Глава первая 4 page

– Я боюсь показать ее Хилари, – пробормотала Рия, поглаживая ладонью обивку сидений.

– Догадываюсь… Она скажет, что, когда ты выведешь ее на улицу, тут же начнется падение цен, – ответил Дэнни.

– А мать скажет, что видела такую машину в «Коронации» или каком‑нибудь другом фильме, – засмеялась Рия. – Интересно, что бы на ее месте сказали твои родители?

Дэнни на мгновение задумался.

– Они встревожились бы. Очень встревожились. Им пришлось бы надеть пальто и пойти с собакой на прогулку. – Он говорил грустно, понимая, что так будет всегда.

– Со временем они станут более жизнерадостными. Мы их не бросим. – Рия подумала, что она слегка напоминает Герти, которая, несмотря ни на что, не хотела бросать своего Джека. Теперь Герти носила подаренное им кольцо, и вскоре они собирались пожениться. «Это добавит ему уверенности в себе», – говорила она.

В воскресенье Маккарти пригласили своих молодых друзей к себе на ланч. В отличие от прошлого раза, их было всего четверо. Барни и Дэнни все время говорили о строительстве и земельных участках, а Мона и Рия – о ребенке.

– Я обдумала ваш совет и решила остаться дома и присматривать за ребенком, – сказала Рия.

– А бабушки вам помочь не смогут?

– Вряд ли. Моя мать работает, а родители Дэнни живут в деревне на краю света.

– Но посмотреть на внука они приедут?

– Надеюсь. Знаете, они очень сдержанные люди. Не то что Дэнни.

Мона кивнула так, словно прекрасно это знала.

– Когда родится ребенок, они оттают.

– С вами было то же самое? – Мону Маккарти можно было спросить о чем угодно; она с удовольствием рассказывала о своем простом происхождении.

– Да. Знаете, Барни сильно отличался от своей родни. Думаю, его родители совсем не понимали своего сына. Они ничем не занимались; его отец всю свою жизнь заваривал чай в конторе подрядчика. Но любили, когда на уик‑энд я привозила к ним детей. Я слишком уставала на работе и могла бы обойтись без этого. Они не знали, почему Барни так упорно работает, и не могли понять его стремления пробиться наверх. Но к внучкам относились совсем по‑другому. Может быть, и у вас будет то же самое.

Рии очень не хотелось, чтобы умная и хорошо воспитанная Полли Каллаган была соперницей этой сердечной женщины. Она в сотый раз спрашивала себя, знает ли Мона Маккарти то, что известно всему Дублину.

Дэнни нужно было лететь в Лондон вместе с Барни. Рия отвезла его в аэропорт. Целуя его на прощание, она увидела изящную Полли Каллаган, выходившую из такси, и нарочно посмотрела в другую сторону.

Но Полли церемоний не признавала. Она пошла прямо к ним и сказала:

– Так вот ваша новая машина. Очень неплохо.

– Ох, здравствуйте, миссис Каллаган… Дэнни, я не собиралась здесь парковаться. Мне нужно ехать на работу.

– Я присмотрю за ним в Лондоне. Не дам отвлекаться на тамошних красоток.

– Спасибо, – с трудом выдавила Рия.

– Пойдемте, Дэнни. Билеты у босса. Сейчас он нас хватится. – Они ушли.

Рия думала о Моне Маккарти, каждый уик‑энд возившей детей Барни к его родителям несмотря на то, что она уставала на работе.

Жизнь – штука тяжелая.

Рия уволилась с работы за неделю до рождения ребенка. Люди, которых еще год назад она не знала, оказывали ей большую поддержку. Барни Маккарти сказал, что Дэнни нужно не колесить по стране, а находиться в Дублине, чтобы присутствовать при родах. Мона добавила, чтобы они не тратились на кроватку и коляску. Она заранее запаслась всем необходимым для будущих внуков, но ее дочери рожать не торопились.

Полли Каллаган поведала, что всегда возьмет Рию на неполную ставку, если та захочет вернуться, и даже подарила ей черно‑розовый халат – надевать в родильном доме.

Время от времени Рию навещала Розмари, которую повысили в должности и сделали заведующей крупным отделом.

– Я не разбираюсь во всех этих тонкостях вроде глубокого дыхания, отхода вод и прочего, – оправдывалась она. – У меня нет опыта.

– У меня тоже, – уныло отвечала Рия. – Я тоже еще ни разу не рожала, но придется терпеть.

– Да уж. – Розмари погрозила ей пальцем, словно хотела сказать: любишь кататься, люби и саночки возить. – Дэнни будет ходить с тобой на курсы для рожениц? Не могу представить себе, что…

– Да, он просто золото. Хотя все это чушь собачья, но ему нравится.

– Конечно, нравится, а когда ты восстановишь форму, он будет любить тебя еще сильнее. – Розмари носила элегантный брючный костюм в обтяжку и выглядела в нем как тростинка. Рия понимала, что подруга хочет ее подбодрить, но все же испытывала досаду, потому что рядом с ней выглядела как танк.

К ней приходила хорошенькая юная Орла из агентства недвижимости (если бы об этом узнало ее начальство, девушке не поздоровилось бы). И мать, не скупившаяся на советы и предупреждения.

Не приходила только Хилари. Она так завидовала дому сестры, что не могла заставить себя прийти посмотреть на переделки. Рия пыталась подключить ее к поиску нужных вещей на аукционах, но из этого тоже ничего не вышло. Хилари настолько удручали размеры и вид ее собственного дома по сравнению с домом Рии, что каждый подобный выход заканчивался катастрофой. Шипение Хилари чуть не погубило прекрасный день, когда сестры увидели огромный буфет.

– Это нечестно, – сказала она. – Ты можешь покупать прекрасную мебель за гроши только потому, что у тебя пустует огромная зала. Эта мебель никому не нужна, так как у большинства людей нет собственных особняков.

– Нам просто повезло… – пролепетала Рия.

– Нет, это система. Буфет достанется тебе практически даром.

– Хилари, помолчи минутку, мне нужно сосредоточиться. Дэнни говорит, что мы можем позволить себе потратить триста фунтов, хотя буфет стоит все восемьсот.

– Ты хочешь выкинуть три сотни на предмет мебели для комнаты, которой вы даже не пользуетесь? Ты сошла с ума!

– Хилари, пожалуйста. На нас смотрят.

– Ну и пусть смотрят! Этот гроб с музыкой наверняка сожрал древесный жук.

– Никакого жука там нет. Я проверила.

– Это глупо. Поверь мне.

Начался аукцион. Буфет никого не интересовал. Один дилер, которого Рия знала в лицо, лениво торговался с владельцем магазина подержанной мебели. Но у них была та же проблема. В каком доме найдется место для такой громадины?

– Сто пятьдесят, – громко и звонко сказала Рия.

Соперники поторговались еще пару минут и сдались. Рия получила сервант викторианской эпохи (так значилось в каталоге) за сто восемьдесят фунтов.

– Ну что? Разве это не чудо? – воскликнула она, но тут же осеклась, увидев надутое лицо сестры. – Послушай, Хилари, я сэкономила сто двадцать фунтов. Может быть, обмоем покупку? Что бы вы с Мартином хотели на обед? Я приглашаю.

– Нет уж, спасибо, – ледяным тоном ответила сестра.

Рия подумала о том, какой праздник можно было бы устроить в доме на Тара‑роуд, когда она расскажет Дэнни о своем приобретении. Не хотелось думать, что ее единственная сестра вернется в унылый маленький домик к своему тусклому, не умеющему радоваться Мартину. Но она знала, что тут ничего не поделаешь. Рии хотелось остаться и потратить фунтов пятьдесят из сэкономленных денег на что‑нибудь из посуды. Можно было недорого купить пару корабельных графинов. Но такого издевательства Хилари уже не вынесла бы. Сестра напомнила бы, что, когда они были молодыми, у них в буфете не было ничего, кроме томатного кетчупа и майонеза «Шеф». Тем более корабельных графинов. Это убило бы всю радость Рии от удачной покупки.

– Ну что ж, раз так, пошли отсюда, – сказала она.

После этого случая Хилари не переступала порог ее дома. Конечно, она вела себя по‑детски, но Рии было дано так много, что она могла позволить себе быть терпимой и снисходительной. Ей хотелось видеть сестру и разговаривать с ней так же, как в ту пору, когда они еще не думали ни о деньгах, ни о стильной мебели.

Дэнни задерживался в офисе, а до родов оставалось еще пять дней. Рия решила съездить к Хилари. Ее не заботило, что Хилари начнет поливать грязью ее новую машину. Рии нужно было поговорить с сестрой.

Мартина дома не оказалось; он пошел на собрание жителей района, которые намеревались против чего‑то протестовать. Хилари выглядела усталой и недовольной.

– Ах, это ты, – сказала она, увидев Рию. Ее взгляд был устремлен на оставленную у ворот машину. – Надеюсь, что к твоему отъезду шины будут еще на месте, – добавила она.

– Хилари, можно войти?

– Конечно.

– Нам с тобой не из‑за чего ссориться, верно?

– К чему ты клонишь?

– К тому, что ты никогда не приезжаешь ко мне в гости. Я тебя приглашала столько раз, что это уже неудобно. У мамы мы тоже не встречаемся. Я не слышу от тебя ни одного доброго слова. Раньше мы дружили. Что случилось?

Лицо Хилари исказилось, как у капризного ребенка.

– Ты больше не нуждаешься в подругах.

И тут Рия не выдержала.

– Черта с два! Я до смерти боюсь рожать. Люди говорят, что это ужасно, просто никто не признается. Боюсь, что не смогу правильно ухаживать за ребенком. Боюсь, что Дэнни откусит кусок не по себе и мы потеряем все. Иногда я боюсь, что он разлюбит меня, если я начну скулить. И ты смеешь говорить, что я не нуждаюсь в подругах?

После этого все изменилось. Неприветливость Хилари как рукой сняло.

– Я пошла ставить чайник, – сказала она.

В дом на Тара‑роуд пришла Орла. Один из жильцов сказал ей, что Линчей нет. Дэнни еще не вернулся с работы, а Рия села в машину и куда‑то уехала. Орла решила зайти к Дэнни в офис. После работы она выпила, но возвращаться домой еще не хотела. Может быть, Дэнни согласится пропустить с ней пинту‑другую. Он ужасно симпатичный.

Нора Джонсон в третий раз перечитала письмо. Ее с сожалением извещали о том, что химчистка, в которой она работает, закрывается. Это объясняли изменением нужд потребителей. Но главное состояло в том, что в начале ноября Норе Джонсон предстояло лишиться работы.

Розмари улыбалась мужчине, сидевшему напротив. Он был крупным оптовым покупателем их продукции и не раз приглашал ее куда‑нибудь посидеть. Сегодня вечером она впервые сказала «да». Они обедали в очень дорогом ресторане. Фирма печатала для этого человека цветную брошюру благотворительного мероприятия, в котором участвовало множество бизнесменов. Работа была выгодная, сулившая значительный прирост числа клиентов. Розмари потратила много труда и времени на то, чтобы брошюру было приятно взять в руки.

– У вас есть полный список спонсоров? Мы могли бы его красиво оформить.

– Он у меня в гостинице, – сказал мужчина.

– Вам не нужна гостиница, – сказала Розмари. – Вы живете в Дублине.

– Вы правы, – непринужденно улыбнувшись, ответил мужчина. – Но сегодня вечером я заказал номер в гостинице. – Он поднял бокал и потянулся к ней.

Розмари чокнулась с ним.

– Очень экстравагантный жест, – сказала она.

– Вы достойны только самого лучшего, – ответил он.

– Экстравагантность состоит в том, что вы заказали номер, еще не будучи уверенным, что он вам понадобится.

Мужчина засмеялся, решив, что так Розмари выражает свое восхищение.

– Знаете, у меня было предчувствие, что вы согласитесь пообедать со мной, а этот вечер закончится в номере.

– Ваше предчувствие оправдалось ровно наполовину. Спасибо за прекрасный обед. – Она встала, готовясь уйти.

Он искренне удивился.

– Зачем же так поступать? Кокетничать, что‑то обещать, а потом огорошивать человека отказом?

Розмари сказала так громко, что ее слышали за соседними столиками:

– Никакого кокетства и обещаний не было. Было приглашение пообедать и обсудить дела, которое я приняла. Вопрос о том, чтобы закончить вечер в номере гостиницы, не обсуждался. Мы не так отчаянно нуждаемся в заказах.

Она вышла из ресторана с высоко поднятой головой, самоуверенная, как все красивые блондинки двадцати трех лет от роду.

– Я не хотела быть неприветливой, – говорила Хилари. – Просто у тебя есть все, Рия, действительно все… муж, похожий на кинозвезду… Мама говорит, что он слишком красивый.

– Что мама понимает в мужчинах?

– А еще у тебя шикарный дом, роскошная машина у дверей, ты везде бываешь и встречаешься со знаменитостями. Откуда мне было знать, что я тебе нужна?

Ответить Рия не успела. Она ощутила ту самую острую боль, которая должна была наступить только на следующей неделе. Начались схватки.

Герти вышла за рыбой и чипсами, вернулась, положила пакет на кухонный стол и наклонилась за тарелками, которые согревались в духовке. На подносе уже лежали ножи, вилки, салфетки и стояла бутылочка с томатным кетчупом.

Она не учла настроения, в котором пребывал Джек. Он смахнул со стола сверток и заорал:

– Неряха! Тебе не место в доме порядочного человека! Женщина, которая не умеет накрыть на стол, должна есть в харчевне!

– Ох, Джек, пожалуйста, пожалуйста! – закричала Герти.

Он схватил первое, что попалось под руку. К несчастью, это оказалась тяжелая щетка с длинной ручкой.

Когда Мартин вернулся с собрания жильцов, его дожидался парнишка из соседнего дома.

– Тут у одной роды начались, – весело сказал он. – Ваша миссис не умеет водить машину, поэтому в больницу их повез мой па. Вы пропустили всю потеху.

Они не могли найти Дэнни. Его не было на Тара‑роуд. Не было в офисе. На всякий случай Рия дала Хилари телефон Барни Маккарти, но Мона ответила, что мужа нет дома, а Дэнни она и вовсе не видела. Дэнни хотел присутствовать при родах. Они с Рией часто обсуждали эту тему.

Теперь Рии хотелось, чтобы он был рядом.

– Дэнни! – кричала она, закрыв глаза. Он так часто говорил, что это их ребенок, он просто обязан быть здесь. О господи, где его носит?

Дэнни уже собирался уходить, когда в офис вошла Орла Кинг. Хорошенькая, как картинка, но язык у нее заплетался. Он не собирался беседовать с ней. Но Дэнни Линч никогда не был грубым.

– Не хочешь пропустить по кружечке? – спросила Орла.

– Нет, радость моя. Совсем замотался.

– В пивной тебя подлечат. Пойдем. Пожалуйста.

– Извини, Орла, сегодня не могу.

– А когда сможешь? – Орла облизала губы и улыбнулась.

У Дэнни было два выхода: либо сразу уйти, бросив незаконченное дело и рискуя нарваться на скандал, либо предложить Орле бренди, бутылку которого он хранил для Барни.

– Глоток бренди, Орла. Но у тебя на все про все три минуты. Потом мы пойдем домой.

Орла решила, что победила. Она села на его письменный стол и скрестила ноги. Дэнни полез в буфет и достал бутылку. И тут зазвонил телефон.

– Брось, Дэнни. Это звонят по работе, – взмолилась Орла.

– В такое время? – Он взял трубку.

– Дэнни, вы один? Это Полли Каллаган. У меня неотложное дело.

– Вообще‑то нет.

– А вы можете уединиться?

– Это займет несколько минут.

– У меня нет времени. А слушать можете?

– Конечно.

– Вы при машине?

– Нет.

– Неважно, здесь стоит машина Барни. У него боли в груди. Я не могу вызвать сюда «скорую». Пусть она приедет к вашему дому.

– Да, конечно.

– Весь вопрос в том, как его туда доставить.

– Я доеду до вас на такси. Только сначала сделаю один звонок.

И тут послышался недовольный голос Орлы:

– Дэн‑ни, брось ты этот телефон. Иди сюда.

– И избавитесь от того, кто сейчас рядом с вами?

– Да, – сухо ответил он.

И еще более сухо сказал Орле:

– Извини, радость моя, бренди кончился. А мне надо идти.

– Сначала называешь меня «радость моя», а потом прогоняешь… – начала она.

Не успела девица опомниться, как оказалась у дверей. Дэнни схватил пальто и одновременно позвонил в «скорую».

Орла услышала адрес дома на Тара‑роуд.

– Кто заболел? Что, роды начались? – спросила она, испугавшись до полусмерти.

– До свидания, Орла, – бросил Дэнни и побежал на улицу ловить такси.

Лицо у Барни было пепельно‑серым. Он сидел в кресле рядом с кроватью. Полли безуспешно пыталась его одеть.

– Бросьте вы этот галстук! – рявкнул Дэнни. – Лучше спуститесь и скажите шоферу, чтобы он поднялся… и помог мне свести его по лестнице.

Полли на мгновение замешкалась.

– Вам известно, как Барни ненавидит тех, кто знает о его делах.

– О боже, Полли, это всего лишь таксист, а не сотрудник экономической контрразведки. Барни нужно доставить к нам как можно быстрее.

Барни крепко прижал руку к груди и сказал:

– Ради бога, не говорите обо мне так, словно меня здесь нет. Полли, беги за таксистом со всех ног. – А потом более мягко обратился к Дэнни: – Спасибо, что приехал и во всем разобрался.

– Все будет в порядке. – Дэнни поддерживал его бережнее, чем родного отца.

– Если дело окажется хуже, чем я предполагал, ты присмотришь за бизнесом?

– Через сорок восемь часов вы сможете присматривать за ним сами, – ответил Дэнни.

– Просто на всякий случай…

– Если просто на всякий случай, тогда ладно. Присмотрю, – лаконично ответил Дэнни, зная, что этого от него и ждут.

В этот момент пришел таксист. Если он и узнал Барни Маккарти, то не подал виду. Ему предстояла нелегкая работа: спустить грузного человека с болью в груди по узкой лестнице фешенебельного многоквартирного дома и ехать в другое место, где больного должна была забрать «скорая». Но он был человеком тертым и слишком долго водил такси, чтобы удивляться чему бы то ни было.

Хилари сидела в неприглядном приемном покое родильного дома и время от времени предпринимала безуспешные попытки найти Дэнни. Она звонила матери, но та не отвечала. Хилари не знала, что в это время мать сидела, сжимая в руках письмо, сообщавшее, что ее трудовая жизнь кончилась.

Нора Джонсон была так расстроена, что не брала трубку. Сначала нужно было собраться с духом и решить, что делать дальше.

– Дэнни! – прозвучало на всю палату, а потом наружу вышла головка ребенка. Акушерка что‑то говорила, но Рия ее почти не слышала:

– Все хорошо, Рия. Все уже позади. У вас прекрасная девочка. Само совершенство.

Рия еще никогда не чувствовала себя такой усталой. Дэнни рядом не было; он не видел, как родилась его дочь. Предсказательница оказалась права. Это действительно была девочка.

Орле Кинг казалось, что пьянство сводит ее с ума. Она испытывала болезненное чувство вины за то, что пыталась соблазнить мужчину в тот вечер, когда его жена рожала первого ребенка, но больше всего ее тревожило затмение в мозгу, наступившее после этого. Она знала, что Рия должна была быть дома, потому что собственными ушами слышала, как Дэнни вызывал «скорую» на Тара‑роуд. Но все остальные говорили, что Рия была у Хилари и что сестрам пришлось просить соседа отвезти их в больницу на машине Рии, потому что Хилари водить не умела. Орла решила, что страдает галлюцинациями и провалами в памяти, и пошла на свое первое собрание Лиги анонимных алкоголиков.

И в первый же вечер встретила мужчину по имени Колм Барри. Он был холост, красив и работал в банке. У Колма были длинные темные кудри, падавшие на воротник, и грустные темные глаза.

– Вы не похожи на банковского клерка, – сказала ему Орла.

– Я чувствую себя не столько клерком, сколько банкиром.

– Я тоже не чувствую себя машинисткой агентства по торговле недвижимостью. Скорее, моделью или певицей, – ответила Орла.

– Не вижу причины, которая мешает нам стать тем, кем хочется, – с улыбкой сказал Колм.

То ли он подшучивал над ней, то ли старался быть галантным. Но Орле было все равно. Благодаря Колму эти сборища становились вполне терпимыми.

Увидев поднятую щетку, которая вполне могла раздробить ей череп, Герти схватила нож и воткнула его в предплечье Джека. Они с изумлением следили за кровью, полившейся прямо на пакет с рыбой и чипсами, сброшенный Джеком на пол. Потом Герти сняла с пальца кольцо, положила его на стол, взяла пальто и вышла из дома. Из телефонной будки на углу она позвонила в полицию и рассказала, что сделала. В приемном покое Джек заверил всех, что это дело чисто семейное и никто ни на кого в суд подавать не будет.

Герти долго отказывалась видеть Джека, но затем, ко всеобщему разочарованию, согласилась встретиться с ним еще раз. Джек был трезв и каялся в содеянном. Они поговорили, и Герти поняла, за что она его любит. В восемь часов утра они пришли в холодную церковь и попросили двух незнакомых людей стать их свидетелями. Потом Джека лишили прав за вождение машины в пьяном виде и уволили с работы.

Герти ушла из «Полли» сама, не дожидаясь, когда миссис Каллаган ее уволит. Она слишком часто отсутствовала и больше не рассчитывала, что ей поверят на слово. Периоды трезвости Джека были непродолжительными. Герти становилась все более бледной и тревожной. Она открыла свою прачечную самообслуживания, с квартирой наверху. С квартирой, но без мебели.

Мать Герти умыла руки. Сказала, что надеется только на подруг дочери, которые не бросят ее, когда настанут трудные времена. У Герти такая подруга была: Рия Линч.

Хилари Моран так и не простила Дэнни Линча за то, что в ту ночь он не был рядом с женой. Да, она слышала объяснения и ссылки на уважительные причины; Рия терпеть не могла жаловаться. Но в ушах Хилари все еще звучали вопли сестры, ждавшей, что муж вот‑вот придет и поможет ей справиться с родовыми муками. Хилари утешало то, что ее Мартин – очень хороший человек. Может, он и не достигнет таких головокружительных высот, как красавчик Дэнни, но на него можно положиться. Когда Хилари будет рожать, Мартин никуда не исчезнет. Она надеялась, что дети у них все‑таки будут. Насчет дома, окруженного деревьями, предсказательница ошиблась. Насчет детей она могла ошибиться тоже.

Барни Маккарти оправился от сердечного приступа. Все говорили, что ему крупно повезло: рядом оказался умный и сообразительный Дэнни Линч, который, не теряя времени даром, доставил его в больницу. Врачи велели Барни слегка сбавить обороты.

Он хотел передать часть дел Дэнни, но неожиданно столкнулся с сопротивлением родни. «Это вполне естественно, – думал про себя Барни. – Они видят в Дэнни соперника и боятся его. Придется действовать тактичнее. Показать им, что за пределы семьи я выходить не собираюсь».

Временами Барни казалось, что дочери начали относиться к нему по‑другому. Стали резкими и нетерпимыми. Но Барни не мог позволить себе такую роскошь, как учитывать настроение других людей. Девочки были обязаны ему всем. Он годами работал как негр, чтобы дать им хорошее образование. Даже если они что‑то и слышали о Полли Каллаган, то все равно не должны были раскачивать лодку. Они знали, что Мону отец не бросит и что их домашний уклад не изменится. Работать с Дэнни Линчем Барни нравилось, но афишировать это не следовало. Ради благ а всех остальных.

Для Норы Джонсон день рождения ее внучки стал еще и днем конца ее трудовой жизни. Она решила, что ничего не скажет родным, пока не найдет себе новое место. Но это оказалось нелегко. В первые недели жизни Энни Линч ее бабушка получала отказ за отказом. Кому нужна сотрудница пятидесяти одного года, не имеющая специальности?

Одной пожилой даме из флигеля во дворе большого дома за поворотом Тара‑роуд требовалась сиделка и компаньонка. Нора шла на собеседование осторожно, не питая особых надежд на успех. Но все вышло как нельзя лучше. Они понравились друг другу с первого взгляда. Когда выяснилось, что ее дочь живет на Тара‑роуд, родственники старой дамы предложили Норе переехать к своей подопечной. Нора могла продать свою квартиру, свить новое гнездо и жить рядом с дочерью Рией.

Да, но что потом? Где она будет жить, когда старая дама в назначенный срок покинет этот мир? Они договорились, что при продаже флигеля первое слово останется за Норой.

Полли Каллаган запомнила ночь рождения Энни, потому что именно в ту ночь Барни едва не отдал Богу душу. Она полюбила этого человека, когда ей было двадцать пять, и их связь продолжалась уже двенадцать лет, хотя Полли много раз говорила себе, что глупо любить человека, который никогда не получит свободу.

Ей и в голову не приходило, что она могла бы выйти замуж за холостяка, который был бы счастлив предложить ей руку и сердце. Умная, изящная и деловая, Полли вызывала интерес у многих мужчин.

Но ей не давала покоя другая мысль. Полли понимала, что в ту ночь ей крупно повезло. Барни едва успели довезти до реанимационной палаты. После этого он согласился изменить свой образ жизни. Отказаться от бренди и сигарет. Больше гулять и вести себя так, словно он не бог, а простой смертный. Полли убеждала его в этом годами, в то время как Мона заботилась о еде и ни во что другое не вмешивалась.

Наконец он получил предупреждение, которому был вынужден внять. Барни Маккарти еще не исполнилось и пятидесяти; перед ним была вся жизнь.

Полли была благодарна Дэнни Линчу за быструю реакцию. Благодарна и в то же время разочарована. Когда в тот вечер она позвонила в офис, Дэнни явно был с женщиной. Полли слышала, как та хихикала. Полли была не в том положении, чтобы осуждать мужчин, ищущих утешение вне брака. Правда, Дэнни начинал слишком рано. Тем более что в ту ночь ему следовало находиться рядом с молодой женой, рожавшей их первого ребенка. Но Полли только многозначительно пожимала плечами. Мужчины есть мужчины.

Розмари тоже прекрасно помнила тот день, когда родилась Энни Линч. Он стал для нее судьбоносным. Во‑первых, один сластолюбец забронировал номер в гостинице и был уверен, что Розмари ляжет с ним в постель. Во‑вторых, в этот день она почувствовала внезапное влечение к молодому человеку по имени Колм Барри, работавшему в банке неподалеку от их компании. Он был учтив и всегда восхищался ее умением вести дела. В отличие от коллег, он не был сторонником умеренности и аккуратности. Похоже, Колм уже успел разочароваться в самой идее банков. Он оказывал Розмари большую поддержку в расширении дела. Этому высокому мужчине с чересчур длинными волнистыми темными волосами было около тридцати. В банке его прическу не одобряют, с удовлетворением признался он Розмари.

– Вас это волнует?

– Ни капельки. А вас волнует мнение других людей? – в свою очередь спросил он.

– Работа требует. Когда приходят заказчики и видят перед собой молодую женщину, то хотят говорить с мужчиной. Поэтому мне волей‑неволей приходится держаться самоуверенно. Мнение других меня волнует только в этом смысле и ни в каком другом.

С ним было легко разговаривать. Некоторые мужчины, которым по‑настоящему нравятся женщины, слушают, а сами изучают их взглядом. Такие мужчины, как Дэнни Линч. В отличие от них, глаза у Колма были грустные. Но Розмари он нравился. Почему женщины никогда не проявляют инициативы? Она пригласила Колма Барри пообедать с ней.

– С удовольствием, – ответил он. – Но, увы, сегодня вечером у меня собрание.

– Бросьте, Колм. Банк переживет, если вы пропустите одно собрание, – сказала Розмари.

– Нет, речь идет об АА.

– Это что, марка вашей машины?

– Нет. «Анонимные Алкоголики», – просто ответил он.

– Ох!

– Ну, не переживайте так. Считайте, что мне повезло. Я получаю там моральную поддержку. Именно эта поддержка позволила мне отвергнуть лестное предложение прекрасной блондинки.

– На сегодняшний вечер. – Розмари широко улыбнулась. – Но ведь будут и другие вечера, правда?

– Да, конечно. Однако теперь, когда вы узнали правду, у вас может пропасть желание пообедать со мной. – Барри не оправдывался. Просто соблюдал осторожность на случай, если Розмари действительно передумает. Она сделала паузу. Достаточно долгую, чтобы Колм мог заговорить снова и положить конец тому, что еще не началось. – Мы оба знаем, что вам следовало бы поискать другого человека… скажем так, более солидного. Не тратьте время на неудачника. Банковского клерка со склонностью к алкоголизму.

– Вы ужасный циник, – сказала Розмари.

– Точнее, ужасный реалист. Я буду с интересом следить за вами.

– А я за вами, – ответила она.

Мона Маккарти на всю жизнь запомнила, где она была, когда услышала, что Барни в реанимации. На чердаке, где разыскивала кроватку для малыша Рии Линч. Именно там ее застал тревожный звонок Хилари, сообщавшей, что Рию отвезли в родильный дом и что они ищут Дэнни. Через полчаса позвонил Дэнни и сообщил, что с Барни все в порядке, но врачи на всякий случай решили сделать ему электрокардиограмму. И что она может приехать в больницу в любое время: он пришлет за ней машину.

– Где это случилось? Ему стало плохо? – спросила Мона.

– Он был у меня на Тара‑роуд, – спокойно и участливо ответил Дэнни. – Мы проработали весь вечер. Мона, все в порядке. Поверьте мне, он в прекрасной форме и говорит, чтобы вы не волновались. Вы убедитесь в этом сами, когда приедете.

Ей сразу полегчало. Удивительный мальчик. Утешает ее, хотя сам наверняка в панике из‑за того, что его жена рожает.

– Дэнни, я рада слышать, что ребенок уже на подходе… Как она?

– Что?

– Ее отвезла сестра, она…

– Дерьмо! – Он бросил трубку.

– Дэнни? – Мона Маккарти была сбита с толку. Хилари сказала, что не нашла Дэнни на Тара‑роуд. А Дэнни утверждает, что был там весь вечер. Тут крылась какая‑то тайна.