Все – в сад!

Ксению уволила уже сама Алина. Наш штатный интернет‑писатель выставила в своем блоге подробный рассказ о ситуации в редакции, включая личные комментарии в адрес Алины: что‑де ей никогда не нравился ее гардероб, ее собственная коллекция – вселенский позор, отец лучше бы тратил деньги на благотворительность. Откровенность Ксении меня всегда смущала, но тут я ни в чем не могу ее упрекнуть. Сама бы поступила так же, если бы хватило смелости.

Алина бушевала полдня, Артем смог ее успокоить лишь обещанием заблокировать всей редакции доступ к интернет‑дневникам. Я удивляюсь, как после этого на него не посыпались заявления об уходе. Мы многое можем выдержать, но только не отсутствие возможности посплетничать о начальстве.

– Может, мне нужно было с ним переспать? – размышляла я вслух, перебирая иллюстрации для номера. – Тогда бы он меня назначил главным редактором.

– А я переспала, – вдруг сказала Маринка.

Я с изумлением подняла на нее глаза. Маринка сморщила лицо в смущенной улыбке:

– Но, как видишь, мне это не помогло.

Мы уставились друг на друга, а потом расхохотались как сумасшедшие, сбрасывая напряжение последних дней.

– Ну и как он? – не смогла сдержаться я от извечного женского вопроса.

– На троечку с плюсом, – призналась Маринка, – но я смогла скрыть разочарование, – с гордостью добавила она.

Мы снова расхохотались. Вера недовольно покосилась в нашу сторону, а Елена уже собралась призвать нас к порядку, но ее опередила госпожа главный редактор.

– Я тоже очень смеялась, когда читала ваш текст, – манерно растягивая слова, сказала она, – ничего глупее в жизни не видела.

Я буквально подавилась смехом. Маринка вжалась в стену, а Вера сардонически усмехнулась.

– Что вы имеете в виду? – холодно поинтересовалась я.

– Я имею в виду, что это никуда не годиться, перепишите, – и она бросила на стол распечатку статьи.

Переписать обзор, снова?! Я испытывала острейшее желание наброситься на Алину и придушить ее. Не помню, чтобы я кого‑то так ненавидела, но ненависть к такой мрази не может быть грехом.

– Что вас конкретно не удовлетворило? – вежливо уточнила я, прожигая взглядом распечатку.

Алина поджала губы и повысила голос:

– Я не вижу здесь никакой идеи!

Я подняла глаза. Алина смотрела на меня свысока, как все эти дешевки, дорвавшиеся до шмоток. Все остальные – испуганно и напряженно.

Жизнь слишком коротка, чтобы тратить ее на ненависть. И на сдерживание эмоций. Бывают ситуации, когда щепетильность и манеры пай‑девочки становятся лишними.

– Я, знаете ли, не коммунист и не работаю за идею. Я зарабатываю деньги, – с расстановкой сказала я.

Алина растерялась:

– Что же вы хотите, милочка? Повышения зарплаты?

– Понятия не имею, чего хочет Милочка, а я хочу свалить из этого сумасшедшего дома. В общем, я увольняюсь.

Немая сцена, все в шоке. Впрочем, это стало обычным состоянием сотрудников нашей редакции.

Я быстро выдвигала ящики и бросала в сумку их содержимое. Сколько барахла! Лишь бы не передумать…

Наконец, Алина пришла в себя:

– Я вас не держу! Я никого здесь не держу! А что касается вас, – она ткнула в меня пальцем, – вас никто не отпускал, пока вы не доделаете номер!

– А не пошли бы вы, милочка? – Я закинула сумку на плечо и развернулась к выходу. – Да, и давно хотела вам сказать: одеваетесь вы на редкость безвкусно.

Наконец‑то мне удалось сказать последнее слово! И, по‑моему, удачно. Нет?

Я ждала лифт, когда у меня запиликал новый мобильный. Я посмотрела на экранчик и не поверила своим глазам.

– Здравствуйте, Лариса Владимировна.

– Здравствуй, Лана, – ответила наша мымра, – я слышала, ты уволилась.

– Я смотрю, новости в нашем городе уже передаются со скоростью света, – удивленно заметила я во второй раз за последние несколько дней.

Лариса засмеялась со столь дорогими моему сердцу интонациями гиены:

– Скорее, со скоростью мобильной связи. Подъезжайте ко мне, дорогая. У меня есть для вас предложение.