Вот тут-то и начинается

Со всем этим равноправием мужчи­ны тоже явно поглупели.
Прежде все­го демонстрируют полнейшее и поразительнейшее отсутствие логики.

В те незабвенные времена, когда женщина жила еще исключительно частной жизнью и не взваливала себе на спину дополнительно работу по профессии и проклятье зарабатывать деньги, а значит, когда у нее было меньше обязанностей и нагрузок, с ней цацкались, как с тухлым яй­цом. Кидались поднимать оброненные платочки и веерочки...

Хотя нет, платочки и веерочки тут ни при чем. Их обычно роняли, чтобы завлечь свой «предмет». Обычно при этом возникали всевозможные недоразумения и даже несчастья, если поднимать бросался другой, а тот, кто нужен, дурак набитый, столб столбом, не разобравшись в ситуации. Так что к повсед­невной жизни все это не имеет никакого от­ношения.

...только совершеннейший медведь неотесанный раньше мог сидеть, когда женщина стоит. Только совер­шеннейший болван невоспитанный мог не помочь ей нести что-либо тяжелое, вырвав оное из слабых дамс­ких ручек. Только распоследний под­лец, да будет он проклят во веки веков, заставил бы ее заниматься какими бы то ни было делами в при­сутственных местах, будь то ви­зит к чиновнику или присмотр за ремонтом всего дома, не говоря уж о мытье экипажа или закладывании лошадей.

Нынче же, когда добившаяся идиотского рав­ноправия женщина делает все и еще кое-что, к ней относятся так, что сказать страшно. Она может стоять себе до посинения, когда мужчина сидит развалившись и плюет в потолок. Может таскать какие угодно тяжести (я лично однажды из чисто спортивного интереса и жуткой обиды в соотношении фифти-фифти как-то взвесила все, что приволокла из магазина. Получилось ше­стнадцать с половиной килограммов), а мужчи­на и глазом не моргнет...

Ну ладно-ладно. В обществе собственной женщины или даже просто знакомой носят, поднимают и стоят. Будь на их месте родной дедуш­ка, что там ни говори, тоже мужчина, и он бы носил, поднимал и стоял. Именно поэтому со­временные мужчины стараются избегать как дедушек, так и женщин, занятых своими обязанностями.

...Все на нее сваливают, начиная с сантехника и кончая налоговой инспекцией. Я соб­ственными глазами видела, как женщина седла­ла коня и не по службе, а в частном порядке. А ее постоянный поклонник, стоявший тут же рядом, был занят исключительно своим внешним видом.

Если ее не заставляют мыть машину, то только потому, что боятся — или вымоет плохо, или, не дай Бог, чего поломает.

Нет, сейчас речь идет не о взрыве пламенной страсти! Не о том первом этапе чувств, когда драгоценнейшая ножка никак не может ступить в лужу, даже если обута в резиновый сапог, ког­да из драгоценнейшей ручки вырывают вечер­нюю сумочку весом сто пятьдесят граммов и вовсе не с целью грабежа, как кто-нибудь мог подумать, а только чтобы облегчить жизнь лю­бимой, а некоторые идут так далеко, что даже подают чай для двоих. Нет, сейчас речь о после­днем этапе, который может длиться и полвека.

Ну, и где тут смысл, где логика?

Эмансипированная женщина, выходя из дома, должна иметь при себе деньги. Или эту, как ее, кредитную карточку, все равно.

Так ей и надо. Было время, когда в общественных местах за нее платил мужчина и сго­рел бы со стыда, если вдруг денег не хватило. В нынешнее жуткое время никогда не знаешь, может, придется за него самой заплатить. Что его вполне устроит.

Единственные, кто сохранили благоразумие, это дамы профессионально предосудительного, или, как еще говорят, легкого поведения. Только они трактуют мужчин как положено, и ни одно­му даже в голову не приходит не расплатиться. Есть в этом какая-то сермяжная правда, которую следует всесторонне и тщательно изучить современными научными методами.

Мужчины, потерявшие в результате эмансипации свое естественное прирожденное превосходство, поначалу возмущенные и дезориентированные, а в результате — беспомощные, однако, быстро обнаружили огромную для себя пользу. Расходов меньше. Энергию и творческие идеи из себя выколупывать во что бы то ни стало уже и не очень нужно, ведь женщины частично взяли это на свои плечи. Можно прилечь и рассла­биться. Ах, каким приятным становится этот мир!

Однако со свойственной всем мужчинам тупостью они не заметили, что одновременно усохли и их мужские качества. Ну разве что остались им еще мыши.

Мыши — лучший индикатор, выявляющий разницу между полами, ничто в мире с ними не сравнится. По каким-то таинственным и науке неизвестным причинам почти все женщины панически боятся этих милых зверюшек, а из муж­чин — практически никто. И с подобной биологической шуткой не поспоришь. Мужское превос­ходство, мужская отвага, мужское рыцарство, мужская сила, мужское всё при виде мышей про­является наилучшим образом, пробуждая в жен­щинах чувства соответствующие и противопо­ложному полу прямо-таки необходимые. Одни только мыши. Это, конечно, немного, но хоть что-то. И приходится удивляться, что мужчины не пользуются ими значительно шире. Ну вот, разве мальчишки разводят белых мышек, что, несомнен­но, является проявлением здорового инстинкта.

Между нами говоря, далеко не все женщины так уж этих мышей боятся. В большинстве — да, но вовсе не все. А вот симулировать жуткую панику при виде мышонка, чтобы получить мужскую реакцию, по которой давно истосковались, — на это ума хватает. И надо же, мужчины в этот страх перед грызунами свято верят и вся­чески его рекламируют, что свидетельствует о глубоко укоренившейся в их подсознании по­требности сражаться с драконом, защищая пре­красную принцессу.

Принимая во внимание, что данное произведение написано особой женского пола, не сто­ит ожидать от него абсолютной логичности, а также следования заявленной теме. Нет на свете такой женщины, на здоровье которой вредно бы не отразилось следование заявленной теме.

С древнейших времен их самым сокровенным желанием было вызвать восхищение и преклонение. Женщины сознательно шли навстречу дан­ным стремлениям, но всякие недоумки мужеского полу им это дело только усложняли. Используя не­счастное равноправие, они продемонстрировали:

· Беспомощность в жизни и финансах.

· Меньшую сопротивляемость абсолютно всему.

· Дикую лень.

· Потрясающее легкомыслие.

· Огромнейшую глупость, проявляющую­ся, в частности, в глубочайшем убежде­нии, что женщина может одновременно существовать в трех лицах и находить­ся одновременно в разных местах, занимаясь разными делами.

· Эгоизм и сибаритство прямо-таки безграничные.

· А также всевозможные черты, заимство­ванные у женщин и каждой нормальной женщине ненавистные, ибо кому же охота сражаться еще и с собственным полом.

Правда, неверность, предрасположенность ко лжи и трусость в мирное время могли и не демонстрировать. Эти мужские черты женщинам хорошо известны с древнейших времен.

Ну и как прикажете испытывать перед такими восхищение и прекло­нение?!
А может, все дело портит одежда?..
В этом вопросе женщины совсем тронулись.

Другой разговор, что время от времени моду диктуют исключительно заядлые антифеминис­ты. Может, даже извращенцы. Смертельно нена­видя женщин, они исподволь пытаются вызвать к ним отвращение и у других. Должна заметить, это им в значительной степени удалось.

На женщин же явно нашло какое-то затме­ние. Они пошли навстречу таким модельерам и нарядились в:

· Мешки из-под картошки.

· Нечто типа хорошо накачанных авто­покрышек.

· Лохмотья

(Что касается лохмотьев, они, возмож­но, оправданы поэтической традицией «Пушистого снега шлейф». Героиня этой песни одета была в лохмотья, из-под ко­торых просвечивало розовое тело, что явно возбуждало барина. Как оно могло быть розовым лютой зимой на треску­чем морозе — непонятно. Уместнее была бы желтоватая синюшность, а значит, к поэзии нельзя относиться серьезно.)

· Колодки, заменяющие обувь.

· Мужские куртки и свитера, прямо-таки нагло толстящие.

· Брюки не по фигуре.

· Комбинезоны, содранные с тракторис­тов.

· Тряпки, посудные и половые.

· И тому подобное, невзирая на произво­димый эффект.

А кто и когда видел Мерилин Монро или Джину Лоллобриджиду, не говоря уж о мадам де Помпадур, в драных портках для работы в хле­ву? А если которая из них и появилась на людях в большом свитере, то только затем, чтобы его тут же снять.

От подобного эффектного приема придет­ся отказаться. Если бы женщинам при каждом брошенном на них мужском взгляде приходилось поспешно сдирать с себя наиболее от­вратительные предметы гардероба, то, принимая во внимание количество мужчин, слоня­ющихся там и сям, жуткое бы на улицах царило оживление. Мало нам, что ли, без того работы?

Женщинам, как известно, присущи женс­кие признаки: красивые бюсты, красивые лица, красивые ноги, красивые волосы. Бюсты в мешках не видны (что имеет свой смысл для особ с легким брачком), лица еще не так давно красили в зеленый и красный цвета (мода на такой маки­яж, к счастью, прошла, но была, и на нее клюну­ли те, что поглупее. Может, у них при зеркале плохое освещение?), ноги же утонули в бахилах до середины лодыжки, не говоря уж о брюках. Остались только волосы. Но в этой области муж­чины составили нам серьезную конкуренцию, и этим их теперь не удивишь.

Достойное всяческого осуждения сознательное обезображивание с помощью одежды явля­ется следствием того факта, что, по сути дела, женщины одеваются не для мужчин, а для женщин.

На посиделках в бабской компании мы мог­ли бы преспокойненько прийти в домашнем ха­лате и бигуди, да в чем угодно, кого бы нам, казалось, там очаровывать? ан нет! Мы наря­димся в последний писк моды, прямехонько из Парижа, от того самого извращенца-антифеми­ниста. Приятельницы позеленеют, каждая заме­тит, и каждую скрючит. И разве их утешит тот факт, что эта гангрена выглядит в модном одея­нии как путало огородное? Ничего подобного. Они бы тоже хотели так выглядеть.

Разумной женщине плевать на цвет приятельницы. Она, конечно, тоже следует моде, но без излишеств и так, чтобы иметь возможность про­демонстрировать свои достоинства. Ведь никог­да не известно, а вдруг в сугубо бабскую компа­нию случайно затешется какой-нибудь мужчи­на, а его не тряпки интересуют, а их содержимое. И оценит по достоинству. Вот тут-то приятель­ницы посинеют, что является гораздо более су­щественным колористическим эффектом, чем пошлая зелень.

Всевозможные драные лохмотья и отвислые портки надежно скрывают дамские прелести. А мужчины, известно, слепые тетери и замеча­ют только то, что им явно и недвусмысленно показывают. И можете быть уверены, ничегошеньки они не увидят, если с первого взгляда их охватит ужас и отвращение.

Тем более удивляет тот факт, что сами они пошли тем же путем. Начали подражать женщинам, быть может, в надежде, что рано или по­здно превратятся в слабый пол и ничего уже не будут должны делать, а глупые бабы все им обес­печат на блюдечке с голубой каемочкой. Так обленились, что даже бриться перестали. И те­перь, куда ни глянь, всюду в лучшем случае какие-то библейские пророки да волшебники Черноморы, а в худшем — нищие с паперти, Марксы с Энгельсами или просто пещерные человеки. И опять брак логики. Хотят быть молодыми до конца жизни, а этими бородами жутко себя старят. Видать, лень победила благие по­рывы.

А может, и женщины со специфическими вкусами или с намерением навредить убедили их, что с бородами те выглядят просто неотра­зимо.

Похоже, забыли старую народную мудрость: волос долог, да ум короток.

Разве что, помимо их воли, наконец-то обнаружилось истинное положение вещей?..

А уж об одежде лучше и не говорить. Преж­де шестнадцатилетний юноша со стыда бы сго­рел, заставь его надеть расклешенные штаниш­ки в цветочек или горошек до колен. Солидный человек среднего возраста скорее отравился бы, нежели надел пеструю рубашонку, даже на отдыхе, даже в глухом лесу, не говоря уж об общественном месте. И оба были бы абсолютно пра­вы, ибо в вышеназванных предметах гардероба каждый мужчина в возрасте от полутора до ста лет выглядит, скажем откровенно, как полный идиот.

Позабыто даже классическое: «К военным людям так и льнут...» Может, конечно, и есть у мужчин какие мозги, но явно свихнутые.

Не замечают, как блестят глаза у женщин, когда те увидят их даже не во фраке или смокинге, а хотя бы в обычной элегантной мужской одежде, как например:

— в доспехах или хотя бы в блестящей кира­се, ну в крайнем случае в кольчуге;

— в шлеме с перьями или изящной каске с ш ишаком;

— в черной пелерине и такого же цвета шля­пе с широкими полями, из-под которой по­блескивает зажатый в зубах стилет;

— со львиной шкурой через плечо.

Хотя это уж слишком, львы сейчас под охраной.

Или, в общем, в том, что не висит. То, что висит, производит на женщин дурное впечатление. Гораздо более уместным является то, что хорошо пригнано по мужской фигуре.

Ну, на худой конец, может быть вечерний костюм, элегантная спортивная одежда, только не тренировочный костюм и не бермуды, которые демонстрируют бабки, не мужчина должен свои бабки демонстрировать, как породистая лошадь, а женщина. Ну и, конечно, форма, все­возможные мундиры... Даже мент в мундире — это нечто гораздо более интересное, чем мент в гражданской одежде... Задавленная этим чертовым равноправием женщина мечтает о настоящем мужчине, который, нормальное дело, должен отличаться от нее всесторонне. Только бы такой появился, и пусть посмотрит, как она на него смотрит...

И пусть она посмотрит, Как он на нее смотрит...

Правда, сверхэкстравагантная одежда — проблема скорее молодежная, но тесно связанная с проблемой взаимных чувств или, наоборот, чувств, не встретивших взаимности; в этой области, к сожалению, НЕТ НЕ молодых людей!

Тело увяло, но душа молода. А сердце еще моложе. Явление весьма распространенное.

Многие молодые особи женского пола, кото­рые в мужской одежде и двухсторонних патлах — здесь хвост, а здесь борода — видят массу неотразимых достоинств, сами выглядят подобным образом, возбуждая тем самым взаимные вос­торги. Правда, это вовсе обеим сторонам не мешает при виде фигуры, несколько напомина­ющей человека, тут же кардинально изменить свои вкусы.

Чтобы избежать недоразумений, хотелось бы пояснить вещь совершенно очевидную, хотя, кто знает, может и не для всех? Если человек появляется в жаркий день на пляже во фраке и лаки­рованных туфлях без рациональных причин, скорее это вызовет не восторг, а серьезные опа­сения, так как сумасшедших боятся во всем мире. Есть, правда, племена, которые им поклоняются, но у меня сильные подозрения, что делают это из того же самого примитивного страха.

De gustibus non est disputandum — о вкусах не спорят. И все же конь должен выглядеть как конь, а слон как слон. Жутко кудлатая корова вызывала бы как минимум удивление, овца — другое дело, а лев без гривы был бы не львом, а львицей. Женщина должна быть похожа на женщину, а мужчина — на мужчину, а иначе проис­ходит именно то, что происходит.

Поглупев, мужчины забыли своюглавную обязанность.

Некогда, в давние и не такие уж давние времена, каждый мужчина стремился быть жереб­цом, если не публично, то уж хотя бы в глубине души. Женщину терзала мысль, что никто ее больше не хочет, а мужчину угнетал страх, что он уже ничего не может. Отсюда всякие комп­лексы и прочие напасти.

Каждый должен делать то, для чего он создан.
Мужчины были созданы для женщин.

Святой их обязанностью является удовлетворение:

— пожелании;

— требований;

— потребностей:

а) духовных;

б) материальных;

в) невысказанных;

— фанаберии;

— капризов;

— мечтаний;

— амбиций;

— а также всевозможных чувств противо­положного им пола.

Принимая во внимание их умственную не­достаточность, догадываешься, что из перечис­ленного выше они понимают немного. Ничего тут не поделаешь. Божья кара. Ведь им прихо­дится: