Риторика. Риторическая система Ломоносова.

Риторика в её новом, западном понимании – техника, искусство, совокупность правил и рецептов правильного построения речи (риторика как искусство убеждающей речи); наставление, включающее живой контакт между ритором и его учеником (риторика как учение в институционном смысле); наука, включающая в себя наблюдение определённых феноменов языка со стороны их воздействия, их классификацию и описание в риторических трактатах (риторика как дескриптивная инстанция); мораль, набор моральных предписаний, как следует оценивать языковые отступления от нормы (риторика как нормативная инстанция). Последние два аспекта позволяют рассматривать риторику как вторичную грамматику, так как она формулирует правила на основе знания грамматики первичного языка. Риторика представляет поэтический субкод языка и принимает на себя роль функциональной прагматики.

Импорт риторического учения в Россию осуществляется при посредничестве польско-иезуитских центров образования и означает достижение новой ступени в культурном механазме, ставя под вопрос уже существующие формы коммуникации. В то же время новая риторика правил и связанная с ней система текстов становятся продолжением некоторых уже существующих коммуникативных форм (жанров): это касается проповеди. Другие формы оказываются нововведениями (поздравительные и праздничные речи, стихотворения, драма).

В рамках соответствующих центров образования закладывается риторическая традиция сначала на латинском, затем на церковнославянско-русском языке. Риторика способствует унификации и иерархизации коммуникативной структуры, что отвечает потребностям официальной культуры и приводит к созданию ориентированной на риторику текстовой практики. Новая текстовая практика развивается в соответствии с аппаратом риторических правил. Риторика позволяет моделировать язык и мышление, предписывает точные правила для соотнесения вещей (реальность) и слов (речь), гарантирует повторяемость приёмов и формирует унифицированную текстовую практику. Риторике отводится роль церемониальной «грамматики», становящейся в один ряд с церемониальными «грамматиками» социального поведения. Возникают церемониальные текстовые формы (например, панегирическая поэзия) и церемониальная образность.

Риторика закрепила дихотомическое представление о языке, которое основано на подразделении коммуникативных ситуаций на привычно-тривиальные (лишённые признаков) и функциональные (обладающие признаками). Первым соответствует первичный, повседневный язык, вторым – вторичный, поэтический. По отношению к первичным, грамматическим правилам риторические правила представляют собой «вольности» или «ограничения», продиктованные коммуникативной ситуацией и эстетическими представлениями. Таким образом, риторика – поэтическая переоценка языка, повышающая его моделирующий потенциал (вольности) и в то же время берущая на себя функцию рефлексии и презентации языка (ограничения). Описанные в трактатах риторические приёмы относительно постоянны и могут гарантировать постоянную воспроизводимость «неповседневного языка» несмотря на различия конкретных первичных языковых систем, к которым они применяются. Повседневная речь – слабоструктурированная, относительно неупорядоченная («низкая»). Поэтическая речь – речь с продуманной структурой, в высокой степени организованная и запланированная и тем самым необычная (украшеная, «высокая»).

В истории риторики сосуществовали и сменялись два противоположных типа правил для создания речи и текста: классический тип и антиклассический тип. Первый тип воплощён в «риторике правил» (классический тип), второй – в «риторике отступления от правил и их возобновления» (неклассический тип).

Барочная риторика (неклассическая) включает в себя учение об остроумии, проповедующем нахождение и изобретение сходств, соответствий и аналогий. В отличие от риторики правил (риторики «приличия»), барочную риторику называют наукой «отступления от правил».

Оппозиция «остроумие» – «приличие» – главная в «Риторике» Прокоповича. Основной смысл этого трактата составляют правила «приличия». Прокопович спорит с барочным типом красноречия. Выдвигаемая Прокоповичем норма не терпит ничего чужого, «тёмного», чрезмерного, метафорического. Прокопович исповедует пуристический языковой идеал. Он проводит резкую границу между риторическим и поэтическим. Поэтический стиль допускает лишнее и необязательное. Риторика же, по Прокоповичу, – невымышленная правильность. Прокопович проводит различие между «остроумием» как воплощением испорченного изобретения, украшения и «остроумием» как принципом, который идёт от рассуждения.

Риторическое учение М. В. Ломоносова, наоборот, противодействует требованию приличия: Ломоносову присуще барочное истолкование «остроумия». Ломоносову близки такие понятия, как «остроумие», «витиеватые речи» и «вымысел» (взятые вместе, эти понятия соответствуют барочному понятию acumen и связываются с актом метафоризации). А. П. Сумароков, в свою очередь, вновь опирается на критерии, выдвинутые Прокоповичем. Именно барочный стиль поэтической практики Ломоносова вызвал полемическую реакцию Сумарокова, нацеленную на классицистическое обуздание остроумия и на преодоление остроумия как легитимного поэтологического принципа (см. «Оды вздорные»). Полемическое выступление Сумарокова против Ломоносова говорит о постепенном вытеснении учения Киевской, а затем и Московской академий, происходящем в результате рецепции основных позиций французской эстетики конца 17-начала 18 вв.