Атрибутивные характеристики знаков

Существенный вопрос, требующий специального обсуждения,— вопрос о характеристике самих знаков, их атрибутивных свойствах, делающих некий объект репрезентацией другого или других.

Попыток описать характеристики, делающие некоторый объект знаком, в литературе достаточно много (см.: Ж. Пиаже, А. Валлон, Э. Бенвенист, В. Пропп, К. Леви-Стросс, А. Ф. Лосев, С. Раппопорт и др.). Анализ позволяет описать несколько таких характеристик.

В первую очередь, это многоплановость любого знака. Сначала в глаза бросается явная двуплановость знака (обозначение — обо­значающее), но в действительности здесь обнаруживается более-сложная структура. Н. Г. Салмина, например, предлагает говорить о трехмерности любого знака: объективная реальность (обознача­емое) — значение (обобщение) — знак (обозначение). В семиоти­ческой, лингвистической, философской литературе эта проблема из­вестна давно как проблема «знак-значение» и является одной из сложных и дискуссионных, хотя недостатка в ее исследовании нет.

Нужно отметить, что в науке до сих пор нет ее однозначного решения, но есть многочисленные попытки ее анализа.

«Функция знака репрезентировать нечто отличное от него самого и есть его значение» (163, с. 32),—таково наиболее общее и ти­пичное определение значения. Оно уже само по себе многозначно. Термином «значение» покрываются разнообразнейшие элементы знаково-символической деятельности человека. Так, в английском языке в содержании слова «meaning» выделяется около 23 различ­ных значений.

Как отмечают Т. Н. Ушакова, Н. Д. Павлова, И. А. Зачесова, многообразие взглядов на значение таково, что практически каж­дое самостоятельное течение в лингвистике, психологии, филосо­фии имеет собственную концепцию значения.

Систематизировать только наиболее распространенные и показа­тельные из них попытался Н. Г. Комлев, выделивший 11 основных концепций значения. Значение может трактоваться как: 1) назы­ваемый предмет; 2) представление о предмете; 3) понятие; 4) отно­шение между знаком и предметом; 5) отношение между знаком и представлением о предмете; 6) отношение между знаком и поня­тием; 7) отношение между знаком и деятельностью людей; 8) от­ношение между знаками; 9) функция слова-знака; 10) инвариант ин­формации; 11) отражение (отображение) действительности. Исходя

из названных трактовок можно сформировать разнообразные мо­дели значения (126, с. 10).

Все указанные представления, как видим, содержат рациональ­ное зерно и имеют право на существование. Трудность вопроса со­стоит в том, что значение и отличается и не отличается от знака, одновременно существует и как нечто самостоятельное и как нераз­рывно связанное с «телом» знака (174, с. 7), образуя с ним диа­лектическое единство по типу «форма/содержание». Поэтому в боль­шинстве современных исследований в основу кладутся принципы ло­гико-лингвистического анализа, что, собственно, нивелирует психо­логическую специфику значений.

Остановимся кратко на некоторых представлениях о значении. Общая методологическая ориентация современных психологических работ связана с исследованиями Л. С. Выготского, А. Н. Леонтьева, А. Р. Лурии, С. Л. Рубинштейна, в которых значение рассматри­вается как единица психического отражения у человека, развиваю­щаяся и изменяющаяся в культурно-историческом процессе и чело­веческой деятельности.

Л. С. Выготский определял значение как «внутреннюю струк­туру операции», имея в виду «то, что лежит между мыслью и сло­вом, но не равно ни тому, ни другому» (55, с. 160). Вслед за Л. С. Вы­готским А. Н. Леонтьев описывал значение как идеальную форму общественной практики, превращенную форму деятельности. Он пи­сал: «Человек в ходе своей жизни усваивает опыт предыдущих по­колений людей; это происходит именно в форме овладения ими значениями......Психологически значение — это ставшее достоя­нием моего сознания (в большей или меньшей своей полноте и мно­госторонности) обобщенное отражение действительности, вырабо­танное человечеством и зафиксированное в форме понятия, знания или даже в 4>орме умения как обобщенного „образа действия“, нор­мы поведения и т. п.» (146, с. 298–299). Совокупность значений, таким образом, понимается как культура, открывающаяся человеку в обучении, познании.

Значения, с точки зрения А. Н. Леонтьева, которую, кстати ска­зать, разделяют многие, в том числе, например, Э. В. Ильенков, «пре­ломляют мир в сознании человека. Хотя носителем значений явля­ется язык, но язык не демиург значений. За языковыми значениями скрываются общественно выработанные способы (операции) дейст­вия, в процессе которых люди изменяют и познают объективную реальность. Иначе говоря, в значениях представлена преобразован­ная и свернутая в материи языка идеальная форма существования предметного мира, его свойств, связей и отношений, раскрытых со­вокупной общественной практикой. Поэтому значения сами по себе, то есть в абстракции от их функционирования в индивидуальном сознании, столь же не „психологичны“, как и та общественно по-

знанная реальность, которая лежит за ними» (144, с. 134).

В понимании Д. Б. Эльконина (292) значение — это объекти­вация действия, где под объективацией имеется в виду представ-ленность в знаке идеи действия.

А. А. Леонтьев под значением предлагает понимать несколько взаимосвязанных, но не тождественных категорий: 1) существую­щую вне и до отдельного знака систему связей и отношений пред­метов и явлений действительности (объективное содержание знака);

2) идеальную сторону знака, превращенную форму объективного содержания (идеальное содержание); 3) социальный опыт субъекта, спроецированный на знакомый образ (субъективное содержание) (142, с. 49).

Часто предлагается различать смысловое и экспрессивное зна­чение знаков. Смысловое значение в обучении и в теоретическом, творческом мышлении принимает форму понятий. Экспрессивное значение существенно для процессов коммуникации.

Большое внимание в литературе отводится и так называемому субъективному аспекту значения. Исследования Е. Ю. Артемьевой, А. А. Брудного, И. А. Зимней, А. А. Леонтьева, В. Ф. Петренко, Ю. А. Сорокина, Е. Ф. Тарасова, А. Г. Шмелева, посвященные ана­лизу функционирования значений в сознании взрослого человека, то есть изучению «ставших» форм значений, образуют своеобраз­ное направление, именуемое экспериментальной семантикой, психо­семантикой. Это направление ведет свое начало от идеи различения значения и смысла, впервые введенного в логике Г. Фреге и раз­витее работами Ч. Осгуда и ряда других исследователей. В психо­логии разл,-,;ние значения и личностного смысла, связанного с ак­тивностью субъекта, осуществлено А. Н. Леонтьевым, который рас­сматривал их отношение как отношение главных «образующих» внут­реннего строения человеческого сознания. Он высказал идею, что в значениях представлена «преобразованная и свернутая в материи языка идеальная форма существования предметного мира» (145, с 176).

Для психологического понимания, природы значения важно рас­смотрение его развития в онтогенезе, хотя часто значение опи­сывается как нечто стабильное, константное, инвариантное в поня­тии, доступное любому носителю определенной знаковой системы (248, с. 7). В онтогенезе знаки развиваются, изменяя свое значе­ние. Л. С. Выготский под смысловым развитием значений имел в виду то, что в процессе развития ребенка отнесение знака к предмету, выделение в предмете признаков, кодирование самих признаков, категоризации заметно меняются. Под системным развитием он имел в виду тот факт, что на разных этапах развития сознания за значением стоят разные психологические процессы. Исходя из этих положений, Л. С. Выготский разработал и понимание кате-

горий значения и смысла. С позиции Л. С. Выготского, значение — это устойчивая система обобщений, стоящая за знаком, одина­ковая для всех людей. Эта система может иметь разную обобщен­ность, разную широту охвата предметной действительности, но в ней обязательно есть устойчивое «ядро» — неизменный набор определен­ных связей. Под смыслом он предлагал понимать индивидуальное значение знака, выделенное из этой объективной системы связей, то есть тот самый субъективный образ объективного мира. Если значение — категория, отражающая объективные системы связей и отношений, то категория смысла — это внесение субъективных ас­пектов значения в соответствии с конкретным моментом употреб­ления данного знака и индивидуальным опытом субъекта.

Таким образом, первоначальная двуплановость знака (обозна­чение — обозначаемое) может быть увеличена до четырех элемен­тов: обозначаемое (объективная реальность) — значение (обобще­ние) — смысл (индивидуальное, субъективное значение) — знак (обо­значение).

Взятые сами по себе, в своей объективной представленности знаки могут быть отчуждены от субъекта в силу их объективной природы: они существуют до встречи с конкретным субъектом и остаются, пусть даже и в измененном виде, после встречи с ним, яв­ляя собой отражение действительности независимо от индивиду­ально-личностного отношения к ней отдельных субъектов. Привнесе­ние этого субъективного отношения ведет за собой появление субъек­тивного значения, то есть смысла, о котором А. Н. Леонтьев гово­рил как о формировании личностного смысла.

Работами Л. С. Выготского — А. Н. Леонтьева задается только один подход к анализу проблемы «знак-значение-смысл». Есть и другие, среди которых, например, подход, предлагаемый Г. П. Щед-ровицким. Отмечая при многочисленном количестве публикаций от­сутствие однозначного разделения понятий «смысла» и «значения», он пишет: «Логос» Аристотеля, «лекта» стоиков, «концепт» Абеляра и «понятие» Гегеля — все это, по сути дела, разные попытки ввести ту идеальную действительность, в которой могли бы существовать, изменяться и преобразовываться «смыслы» и «значения» (289, с. 85). Он предлагает заменить «натуралистическую» тенденцию в анализе значений и смыслов на «деятельностную», понимая под первой сме­шение знаков как объектов и предметов мышления с другими пред­метами реального мира (изучаемыми естественными науками), а под второй — создание и изображение «таких систем деятельности (или систем, принадлежащих к деятельности), относительно которых „смыслы“ и „значения“ являются элементами и частичными орга- низованностями», дающими возможность «выводить затем функ­ции и основные характеристики строения этих элементов, исходя из... представлений о процессах и механизмах функционирования

и развития систем деятельности» (289, с. 87). Г. П. Щедровицкий полагает, что для «смысла» такой системной деятельностью будет деятельность социально-коммуникативная, и, таким образом, он вы­двигает идею о том, что «не существует никакого „смысла“, отлич­ного от самих процессов понимания, соотносящих и связывающих элементы текста-сообщения друг с другом и с элементами восста­навливаемой ситуации» (289, с. 90). И далее: «Особая действитель­ность, создаваемая исследователем при статической фиксации про­цессов понимания, и есть то, что называется „смыслом“ (289, с. 93). Иными словами, Г. П. Щедровицкий считает, что „смысл“ созна­нию дается не как таковой, а „в форме знания о смысле, которое выступает в качестве средства, организующего процессы понимания“ (289, с. 95). В этом контексте понятен и вывод, который делает Г. П. Щедровицкий: „смысл“ — это общая соотнесенность и связь всех относящихся к ситуации явлений» (289, с. 96).

Таким образом, «значения» у Г. П. Щедровицкого — это «вто­ричные понимания» и, соответственно, «вторичные смыслы». Важным здесь представляется следующее: от «первичных смыслов» значения отличаются жесткой связанностью с фиксированными «искусствен­ными ситуациями деятельности, где все объекты, включенные в них, становятся своего рода «эталонами» (289, с. 98–99). Именно «вто­ричные смыслы» все сильнее отрывают сознание от конкретики, реальности, позволяя создавать идеализированную предметность как основу теоретического мышления.

Если перенести эти идеи на отногенез, то окажется, что в своем развитии ребенок идет от манипулирования в сознании смыслами к оперированию значениями, то есть понятиями. Можно предполо­жить, что эмпирическому уровню развития мышления соответствуют, манипуляции смыслами, а теоретическому уровню — операции с по­нятиями, значениями. В любом случае смыслы и значения — это разные компоненты знака, определяющие для него и разные формы существования.

Кроме того, эти идеи нам представляются интересными в рам­ках анализа формирования человеческой субъективности.

Как показывает работа А. П. Стеценко, психологический ана­лиз соотношения «значение-смысл» может производиться в двух ас­пектах: 1) в рамках оппозиции «внеиндивидуального-индивидуаль-ного» знания, объективированного, коллективного, и «субъективного», то есть присущего субъекту, знания, где речь идет об особенностях существования знаний, понятий, представлений как в системе отно­шений общества, так и в сознании индивида, и об особенностях взаимопереходов между ними; 2) в рамках самого индивидуального сознания при оппозиции «социальное — индивидуальное знание», где возможно соотнесение значения и личностного смысла (А. Н. Леон-тьев), а также их аналогов в виде неспонтанных и спонтанных поня-

тий детей (Ж. Пиаже), научных и житейских понятий (Л. С. Вы­готский), денотативных и коннотативных значений (психолингвис­тический подход) и т. д. (254, с. 8). Кроме того, этот анализ должен быть подчинен четко выраженной исследовательской задаче: если изучается индивидуальная специфика отражения, то предметом ста­новится личностный смысл; если же рассматриваются общечело­веческие всеобщие нормы и эталоны познавательной деятельности и отражения действительности в сознании человека, то предметом должно быть значение (254, с. 8–9).

Другая важная характеристика знака — его конвенциональ-ность, состоящая в условном характере связи между обозначением и обозначаемым. Мы уже касались тезиса о том, что в принципе все что угодно обладает возможностью репрезентировать все что угодно, поскольку все что угодно имеет бесконечное множество свойств, среди которых всегда можно обнаружить свойства, общие для’ него и для чего угодно еще, особенно если речь идет о широких обобще­ниях, «снятии» всеобщего с объектов и явлений материального мира. Поэтому в самой широкой трактовке все может быть всем и вопло­щением всего (37, 221 и др.). Степень конвенциональности может быть разной, и в целом не исключается и наличие естественной, например, причинно-следственной, связи знака и обозначаемого со­держания. Чем шире и точнее конвенция, тем более устойчивы зна­ки; чем она свободнее, тем разнообразнее значения знаков в раз­личных ситуациях их употребления.

Часто говорят о произвольности как характеристике знаков и зна­ковых систем. Эта характеристика указывает на возможное отсут­ствие мотивированной связи между знаком и обозначаемым содер­жанием. Вероятно, в большей степени это относится к новым искус­ственным знаковым системам, нежели к старым, уже существую­щим в культурно-исторической ткани. Если речь идет о языковых знаках, то во многих работах встречаются предположения о том, что первоначально такая мотивированная связь существовала, но в процессе интериоризации и обобщения стерлась, утратилась, ви­доизменилась.

Еще одна анализируемая в литературе характеристика знаков — их интенциональность. Именно человек, общество определяют нечто как обозначение, знак чего-то другого, создают знаковую си­туацию. Чтобы знак стал репрезентировать какое-то содержание, он должен рассматриваться нами как знак, как нечто, утратившее свои собственные «вещные» характеристики и представляющее что-то другое. Причем, он будет именно такой репрезентацией некото­рого содержания, каковой мы его будем считать или сделаем. Условно говоря, с помощью такого «приема» общество как бы набрасывает на объективный мир человеческую категориальную сетку. Эта сетка, этот «способ видения мира» путем обучения, воспитания, специально

организованной практики усваивается в культуре, и благодаря этому мы можем видеть мир специфически «по-человечески». И в таком случае любой выход за эту в известной мере навязанную каждому ребенку, входящему в культурный этос общества, сетку может стать в какой-либо степени творческим актом, открывающим новое виде­ние элементов объективного мира.

Еще одна распространенная характеристика знаков — их систем­ность, предполагающая структурность, многоуровневость, иерархич­ность единиц, составляющих тот или иной знак.

Существует и целый ряд других, менее распространенных харак­теристик: различность знаков по репрезентируемому содержанию, по функционированию и т. д. Делая попытку их обобщения и систе­матизации, мы предположили, что, становясь знаком, один объект во взаимоотношениях с другим или другими реализует следующие типы отношений:

1) отношения типа «форма-содержание». Здесь для характерис­тики любого знакового средства необходимо указать, что исполь­зуется в качестве «тела» знака, его «носителя» — предмет, дейст­вие и т. д.;

2) отношения типа «реальность-знак». Эта характеристика долж­на указать, что именно отражает знак в реальной действительности — предметы, классы предметов, действия, связи, отношения и т. д.;

3) отношения типа «абстрактное-конкретное». Здесь речь идет о том, отражается ли конкретная вещь или абстракция, то есть имеем ли мы дело с собственно знаком или же с символом;

4) отношения типа «общее-единичное». Описывая знак, мы ука­зываем, отражается ли нечто единичное в его конкретных свой­ствах, связях, отношениях или же знак снимает общее с класса объектов, явлений;

5) отношения типа «явление-сущность». Здесь мы указываем на то, отражается ли в знаке непосредственный результат пока­заний ощущений, восприятии, то, что лежит как бы «на поверхности» вещи или явления, или же знак вскрывает внутренние, глубинные закономерности, существенные свойства вещи или явления; иными словами, является ли знак результатом чувственного познания или же он отражает продукт специфической активности субъектов в форме мышления, воображения;

6) отношения типа «часть-целое». Здесь мы должны иметь в ви­ду, отражается ли в знаке вся совокупность известных субъекту свойств, сторон, отношений объекта, или же объект кодируется знаком по некоторой их части, по одному признаку;

7) функциональные отношения знака к содержанию. Надо знать, что «делает» сам знак в отражении объективной реальности — обозначает, изображает, раскрывает сущность, выражает отношение к содержанию и т. д.;

8) гносеологические отношения знака к репрезентируемому содержанию. Характеризуя знаки в этом аспекте, мы стараемся подчеркнуть тот факт, что знак сам конституирует в человеческом сознании то, что человек отражает, и выступает средством позна­ния реальности, в каком-то смысле задавая границы ее понимания;

9) отношения типа «социальное-индивидное». В них подчеркивает­ся диалектика категорий значения и смысла в любом знаке;

10) отношения типа «индивидуальное-внеиндивидуальное», то есть объективированное, коллективное и субъектное, индивидуаль­ное, в которых подчеркивается способ существования знака в со­знании субъекта.

Эти аспекты характеристики атрибутивных свойств знака, на наш взгляд, дополняют характеристики многоплановости, конвен-циональности, системности и т. д. Помимо этого, небесполезно об­ратиться к определению знака, принятому нами в § 1. Как извест­но, адекватное определение должно содержать в себе все извест­ные на данном этапе познания существенные характеристики опре­деляемого объекта или явления. Анализ дефиниции, данной знаку А. Ф. Лосевым, показывает, что к атрибутивным характеристикам знака можно отнести также:

1) функцию знака отражать что-либо другое;

2) значение;

3) контекстуальный смысл;

4) функцию знака демонстрировать наличие чего-либо другого, внезнакового, но значащего;

5) обобщенность;

6) рефлективность (обратно-изобразительную функцию);

7) инвариантность;

8) диалектичность;

9) связанность с материальным миром;

10) субъективность;

11) активность знака в построении идеализированной предмет­ности.

И таким образом, если нечто удовлетворяет заданным лосев­ским определенным характеристикам, то оно может быть названо знаком. И в этом случае ясно, что под выделенную категорию попа­дает фактически вся окружающая человека действительность, и то, что формирует непосредственно механизмы анализаторно-отража-тельной деятельности, и то, что является специфическими «уси­лителями» и «удлинителями» человеческой отражательной способ­ности. Поэтому категория знака имеет для психологии фундамен­тальный, общий характер.

Глава вторая