Методологические аспекты анализа знаково-символической деятельности

Завершить эту общетеоретическую главу нам хотелось бы крат­ким анализом знаково-символической деятельности в контексте иде­ального и идеализации, поскольку определение, которое мы дали знаково-символической деятельности в § 1, относит ее к области идеального. В понимании идеального будем отталкиваться от работ Э. В. Ильенкова, В. В. Давыдова, М. А. Лифшица, Д. В. Пивова-рова, Э. Г. Классена, Д. И. Дубровского и других.

С точки зрения диалектического материализма причиной проис­хождения сознания является сопротивление человека первозданной природе, трудовая деятельность, в которой первая природа ста­новится объектом практических преобразований и трансформирует­ся во вторую природу, мир человека. Идеальное рождается как внут­ренний план этого процесса, являясь специфически социальным отражением действительности, не сводимым к непосредственному отношению между отражаемым и отражающим. Идеальное совер­шается в этом процессе, и в нем человек становится субъектом, носителем целенаправленного отражательно-преобразовательного действия. Как пишет Д. В. Пивоваров, «с этой точки зрения идеаль­ное в составе человеческой практики суть своеобразная производи­тельная сила, трансформирующая мир дочеловеческих объективных порядков в саморазвивающуюся вторую природу, оно необходимо как условие субъективности» (196, с. 3). Вместе с тем идеальное является универсальной производительной силой из-за своей спо­собности воспроизводить и преобразовывать любое содержание объек­тивной реальности. Способом существования идеального являются разнообразные знаковые комплексы — слова естественных и ис­кусственных языков, схемы, карты, диаграммы и т. д.

Попытки объяснить природу идеального давно ведутся в отечест­венной философии. Анализ имеющейся литературы показывает, что можно выделить несколько подходов к трактовке идеального.

В работах Д. И. Дубровского (77, 78) проводится идея о том, что идеальное есть исключительно субъективное переживание, про­тивоположное материальному, порождаемое нейродинамическими процессами головного мозга общественно развитого человека. Идеаль­ное является субъективной реальностью, совокупностью образов сознания.

В трактовке Э. В. Ильенкова (101, 104) идеальное рассматри­вается как объективная реальность — те духовные явления, которые обладают достоинством всеобщности и необходимости. Это — ре­презентация общего свойства класса предметов или процессов в том или ином конкретном продукте (предмете) труда и культуры. По­нятием «идеальное» Э. В. Ильенков предлагал фиксировать свое-

образное соотношение между двумя или несколькими материаль­ными объектами, в котором один, оставаясь самим собой, пред­ставляет всеобщую природу другого или других объектов. Одновре­менно идеальное — это и схема реальной предметной деятельности, согласующаяся с формой вне головы, вне мозга. Эта схема ста­новится предметом духовной деятельности, мышления, направлен­ных на изменение образа вещи, а не самой вещи, представленной в этом образе.

По М. А. Лифшицу, «идеальное есть во всем, оно есть и в ма­териальном бытии и в сознании, оно есть и в обществе и в природе» (151, с. 123). Идеальное первично по отношению к сознанию чело­века и характеризует особенное свойство всякого развития по­рождать среди предметов и процессов такой элемент, который наи­более полно концентрирует в себе объективную меру данного клас­са, например, идеальный газ, идеальный кристалл.

Таким образом, мы имеем три варианта трактовки идеального:

«идеальное в форме субъективного образа объективного мира», «идеальное в форме материально-практического образа (схемы) объекта», «идеальное в форме объективного эталона, отражающего сущность класса предметов» (196, с. 14).

В русле идей Э. В. Ильенкова интересный подход представлен в книге Э. Г. Классена, где предлагается рассматривать идеальное как отношение представленное™ (появление одного предмета вместо другого) и положенное™ (идеальное, не обладающее собственной субстанциональностью, имеет свое основание в другом предмете). Идеальному присущи две противоположные стороны, два полюса:

материальный, образованный положенностью и бытием в форме пред­ставленное™ социальной деятельности, и нематериальный в форме человеческого сознания. Э. Г. Классен пишет: «Между данными по­люсами и лежит неуловимое идеальное, которое не является ни ма­териальным, ни сознанием, но которое существует только в мате­риальном и сознании. Бесполезно искать идеальное во внешнем ма­териальном объекте, как бесполезно искать его в человеческой го­лове. Ни в объекте, ни в голове в их оторванности друг от друга никакой идеальности нет. Но оно есть во внешних объектах, пото­му что оно есть в голове, и, наоборот, оно есть в голове, потому что есть во внешних вещах» (122, с. 89).

Д. В. Пивоваров сделал попытку объединить имеющиеся трак­товки, предложив понимать под идеальным функцию субъект-объектного отношения. Он определяет идеальное как «особый, ха­рактерный только для взаимодействия субъекта и объекта способ существования информации... Идеальное есть особая, присущая толь­ко человеку форма отражения действительности, составляющая внут­ренний план взаимодействия субъекта и объекта, переноса информа­ции от объекта к субъекту и обратно. Идеальное как специфичес-

кий вид взаимоотражения субъекта и объекта, управляя вещест­венно-энергетической стороной их взаимодействия, выступает внут­ренним фактором саморазвития этого взаимодействия, его твор­ческим началом, самогенератором» (196, с. 17–18). В чем состоит специфика идеального отражения? Это отражение опосредованное, через представленность одного через другое, через репрезентацию. Это совершенно иное отражение, чем непосредственное воспроиз­ведение характерных черт отражаемого во внутренней структуре отражающего. Как пишет Д. В. Пивоваров, «отражение через по­средника есть своеобразное отражение ранее отраженного, отраже­ние отражения, в итоге которого через отражение посредника от­ражается целое и общее, объективно существующее в прообразе в диалектической связи с единичным и частным» (196, с. 18). Поэто­му идеальное отражение — это отражение, связанное с воспроиз­ведением общих черт, а не единичного в объектах и явлениях.

Как возникает такое отражение отражения? Опираясь на идеи об интериоризации Л. С. Выготского и высказанную М. А. Лиф-шицем мысль об объективно формирующихся в процессах природ­ного и социального развития предметах-образах (мерах целого), от­вет на этот вопрос пытаются дать Д. В. Пивоваров и В. В. Давыдов

(72).

Анализируя возможный путь происхождения знаков, «идеали­зации материального», В. В. Давыдов сделал вывод, что первое зве­но в этом процессе лежит в изменении человеческой чувственности. В трудовой предметно-преобразующей деятельности человек из био­логического существа превращается в социальное существо. Природ­ные объекты становятся «удовлетворителями» его общественных по­требностей, а органы чувств в эволюции стали выделять в природ­ных объектах те свойства и отношения, которые важны для плани­рования и регуляции взаимоотношений человека с предметами и средствами труда. Постепенно «мир предметов, созданных челове­чеством, и ориентация в них стали основой работы самих органов чувств» (72, с. 100). Если прежде отражение характеризовалось главным образом чувственной модальностью (модальностями фигуры, цвета, запаха, вкуса и т. п.), то теперь возникает необходимость отражения общих и существенных свойств предметов и явлений. Так, глаз теперь выделяет свойства, важные для обработки пред­метов в механическом отношении, при изменении их пространст­венной формы и т. д. И тем самым человек получает возможность сравнивать предметы с точки зрения объективно присущего вещам разнообразия, различия степеней их совершенства, выбирать в ка­честве орудий те, в которых воплощены наиболее развитые свойства классов вещей (самое твердое из твердых, самое острое из ост­рых, самое круглое из круглых и т. д.), то есть предметы-инва­рианты.

Уже животные в своей жизнедеятельности сталкиваются с пред­метами-эталонами, которые важны для адаптации к среде, для обмена информацией между особями. Как пишет Д. В. Пивоваров, «начало квазизнаковой (предсемиотической) формы отражения, об­наруживаемой у высших животных, по-видимому, заключается в функциональном выделении животными предметов-эталонов» (196, с. 28). Однако у животных это происходит стихийно, непроизволь­но и фиксируется лишь в инстинктах.

Деятельность человека по природе общественная, что предпо­лагает передачу из поколения в поколение правил действий с пред­метами и описаний самих предметов и явлений, над которыми могут совершаться эти действия, которые вплетены в человеческую практику. Это связано с обобщением и фиксацией опыта, подле­жащего передаче, в знаках. Одновременно должен передаваться и способ действий со знаковыми средствами.

Первоначально человеком вычленялся, распознавался набор ре­левантных признаков ситуации или объекта, то есть отбиралась су­щественная для данной деятельности и данной ситуации информа­ция. Этот набор выделялся из сходных, повторяющихся, чувст­венно данных вещей, удовлетворяющих потребности человека или могущих служить основой трудовых операций, распределения и об­мена продуктов. А затем «чувственный образ (или „наглядный эталон“) некоторого класса предметов отчленяется от реальных предметов и обозначается обобщенным (родовым) наименованием, становясь тем самым общим представлением об этом классе (так сказать, его „общей идеей“). Затем... отдельные предметы могут соотноситься с соответствующим классом (со своей „идеей“) и подводиться под него» (72, с. 101). Так постепенно складывается будущий зна­ковый запас языка, который вначале существует в виде эталонов-предметов и эталонов-свойств. Соответственно содержанию эталонов возникает набор базовых трудовых операций — своеобразных опера­ционных копий эталонов.

Из деятельности первые представления переходят в речевую форму по описанному Л. С. Выготским механизму интериоризации и через слово приобретают некоторое самостоятельное бытие. Те­перь человек становится способным оперировать не самими предме­тами-эталонами, а их заместителями, что раздваивает действитель­ность для субъекта на мир внешних предметов и мир знаков. С уг­лублением разделения труда дифференцируется знаковая деятель­ность, на ее основе возникают формы общественного сознания. «С од­ной стороны, субъект отделяет себя от природы, выделяется из нее посредством знаковой деятельности и тем самым обретает сознание. С другой стороны, разделение труда и специализация форм общест­венного сознания создают предпосылки для превращения мира зна­ков в относительно автономный мир, приобретающий по отноше-

нию к сознанию индивидуального субъекта статус второй объектив­ной реальности и подчиняющий себе Индивидуальное сознание» (196, с. 29). Получив возможность оперировать не предметами как таковыми, а их заместителями, человек начинает и изменять их «в уме». Так начинает функционировать человеческое мышление. Об этом хорошо сказано в работе Л. С. Арсеньева, В. С. Библера и Б. М. Кедрова: «Мыслить — значит изобретать, конструировать „в ’уме“ идеализированный (соответствующий цели деятельности, ее идее) проект того реального предмета, который должен явиться результатом предполагаемого трудового процесса... Мыслить — зна­чит в соответствии с идеальным проектом и идеализированной схе­мой деятельности преобразовывать, трансформировать исходный об­раз предмета труда в тот или другой идеализированный предмет» (5, с. 29).

Рациональные образы мышления, продукты воображения идеаль­ны в том смысле, что возникают в процессе оперирования репре-зентатами-знаками, символами и т. п. По своему определению мыш­ление и воображение всегда предполагают опосредование репрезен-татами. Но существует и целый класс чувственных образов, свя­занных с репрезентацией и отражением достаточно общих свойств реальности. Д. В. Пивоваров относит к ним общие чувственные пред­ставления и так называемые опознавательные восприятия, совер­шение которых требует знаковой или квазизнаковой деятельности. Отталкиваясь от намеченной классификации знаков (гл. 1, § 2 нас­тоящей работы), обратим внимание на то, что в конечном счете вся знаковая реальность лежит как бы между двумя полюсами: ико-ническим (^изобразительным) и символическим. В первом случае знаки сохраняют черты чувственно-наглядного сходства с обознача­емыми элементами действительности, и вокруг полюса иконических знаков сосредоточены некоторые разновидности чувственного отраже­ния. Символический полюс представлен конвенциональными зна­ками и символами, «модальность восприятия которых может со­вершенно не совпадать с впечатлениями о замещаемых ими объек­тах» (196, с. 21); к этому полюсу тяготеют рациональные образы мышления.

Можно предположить, что на иконическом полюсе мы имеем дело с субъективными образами объективного мира, а на симво­лическом — с идеальными образами. Поэтому, собственно, знаково-символическая деятельность и становится иерархической системой. Если речь идет о непосредственных образах-впечатлениях, то, по Д. В. Пивоварову, правомернее будет говорить о субъективном образе. Если же мы говорим об отражении отраженного через репрезентат, то нужно использовать термин «идеальный образ». Ин-териоризованный материально-практический образ перестает быть знакоподобной моделью отражаемого объекта. Он становится ре-

презентатом, по которому восстанавливается обобщенное содержа­ние объекта в форме субъективного идеального образа. Этот образ сам по себе уже не может быть репрезентатом для иного субъек­тивного идеального образа, но тем не менее получен в результате репрезентации. Таким двойным отражением он как бы приобретает конечность. И поэтому в знаково-символической деятельности отра­жение идет как бы в двух планах: отражается как сама реальность, так и средства, репрезентирующие ее сознанию субъекта. Сами ре-презентаты не идеальны в полном смысле слова, идеально воссоз­даваемое с их ромощь" обобщенное содержание действительности. Так, Э. В. Ильенков, признавая в принципе две формы существо­вания идеального: материальную и внутреннюю субъективную нема­териальную, писал: «Непосредственно идеальное осуществляется в символе и через символ, то есть через внешнее, чувственно воспри­нимаемое, видимое или слышимое тело слова» (100, с. 193). Именно за счет существования «отраженной знаковой прослойки» как формы вещественного выражения идеального, знаково-символическая дея­тельность может быть экстериоризована, и ее продукты вынесены в материальный план.

Э. В. Ильенков для описания формы существования идеального предлагал циклическую схему: вещь —>- дело —>- слово —>- дело —>- вещь. Учитывая сказанное выше, мы можем развернуть эту схему так:

реальный ©бъект -•*• деятельность -^ знак (субъективный образ, пер­вый план знаково-еимврличее^ой деятельности) -*- знаково-символи­ческая деятельность —"- идеальное содержание (идеальный образ, второй, внутренний план знаково-символической деятельности) —г знйковочсимвелическая деятельность ->• знак -<•• деятельность -«- но­вый реальный объект или преобразованный начальный объект.

В этой связи интересны идеи Д. В. Пивоварова о том, что «иде­альное одновременно находится в объединенных пространствах субъекта и объекта, не образуя особой третьей протяженности, а следовательно, и телесности. Поэтому его носителем является не вещь (субъект как тело и объект), а взаимодействие, контакт субъекта И объекта, человеческая деятельность (раз­рядка наша — Е. С.). Когда мы рассматриваем взаимодействие субъек­та и объекта практики, то идеальное „привязано“ к пространству, в котором осуществляется это взаимодействие. В случае с кон­тактом субъекта и объекта познания идеальное концентрируется в пространстве знаковой деятельности, не теряя, однако, связи с пространством практик» (196, с. 48–49). Поэтому идеальное, на наш взгляд, существует как знаковая деятельность, реализуется в процессах знаково-символической деятельности. Идеальное су­ществует в движении, в реализации субъектом знаково-символичес­кой деятельности. Характеризуя процессуальность идеального и от­нося его к виртуальным процессам, Д. В. Пивоваров предлагает сле-

дующую модель: «Некоторые значимые для субъекта свойства объек­та начинают в отраженном виде курсировать по всей цепи субъект-объектного отношения, проходя через такие базовые пункты, как:

а) объект-эталон, обладающий одновременно свойством непосредст­венной действительности и всеобщности, б) схема практического действия, всеобщность которой сплавлена с непосредственной дейст­вительностью практики, в) языковый знак, замещающий объект-эталон и категоризующий всеобщность в чистом виде, г) схема умственного действия с категоризованной всеобщностью, д) воз­вращение целевого состава идеального в практику и преобразование объекта. Внутреннее переживание субъектом этого движения прг помощи мозга результируется в идеальном образе сознания, прежде всего в рациональном образе» (196, с. 53).

В этой схеме хорошо улавливается взаимовлияние субъекта и объекта, подчеркивается не только обусловленность знаково-симво-лической деятельности объективной реальностью, но и творческая, продуктивная, преобразующая сила знаково-символической деятель­ности, в которой объективный мир усиливает свою репрезента­тивную функцию, начиная представлять субъекту все более глубокие сущности. Поэтому вслед за Д. В. Пивоваровым можно согласиться с тем, что существенной характеристикой человека является не только способность к деятельности, но и способность к репрезентации, то есть к идеальному отражению действительности. Это, на наш взгляд, делает категорию знаково-символической деятельности одной из фундаментальных в понимании психического развития человека.

Глава третья