Глава 7. Гарем Императора

Они сидели в небольшой, уютной гостиной. За окнами начинало темнеть, поэтому слуги разожгли камин. Ёрим по-хозяйски расположился в глубоком отцовском кресле и пил горячий травяной чай. Его поза была расслабленной, но хищные глаза не давали Исину потерять бдительность, сидя напротив альфы. Маркиз в голове перебирал причины столь неожиданного визита, но совершенно не понимал, чем мог понадобиться королю Изулора.

— Не думал, что твой муж тебя куда-нибудь отпустит, — альфа никогда не произносил вопроса «почему»: собеседник сам понимал его настроение.

— Я вынудил его это сделать. Зачем я тебе понадобился?

— Так сразу? — альфа изобразил удивление, — Даже не спросишь о моих успехах? Мы же не виделись лет тридцать.

Меньше всего Исин желал предаваться воспоминаниям. Он хотел как можно скорее избавиться от незваного гостя, но Ёрим не был тем, кого можно было гнать взашей.

— Ты сдал Крэга императору. У нас с тобой не может быть никаких дел!

Тогда, только взойдя на престол, у Ёрима была возможность спасти его Истинного, но альфа поступил иначе. Он выдал Крэга Роверону как предателя короны. Палата Советников Роверона не могла вмешиваться в дела чужого государства. Переворот — не повод, вторгаться с войсками на территорию Изулора, но наказать своих подданных император имел полное право. Поэтому Исин не понимал, почему Ёрим предал его Пару.

— Леар-Кост. Он всё также прекрасен, как и тогда. Я даже помню наше место, — альфа улыбнулся, словно погружаясь в воспоминания, — теплый песок, ласковые волны и тихая лагуна. Мы нежились под солнечными лучами, пока твой Крэг спал после очередного загула, — он сделал глоток чая и поморщился, он никогда не любил ромашку. — Не может сын простого торговца стать маркизом.

— А сын кухарного может стать королём? — если это был Ёрим, то Исин знал, как ударить больней.

— Я сын Короля! — прорычал альфа, его ноздри раздувались, а с лица исчезла ухмылка.

— И братоубийца, — всё так же спокойно ответил омега.

— Я лишь забрал то, что по праву должно было быть моим. Если бы отец признал меня как наследника, я бы не трогал чертов трон!

— Нашёл бы омегу и плодил потомство? — Исин начал забывать, кто сидел перед ним, — Ложь.

— Ты мне не веришь? Но, в таком случае, тем омегой мог бы быть ты.

— Я никогда не понимал твоего юмора, Ваше Величество, — разговор приобрёл опасные обороты, прошлое должно быть в прошлом, а сейчас Исин сам заставлял Ёрима напомнить ему все.

— Ты и я, Исин. Можешь лгать кому угодно: родителям, мужу и даже себе. Но ты любил Крэга столько, насколько он того заслуживал. Власть и деньги слишком быстро его испортили, а ты никогда не был глупцом. Но можешь и дальше кричать о бессмертной любви Истинных, — неожиданно Ёрим замолчал, и Исин, сам того не понимая, наклонился чуть ближе, пытаясь прислушаться к тихому шёпоту, — Истинность это всего лишь похотливый зверь внутри, и ничего больше. Нет никакой сказки.

Сказка была! Была… Первые пять лет Исин словно парил от счастья. Его альфа был нежным и любящим, заботливым и внимательным. А потом пустился в загул. Иногда Крэг пропадал ни на один месяц, а затем возвращался провонявший целым букетом запахов. Но маркиз любил своего Истинного, каким бы гнилым он ни был внутри. А Ёрим. К нему просто невозможно было быть равнодушным. Но слишком много воды пролил Сарадос.

— Зачем ты здесь? — эта игра в «кто сильнее кольнёт» выводила маркиза из себя.

— Его Императорское Величество Лухан Луноликий.

Исин не был удивлён ответом, слухи по дворцу очень быстро распространялись, но было не ясно, что альфе нужно было от него:

— Император мне не подвластен, — Исин никогда не был приближённым венценосного омеги и не стремился к этому.

— Мои пташки напели, что у него появился матсари. И он альфа. Кто он? Я намерен взять императора в мужья, и мне не нужны лишние жертвы.

— А зачем тебе муж? Неужели твои фавориты так неумелы, — Исин решил выпытать из Ёрима как можно больше, альфа был упрям до своих целей, и когда он чего-то хотел, лилась кровь.

Ёрим пристально посмотрел в самую глубину глаз маркиза, словно что-то решая для себя, словно пытаясь найти то, чего так искренне желал. Исин так и не понял, смог ли альфа найти то, что хотел, но он заговорил:

— Народ Изулора недоволен. Они все ещё верят, что их принц жив. Но если моим соправителем станет говорящий омега из Клана Белых, то они заткнутся раз и навсегда, а мой наследник будет неприкосновенен.

Отличный план. Для бастарда, узурпировавшего трон, это была прекрасная возможность укрепить собственную власть. И у альфы бы всё получилось, если бы это был не Лухан. Но Исин всё ещё не понимал в этом своей роли.

— Ты, как всегда, хитёр и самоуверен, Ёри. Император никогда не простит тебе смерть Истинного.

— Мне и не нужно его прощение, мой прелестный. Всего лишь сосуд для моего семени.

Исин слушал и не верил своим ушам. Неужели это был Ёри? Тот самый Ёри, с которым он разделил лучшие годы своей юности, полные веселья и радости.

— Ты…

— Чудовище? Я знаю.

— Нет. Ты всё ещё, как тот брошенный ребёнок, которому отец не подал даже руки для поцелуя. Ты всё тот же затравленный щенок! — губы Исина искривились в презрительной улыбке, — Ты всегда пытался привлечь чужое внимание. Ты старался быть нежным и преданным, но тебя вышвырнули за дверь, как безродного пса. И ты начал кусать. Рвать плоть тех, кому готов был лизать ноги. Ты остался один, и кусать больше некого. Но ты не можешь остановиться.

Ёрим снова одарил его своим взглядом, в котором Исин заметил сожаление и восхищение:

— Ты, и только ты, всегда видел меня насквозь. Но ты ошибся. Я больше не пёс. Теперь я хозяин! — альфа поставил чашку на столик и поднялся с кресла, — Рад был видеть тебя в здравии. И должен благодарить за это твоего мужа. Но теперь я ухожу.

Пусть уходит, только Исин ещё не спросил самого главного. Того, что мучило его все эти годы:

— Почему? Почему ты предал его? — его голос сел, а в горле застрял противный ком, не дающий сделать и глотка воздуха.

Ёрим остановился у дверей, но не повернулся лицом:

— Предал? Он был мне никем. Всего лишь пешка. Я мог спасти его шкуру и приблизить к себе. И ты был бы рядом, — он замолчал, словно борясь с самим собой, — но тогда ты бы возненавидел и его, и меня. А так ты ненавидишь лишь меня.

— Ты прав. Я ненавижу тебя! — Исин больше не мог держать слёзы, слишком много навалилось в один миг, — Ты сломал всё, даже не позволив этому начаться! Убирайся, и никогда не попадайся мне на глаза!

— Такова твоя воля, — ответил альфа, и продолжил шёпотом, надеясь, что его услышат, — прости меня, мой прелестный.

Небольшой отряд всадников уже поджидал своего короля. Дождь закончился, но дорогу размыло. Ёрим больше не мог задерживаться здесь. Небывалая тоска накатила на него, когда ворота замка закрылись за ним. И теперь уже навсегда. Он мог обманывать кого угодно, но только не себя. Лухан? Всего лишь предлог, чтобы увидеть его. Чтобы попросить прощения.

В этой жизни он натворил много, и только ненависть Исина была невыносимой.

Его ами, Алисар, никогда не рассказывал, как так получилось, что сам король Изулора Аронир Суровый обратил свой взор на простого кухарного. Но в этом и не было необходимости. Отец сам рассказал, как изнасиловал строптивого служку, не скупясь на подробности, в кругу самых могущественных альф королевства. Все смеялись и подшучивали, и только старший брат молчал, отводя взор, словно Ёрим был грязью на золотой короне их династии.

Бастарда держали при дворце, но зачем это было нужно королю, он понять не мог. Вскоре он уяснил своё место — королевский шут. Ни больше, ни меньше. Как только ему исполнилось восемьдесят, он получил право на выезд в чужие земли. Не думая о последствиях, альфа отправился в земли ближайших соседей. В Роверон.

Ист-Рон встретил его летней засухой и пустыми улицами. Местный барон и хозяин земель принял его в свой дом на место приболевшего управляющего. Вести хозяйство Ёрим научился у лучших слуг короля, поэтому работа не казалась сложной. Барон платил хорошо, сильно не зверствовал, а заметив, что альфа и грамоте обучен, и счёт ведёт, и вовсе счёл его сбежавшим дворянским сыном.

За свои же знания Ёрим благодарил учителей брата. Альгора готовили стать королём, и отец призывал лучших учителей на службу. О бастарде никто не думал, и если бы ни сжалился над ним тогда Фаронис, учитель-бета, то неизвестно, какая судьба ждала б его. И всё же кто-то доложил королю, что Фаронис тайно обучает бастарда, тот приказал высечь бету на площади. После этого Ёрим запирался в библиотеке и читал всё, что попадалось под руку, разбираясь с каждым вопросом самостоятельно, боясь навлечь гнев короля на невиновных.

Однажды вместе с бароном альфа отправился в столицу. Там он увидел императора и его наследников, но не это поразило Ёрима. Императорский бастард. Император любил своего бастарда. Альфа стоял и смотрел, как император сжимал плечо своего сына и улыбался ему, не разделяя на законных и не. И по его щекам катились слёзы. Тогда он решил вернуться домой.

Отец принял его за слугу и приказал почистить своего коня. Наверно, в тот момент Аронир сломал последние крупицы глупой веры Ёрима в отцовскую любовь.

Подкупить лекаря и отравить старика оказалось не так сложно.

На трон взошёл старший брат и отослал его в Брегстор — скалистую местность, покрытую непроходимыми лесами и населённую дикими волками, теми, кто отказался от своей разумной сущности. Он выделил ему отряд из убийц и насильников, по сути, смертников, чтобы те зачистили леса от зверей.

Ёрим понял, что брат подписал ему смертный приговор.

Альфа не собирался умирать в Духами забытом месте. С помощью хитрости и ловушек он смог сократить численность волков. Долгие месяцы они бродили в волчьей форме и ели сырое мясо. Они наткнулись на логово стаи, обнаружив только пару бет для защиты — альфы ушли на охоту. Перебив весь молодняк и омег с шестью оставшимися из отряда альфами, он отдал приказ возвращаться домой. Дикий клан вымрет без омег, а вот они уже были на грани, чтобы остаться в звериной форме до конца дней.

Альгор побледнел, когда увидел во что превратился его младший брат. Ёрим вытянулся ростом, мышцы стали словно сталь, а короткие волосы отросли необъятным пламенем. Альфа решил не смущать брата и сразу же уехал из королевства. Выбор его пал на Леар-Кост — владения маркизов Чжан.

Перед отбытием король даровал Ёриму графский титул, и он решил остановиться в замке-крепости, познакомившись с местными хозяевами. Приняли его настороженно, но с уважением. Здесь он и познакомился с молодыми маркизами. Альфа был удивлён, узнав, что супруги — Истинные, да ещё нашли друг друга в столь раннем возрасте.

Юный Исин очаровал Ёрима своей тёплой улыбкой и милой ямочкой на щеке. Он казался настоящим ребёнком, наивным и смешным, который нуждался в защите сильного альфы. И, к счастью, он вовремя вспоминал, что Исина есть кому защищать. С Крэгом он лишь создал видимость дружбы. Маркиз был слишком молод, самолюбив и высокомерен от власти, что свалилась так внезапно. Но Ёриму нужна была его власть. Он больше был не намерен ждать, когда брат вновь решит избавиться от него.

Маркизы предложили ему остаться. Он прожил у них несколько лет. Любовь Истинных умирала на его глазах. А сам он умирал из-за печали во взгляде Исина.

***

Альфа огляделся, вокруг было тихо. Прошмыгнуть мимо гвардейцев оказалось несложно, а перевалившись через стену, он оказался в каком-то подобии сада. Невысокие пальмовые деревья скрывали стены листвой, а посередине шумела вода в высоком каменном фонтане, разливаясь в небольшой пруд, засыпанный лепестками цветов. Он хотел было уже двинуться дальше, но неожиданно что-то тяжёлое и звонкое опустилось на голову, а свет предательски погас.

Приходить в себя оказалось больно от стоящего в ушах звона. Он хотел сразу вскочить с места и понестись прочь, но встать не получилось. Не смог он и шевельнуть ни одной из конечностей, поэтому пришлось открыть глаза. Он был в просторной комнате, кругом всё было увешено шёлковыми занавесами различных цветов, огромная кровать с множеством подушек и широкие ковры, на одном из которых лежал он, связанный по рукам и ногам скрученными, прочными, шёлковыми платками.

Напротив него кто-то сидел, сжимая в руках изогнутый дугой кинжал.

— Может, посадишь меня? — не выдержал он такой неудобной позы, да и на своего пленителя хотелось посмотреть получше.

Голой кожи плеч коснулись тонкие холодные пальчики, всё тело альфы сжалось и покрылось мурашками, словно впереди его ждал великий ужас. Он принюхался, его пленитель ничем не пах. Он, наконец, взглянул на него: тело вытянулось перед ним во весь свой маленький рост. Большие, тёмные глаза смотрели прямо на него, ноздри широко раздувались, словно пытались втянуть как можно больше воздуха, а чёрные волосы едва не касались пола. Альфа пытался уловить аромат омеги, но его не было. Перед ним стоял бета? Бета похожий на омегу.

— Освободи меня!

— Зачем вы пробрались в Императорский гарем, господин? — голос у беты оказался воистину прекрасным, словно журчание горных лучей.

— Так вот куда меня Духи занесли, — рассуждал вслух альфа, — а ты, стало быть, один из наложников?

— Верно. Но господину нельзя здесь находиться.

— Так, где же стража? Вместо того, чтобы мучиться со мной, мог поднять тревогу.

— И тогда господина сразу казнят.

— А тебе не всё равно? — отчего-то альфе нравилось слушать голос наложника, поэтому он продолжал задавать ему вопросы, вместо того, чтобы выбираться отсюда, — Как твоё имя?

— Кёнсу.

— И давно ты здесь?

Наложник вздрогнул. А сколько прошло времени со смерти Холвила? Не меньше десяти. Кёнсу помнил тот день, когда объявили, что проводятся смотрины омег в императорский гарем. Фаворит самого младшего наследника случайно выпал из окна, поэтому евнухи решили сделать принцу подарок в виде трёх новых наложников.

Семья Кёнсу была бедной: отец постоянно болел, а ами работал в таверне. Помимо него был ещё младший брат-омега, а ему только исполнилось шестнадцать, самое время, чтобы покинуть семью. Только ни один альфа не взял бы в дом мужа без приданного. Поэтому Кёнсу решил испытать удачу, ведь семье наложника выплачивали немаленькое жалование.

Невысокий, стройный и девственный омега, да ещё и с таким прекрасным голосом мгновенно понравился евнухам. Впервые в жизни ему повезло — он смог попасть в императорский гарем. Соседские омеги часто мечтали о такой жизни: принадлежать альфе от крови Первых Королей, купаться в чужой ласке и есть с золотых тарелок.

Первое, что увидел Кёнсу, когда его доставили во дворец, была огромная купальня и парилки. Хорошенько отодрав его тело от грязи и пыли крестьянской жизни, евнухи-беты, а только им позволялось касаться наложников, растёрли кожу ароматными маслами, перед этим удалив все волосы с тела омеги, оставив в покое только голову. Пухлый евнух надел на член омеги металлическое кольцо и рукой поднял естество краснеющего омеги. Даже сам Кёнсу себя так не касался, хотя тянущее чувство внизу живота не было для него новым.

На него надели тунику из тонкого белого шёлка. Она едва доставала длинной до колен, но широкие рукава волочились по полу словно сломанные крылья. Ткань прилипала к телу, ничего не скрывая, даже стоящий член. Казалось, в его волосы вплели целый погребальный венок, щедро украсив белоснежным арвийским жемчугом.

Евнух не расстроился из-за того, что Кёнсу не владел ни одним музыкальным инструментом, вполне удовлетворившись волшебным звучанием голоса. Каждому евнуху определялось некоторое количество наложников, за них он нёс ответственность. Было важным, чтобы именно его подопечный понравился господину. И спаси Духи, чтобы фаворит дожил до момента, когда надоест альфе.

Кёнсу привели в огромные покои, где он смог увидеть остальную часть подарка. Перед большим ложем из множества шкур и мелких подушек стояли высокий бета и стройный рыжеволосый омега. Они оба выглядели так же, как и он сам, только в руках у беты была флейта. Ему приказали встать рядом. Кёнсу чувствовал себя слишком маленьким и нескладным. Когда в двери постучали, их согнули к полу, заставив сесть на колени и опустить голову вниз.

Двери распахнулись, впуская внутрь тонкий запах корицы. Альфа подошёл к ним и протянул руку, чтобы каждый мог поцеловать перстень на безымянном пальце правой руки. Наложники медленно поднялись, не глядя на принца, и только Кёнсу вскинул голову, встретившись с бледно-голубыми глазами Холвила.

На миг он забыл, как дышать, настолько прекрасным было лицо альфы. Совсем юные едва не омежьи черты лица в обрамлении длинных белёсых волос. Он был высок, но его тело было тонким и гибким, словно у беты.

Холодные глаза прищурились, и евнух уже готов был прощаться с жизнью, как неожиданно на губах принца расцвела улыбка:

— Какие невинные большие глаза, — произнёс альфа, а Кёнсу показалось, что мелодичней голоса он не слышал.

В ту ночь он подарил свою невинность принцу.

Неожиданный стук в дверь заставил его испуганно посмотреть на связанного альфу. Кёнсу вовсе не понимал, почему до сих пор не позвал стражу, но теперь и на нём могло отразиться присутствие чужака, если его обнаружат. Приложив тонкий палец к губам альфы, он направился в небольшую гостиную, плотно задёргивая за собой шторы.

На пороге стоял сущий кошмар Кёнсу. Бета выше на две головы обдал его высокомерным взглядом, стряхивая волосы цвета пшеницы за спину.

— Дамиан, — поклонившись, он сделал шаг назад, — что привело Вас в мои покои?

— Я скучал по твоему голоску, — бета сделал шаг вперёд, но омега преградил дальнейший путь, — но сейчас я здесь не за этим. Его Величество устраивает празднования в честь открытия Сезона Охоты. Тебя пригласили петь во дворце. Не смей позорить мой гарем, подготовься, как подобает наложнику Его Величества.

Самопровозглашённый хозяин гарема скрылся также быстро, как и появился. Его гарем. Дамиан был самым старшим из наложников. На его глазах прекрасный Тэрисаль вынашивал любимого бастарда старого императора. И теперь бета считал себя хозяином по праву, ведь императором стал омега.

Но зазнавшийся Дамиан волновал Кёнсу меньше всего. Там, за слоями шёлка, лежал альфа, и добры Духи, что Дамиан — бета и не почувствовал пленительного аромата, что исходил от шёлковых платков. Тех, которыми был связан альфа.

— Даже имени не сказал, — с грустью прошептал Кёнсу и подобрал одиноко брошенную ткань, вдыхая аромат жжёного сахара.

Примечание к части

Ёрим. Просто черкните хоть слово, интересна ли Вам его история?:0