Разговоры о форме: Лоскутное Одеяло против Большого «О».

«Прямолинейность – безбожна»

Хотел бы я, чтобы эти слова принадлежали мне, но Том Спанбауэр произнес эту фразу первым, и повторял её почти каждую неделю на своих мастер-классах. В ответ я скажу «Линейный сюжет – мёртв».

Начиная с темы этого месяца, я буду обсуждать различные «формы», которые вы можете использовать для того, чтобы представить свою историю. Пока вы были детьми, вы рассказывали линейные истории, где сюжет начинался с «А» и двигался по порядку: «А затем собака укусила меня, а затем солнце взошло, а затем, а затем, а затем» пока вы не добираетесь до «Я». Вот прямая линия, которую Том не выносил. Линейный сюжет, это то, что я люблю уничтожать.

В следующие несколько месяцев, мы будем искать способы, как подурачится над такими линейными историями. Моим первым экспериментом в рассказе был «круг». Форма большого «О» в Бойцовском Клубе – в противовес «лоскутному одеялу», которое я использовал в книге Призраки.

В промежутке между ними, я пробовал другие формы, но мы вернемся к ним в последующих эссе.

Начнем с «О», формы, которую Фицджеральд использовал в Великом Гетсби. Капоте[80] - в Завтраке у Тиффани. Это классическая форма сюжета, и она была применена в Бойцовском Клубе потому, что её легко создать и следовать ему.

Вы начинаете с конца или с кризиса в истории. Гэтсби начинается словами рассказчика, старого и озлобленного, рассказывающего о том, как он когда-то был хорошим парнем. В школе, его сверстники рассказывали ему все свои тайны, так как он был хорошим слушателем. Он мечтал перебраться на Восточный берег и сколотить состояние. Вместо этого он вновь вернулся на средний Запад, откуда так хотел убежать. И сейчас единственное желание Ника Каррауэя состоит в том, чтобы люди заткнулись и оставили его в покое. Ник показывает, какой он придурок. Вот как начинается книга. Сердце Ника разбито на мелкие кусочки и ничто не может их склеить, а затем он рассказывает, как это произошло…

В этой точке, нас бросает в прошлое, и мы всю оставшуюся книгу пытаемся вернуться к горькому настоящему, где Нику уже тридцать и он оставил все свои мечты и юность позади.

Завтра у Тиффани начинается с того, что рассказчик слышит слух о том, что его давно потерянную подругу Холли Голайтли, видели в удаленном африканском лагере сафари. Доказательством этого служит фотография скульптуры женщины, остановившейся в деревне, находящейся неизвестно где, в компании двух больных англичан из охотничьей экспедиции. Это самое тонкое из возможных доказательств того, что она жива, но фотография взволновала рассказчика. Одна лишь вероятность того, что волнующая, смелая, ослепительная Холли Голайтли жива – слишком потрясающа. Но этого достаточно, чтобы посадить на крючок читателя и увести его в воспоминания, которые опишут эту странную, прекрасную женщину – давно пропавшую, и скорее всего умершую или сошедшую с ума – но все еще настолько неотразимую, что ее старый друг рассказывает о ней, оживляя ее в своей истории. В этот момент мы опять попадаем в воспоминания, объясняющие то, как мы приходим к этому горькому, переломному моменту.

В Бойцовском Клубе та же самая форма. Вы начинаете с попадания в кризис, а затем возвращаетесь в воспоминания. Одно из преимуществ формы «круга» состоит в захватывающей, неотразимой сцене открытия. Эта сцена - гарантия того, куда обязательно приведёт сюжет – для начинающих писателей, это огромная поддержка, знать, где вся эта путаница обязана каким-то образом завершиться.

Кроме сильного начала и поддержки автору, форма «О» сразу признает право на то, что все происходящее на страницах книги – история. Рассказчик определен, и контекст рассказа установлен. Парадокс любой истории в том, что она является уже свершившимся фактом, о котором рассказывается в прошедшем времени. Реальные события уже произошли. Кто-то, кто выжил, рассказывает эту историю. И, имея всё это пред глазами, создание драматического напряжения выглядит невозможным. Но, все же, это и является целью.

Некоторые авторы будут игнорировать тот факт, что их история это то, что уже произошло, умершее, которое воспроизводится вновь, и просто погрузятся в сюжет. Это наиболее стандартная, линейная художественная литература. Вместо того чтобы отрицать «мертвую», находящуюся в прошедшем времени природу истории, полагайте, что наиболее эффективным, будет признать этот изъян сразу же. Вот, самая сильная вещь, что позволяет совершить авторам форма «О». Вы создаете фальшивого человека, рассказывающего фальшивую историю, но совершая это, вы даёте этой истории большее чувство реальности.

Читатель знает, что рассказчик формирует историю. Просто предоставив хотя бы намек на рассказчика, ваша история получит больший кредит доверия.

Всё это создаётся в истории с формой «О»: Захватывающая первая сцена. Уверенность в том, куда приведет сюжет. Контекст и рассказчик истории.

В Призраках я впервые попробовал форму, которую я буду называть «Лоскутное Одеяло». Мой друг, Уитни Отто[81], написала книгу с названием Как сделать Американское Одеяло и с того времени, она жалуется на то, что читатели хотят обсудить с ней, как нужно делать одеяла. Уитни, кажется, наплевать на одеяла. Ей просто был нужен был хороший инструмент для того, чтобы объединить в серию разные истории. Она нашла книгу о стёжках и была рождена метафора. Её истории стали «лоскутами», которые она могла сшить вместе, для того чтобы создать большое одеяло. Вот, что я называю формой «Лоскутного Одеяла». Новелла, создающая общую канву, в рамках которой, можно рассказать множество коротких историй.

Первой новеллой, в которой я распознал лоскутные рассказы, была книга Поколение Х [82]. Глава за главой, герои сидят рядом и рассказывают друг другу истории. Около бассейна. На пикнике в пустыне. Таким же образом, каждая музыкальная пьеса предоставляет матрицу для появления песенных и танцевальных номеров. Это своего рода варьете или водевиль шоу, состоящее из различных типов номеров скомбинированных вместе и находящихся в услужении основной повествовательной линии.

Простым языком, Призраки это плагиат с Бродвейского мюзикла Кордебалет. Ситуация такова, что несколько человек пойманы в ловушку в театре, и на сцене они показывают различные истории, которые, как они надеются, сохранят им жизнь. Некоторые истории представлены импровизированными монологами. Некоторые песнями. Некоторые танцем. Какие-то рассказчики проходят через весь рассказ, раскрываемый по чуть-чуть, между короткими, независимыми историями. Всё это имитирует различную текстуру действий, происходящих в водевиле, и варьируется от низкопробной комедии до высокой драмы, от трагедии до комедии.

В Шоу Талантов то же самое. «Оболочка» драмы, вбирает в себя несколько коротких представлений. Главный вопрос: Кто победит? В Кордебалете, кто получит работу? Основной вопрос произведения позволяет вам смешивать вместе коллекцию очень разных действий. Разные сюжеты выпирают из вашей оболочки и позволяют вам лавировать меж коротких историй. Выбирать персонажи. Рассказывать истории средней продолжительности.

Короткие «акты» дают вам возможность уйти от существующей окружающей обстановки и текущего момента в оболочке истории. Эти касательные приносят в сюжет частые, регулярные драматические всплески. И эти рассказы «на стороне» создают чувство течения времени в реальности «оболочки» истории.

Конечно же, и истории формата «О» и формата «Лоскутное одеяло», имеют свои недостатки. Форма «О» достаточно распространённая. Стало похоже на клише, начинать историю с захватывающей сцены в качестве «крючка» для читателя. А форма «Лоскутного одеяла» может оказаться неуклюжей и вымученной. Просто посмотрите старые мюзиклы, такие как Сорок вторая улица [83], где абсолютно разнородные музыкальные номера смешаны в кучу в мифическом шоу, которое репетируют актеры. Любую оставшуюся песню, они тянут в финал, словно это «реальное» шоу в день открытия. Даже в фильме Кордебалет, «секс» песня, была добавлена для удлинения представления, но она не имеет ничего общего с танцем или танцорами.

При написании Призраков, я хотел, чтобы каждая история включала в себя смерть – таким образом, чтобы рассказчик должен был продолжать жить с «призраком» нерешённых отношений. И каждый рассказ обязательно включал в себя какую-то пищу. И каждая давала новый взгляд на то, как стыд ведет людей к изоляции. Даже держа эти общие цели в голове, некоторые рассказы выглядят вытянутыми наугад из шляпы. Слишком они различны. Но, с произведением типа «лоскутное одеяло» это всегда баланс между оболочкой, которая служит историям внутри неё и историями, которые служат оболочке. В конечном счете, вы решаете, что является наиболее важным: истории или оболочка и позволяете победителю выиграть.

*

Домашнее задание. Поищите истории, рассказанные в форме «О» и в форме «Лоскутное одеяло».

Байки из склепа [84]- это классическое одеяло. Так же как и Клуб Радости и Удачи [85], где женщины играют в маджонг, и рассказывают друг другу истории. Почти любой фильм, начинающийся с захватывающей сцены, затем дает ретроспективу в прошлое для того, чтобы «раскрыть» процесс – это большое «О».

Кроме этого, взгляните на свою собственную работу, и реконструируйте её так, чтобы она следовала форме «О» или форме «Лоскутное одеяло». Ни одна из форм рассказа не идеальна. Мы обсудим еще полдюжины форм. Но почти всякая форма лучше, чем линейный сюжет: а затем, а затем, а затем…

*

В этом месяце начинается турне посвященное Призракам. Это не самая моя любимая часть работы, но я старюсь сделать всё, что возможно, чтобы там было весело. Прошлым летом в Майами, молодая девушка подошла ко мне во время подписания книг – самая изнурительная часть тура – и она сказала «Вы достаточно привлекательны. Все в очереди говорят, что в живую, вы выглядите самым обычным…»

Это был шок. Этой весной я постараюсь не быть заурядным, но не обещаю.

В апреле, я останавливался, чтобы поздороваться на «интенсивных» курсах выходного дня проводимых Томом Спанбауэром.

Писатели, которые там были, из таких далёких мест как Нью-Йорк и Пуэрто-Рико, казались ошарашенными тем, что они узнали всего за два дня о том, как использовать «лошадей» и «обжигающий язык» и все другие особенности называемые Томом «Опасное Письмо». Если вы заинтересованы в обучении у мастера, сам Том, будет проводить пятидневные курсы в Каннон Бич, Орегон в июле этого года 25-29 числа. Эти курсы - часть летней программы по искусству Haystack. Более подробная информация: www.haystack.pdx.edu

Оконченный сценарий фильма Удушье заставил меня смеяться в голос, но продюсеры попросили меня не раскрывать их процесс разработки фильма.

И ужин с Дугласом Коуплендом продолжался девять часов. Более подробно об этом я расскажу позднее.

В завершении, я надеюсь скоро увидеть вас воочию.

И, спасибо вам за то, что читаете меня.

Текстура информации

В те вечера, на мастер-классах, когда никто не приносит свои записи, мы просто разговариваем. Но, вместо того чтобы говорить о книгах и их написании, мы предпочитаем обсуждать фильмы. На этой неделе, кто-то взял в прокате документальный фильм Trekkies [86] и я посмотрел его с друзьями.

Все-таки, это обычный рассказ. Практически всё является рассказом в той или иной форме. Поэтому почему бы не позаимствовать техники и форму у других историй, историй из реального мира и использовать их для того, чтобы рассказывать наши истории?

Просматривая Trekkies, вы можете получить полдюжины «текстур» информации или типов того, как рассказывают истории. Мы видим основных, главных персонажей – включая четырнадцатилетнего подростка, являющегося нашим гидом и ведущим нас через всё, что связано со Стар Треком. Он то появляется, то исчезает во время представления, всплывая на поверхность обычно для того, чтобы представить новый аспект истории или провести оператора через зал, где собралась конвенция. В других случаях, он создает ломаные, прерывистые, но при этом постоянные истории, охватывающие весь фильм.

Всё это интересно, но, несмотря на то, сколько времени мы проводим с этим «парнишкой», его имя не отложилось у меня в памяти. Пожалуйста, отметьте, как могут быть важны имена для создания хорошего персонажа. После фильма мы вспоминаем страсть парня и то, как он говорит, даже его волосы и одержимость костюмами, но, редко его имя. Поэтому, запомните, что действия и особенности речи, а также внешний вид персонажа это то, что, скорее всего, запомнит аудитория. Имена переоценены.

Еще одна «текстура» информации - это короткие истории, рассказываемые теми, кто появляется лишь раз. Некоторые из них знаменитые люди, и их знают под реальными именами, например Леонард Нимой[87]. Но, большинство из них, известны под именами своих персонажей. Например, Скотти[88]. Других же мы узнаем только по их странным костюмам или по историям, которые они представляют.

Другая текстура это «экскурсионные» эпизоды, когда зрителя проводят через собрание Стартрековцев, между столами, где лежат предметны выставленные на продажу. Или когда нас ведут через офис дантиста, декорированного в стиле Стар Трек. Или через дома, обставленные как эпизоды из сериала.

А вот, новая структура информации, «коллаж» визуальных изображений, быстрая смена кадров с музыкой или голосом, наложенным на них. Еще текстура – сегменты информации «советы», когда кто-то демонстрирует процесс или умение – например мужчина, поющий народные песни на клингонском языке[89].

Я веду к тому, что документальные фильмы, это смесь различных форм рассказов, сокращенных настолько, что ни один из них не имеет большого веса. Если что-то наскучивает зрителям, всегда есть новый «акт» для замены. Каждые несколько секунд текстура меняется. Тут, Trekkies имитирует водевиль или варьете шоу.

Так почему бы и книгам не делать то же самое?

Просто представьте различные формы написания или рассказывания историй.

Рецепты. Рецепты отлично работают в историях, в этом нет ничего нового. Начиная с кулинарных рецептов в Ревности [90] и заканчивая изготовлением взрывчатки в Бойцовском Клубе, всё это рецепты.

Списки. Начиная с поблеклого списка гостей в Великом Гетсби и до почетного списка знаменитостей в Гламораме [91]. Это возможность представить множество собственных имён создающих своеобразную поэзию. Они могут содержать в себе намёк на существующее общество, используя имена реальных людей. Или они могут заключать в себе чувство проходящего времени, как это было у Фицджеральда с его списком, показывающим лето множества вечеринок, слившихся воедино в голове у рассказчика.

Определения. Изобретение новых слов и разъяснение их через контекст и употребление.

Рассмотрите так же эпитафии, граффити, поэзию. Жаргон. Слоганы. Рекламу. Все формы нехудожественной литературы, словарей и энциклопедий. Воззвания и ответы на религиозных церемониях. Анекдоты. Речи. Перемещения по сцене или направления камеры, написанные в сценарии. Молитвы и магические заклинания. Все эти маленькие ярлычки «уход за тканью» пришитые к вашей одежде. Предупреждения, напечатанные на пачке с сигаретами. Инструкции по танцам. Уличные указатели. Речи экскурсоводов. Надписи на поздравительных открытках. Предсказания в китайских печеньках. Надписи на футболках. Татуировки.

Может быть, вы и не захотите написать всю новеллу с помощью тату, но, они могут стать хорошим инструментом перехода с одной темы или сцены к следующей.

Рассматривайте именные бейджи[92] – «Patricia Runningbear (Патриция Бегущий медведь)» - как очень короткие рассказы. Подписи к фотографиям. Заголовки. Отчеты о вскрытии. Записи в школьном дневнике. Даже то, что люди пишут пальцем на пыльном стекле вашей машины, это форма написания рассказа. Даже язык объявлений в газете. Рекламные щиты на шоссе. Спам. Письма счастья.

Ещё есть правила – которые отлично сработали в Бойцовском Клубе. Обязательства. Клятвы. Контракты. Всё это просто различные формы не художественного рассказа.

Смысл в том, чтобы сознавать все бесчисленное множество доступных текстур и использовать их для изменения своих работ. Рассматривайте это, как «образцы», то, как Ди-джеи записывают звуки реального мира или голоса и включают их в музыку. Вместо одиночного «Малого Голоса» или «Большого Голоса», представьте вашу информацию в текстурах, которые вы «позаимствовали» из других, менее традиционных форм рассказов.

Используя множество различных текстур для того чтобы поведать свою историю, вы не просто будете удерживать интерес читателя. Вы также получите достоверность инструментария реального мира. Вы создадите авторитетность, заимствуя формы, которые уже имеют авторитет. И вы поможете в обосновании своей истории через ощущения реального мира. Ещё одним жутковатым, побочным эффектом будет то, как вы можете подорвать авторитетность, настоящего, реального мира. Используя закодированные, публичные объявления в Удушье, я наделся, что смогу заставить людей задаваться вопросом о том, что они действительно слышат, когда что-то объявляют по радио в аэропортах или госпиталях. В той же самой книге, часы использующие фальшивые голоса птиц для того чтобы определить время – эти часы, подорвали правдоподобие реальных птиц.

*

Домашнее задание. Посмотрите документальные фильмы и составьте опись различных форм рассказов. Я заметил, что независимые документалисты, более креативны, чем Голливудские фантасты, особенно когда это касается того, как показать историю под различными углами, в нелинейном сюжете, держа заинтересованность, несмотря на предоставление информации «говорящими головами». Там не так много действия, поэтому формы рассказа становятся еще более важными, чем обычно.

Еще один отличный пример текстур - это книга Стивена Кинга Кэрри [93], то, как он пробует и смешивает нехудожественные формы для того, чтобы задокументировать ужасный выпускной.

И внимательно ищите все текстуры рассказов, с которыми вы столкнетесь в течение дня, недели, двух недель. В Старбаксе на этой неделе установили эти маленькие видеомониторы, показывающие бесконечные рекламные циклы людей варящих кофе у себя дома. Люди стоят в очереди, ожидая свой заказ, и они должны смотреть на это видео показывающее Кофеварки Старбакс. Внезапно, музыка прерывается, и мягкий голос произносит что-то похожее на «Вы слушает музыкальный канал Старбакс…» и предлагает купить ту музыку, которую вы слушали.

Моя идея не в том чтобы ссучиться относительно этих бесконечных рулонов историй и сообщений – чёрт, даже пение птиц за окном это всего лишь рассказ: «Мне нужна пара. Это моё гнездо». Суть в том, чтобы выявить новые текстуры или инструменты и использовать их при написании своей истории.

*

Ну, можете приколоть мне медаль. Кишки были номинированы в категории лучший короткий рассказ гильдией Американских Писателей Ужасов.

Я буду в Лос-Анджелесе в конце июня, чтобы провести чтения и – может быть – получить приз.

Ничто не звучит так весело, как проведенные выходные среди толпы писателей ужастиков. На самом деле, программа этого мероприятия, звучит как подготовка к кровавой мясорубке. Больше информации можно получить на сайте www.horror.org.

К тому времени как вы это прочтете, книжное турне будет уже на половину завершено.

В завершении, я надеюсь увидеть вас лично.

И, спасибо, что читаете меня.