Глава 12. Мурад тащил Алекс дальше и дальше по темному коридору

Мурад тащил Алекс дальше и дальше по темному коридору. Заплаканная, ошеломленная, она спешила следом за ним в гарем.

Вот он толкнул ее в какие‑то огромные двери, и они оказались на женской половине. Внутренний сад в этот час был безлюден. Еще минута, и, проскочив галерею, парочка заговорщиков оказалась в комнате Алекс. Мурад поспешно запер дверь.

О Господи! Это наконец‑то свершилось. Блэкуэлл с нею, они вместе, им суждено стать любовниками, суждено, она это знала, знала, что они станут мужем и женой! И наяву он превзошел самые безумные мечты. Боже милостивый! Вот настоящий мужчина, настоящий герой, и она знала, она знала, что он чувствует к ней то же, что она чувствует к нему.

– Алекс, – окликнул ее Мурад. – Вот. Сделай хотя бы глоток. Ты же не сказала ни слова с той минуты, как вышла от него!

Однако она даже не взглянула на чашку, вся в мыслях о Блэкуэлле. Она была так счастлива! О Господи! Стоило шевельнуться – и возникало чувство, будто она плывет на облаке!

Она рассеянно улыбалась.

– Что случилось? – не унимался Мурад. – Этот ублюдок посмел обидеть тебя?

Она пропустила его слова мимо ушей, вновь и вновь вспоминая, как Блэкуэлл смотрел на нее, и что он сказал, и какое пламя вспыхнуло в ней от мимолетного прикосновения. О, никогда в жизни она не хотела ни одного мужчину так, как хотела его. Мурад в отчаянии схватил ее за руку.

– Что случилась?! – Она уставилась на него, удивленно моргая. – Он обидел тебя?

– Нет! – рассмеялась она. – Он ни за что не обидит меня, Мурад. О нет! – Улыбка становилась все шире. – Он даже не посмел поцеловать меня, хотя я знала, что он этого хотел. О Господи, вот это настоящий джентльмен, он до кончиков ногтей аристократ девятнадцатого века! – Торжествующе посмотрев на Мурада, она продолжала: – Он сказал, что будет защищать меня, заботиться обо мне, что отныне у меня есть друг и союзник! – И она засмеялась, нимало не обижаясь на проскользнувшее в нем тогда снисходительное высокомерие.

Ксавье ведь был истинным сыном своей эпохи, и именно за это она любила его так безумно.

Мурад некоторое время смотрел на нее пылающим взором. Потом быстро отвернулся.

Алекс почувствовала, что Мурад не на шутку обиделся, однако переполнявшие ее чувства после недавнего свидания с Блэкуэллом не позволяли отвлекаться по пустякам. Она закружилась на месте, шепча:

– Невероятно, но это случилось! Мечта стала явью!

Упершись руками в бока, Мурад снова мрачно посмотрел на нее.

– Значит, ты знала прежде этого человека?

– Да.

– Но ты ни разу не говорила, что вы встречались.

– Наверное, пришло время тебе узнать обо мне все, Мурад, – улыбнулась она. Да, признание Мураду, ее лучшему другу, станет превосходным завершением этого невероятного вечера.

– Если учесть, что забота о тебе и защита являлись моей обязанностью и что я неплохо справлялся с этим все четырнадцать месяцев, то это было бы не лишним, – сердито откликнулся он. В его тоне почему‑то звучали горестные ноты.

– Ты что, ревнуешь? – искоса поглядела на него Алекс.

– С какой это стати! – натянуто рассмеялся он. – Не дури, Алекс. Я просто стараюсь защитить тебя как можно лучше.

Она мгновенно успокоилась. В самом деле, что за чушь, разве может Мурад ревновать?

– Он – моя судьба, Мурад, – сказала она. Да, и завтра они встретятся вновь. Он хочет ее видеть. И она обещала найти способ встретиться.

Правда, придется рискнуть. Алекс решила, что ей нужен более надежный маскарад. И прежде чем отправляться в путь по дворцу в наряде наложницы, она будет предварительно мазать темной краской лицо, руки и ноги.

– Алекс, – прервал ее размышления Мурад, – я знаю, что ты склонна ко всякого рода возвышенным чувствам, и я тоже верю в судьбу, но стараюсь смотреть на мир трезво. Он что, предлагал тебе жениться? Признался в любви? Переспал с тобою?

– Нет. Нет, нет и нет. – Она упала на кушетку. – Но он непременно еще скажет мне о своей любви и попросит моей руки. Я это точно знаю.

– И ты позволишь ему овладеть собою, точно, – язвительно закончил Мурад. – И поведешь на плаху вас обоих.

Алекс вспомнила про описанную в книге казнь. Нет, нет, все будет хорошо. Просто надо быть поосторожнее. Им не следовало заниматься любовью – по крайней мере пока они не уберутся подальше из Триполи, в безопасное место. Главное – сдержать свою страсть, которая уже сейчас грозила захлестнуть их обоих.

– Значит, он уверил тебя, что любил тебя прежде, еще в Америке? – спрашивал Мурад.

– Не совсем так, – со вздохом призналась Алекс.

– Что значит «не совсем так»? – простонал Мурад, усевшись рядом. – Алекс, ты не имеешь права водить меня за нос. Во всяком случае, теперь, когда мне приходится быть между вами посредником.

Мурад был прав. Без посредника ей не обойтись, и если он станет им, то также подвергнет свою жизнь опасности. Хотя, конечно, в книгах по истории не упоминалось о казни какого‑то несчастного раба – однако было совершенно ясно, что голова Мурада полетит первой, если их связь с Блэкуэллом раскроют.

Он имеет право знать все до конца, знать всю правду. Алекс погладила его по плечу.

– Мурад, ты мой самый близкий, самый преданный друг. И я очень тебя люблю.

– Знаю. – Он немного смягчился.

– И потому хочу рассказать тебе все без утайки. Мурад… – Она поколебалась и закончила: – Я попала сюда из будущего…

– Алекс, ты уже говорила это раньше! – Он подлетел к ней. – Почему ты снова завела об этом речь? Это совершенно не смешно!

– Да потому, что это и есть правда. – Она встала. – Настоящая правда.

Он ошеломленно смотрел на нее, не зная, что сказать.

– Мурад, я родилась на Западном побережье Америки, в 1973 году.

– Это что, какая‑то странная игра? Не пойму только, зачем ты ее затеяла?

– Нет, это не игра. Мне давно не до шуток. Мне двадцать три года, и я родилась в будущем, через сто семьдесят лет.

Воцарилось напряженное молчание.

– Алекс, иди сюда, присядь, – вдруг всполошился Мурад. Она глядела совершенно серьезно и говорила искренне. С тревожно бьющимся сердцем он обнял ее за плечи и усадил рядом с собою. – Я сейчас приведу лекаря, ты нездорова. Ты на грани истерики. Скажи, что именно произошло там, у Блэкуэлла? – Мурад ничего не мог с собой поделать – он хотел знать все.

– Я здорова как никогда, – оттолкнула его Алекс. – И не собираюсь впадать в истерику. И к черту твоего лекаря! Я не шучу, Мурад, мы с Блэкуэллом только поговорили, и все. Ты должен мне верить! – Она умоляюще сжала его руки. – Я получила диплом по истории в 1996 году, в Колумбийском университете. И впервые прочитала про Блэкуэлла, когда готовилась к экзаменам. Там было написано, что он угодил в засаду на мысе Бон, когда пытался набрать пресной воды, и что «Жемчужину» удалось затопить там же, в море, и она не успела попасть в Триполи в виде трофея. – Она нахмурилась. – Вот почему я была так потрясена, когда увидела ее вчера в порту. Что‑то пошло не так.

Мурад все так же ошеломленно смотрел на нее. Почему она так упорно держится за свою смешную ложь? И что произошло между ней и Блэкуэллом? Почему именно после этого из нее полились подобные откровения? Но ведь он ясно помнил, как Алекс удивилась, увидев в порту «Жемчужину».

– Итак, я прочитала про его плавание в 1803 году и про казнь – в июне 1804 года. Паша приказал казнить его через год, Мурад. Через год после того, как захватил в плен.

Раб совсем растерялся. От удивления он не мог вымолвить ни слова. Он видел, что Алекс верит в эти свои бредни.

– Я не лгу. Его казнили по приказу паши за связь с женщиной‑мусульманкой.

Мурад молчал. Увы, у Алекс от горя помутился рассудок.

– Мурад?

Он не в силах был отвечать. Ее речи не просто смущали до глубины души – они приводили в ужас. Они причиняли почти физические страдания. Он не понимал, что с ним творится.

– И эта женщина была женой паши, Мурад! – выпалила Алекс, тряся его, как куклу. – Понимаешь?

«А Алекс обручена с Джебалем». Мурад с силой потряс головой, стараясь избавиться от этой ужасной мысли.

– Алекс, тебе надо отдохнуть, – пробормотал он наконец. – Ты не в себе.

– Нет, – вскочила она. – Я не сошла с ума. Я влюбилась в Блэкуэлла – и сила моей любви каким‑то образом помогла перенестись сквозь время. Это сделала та голубая масляная лампа, что лежит у меня в рюкзаке. А помнишь, какими любопытными историями я потчевала вас с Джебалем, Мурад? Это все сценарии кинофильмов двадцатого века. Я вовсе не придумывала Дарта Вейдера, Р2Д2 и Хана Соло. А Бэтмэн – герой комиксов.

– Какие кинофильмы? – Мурад тоже вскочил, дрожа от страха и тревоги. – Что такое комиксы?

– Кинофильм – это такая штука, которую смотрят, – вздохнув, пояснила Алекс. – Актеры изображают какую‑нибудь историю, но только на пленке: они не настоящие, хотя движутся и даже говорят. Впрочем, тебе лучше забыть об этом, Мурад. В моем времени люди вовсю летают на самолетах, про которые я уже рассказывала, и ездят на автомобилях, и звонят по телефону… и я могу тебе это доказать.

Мурад, скрестив руки, смотрел, как Алекс метнулась к шкафу. Его хозяйка заболела. У нее помутился рассудок: она сочиняет небылицы, в которые сама же и верит. Алекс извлекла маленькую, переплетенную в кожу книжицу. Мурад и прежде обращал на нее внимание. Ему нравились серебряные колечки на переплете. Но он умел только говорить по‑английски, а не читать, поэтому содержание книжки оставалось тайной.

Первое, что бросалось в глаза, – странная подборка чернил – красных, зеленых, синих и черных, – которой воспользовался тот, кто переписывал книгу. Мураду никогда прежде не доводилось видеть таких ярких чернил.

– Вот, это моя записная книжка, – торжествующе заявила Алекс. – А ну‑ка взгляни на календарь, Мурад!

Он нерешительно подчинился и раскрыл гладкие страницы. И впился глазами в даты. Ведь даты‑то он мог прочесть! Календарь был на 1996 год, и еще там был и на 1995‑й, и на 1997 годы.

– Да, он выглядит необычно, но ты могла все это подделать, – начал было он. И тут же сам подумал, что вряд ли она стала бы этим заниматься с единственной целью ввести его в заблуждение.

– Да зачем мне это нужно?! – вскричала Алекс. – Ведь ты – мой самый близкий друг! Я вовсе не собиралась тебя обманывать.

Мурад задумчиво посмотрел снова на красную кожаную книжицу и перевел взгляд на ее лицо. Нет, в нем не было и намека на притворство. Она верила всему, что сказала. Несомненно. По его спине пополз холодок.

А ведь она к тому же была такой необычной, не похожей ни на одну женщину. Но это, конечно, оттого, что она – американка.

– Я не сумасшедшая, – горячо говорила Алекс. – И я знаю так много про ваш Триполи только потому, что изучала в университете войну между Штатами и Францией. Ты же помнишь, как я всегда без ошибок опознавала любой корабль? Дело в том, что мой предмет история навигации, морского флота. И потому я так хорошо разбираюсь в военных судах и их вооружении. Я прочла про Блэкуэлла, когда училась, и влюбилась в него. Ну почему ты не веришь мне, Мурад?! – воскликнула она. – Ты же мой лучший друг! И я так хотела, чтобы ты знал всю правду – с самого первого дня, когда Джебаль приставил тебя ко мне!

Мурад не знал, что сказать. То, о чем она толковала, не укладывалось в голове. Никому не дано путешествовать во времени, ни туда, ни сюда – никому! А вот Алекс еще и верит в свои собственные бредни. Сомнений быть не может. Она тяжело больна.

– Алекс, я бы не хотел, чтобы об этих вещах услышал кто‑то, кроме меня. Обещай мне.

– А как насчет недавней блокады? – как заведенная продолжала Алекс. – Той, которую так бездарно прекратил Моррис? Это сейчас вы смеетесь. Однако уже этим летом в Триполи начнется голод, Мурад. И этим же летом Пребл по‑настоящему возьмется за Триполи – он будет следующим командующим нашим флотом в Средиземном море, – и уж поверь, это не такой болван, как Моррис! Вот увидишь: во время штурма будет разрушена часть дворца, а также большая часть гавани и города!

Мурад остолбенел. Новая, еще более жуткая мысль пронзила его. И Алекс тут же это поняла.

– Да не смотри ты на меня так! Я никакая не колдунья! Я из будущего, клянусь, это правда! – Она затеребила его за рукав. – Вот, послушай! В октябре американский корабль «Филадельфия» сядет на мель. Ваши корсары нападут на него, и капитан сдастся в плен, потому что будет уверен, что судну конец. Однако через три дня ветер переменится, «Филадельфию» удастся снять с мели и доставить в Триполи – грандиозный, небывалый трофей!

Мурад стоял столбом, и в голове его гремело: «Аллах спаси нас и помилуй! Алекс может предвидеть будущее!» А она продолжала, несмотря на то что у нее пересохло в горле:

– А в 1804 году, в феврале, американцы сумеют взорвать «Филадельфию» прямо здесь, в гавани.

«Или ей только кажется, что она может видеть будущее». Мурад обнаружил, что прижимает руки к груди. С него градом катил пот. То, как сверкали у Алекс глаза, с какой уверенностью звучал голос, завораживало. В конце концов, может, она и не совсем сумасшедшая? Может, она просто пророчица?

– Поживем – увидим, – наконец сдержанно вымолвил он.

– А я‑то считала тебя другом, – с отчаянием прошептала Алекс.

– Я и есть твой друг.

– Нет, неправда! Будь ты мне другом – ты бы поверил мне, ты бы понял, что я говорю правду! – вскинулась она.

– Я верю лишь в то, что ты сама веришь, что попала сюда из будущего.

– Вот уж спасибо! Да в тот самый час, когда я оказалась в плену и Джебаль решил на мне жениться, я поняла, что Блэкуэлл мой суженый. Ты что, совсем тупой? Ты так ничего и не понял? Его они должны будут казнить за связь с женой сына паши! А я и есть жена Джебаля! И я ничего не могла поделать с этим, Мурад! Джебаль сам меня выбрал.

«О Боже, – подумал Мурад, – если Алекс и вправду способна видеть будущее – значит, мы все обречены!»

– По‑моему, ты на самом деле предсказательница, Алекс, а не ведьма и не сумасшедшая, и находишь утешение в том, что представляешь себя путешественницей во времени, однако твои предсказания не могут не пугать. Ты должна хорошенько думать, прежде чем говорить.

– Я только тем и занимаюсь, что думаю и думаю над всем, что ты сейчас услышал! – лихорадочно промолвила она. – Совершенно очевидно, что меня перенесли сюда и сделали супругой Джебаля потому, что Блэкуэлл – моя судьба! Я люблю его, и он меня любит – и нам суждено быть вместе и стать любовниками!

Мурад не выдержал, схватил ее за руку и изо всех сил тряхнул. Его самого била дрожь.

– Алекс, ты что, не понимаешь своих собственных слов? Ведь все, что ты сейчас сказала, означает, что он погибнет из‑за тебя!

Алекс ошеломленно застыла.

Мурад не сводил с нее глаз, слыша, как часто и тяжело она дышит и как кровь стучит у него в висках. И наконец спросил:

– И что случится с тобой? С неверной женой‑мусульманкой?..

– Не знаю, – растерялась она. – Мне как‑то не приходило это в голову.

– Если Блэкуэлла схватят и казнят за связь с тобою – можешь не сомневаться, что и тебя ждет казнь. Мусульмане не прощают своим женам измену, Алекс, ни‑ког‑да!

Алекс не сразу нашлась что ответить.

– Мы сбежим, – сообщила наконец она. – Мы просто сбежим и изменим наше будущее – мы с Блэкуэллом!

– Никому не удавалось сбежать из Триполи.

– Неправда, в течение последних лет было совершено несколько удачных побегов, и ты отлично это знаешь, – запальчиво возразила Алекс.

– Не несколько, а один или два.

Она поморщилась. Из глаз брызнули слезы.

– Это был самый счастливый день в моей жизни, а ты все испортил!

– Но я вовсе не хотел его портить. Я хотел помочь тебе рассуждать разумно.

– Я и рассуждаю разумно!

– Это твое пророчество, – не выдержав, закричал Мурад, – оно не про вашу любовь – оно про вашу смерть!!!