Хайра в кольце сил, или одна в пустой квартире

Света Хайруллина последние полгода больше всего на свете любила две вещи – рисовать акварелью и латиноамериканский джаз. Но если домашняя пастель и дачные пейзажики в ее жизни присутствовали и прежде, то мир горячей самбы и легкой, светлой босса-новы ворвался в ее жизнь совершенно случайно.

Теперь мать считала ее уже достаточно взрослой, чтобы разогреть в микроволновке ужин или пожарить яичницу с сыром, и все чаще уходила в гости «с ночевой». Хайра знала, что у нее роман с Маратом Валерьевичем, молодым и красивым менеджером среднего звена. Пожалуй, даже слишком красивым, потому что на исходе своего умудренного жизненным опытом тринадцатилетия она была убеждена, что мужчине вовсе не обязательно быть таким уж красивым, он же, в конце концов, не Кэн из семейки Барби! Хватит и того, чтобы быть умным и добрым.

Конечно, ума Марату Валерьевичу не занимать, иначе бы он не выбрал такую классную женщину как мать. Когда они с Хайрой идут на рынок или в магазин, многие принимают их за сестер, ну, может быть, только слегка двоюродных. Не зря, наверное, у этого Марата Валерьевича такая мудреная должность – «главный специалист по общим вопросам». Это сколько же всего нужно знать и уметь, чтобы круче всех решать эти самые «общие вопросы»!

И с добротой у него все в порядке, иначе не подарил бы Хайре навороченный MP3-плеер. Правда, не преминул заявить при этом:

- Надеюсь, ты не будешь слушать на нем всякие ваши молодежные глупости?

Молодежные глупости – это он, конечно, про рэп и хип-хоп. Но Хайра уже давно даже к айрн-би охладела. Теперь у нее было новое увлечение, новая музыка, а значит – новая жизнь, светлая и прекрасная.

Серфингуя по Интернету в поисках свежей музыки для плеера, Хайра однажды услышала запись удивительно мягкой, приятной мелодии. Пела женщина на испанском, и это было одновременно и непонятно, и удивительно, и абсолютно не похоже ни на что прежде слышанное. Хайре очень понравилось, и она решила скачать файл, благо он был выложен в открытом доступе.

Той ночью она уснула под новую музыку, и ей снились странные и удивительные сны, чистые и прозрачные, словно сотканные из полутонов и прозрачной голубой волны. Наутро, едва проснувшись, она поставила файл снова. А потом – снова, и снова, и снова.

Это была одна из самых известных исполнительниц латиноамериканского стиля босса-нова, певица Аструд Джилберто, а пела она, как оказалось, легендарную "Девушку из Ипанемы" вместе со своим мужем Жоао Джилберто, композитором Антонио Карлосом Жобимом и Стэном Гетцем. Хайру с первых минут поразило и мягкое, лирическое дыхание саксофона Гетца, и проникновенное пение Аструд, а ведь это была запись древнего 1964 года! Удивительно, насколько тонким может оказаться обаяние, и уникальной – простота, подумала она. И принялась искать повсюду в Сети латинский джаз.

Теперь ей хотелось узнать не только, что там играется, но и о чем поется. А певица Аструд Джилберто отныне стала ее кумиром. Ее голос напоминал Хайре прохладное и свежее дуновение морского бриза. Удивительно, думала девочка, как же раньше она жила без этой музыки!

Весь следующий вечер Хайра в задумчивости размешивала краски, мыла кисти и наносила на чистые листы мазок за мазком, рассеянно наблюдая, как вода размывает бумагу, и цветные пятна накладываются одно на другое. И одновременно прислушивалась к мягким гитарам и тонким палочкам-каубелл, льющимся из динамиков, как лунный свет над городом. Она слушала босса-новы, тихие, умиротворенные, смотрела в окно, на крыши соседних домов, залитые солнцем, и в ее душе спало и видело сны искреннее и немного грустное ожидание моря.

Как удивительно они играют и поют, думала она. Под эту музыку, наверно, можно искренне и без оглядки полюбить весь мир, закрыв глаза на все его несправедливости и глупости. И как люблю я этих далеких южноамериканских людей, думала Хайра, задумчиво перебирая размокшие кисти, сидя на полу, прислонившись к батарее и задумчиво покатывая валик свернутого коврика. Ведь многих из этих людей, музыкантов и певцов, уже нет на свете, только их музыка. И какая это странная и непонятная страна – Южная Америка. Мир, в котором когда-то правил бал саксофон. Мир, где люди и звезды пели удивительные и непонятные стихи, которые, конечно же, были самыми удивительными и пряными стихами на свете, сотканными из простых и мудрых слов, которые, наверное, и слагают вечность.

Целый мир, который уже сто лет живет помимо нас, сам по себе, и мы почти ничего о нем не слышали. Но теперь я знаю о нем, он завораживает меня и будоражит, думала она. Он сам в себе, как тайна, скрытая в огромной раковине на дне океана, что тоже лежит сама в себе, не предназначенная никому. И теперь, слушая эту музыку, Аструд Джилберто, Антонио Жобима или Гетца, я знаю – она, эта тайна в раковине, грустит именно по мне.

Я это чувствую. И значит, что-то еще произойдет, что-то непременно случится.

Эта музыка совсем не походила на то, что играет на дискотеках тот же Ромка Макаров. Хайра после их очного знакомства заглянула вечером на его страничку в одной из социальных сетей и, откровенно говоря, слегка разочаровалась. Там были выложены его демо-треки. Простенькие мелодийки, однообразные рефрены и бесконечно повторяемые мотивчики и фразы, примитивно-навязчивые сочетания максимум из четырех нот. Эту музыку не писали композиторы, а «делали» все подряд, кому не лень. У Ромки на страничке была куча странных слов - «винил», «сэмплы», «объекты» и даже «концептуальные фигуры и прыжки». Такое казалось Хайре непонятным и чужим, потому что в нем не было тепла.

Все эти звуки и электронные технологии не знали ее, не понимали Хайру и совершенно ею не интересовались. С ними невозможно было разговаривать, как с мелодиями Жобима или саксофоном Гетца, и в них не чувствовалось ни грамма тайны. Они только и делали, что вечно звали к какой-то скучной определенности, без полутонов. Они и сами были ею – синтетической, пластмассовой определенностью, не умеющей шагнуть в сторону и оглядеться в поисках красоты.

Я это чувствую, вновь и вновь говорила она себе. И значит, что-то еще произойдет, что-то непременно случится.

И она не ошиблась. Сегодня целый день за ней ходил по пятам какой-то невысокий, крепко сложенный парень, с симпатичный, но нагловатой мордой. При этом он, конечно же, всячески от нее прятался.

Когда тебе почти столько же лет, как шекспировской Джульетте, и в течение дня ты периодически видишь неподалеку одного и того же парня, это уже не случайность. Но странное дело: он даже не сделал попытки подойти познакомиться, как в молодежных журналах сейчас это называется идиотским словом «пикап».

Когда Хайра уже под вечер возвращалась из магазина, парень, тщательно хоронясь за деревьями, проводил ее до самого дома, а затем юркнул в переулок. Он явно испытывал к ней интерес, и теперь уже Хайра мысленно возблагодарила тот день, когда в их подъезде поставили массивную железную дверь с кодовым замком.

Дело в том, что мама со своим МВ – Маратом Валерьевичем собралась на пару дней за город, на дачу, а Хайрина бабушка, божий одуванчик Елена Станиславовна, неожиданно приболела. Хайра решила матери об этом не сообщать, и теперь ей предстояло провести два с половиной дня и целых две ночи одной в пустой квартире. Вот здорово!

Очутившись в квартире и поскорее заперев все замки, Хайра принялась напряженно размышлять, кто же это может проявлять к ней столь навязчивый интерес. И как обычно бывает в таких случаях, одна идея потянула за собой другую, та – следующую, и в результате Хайра уже увлеченно придумывала план наказания анонимного приколиста, разыгравшего их с этим дурацким тренировочным сбором. Время пролетело незаметно, и она сочла неприличным так поздно звонить Олежке с Ромкой. Но завтра поутру они состыкуются и непременно додумают все до мельчайших деталей. И еще нужно будет напомнить этому Ромке насчет «Грота» - если обещал, выполняй!

Пока она составляла план боевых действий на завтра, что-то тихо стукнуло в оконное стекло. Хайра подошла к окну и с некоторой опаской чуть-чуть отодвинула занавеску.

На улице внизу никого не было. Лишь спустя минуту проехал легковой автомобиль, но он вывернул издали, из-за поворота. Хайра взглянула на стекло и внезапно ощутила странную тяжесть в глазах, точно перед гриппом. Ей показалось, что в комнате стало слишком душно, несмотря на противомоскитную сетку, и она распахнула второе окно, чтобы скорее наполнить квартиру вечерней прохладой.

В тот же миг что-то зашипело в кухне на плите. Хайра метнулась туда, на ходу подхватывая с конфорки фыркающий кипятком чайник. А в раскрытое окно тем временем, тихо и важно жужжа, влетел большой коричневый жук.

Он вцепился в занавеску и быстро сполз на подоконник, уставленный цветами и горшками с растениями. Там жук и устроился, шевеля усами и внимательно изучая окружавшую его зелень. Сочные и крупные листочки обещали ему сытное существование, а особая атмосфера человеческого жилья и домашнее тепло квартиры, невидимыми волнами поднимавшееся к окнам, окутывало жука приятным ощущением отдыха и безопасности.

Потом жук уснул, но его сон был чуток, а широкие щетинистые усы изредка подрагивали в такт тихим сокращениям сердца и легким шевелениям колючих лапок.

В скором времени Хайра закрыла форточку и уселась пить чай с телефонной трубкой в руках. Тем временем где-то за городом, в двадцати километрах отсюда тихо спала и улыбалась во сне светлая старушка с печальным и кротким лицом херувима. А в соседнем дворе коренастый, спортивного сложения парень вызывал по мобильнику смену – время его дежурства уже подошло к концу. Оно не показалось ему хлопотным или обременительным, поскольку парень не знал, что Хайра его «срисовала». За всю сегодняшнюю смену у ее теперь не совсем уже и тайного соглядатая был только один, зато существенный пробел.

Человек, приставленный следить за Хайрой, за все время наблюдения так и не понял, куда и зачем уехали ее родители. А самое главное – сколько еще эта девочка будет оставаться одна. Совсем одна в пустой квартире.

Олежка с утра по телефону был недоступен – Хайра не знала, что в это время Кисель с упорством отъявленного кладоискателя как раз копает в песчаном карьере на речном берегу в поисках других «лягушачьих гробиков». Роман тоже где-то завис, зато его городской номер тотчас откликнулся. Трубку взяла его тетя.

- А вам Роман не звонил? - первым делом поинтересовалась Генриетта Павловна.

Хайра лишь пожала плечами.

- Мне тоже странно, что он не вернулся до сих пор, - произнесла тетка, явно занятая собственными мыслями. После чего выпалила целый фонтан информации собственных соображений насчет нынешнего пребывания ее дражайшего племянничка. После чего строго осведомилась. – А вы, милочка…

- Хай… извините, Света, - сдуру чуть не ляпнула Хайра.

- А вы, Света, часто друг другу звоните?

- Ежедневно, - клятвенно заверила ее Хайра, даже не моргнув глазом. У нее вдруг появилось твердое убеждение, что эта незнакомая ей женщина просто ее не слышит. А Ромка, выходит, куда-то смотался, даже не предупредив свою тетку? Или, может быть, попросту удрал от нее? Молодчик!

- Тогда я вас попрошу, если только Роман свяжется с вами или объявится где-нибудь в Интернете – вы ведь, молодежь, вечно там пасетесь! - сразу позвоните мне. Немедленно. Хорошо?

- Просто прекрасно, - буркнула Хайра и поскорее повесила трубку. «Ох уж эти мне «немедленно»», - мысленно проворчала она. – Ох, уж мне эти вечные учителя, педагоголи-моголи!».

Хайра терпеть не могла, когда совершенно незнакомые люди, пусть даже и взрослые, уже в первую минуту говорили про нее «милочка», «эта молодежь» и «вечно пасетесь». Что я им, корова что ли?

И отправилась в магазин за молоком. Из принципа.

Через пять минут парень такого же спортивного телосложения, как и предыдущий Хайрин незримый охранник, вывел машину из соседнего двора и предупредил по телефону напарника, что работа началась. Его машина медленно двинулась вдоль бровки, постоянно держа в прицеле внимания невысокую хрупкую фигурку девочки. А у Хайры в ушах все еще звучал строгий, с назидательными нотками голос Генриетты Павловны.

«Роман уехал провожать нашу больную бабушку к ней в деревню. Я, признаться, сильно беспокоюсь: наша бабушка, знаете ли, немного со странностями. В таком возрасте все старушки уже понемногу начинают выживать из ума. От души надеюсь, что они не втянут его в свои дурацкие причуды. А как ваше здоровье ваших родителей. А давно вы встречаетесь с Романчиком? А куда думаете поступать после школы?

В словах Ромкиной тетки Хайра сейчас мысленно подчеркнула ключевую по ее мнению фразу: «от души надеюсь, что они не втянут его в свои дурацкие причуды». Гм… Странно все это. Кто это 2они»? И почему это Ромка уже вторые сутки не выходит в Сеть и не берет телефон?

Причиной этого явна была эта его бабка с причудами. А Генриетта Павловна, похоже, понятия не имеет, что же ее племянничек делает в бабкиной деревне уже вторые сутки. Версия ухода за больной бабкой, проводить которую он взялся, скорее всего, из присущей ему вежливости, не выдерживала в глазах Хайры никакой критики. Так что теперь Хайра знала, что с Ромкой ничего страшного не случилось, но вопросов у нее теперь стало еще больше.

Хайра медленно шла с пакетом молока в руках, а июньское солнце уже палило всерьез, огненными бликами отражаясь в оконных стеклах. Однако неподалеку от своего дома Хайра увидела и настоящий огонь – черный и жадный.

На другой стороне улицы, на выезде из жилого комплекса огромным чадящим факелом горел большой легковой автомобиль. Вокруг уже собралось немало зевак и стайка вездесущих мальчишек. Тут же хлопотали пожарные в широких оранжевых комбинезонах, сбивая непокорное пламя пеной из ранцевых огнетушителей. Весь асфальт вокруг был заляпан жирной черной копотью, шины авто уже догорали.

- Как факел, - покачала головой пожилая женщина с двумя объемистыми полиэтиленовыми сумками в руках. Поблизости бурлил продуктовый рынок, и проходящие по дороге торговцы с горячим интересом провожали пожар кто любопытными, кто равнодушными, а кто и откровенно злорадными взглядами, не испытывая ни капли сочувствия. Судя по длине и сохранившимся остаткам салона, это была дорогая иномарка, а владельцы таких автомашин в России традиционно не входят в категорию наиболее популярных слоев населения.

- Что машина… - покачал головой обеспокоенно выглядывающий из-за спин зевак старичок с палкой и цветастым рюкзачком за плечами. – Во время ВОВ танки сгорали как факелы, за милую душу, - с явным удовольствием и от зрелища, и от возможности уличного общения сообщил он окружающим.

- Ну-ка, граждане, посторонитесь, - сердито заторопил их пожарный. – Не мешайте работать!

- Вы работаете! - с неожиданной ненавистью вдруг сказала женщина с полиэтиленовыми пакетами. – На прошлой неделе в торговых рядах «Алтын», небось, полдома выгорело, пока вы заявились, пожарнички…

- Пожарные, - устало поправил ее огнеборец. - А пожарники – это клопы

- А когда была ВОВ, танки и не тушили даже – бесполезно, - вновь сообщил старичок, судя по всему, ярый и преданный читатель исторической мемуарной литературы. - Потому и ждали, как само выгорит,

- Да идите вы уже со своей ВОВ, - фыркнула стоящая рядом юная девица тинейджерского возраста и прикида. – Заколебали эти старики своею войной. Уж песок сыпется, а все туда же, повоевать им…

- А жив водитель-то? – немедленно сменил тему старичок. – Вот во времена ВОВ…

Хайра обошла вокруг машины, но пламя было еще так сильно, что никто не знал в точности, остался ли кто внутри. Пена таяла и безвозвратно исчезала в черно-багровом огне, и пожарные злились, теснили народ. Хайра повернулась и зашагала домой. Лицо ее теперь было мрачнее тучи.

Она отчего-то вспомнила своего давешнего воздыхателя, который сегодня уже не появился. Конечно, между горящей машиной и тем крепким коренастым парнем не было никакой связи. Просто в таких машинах по представлениям Хайры ездили именно такие вот парни – крепкие, плотные, равнодушно покачиваясь на водительском сиденье в такт монотонной ухающей «бас-бочке» ударных, которая только и слышится обычно из проезжающих мимо иномарок с включенной внутри музыкой на полную мощь.

А, может, они все там, в своих длинных черных машинах, как раз и слушают одну и ту же мелодию своей жизни, такую же ухающую и обреченно-залихватскую?

«Таких и полиция не больно-то останавливает», - подумала Хайра, заходя в подъезд. Мысленно она уже перебрала в уме содержимое холодильника, затем перебралась в морозильную камеру и рассмеялась – ее в лучшем случае ожидала пачка пельменей, пачка слоеного теста-полуфабриката и замороженные еще с прошлого года ягоды – вишня, смородина, малина – вперемешку с дольками яблок. С ними Хайра умела печь шарлотку или просто сварить компот.

Она привычным движением открыла дверной замок, распахнула дверь, шагнула в прихожую. А в следующий миг кто-то выскочил из ванной. Ее схватили, зажали рот и потащили вглубь квартиры.

Очень скоро Хайра оказалась сидящей с поджатыми ногами на собственном диване в окружении двух угрюмых и молчаливых мужчин. Оба были одеты в одинаковые льняные летние костюмы с поднятыми воротниками пиджаков и даже внешне удивительно походили друг на друга.

«Они что, так и сидели здесь прежде с поднятыми воротниками?» – мелькнула у Хайры несуразная мысль. Но в этой кажущейся несуразности была своя логика, и Хайра немедленно за нее ухватилась. Собственно говоря, больше ничего ей, крепко схваченной за руки, пока и не оставалось. Хайра по себе знала: им ее не испугать. Она старалась никогда и ни при каких обстоятельствах не терять головы. Значит, сейчас нужно во что бы то ни стало понять, чего хотят от нее бандиты.

В квартиру на смену утренней прохладе пришло солнечное тепло, а скоро станет совсем жарко, так что особой нужды тут поднимать воротники у этих бандитов не было.

«Форсят», - решила Хайра. «Форсят, но не передо мной же! Значит, друг перед другом. А, значит, нервничают. Если нервничают - чего-то ждут или боятся». И с этой минуты она почувствовала себя немного увереннее. Похоже, это не заурядные воры или грабители. Скорее всего, и вовсе не грабители. Тогда кто?

- Сиди тихо, и будешь цела, - предупредил ее один из бандитов. – Ждешь нынче кого?

- Н-н-нет… - торопливо замотала головой Хайра, чувствуя, как эти два типа на глазах заметно успокоились.

И словно в подтверждение старой истины, гласящей о том, что жизнь гораздо сложней и многообразней, чем мы думаем, в прихожей весело и беззаботно запиликала мелодия входного звонка. Это была старинная советская песня о широте родной страны, в которой и лесов полно, и полей хватает, ну, а рек - тех вообще как грязи.

Оба злодея мгновенно напряглись, и Хайра тут же почувствовала, как ее несчастные локти и предплечьями синхронно сжали железные тиски их лапищ. И еще она услышала, как один из бандитов сквозь зубы, но вполне отчетливо и злобно процедил:

- Вот зараз-з-за…

- Сиди, сейчас уйдут, - прошептал его напарник. После чего недобро покосился на Хайру и показал ей внушительный кулак.

Жест был вполне понятен, и Хайра послушно кивнула, еле подавив в себе возникшее на миг безумное желание заорать на всю квартиру. Из двух зол все-таки стоило пока избрать меньшее, и девочка с тоской представила, как сейчас зазвучат на лестнице удаляющиеся шаги ее возможного спасителя, кем бы он ни был. Но что можно услышать на лестнице из квартиры, снабженной двумя дверьми, одна из которых, стальная, по словам Хайриной мамы, прочностью не уступит даже современному танку? Разве что грохот падения пианино, опрометчивого упущенного нерадивыми грузчиками с самого верхнего этажа!

В эту минуту от подоконника неожиданно донеслось тихое жужжание. Бандиты дружно покосились на окно, а Хайра замерла в удивлении, не понимая, откуда в ее доме взялся этот звук.

- Муха что ли? – предположил один.

- Не, наверное, сетка оторвалась, вот сквозняком и треплет, - ответил другой. – Глянуть, что ли?

В тот же миг звонок повторился, и уже настойчивее.

- Вот козел, – с тоской прошептал один из «воротников». – Сходи, глянь, кто там еще.

Напарник нехотя встал и на цыпочках направился в прихожую. Звонок молчал, зато теперь в железную дверь забарабанили кулаком и даже ногой. Хайрин похититель сноровисто, без единого скрипа отворил внутреннюю дверь и заглянул в «глазок».

Его взору предстал щуплый мужичонка с большой сумкой через плечо. Под мышкой тот сжимал ворох бумажек и пачку газет бесплатных объявлений.

- Кто? – тихо спросил «воротник».

- Счет за квартиру, – раздался из-за стальной двери писклявый голос.

- Сунь под дверь, - доверительно посоветовал «воротник».

- Да что вы, - в голосе почтальона отчетливо послышались испуганные нотки, грозящие с ходу перерасти в первую стадию истерики. – Расписаться надо. Нас обязывают. Премии иначе лишают.

- Ладно, погоди, замок открою, - ответил из прихожей «воротник».

Хайра с испугом подумала, что они теперь еще и почтальона, чего доброго, прихлопнут.

Дверь с металлическим лязгом открылась, а затем наступила тишина, в которой слышался лишь озабоченный голос почтальона.

- Так. Да-да, вот здесь надо, и еще вот здесь подпишите.… Эх, незадача-то какая!

Из прихожей выглянула голова со впалыми щеками и куцей козлиной бородкой, печально шмыгнула носом и осторожно посетовала.

- Ручка не пишет. У вас, извиняюсь, карандашика не найдется?

Голова почему-то страшно засмущалась при виде сидящих рядком на диване второго «воротника» и Хайры.

Бандит покачал головой, не спуская глаз с почтальона, и негромко окликнул подельника.

- У тебя, Зёма, ручки что ли нет?

В ответ из прихожей раздалось какое-то невнятное бурчание, а почтальон улыбнулся, преданно и виновато.

- Я извиняюсь… Ваш товарищ, кажется, слегка пьян. Не пойму я его что-то.

- Чего-о-о? – опешил «воротник» – Зём! Что еще там за дела?

Он встал с дивана и, пристально глянув Хайре в глаза, предупреждающе покачал головой: мол, рыпаться не советую, сиди, как сидела. После чего легко оттолкнул плечом тщедушного почтальона и выглянул в прихожую.

Там, широко раскинув в стороны руки и ноги, сидел, прислонившись к дверям, его напарник. На лице Зёмы застыла глупая, удивленная улыбка. Но застыла она настолько прочно и основательно, что содрать ее с лица Хайриного похитителя можно было, наверное, только крупным рашпилем. А вот обернуться изумленный «воротник» уже не успел.

Хайра с тревогой прислушивалась и гадая: будут бить почтальона или так отпустят. В душе она жестоко корила себя за то, что сразу его не предупредила.

Она в отчаянии оглядела комнату в поисках любого предмета, который можно было бы превратить в оружие, но тут из прихожей вновь появился почтальон. Теперь он был без своих бумажек и выглядел слегка озадаченным. Подобно Хайре он так же бегло оглядел комнату и кивнул девочке:

- Больше никого? Эти все?

Хайра ошеломленно кивнула.

«Воротники» из прихожей все никак не хотели возвращаться. И Хайра в мгновение ока поняла: к ней только что заявился переодетый лев, который тут же съел всех волков. И еще неизвестно, насытится ли он одной только волчатиной.

- А где страж?

Девочка непонимающе смотрела на почтальона округлившимися от изумления глазами.

- Простите, кто?

На этот раз он не ответил, зато почему-то протянул перед собой руку ладонью вверх и пробормотал какое-то мудреное, непонятное слово. В то же мгновение у подоконника раздалось такое же жужжание, что и несколько минут назад.

- Ну, вылезай, чего прячешься-то? – проворчал странный почтальон.

Жужжание усилилось, и вдруг от окна с басовитым и раздраженным гудением под самый потолок взвился большой и сердитый жук. Это был самый настоящий майский хрущ.

Сделав несколько кругов вокруг люстры, жук опустился точнехонько на ладонь почтальону, который, судя по всему, вряд ли им был на самом деле. Мужичонка широко улыбнулся и осторожно погладил усача по глянцевой черной спинке.

- А, вот где ты прятался! Молодец, молодец, нечего сказать… Привет ему передай, вот что.

Жук покорно сложил прозрачные крылья, втянул их под две жесткие коричневые скорлупки и ткнулся щеточками усов мужчине глубже в ладонь, точно норовил зарыться поглубже.

Тот усмехнулся, легонько щелкнул жука по полированной спинке и кивнул Хайре.

- Насчет тех двоих не бойся. Живы, но покуда им не до тебя. А ты, очевидно, Светлана?

- Ну, да, - пролепетала Хайра. – Только знаете, я совсем-совсем, ну просто ничегошеньки не понимаю!

- Ничего, скоро объяснят и без меня, - загадочным тоном пообещал мужчина. Ему было явно уже немало лет, и глаза узкие, точно две щелочки.

Он опять внимательно оглядел квартиру, затем ее маленькую хозяйку – очень-очень внимательно.

- Мать-то где?

Хайра развела руками, в первую минуту не зная, что и сказать.

Узкоглазый понимающе кивнул. А потом совсем уж неожиданно для Хайры сказал:

- Я-а-асно. А ты этого вашего Марата Валерьевича хоть раз в глаза видела?

ГЛАВА 8.