Компания «Танцпол» имеет честь пригласить Вас. 22 page

Выдержанный в лучших традициях сталинской архитектуры Дом культуры имени Горького располагался прямо на площади Стачек. Эта обширная площадь, построенная во славу побед русского оружия, была украшена величественными триумфальными воротами, стальным колоссом высившимися над суетой современного города. Внутри здания отчетливо слышались бухающие звуки музыки. Компания молодых людей, в составе которой Андрей прибыл на вечеринку, приблизилась к входу и оказалась в толпе, осаждавшей единственную входную дверь, узкую и забаррикадированную телами трех милиционеров.

— Тимофей! Тимофей! — надрывались голоса, доносившиеся из недр этой беспокойной массы. — Проведи!

Только тут Андрей заметил коротко стриженного улыбчивого юношу с торчащим вверх чубчиком черных волос. Онпрятался за спинами стражей порядка. Нельзя было сказать, что они были так уж близко знакомы - скорее, часто виделись. Утонченный и изящный, Тимофей был молодым поэтом приятным человеком, талантливым во всех отношениях. Вместе со своей возлюбленной Татьяной он часто бывал на Фонтанке, и эта милая пара, как свеча во мраке, всегда источала вокруг себя покой и безмятежность. Сейчас же положение Тимофея было достаточно незавидным: нагромождения видимых и всех прочих обстоятельств заставляли его мучительно преодолеватьтрудности на входе и при этом еще хлопотать о друзьях и знакомых, жавшихся на улице в потоках промозглого ветра. За дело решительно взялись Леша Воробьев и Заяц. Протолкавшись локтями к горловине потока, они завладели вниманием Тимофея и, обменявшись с ним командными сигналами, энергично замахали остальным. После этого маневра все прибывшие друзья, как регбисты, ухватили друг друга за плечи и, протаранив ядро толпы, по одному протиснулись в двери. Насколько это возможно в тесном тамбуре, все по очереди поприветствовали Тимофея и двинулись внутрь, сжимая в руках выданные каждому флаеры. На этих листовочках было начертано:

Приглашение на вечеринку «Вессенция»

«F. Y. Intertainment», Л.Ю.К.И.,«Горький дом»,

общество «М-ИКС»

Симфонический оркестр, Академический хор, новая версия

Лондонские диджеи Иан Дарк из «98 Пруфр»,

Др. Джем из «Кукер»

Русский диск-жокей Грув

Из всего прочитанного в этой рекламке Андрей как-тосразу обратил внимание на фразу: «Русский диск-жокей Грув».

«Грув! Ах ты мурманский прохвост!» — подумал он с досадой.

Не то чтобы в нем взыграла помещичья ревность к перебежавшему в соседнюю усадьбу балалаечнику – скореестало обидно, что человек, в появление и развитие которого они столько вложили, не стал придерживаться корпоративных принципов и отправился играть на вечеринку конкурентов.

Как только они проскочаткоптящееся сигаретным дымом фойе и оказались в темном зрительном зале, вечеринка накаталась на них густой массой. Действие происходило на сцене. Несколько сот человек выплясывали на ней под летами прожекторов. Сизый дым в ультрафиолетовом сиянии струился по сцене и, клубясь, стекал в оркестровую яму, а в этом дыму бешено взрывались вспышки стробоскопа и суетно метались зеленые нити лазеров. Выбрав удобную для наблюдения позицию, Андрей замер в глубине кулис и стал осматриваться. Идея, воплощённая «F. Y. Intertainment», была необыкновенно хороша- огромная, объемистая сцена имела непостижимую высоту, сотни монтажных ходов и металлических конструкций. Зрительный зал был погружен в темноту. Засевшие в нем редкие зрители поблескивали огоньками сигарет и, сидя в мягких креслах, любовались необыкновенным представлением. Но основные эффекты оказались припасенными на попозже: когда по прошествии часа Андрей оказался среди танцующих, в высоте задымленной сцены вспыхнули прожектора. Эти яркие лучи высветили металлические клетки, а в них белыми птицами затрепетали танцующие балерины. Зал завыл от радости, и за диджейским пультом показался первый англичанин. Как только он заиграл, пол сцены завибрировал и, к общему изумлению, двинулся с места. Гигантский круг сцены пришел в движение и стал вращаться, медленной каруселью кружа уплотнившихся к его центру танцоров.

Через час разгоряченный и довольный происходящим Андрей спустился со сцены и тут же повстречал в буфете своих друзей. С видом людей, дрейфующих по морю праздности, Олег Назаров и Денис Одинг вальяжно покуривалисигаретки и распивали бутылочку шампанского. С того момента. когда Андреи виделся с ними в последний раз, оба друга художника немного изменились. Отрастивший длинные волосы Олег был по-заграничному принаряжен, руки его блистали серебром перстней, а пластика движении стала увереннее и мужественнее. Денис изменился лишь тем, что покрасил волосы темными перьями, но был при этом не менее колоритен: откинувшись на спинку стула и вытянув ноги во всю длину, этот красавчик небрежно постреливал по проплывавшим мимо фройляйнам крупным калибром своих голубых глаз, а в случаях наиболее точных попаданий еще и издавал для них сладострастные стоны. Друзьям было очень весело, и они громко гоготали.

- Вот это встреча! — возбужденно закричал Назаров, обнимая Андрея так крепко, что у того хрустнули ключицы. — Денис картину продал! Отмечаем, садись. Я сейчас!

Он рванулся из-за стола и, работая локтями, вкрутился в галдящую очередь. Через пару минут толпа выбросила его с другой стороны, но в руках у него уже было две бутылки полусухого шампанского.

- Двести пятьдесят рублей бутылочка! — недоуменно воскликнул Олег, неизвестно к кому обращаясь.

- Ты что, с луны свалился? — весело спросил его Андрей. — Уже месяц, как все ноль добавляют. Билет сюда на вечеринку — пятьсот рублей.

- Инфляция! — лениво подтвердил Денис, пуская дым носом.

- Давно не виделись, как у вас дела? — спросил Олег, заливая стол винной пеной.

Понимая, что находится практически на вражеской территории и испытывая в связи с этим определенный дискомфорт, Андрей стал отпускать дозированную информацию:

- У нас все прекрасно! Работаем. После «Гагарина» народ как с ума сошел. На Фонтанке собираются толпы. Скоро будет вечеринка в Москве, в Министерстве культуры.А главное, в апреле второй «Gagarin». Послушайте, по-моему, я вас не видел на «Gagarin-party»? Или что-то путаю?

— Все так, — согласно закивал Олег. — Вышла тухлая история. Бирман позвал нас везти картины на вечеринку, сказал, что праздник, все такое, предлагал устроить там выставку. Мы собрались, упаковали картины, а когда пришло время, выяснилось, что нам нужно самим покупать билеты, денег нет, а есть одна гостиница. Мы послали его и не поехали вообще.

— А-а, — промычал Андрей. — Денег нет — это знакомо. А чего делали? Вечеринка была просто супер. Жаль, что вас не было.

— Да жаль, но время зря не прошло. Я с Анкетой уехал в Германию. Берлин, Гамбург. Я столько нового увидел за эти два месяца!

— А я рисовал! — сообщил Денис.

— Вы все там же на Свечном?

— Нет. У нас был оплаченный договор на год. Но коммерсант, который оплатил нам мастерскую, сдулся. Его бандиты съели. И под Новый год нас оттуда выгнали. Мы нашли мастерскую неподалеку от Свечного, на Владимирском. Заходите в гости.

— Славный притон! — подтвердил Денис.

— Конечно...

Договорить Андрею не удалось. В поле его зрения попали Ваня Салмаксов и Женя Бирман, неспешно обходившие свои владения. Андрей увидел их впервые со дня гагаринской вечеринки и сейчас, обнаружив по-прежнему сияющую улыбку Бирмана, оторопел, не зная, как себя повести. Салмаксов с Бирманом приблизились и как ни в чем небывало, радушно всех поприветствовали. Пожав руки представителям «F. Y. Intertainment», Андрей расстроился от того, что у него не хватило духу пойти на конфликт и сказать им какую-нибудь резкость, но здравый смысл возобладал: решив проявить гибкость и дипломатичность, он вежливо поручкался, а после стал ждать, что будет дальше.

— Как вам тут? — сразу у всех спросил Салмаксов.

— Вери гуд! — заверил Денис. — Только шампанское очень дорогое.

— Мы хотим с англичанами на следующей неделе прийти к вам на Фонтанку. Пустите? — лукаво улыбаясь, спросил Бирман у Андрея. — Давно не виделись. Как у вас дела? Я слышал, Леша в Москве?

— Да-а, — медленно сказал Андрей и стал отвечать на его вопросы в обратном порядке: — В Москве. Дела хорошо. Приходите конечно. Почему ты спрашиваешь?

— Ну так.

— Дела прекрасно. В апреле будет второй «Gagarin», — продолжил Андрей.

— Серьезно? А где? Там же?

- Да.

— Понятно. У нас тоже будет вечеринка в Москве. И тоже в апреле.

— А где? — еле выдавил из себя Андрей, разжевывая извилинами мозга ужасающую догадку. — На ВДНХ?

Бирман, не заметив, а скорее почувствовав его тревогу, засмеялся и ответил:

— Нет, мы не пересечемся. Велотрек «Крылатское».

— «Мобиле», — загадочно добавил Иван.

Они выпили шампанского, поговорили о чем-то еще и вскорости благополучно разошлись. Забыв спросить у Назарова и Одиига их новый адрес, Андрей распрощался с ними, спустился лунатическим шагом в гардероб и выбрался на улицу.

Прошло две недели, и действия уже разворачивались в Москве. Оказавшись накануне вечеринки в этом малознакомом и в общем-то нелюбимом городе, Андрей поселился на квартире у приятелей и вместе с Мишей захлопотал в одной упряжке. По накатанным рельсам в Москву примчался Янис Крауклис. Солнечным мартовским днем в просторный холл Министерства выгрузили дна грузовика аппаратуры, грузовик алкоголя и, после довольно замысловатых украшательств пространства, стартовали. Вечеринку в стенах Министерства назвали «Минкульт». Черно-белая, напечатаннаяна ризографе реклама изображала огромный правительственный автомобиль марки ЗИМ, стоящий у подъезда внушительного казенного здания. Какой за этим скрывался смысл, можно было только догадываться, но легким весенним ветерком эти загадочные листочки разлетелись по необъятным просторам столицы, и в назначенный час перед этим условно обозначенным подъездом собралась огромная толпа молодежи. Само здание, несмотря на семантическую помпезность, оказалось весьма невыразительным, лишенным какой-либо тайны и загадочности. Объемистые, отделанные светло-серым мрамором пространства, несуразные, брежневского периода, люстры, латунь, шелковые шторы, обилие стекла, дурацкие надписи. Трудно было себе представить более прозаический и скучный интерьер для вечерники, но в какой-то мере ситуацию спасло само фойе. Высоченный двухсветный зал наполнился дымом и залилсяцветными лучами. По верху он был окольцован широкой галереей для зрителей, а снизу к ней тянулся виток спиральной лестницы, блестящий во мраке хромом перильных балясин. Публика быстро заполнила это пространство и скоро, разлившись повсюду, бодро затанцевала под очень громкую музыку.

Это была первая после «Гагарина» вечеринка «Танцпола» в Москве. Московская молодежь, разогретая рассказами тысяч очевидцев о гигантской дискотеке питерских на ВДНХ, бойко раскупала билеты. Завышенная специально для Москвы цена никого не останавливала. Андрей, стоявший на входе среди совершенно неизвестных ему людей, чувствовал себя настоящим инопланетянином. Мимо него несся поток людей, молодых, красивых, дорого и по-модному одетых. Предвкушая массу приятных ощущений, кроющихся за тайной дверью в конце узкого коридора, все смеялись, громко разговаривали и дисциплинированно, друг за другом, выкладывали в окошечко кассы вздутые инфляцией стопки денег. Приятно поражало отсутствие быков и каких бы то ни было проблем с бандитами: молодые люди улыбались, девушки смеялись, и в воздухе носился пьянящий аромат всеобщей расслабленности.

Но не обошлось и без забавных эпизодов. Около трех ночи, когда танцпол был полон и звук заставлял сотрясаться огромные стекла окон, к зданию Министерства кортежем подъехали несколько машин. Из «мерседесов» выгрузилась пестрая компания, и, выстроившись клином, новоприбывшие двинулись к входу. Возглавлял шествие человек в черном кожаном плаще до пола, в черных очках и с длинными прямыми волосами. Этот богемный образ и внушительная свита выдавали в нем звезду шоу-бизнеса. Когда черный плащ ступил в коридор и, не снижая скорости, направился в зал, дорогу ему преградили два милиционера, управляемые тихим шепотом Андрея. Незнакомец снял очки, и все узнали в нем зятя Пугачевой, певца Преснякова. Увидев звезду, милиционеры стушевались, но Андрей не растерялся и, гостеприимно улыбаясь, помог знаменитости увидеть красиво оформленное окошко кассы. Не ожидая такого приема, тот остановился в нерешительности, а спустя минуту резко развернулся к своему сопровождению.

— Поехали отсюда! — скомандовал он раздраженным голосом.

— Куда? Куда? — спросил тонкий женский голосок. — Вова, а зачем мы сюда приехали?

— В казино, куда угодно! Поехали!

Уже через мгновение возмущенные артисты эстрады грузились по машинам.

— Кого это ты проводил? — с улыбкой спросил появившийся на входе Алексей.

— Да, этого... Стюардесса по имени Жанна...

— Кого?

— Неважно. Они в образе, думали, тут ресторан. Такой гурьбой прикатили, только что без медведей и цыган...

— Андрей, я хочу тебя с Мариной познакомить. Бросай вход, пошли к бару.

Отдав строгий наказ ментам, братья устремились в бурлящий зал и вскорости оказались у одного из импровизированных баров, от которого во все стороны растекались потоки дорогого алкоголя. Выплыв откуда-то из темноты, рядом с ними возникло сияющее счастьем лицо Цодикова. Поймав его взгляд, Алексей придвинул к нему свое ухо, Цодиков в него что-то нашептал и так же таинственно куда-то уплыл.

— Цод молодец! — радостно сообщил Алексей, кивком указывая в его сторону. — Только что выполз из кэш-бокса и говорит, что мы уже в плюсе. А еще только три часа ночи. Улавливаешь суть?

— Ну да-а, — как-то вяло и не очень конкретно согласился Андрей. — Билетов много...

— Май френд! Билеты кончились пять минут назад! Так что по бизнесу у нас все в порядке. Наконец-то мы услышим запах больших денег! Шучу. A-а, вот и Марина!

Борясь с потоками непрерывно двигающихся тел, к ним приолижалась та самая девушка, которая в новогоднюю ночь появилась на Фонтанке вместе с Африкой и Ирэной. Андрей узнал ее сразу, хотя внешний облик американки необыкновенным образом изменился. Она подошла к Алексею и взяла его за руку.

— Марина! Ты помнишь моего брата? — громко спросил ее Алексей, пытаясь перекричать грохот музыки. — Познакомься, это Андрюша.

Марина оторвала влюбленный взгляд от его лица и, как бы очнувшись, обнаружила рядом с ним еще одного молодого человека. Алексею пришлось представить ей Андрея еще раз. Рядом с влюбленной парочкой Андрею стало как-то не по себе, он застеснялся и густо покраснел. Марина по-дружески протянула ему руку, одарила теплой улыбкой, ну а уж посте такого официального знакомства Алексей подмигнул брату и увлек ее к центру танцпола. Тогда только Андрей и обратил внимание на их странные наряды: Алексей пришел на вечеринку в расшитой золотыми звездами и петлистыми узорами парадной форме генерала армии с белыми перчатками, а за Мариной волочился длинный шлейф какого-то невероятного и, судя по всему, антикварного платья. Светясь от счастья, они обнялись в центре зала и, удивительным образом отличаясь от всех остальных, стали притягивать к себе множество взглядов.

Алексей был по-настоящему счастлив. Миг упоения настал для него, когда он понял, что сегодня уже ничто не может изменить благоволения капризницы фортуны: любимая девушка и удача в любимом деле — все было с ним. Он крепко сжал хрупкие плечи Марины, вдохнул аромат ее волос, и тут же грудью почувствовал легкую вибрацию.

— Ты все еще кашляешь? — встревоженно спросил он.

— Чут-чут, — призналась Марина. — Мне, наверна, температура... Волной. Ишо ты знаешь, я боялся тебе сказать все эти дни...

— Что? Что сказать? — недоумевая, спросил Алексей.

— Я должна... — запинаясь, начала Марина. — Я должна сегодня улетать.

— Сегодня!?

— Сейчас. Моя виза кончился уже вчера, мне прислали билет в гостиницу, сегодня в шест утра самолет... Шереметево... я сама на такси...ты должен быт тут...

— Как? Почему?

— Моя виза... билет... я не хотела портить тебе вечеринку...

Алексей взял ее за локти и пристально посмотрел в глаза На дне этих мерцающих грустью глаз он прочел ответ на все вопросы, мучавшие его последнее время. Сердце девушки выкинуло его наружу потоком неудержимых слез. Не в силах сдерживаться, Марина разрыдалась у него на груди прямо посредине танцпола. Ни одна мысль никогда так не сжимала ее сердца и ни одно чувство до этого не наполняло ее существование таким смыслом. Эти три месяца в России теперь казались ей годами. Сейчас, стоя посреди этого наполненного музыкой и людьми зала, она с ужасом осознала, что сегодня последний день в Москве, несколько часов или час, а потом... Наряжаясь на вечеринку в это роскошное привезенное Алексеем с киностудии платье, она не надела на руку часов и сейчас с тревогой схватилась за запястье. Виза. Виза кончилась еще вчера, но она втайне от консульской службы и своих американских коллег сдала билет, чтобы остаться с ним на эту вечеринку, не смогла уехать. Она до смерти боялась русских пограничников и не знала, что теперь из всего этого получится, только горькие слезы безрассудной любви текли по ее щекам, но и сквозь их поволоку она, не отрываясь, продолжала смотреть на его лицо.

В эту же минуту до Алексея дошел смысл сказанного: Марина уезжает. Сегодня. Сейчас. Время. Как это? Он засуетился, окликнул кого-то, и уже через миг сообщил и ей, и себе: «Три часа». Марина обреченно молчала.

Алексей разыскал брата и суматошно сообщил ему последние новости:

- Я уезжаю... Вернее, Марина улетает. Андрей, вы остаетесь тут, смотри, чтобы все было в порядке. Деньги все у Миши, он в кассе. Цодиков со всеми расплатится, проконтролируйте это как-то с Мишей. Я должен бежать. Все, пока, некогда, увидимся...

Произнеся этот монолог, он сорвался с места и, ухватив обессилевшую Марину под руку, — увлек ее за собой на выход.

- Куда это он полетел? — спросил появившийся рядом Цодиков.

- Не знаю. Говорит, Марина уезжает.

- Почему сейчас?

- Не знаю...

- Что ж раньше-то? Что-то случилось?

— Не знаю...

— Пожар?

— Похоже, катастрофа.

Завизжали колеса, и такси рванулось с места, оставив на асфальте две извилистые черные полосы. Нанимая машину, Алексей так нервничал и торопился, что перепугавшийся шофер вообразил, что жена генерала вот-вот должна родить. Машина разогналась до ста километров и, гудя задним мостом, полетела по пустому проспекту. Мчась по ночной Москве, водитель время от времени бросал осторожные взгляды в зеркало заднего вида, а чаще коротко косился на пассажирское сиденье, куда Алексей бросил горсть мятых тысячерублевок. Легкий дождь, пролившийся этой ночью, дрожал трясущимися каплями света на стеклах машины. Ветер срывал эти капли, и они быстрыми слезами убегали назад. Марина сидела на холодном сиденье и, положив голову на плечо Алексея, с грустью смотрела на эти слезы. Оба молчали. Он молчал, потому что не знал, что нужно говорить: все произошло так быстро. Март, Москва, Марина, вечеринка, музыка, ее признание — и вот такси. Он балансировал на той грани, когда в обычной своей жизни он мог бы неожиданно сорваться, обидеться, уйти в себя и потерять ко всему интерес. Но теперь? Он гнал от себя эту мысль, но все же ему казалось, что она должна была предупредить его о своем отъезде. Должна. Он не винил ее. Нет. Это все та бессонница, что выматывала их последние недели. Внезапно он понял, что так кололо его самолюбие и непривычно саднило сердце — ее слезы. Не в силах больше сдерживаться, она расплакалась на вечеринке и беспомощно призналась, что теперь не может сделать без него и шагу. Теперь он был обязан дать ответ. Обязан. Должен. Он посмотрел на доверчиво притихшую у него на плече Марину, на ее тонкие пальцы и вдруг улыбнулся. А Марина, пытаясь отогнать от себя подступающий холод предстоящей разлуки, согревалась мыслями о нем. Бесконечно вспоминала все подробности их знакомства, свои эмоции, ставших общими друзей, место, время, обстоятельства их первой встречи. Неожиданно ей припомнилась одна деталь, заставившая ее задуматься. Когда в канун Нового года она приехала в заснеженный Петербург, ее подвез с вокзала военный офицер. Тогда тот случай показался ей диковинным. А что вышло сейчас? Сейчас он а едет домой, в Америку, и везет ее в аэропорт человек в военной форме.

- Все, здесь! Паркуйся и жди! — неожиданно громко скомандовал где-то рядом голос Алексея. — Пойдем, Марина!

- Командир! Долго? Куда поедем?

- Шереметьево, — коротко бросил Алексей и, подумав секунду, добавил: — Раз уж ты такой военный, то называй меня «товарищ генерал».

Они выбрались из машины и оказались в потоке переливающегося света, источаемого огромным козырьком гостиничного входа. Осоловевший от ночного бдения швейцар, увидев прибывших постояльцев, удивленно вытаращил глаза. Девушка в старинном платье и молодой человек в военной форме получили ключ и, держась за руки, молча проследовали в лифт. На девятом этаже колокольчик мелодично звякнул. Еще несколько шагов — и за их спинами хлопнула дверь номера. Вихрь эмоций, ураганным порывом пронесший их через весь город, стих за этой дверью. Марина устало опустилась в кресло и подивилась перемене, произошедшей с ней за последний час. Усталость, простуда и хроническое недосыпание последних дней сковали ее тело, но душа перестала метаться и обрела долгожданный покой. Она вдруг ясно увидела свое будущее и поняла, что уезжает из этой страны ненадолго. Настолько ненадолго, что даже не станет собирать оставшиеся в номере вещи. Тепло этих мыслей постепенно заполнило все тело, но очень скоро оно обернулось легким ознобом простудной температуры.

— Собирайся, Марина! У нас очень мало времени! заботливо попросил ее Алексей.

Она удивленно подняла на него глаза и, улыбнувшись сказала:

— Не нужно.

— Что не нужно? — ласково переспросил он.

— Все это. Пусть остается. Теперь мне это не нужно. Ты сможешь забрать все эти вещи себе?

— Себе?!! Зачем?..

— Я вернусь...

Теперь пришло время удивиться Алексею. Он закрыл на секунду глаза, а когда открыл их, ее лицо было прямо перед ним.

— Ты вернешься?

— Да... К тебе... если ты хочешь... насовсем...

Ощущение вершащейся судьбы тяжело ударило его в грудь, и, задыхаясь от нехватки воздуха, он ответил:

- Да.

Он выпрямился во весь свой рост, она встала рядом с ним. Он молча бросил взгляд на ручные часы. Она как будто только за этим и пришла, взяла со стола паспорт и кредитную карточку. Хлопнула дверь, звякнул лифт, шаркнул ножкой коридорный, и они снова оказались на заднем диванчике старенькой, местами тронутой ржавчиной «Волги».

— Поехали! — строго потребовал Алексей.

— Вы, товарищ генерал, ну прям как Гагарин, — блеснул эрудицией шофер.

— Ты думал, — заверил Алексей, наваливая ему новую порцию купюр.

— Алеша, что он говорит тебе? — удивленно спросила Марина.

— Драйвер на «Гагарин-2» просится. Говорит, всю жизнь мечтал.

— Ты шутишь...

— Конечно шучу.

Через час в гудящем голосами огромном пространстве международного аэропорта за красной линией пограничного контроля у стеклянной будочки собрались несколько офицеров погранслужбы. Зеленые мундиры держали совет. Ситуация была до необычайности странная и неоднозначная. Прибывшая на государственную границу американская девушка была в бальном платье, без верхней одежды, да и вообще без каких бы то ни было вещей. В руках у нее оказался билет до Нью-Йорка и паспорт гражданки США с просроченной российской визой. Девушка не отвечала ни на какие расспросы и тихо плакала. Провожал подозрительнуюплаксу не менее подозрительный фрукт, неизвестно в связи с чем вырядившийся в генеральский китель и кидавший ей из-за красной линии многозначительные взгляды. Два молодых и энергичных, как борзые собаки, прапорщика передавали друг другу паспорт американки, недоверчиво вчитываясь в него, и всеми способами пытались выискать в нем признаки подделки. Но паспорт был настоящий, да и американка, судя по всему, тоже. Время шло, а в американском консульстве, за ранним часом, включался автоответчик. Решения не было. За дело взялась толстая тетка в лейтенантских погонах, отстоявшая на страже рубежей не один десяток лет.

На сносном английском она приступила к девушке с расспросами:

— Почему у вас просрочена виза? Вы живете в Нью-Йорке? Что вы делали в Москве? Где вы работаете? Почему вы все время плачете?

Утерев слезы ладонью, Марина на довольно неплохом русском ответила:

— Я не хочу уезжать.

Пытаясь понять, что делают пограничники, Алексей подпрыгнул и крикнул поверх голов:

— Марина!!!

— Из-за него? — строго спросила пограничница, кивая в сторону красной линии.

Марина снова заплакала.

— Пропустить! — коротко бросила женщина. Уголками губ она улыбнулась Марининым слезам и, уходя, добавила:

— Не плачь, вернешься.

Апрель прожег в свинцовом куполе неба круглую дырку, и солнце посмотрело на грешную землю в этот маленький глазок. В Петербурге было то холодно, то не очень, то снег,то дождь, но чаще стояла неопределенная сумрачная мгла, вызывающая даже у душевно здорового человека приступы тоски и уныния. Ледовая короста по-прежнему безобразила тротуары улиц, но тонны высыпанной за зиму соли медленно плавили ее, хотя и никак не могли извести. В первых лучах солнца, к радости горожан, заблестели золотые шпили колоколен и расступились мрачные тени промерзших дворов. Старики на парковых лавках грели свои ватные спины, солнцу радовалось все живое, а больше всех, казалось, — очумевшие за зиму птицы. Прыгая по собачьим кучам на грязных газонах, они щебетали как-то по-особенному, по-весеннему, беззаботно радуясь природному оживанию.

Разделяя птичий восторг, Андрей бодро маршировал по Крюкову каналу. У дома, где в свое время жил и скончался великий Суворов, он остановился и посмотрел в окна квартиры полководца. По сложившейся привычке, он всегда останавливался здесь и ждал минуту. Ник то не вышел из этого тихого двухэтажного здания и, пообещав себе какой-нибудь сюрприз в будущем, Андрей отправился дальше. Свернув на Фонтанку и уже подходя к дверям, он нос к носу столкнулся с Маратом. Друзья пару дней не виделись, и поэтому обнялись.

- Куда направляешься? — спросил Андрей у друга.

- Куда? К вам. Разговаривать с Лехой насчет футболок, нужно все обсудить. Сейчас Лелик Захаров подойдет.

- Кто это?

- Лелик? Тот, кто нам все футболки печатал. Вспомнил?

- Теперь да.

- А ты откуда?

- Да так — встречался тут, на местности...

- Пойдем, покажу, какой я дизайн сделал для второго «Гагарина».

Вместе они поднялись в квартиру и оказались в гости ной, полной народа. За круглым столом председательствовали Алексей и Миша. Шло развернутое совещание с участниками, помощниками и волонтерами, задействованными в организации «Gagarin-party-2». Две недели назад «Танцпол» вернулся из Москвы и сейчас в срочном порядке доделывал в Петербурге предпусковые работы. Новый партнер Цодиков (так как смыслил в этом) взял на себя все бары, общение с ВДНХ, ментов и бандитов, а все остальные вопросы легли на «Танцпол». Новая ситуация (после разрыва с «Block Ltd»), в которой пришлось работать над таким крупным проектом, заставила мобилизовать все силы и возможности. В первую очередь в кратчайшие сроки был решен главнейший вопрос — вопрос поиска денег. Безусловно, «Минкульт» дал сборы, и все заработанные на нем деньги были инвестированы в будущую вечеринку, но все же эти пять тысяч долларов не решали всех проблем, а траты росли в геометрической прогрессии каждый день. Очень скоро проторенная дорожка снова привела молодых людей в офис рыботорговцев. Нужно отметить, что после декабрьского «Гагарина» бизнесмены из «Кринты» пребывали в полнейшей эйфории и поэтому, увидев делегацию «Танцпола», встретили неформалов со всей возможной любезностью. Столковались довольно быстро. «Один пишем - два в уме», — так с мечтательной улыбкой на лице обозначил это сотрудничество господин директор, уже реально представляющий, о чем идет речь. Он дал отмашку и, как водится, «однажды вечером» курьеры притащили на Фонтанку спортивную сумку, полную рублей.

Начав хлопотать сразу после Нового года, Алексей только к середине марта добился результата, и теперь было окончательно ясно, что из лондонского «Brain Club» на «Gagarin party-2» приедут Тим Филдинг и Грант Харпер. Из Риги ехал Яни с и его друг Угис Полус, из Питера группа «Not Found», Грув (с проектом «N.D.E») и, естественно, сам Алексей под именем New Culture.

На рекламу решили не разоряться: напечатали только реально необходимый тираж полиграфии и рассудили так, что ситуация в Москве и без того лавиноопасная. Разбуженная первым «Гагариным», молодежь пятнадцатимиллионного мегаполиса беспрерывно повторяла слова «вечеринка», «диджей» и «Gagarin». Колоссальному количеству молодых людей стало ясно, что протухшая эра рок-музыки окончательно завершилась, неактуальны больше дискотеки с лампочками и уж тем более неприличные места с вульгарным кабацким душком. Всем хотелось нового и самого современного. Масштабный импорт этого нового в Москву как раз и обсуждался в этой комнате.

Проговорили до часу ночи. Когда после всестороннего обсуждения все основные вопросы были закрыты, волонтеров и малознакомых персонажей распустили по домам. Тесный круг уставших друзей раскурил трубки и принялся релаксировать, а Палтус, наделенный в этом проекте большими полномочиями, все еще решительно рубил воздух ладонью. Ситуация «по делу» была всем понятна, и тысячу раз прожевана, но, дымя самой большой папиросой, Миша продолжал вулканировать идеями, одна другой невозможней и фантастичней. Его креативному домысливанию подверглись все без исключения аспекты подготовки, и этим тяжелым катком он, укатывал одуревших за вечер товарищей.