Глава вторая 2 page

– Ты сама мне сказала. Забыла?

– Ничего я тебе не говорила. Ты дружишь с Рией.

– Конечно, говорила. Иначе откуда бы я знала?

– Когда это было?

– Недавно. Слушай, иди сюда и сядь в этой нише. Тут тихо. Сейчас мы с тобой выпьем.

– Я ненавижу разговаривать на вечеринках с женщинами.

– Знаю, Орла. Я тоже. Но это ненадолго. Я позову одного из симпатичных мальчиков, которые живут в этом доме, и он поговорит с тобой. Они все тобой интересовались.

– Серьезно?

– Да. Все до одного. Зачем тебе тратить время на Дэнни Линча, этого профессионального обманщика?

– Ты права, Розмари.

– Да уж. Поверь мне.

– Прости меня. Я всегда считала тебя воображалой.

– Нет, не считала. В глубине души я тебе нравилась. – Розмари отправилась на поиски молодых людей, которые снимали у Дэнни и Рии комнаты. – В нише под лестницей сидит настоящая красотка и спрашивает, где эти симпатичные мальчики, с которыми она познакомилась, когда пришла сюда.

Колм вышел из‑за кулис и сказал:

– Вам место в ООН.

– Но меня вы не любите? – выгнув бровь, спросила Розмари.

– Я вами восхищаюсь. И слегка побаиваюсь.

– Если так, то вы для меня бесполезны. – Она засмеялась и поцеловала его в щеку.

– Знаете, я не сплю со своей сестрой, – сказал он.

– Я в этом и не сомневалась. Вы спите с женой владельца пивной.

– Откуда вы знаете? – изумился Колм.

– Я знаю все, – со смехом ответила она. – Дублин – город маленький.

На следующий день Нора Джонсон изумлялась количеству выпитого. Ну и молодежь… Ничего удивительного, что одна девушка напилась вдрызг, кричала на всех, а потом пошла с одним из жильцов в его комнату. Кто‑то случайно открыл дверь и увидел, что они лежат в постели. Дэнни считал, что в этом нет ничего смешного. Просто Орла не привыкла пить и быстро опьянела. Она не собиралась спать с одним из этих парнишек. Это не в ее характере.

– Брось, Дэнни. Она спит со всеми подряд. Мы знали это еще тогда, когда вместе работали в агентстве, – сказала Розмари.

– Я не знал, – лаконично ответил Линч.

Розмари перечислила ему полдюжины имен.

– По‑моему, ты говорила, что она нравится этому симпатичному Колму Барри, – сказала Рия.

– Нравилась. Но после вчерашнего представления его интерес к ней сильно уменьшился. – Розмари действительно знала всё.

Дэнни нахмурился.

– Тебе не понравился вчерашний вечер? – с тревогой спросила Рия.

– Понравился. Очень понравился, – рассеянно ответил Дэнни. Поведение Орлы выбило его из колеи и даже напугало. Барни держался с ним холоднее обычного и попросил избавиться от Орлы как можно скорее и тише. А Полли смотрела на него так, словно Дэнни нарушил все правила приличия.

Этот слабак Колм Барри оказался совершенно бесполезным. Парнишки, снимавшие комнату, сделали свое дело, но какой болван оставляет открытой дверь в спальню? Молодцом держалась только Розмари Райан. Она выводила людей на сцену и уводила их за кулисы так словно действительно знала всё обо всех. Но, конечно, это было невозможно.

Хилари не смогла присутствовать на дне рождения Энни, но пришла недели через две и принесла подарок. И первым делом спросила, много ли потерял Барни Маккарти в результате недавнего обвала на бирже.

– Не знаю. Дэнни не говорил об этом ни слова, – удивилась Рия.

– Мартин сказал, что такие парни, как Барни, которые зарабатывают деньги в Англии, всегда хранят их там же. Если это так, то он должен был потерять последнюю рубашку, – мрачно сказала Хилари.

– Вряд ли он что‑то потерял, иначе мы бы об этом знали. Похоже, он преуспевает так же, как прежде. Если не больше.

– Что ж, раз так, все в порядке, – ответила Хилари.

Иногда Рии казалось, что Хилари обрадовалась бы плохим новостям. Она и Мартин, у которых денег не было вовсе, с большим интересом следили за изменениями курса ценных бумаг.

Во время вечеринки на Тара‑роуд Герти держалась очень осторожно. Джек был с ней, одетый в свой единственный хороший костюм. Они пригласили для ребенка няню и ушли рано. Джек пил только апельсиновый сок. На Рождество должна была прилететь из Штатов сестра Герти Шейла. Шейла и ее муж, американец Макс, не знали всей глубины проблем, связанных с Джеком.

Шейла любила похвастаться своей жизнью в Новой Англии. Когда она приезжала на родину, вся семья гордилась ее богатством и высоким общественным положением. То, что Герти вышла замуж за очень ненадежного человека, никогда не упоминалось ни в письмах, ни в телефонных разговорах. Герти надеялась, что трехнедельный визит сестры не совпадет с запоем Джека.

Ее очень угнетало, что хорошенькая Орла вела себя столь скверно. Если даже такие девочки теряют власть над собой, то чего требовать от ее Джека? Однако, против всех ожиданий, Джек остался трезвым. Беспокойным, тревожным, но трезвым. «Все‑таки есть Бог на свете», – поделилась Герти с Рией, помогая ей ставить на стол горячий пряный суп и питу.

– Знаю, Герти, знаю. Стоит мне посмотреть на Дэнни и малышку Энни, как я думаю то же самое.

Герти слегка поморщилась. Она слышала от одной из девушек, работавших в ее прачечной, что красавчик Дэнни Линч, живущий в шикарном конце Тара‑роуд, завел себе любовницу по примеру своего босса Барни Маккарти. Герти так хотела, чтобы это оказалось неправдой, что отказывалась слушать сплетни и задавать вопросы.

Барни Маккарти ни разу не вспомнил о поведении Орлы Кинг во время вечеринки в доме на Тара‑роуд. Он был уверен, что эта связь подошла к концу. И не ошибся. Дэнни позвонил Орле домой и сказал, что между ними все кончено. Причем очень решительно и недвусмысленно.

– Не думай, что тебе удастся так легко избавиться от меня! – кричала она. После возмутительных событий в доме на Тара‑роуд Орла сумела взять себя в руки, но эта новость подкосила ее.

– Не знаю, о чем ты, – сказал Дэнни. – Мы обо всем договорились заранее. Ты знала, что ради тебя я Рию не брошу. Что это будет только маленькое развлечение, которое никому не причинит вреда.

– Я так не договаривалась! – заплакала Орла.

– Нет, договаривалась.

– Но теперь все изменилось, – сказала она. – Я люблю тебя. А ты обращаешься со мной как с последним дерьмом.

– Неправда. Если кто‑то и обращается с кем‑то как с дерьмом, то это ты. Ты пришла в мой дом, напилась как свинья, оскорбила моего босса и переспала с одним, а то и с двумя моими квартирантами на виду у всех. И кто с кем, по‑твоему, плохо обращается?

– Ты этого не сделаешь, Дэнни Линч! Я еще могу причинить тебе много хлопот, – сказала Орла.

– Кто тебя послушает? После того, что ты натворила в моем доме, никто не поверит, что я прикасался к тебе. Даже шестом в сорок футов длиной.

– Алло, Розмари? Это Орла Кинг.

– Привет, Орла. Ну что, пришла в себя?

– Да. С пьянством покончено.

– Отлично. Я так и думала. И даже говорила тебе об этом. Помнишь?

– Да, говорила. Оказывается, я плохо разбираюсь в людях. Не знала, что ты такая добрая.

– Брось. Конечно, знала.

– Нет, не знала. Дэнни Линч оказался лжецом и подонком. Я хочу пойти к его жене и рассказать, что он собой представляет.

– Не делай этого, Орла.

– Почему? Он лжец. Она должна это знать.

– Послушай меня. Ты только что признала, что мы подруги. Так выслушай дружеский совет.

– Ладно. Что ты хочешь сказать?

– Дэнни – очень опасный человек. Если ты это сделаешь, он будет мстить. Добьется, чтобы тебя выгнали с работы.

– Это ему не по зубам.

– По зубам, Орла, еще как по зубам. Он может сказать твоим боссам, что ты копировала для него документы и сообщала подробности предстоящих сделок.

– Он этого не сделает!

– А что ему терять? Он связан с Барни. А Барни не станет гладить тебя по головке за то, что ты сказала ему про ту поездку в провинцию.

– О боже, неужели я это сделала?

– Боюсь, что да.

– Я не помню.

– В том‑то и дело. Поверь, я не желаю тебе зла. Если ты пойдешь на Тара‑роуд и все расскажешь, это не принесет тебе ничего, кроме новых неприятностей. Дэнни ополчится на тебя. Ты знаешь его решительность. Знаешь, какой он честолюбивый, как хочет пробиться наверх. Он не позволит тебе встать на его пути.

– Ты думаешь, что?..

– Ты должна сказать ему, что хочешь, чтобы шум слегка поутих. Мужчины это любят. И что не в твоих интересах подливать масло в огонь. Как только он поймет, что ты не собираешься делать ему гадости, то снова захочет увидеть тебя, и ваши отношения постепенно восстановятся.

Орла чуть не заплакала от благодарности.

– Розмари, ты сама не представляешь, как помогла мне. Не знаю, почему я считала тебя воображалой и зазнайкой. Именно так я и сделаю. Конечно, он вернется ко мне, когда поймет, что я не буду устраивать ему сцен.

– Но учти – на это потребуется время, – предупредила Розмари.

– Сколько, по‑твоему?

– С мужчинами ничего заранее сказать нельзя. Может быть, несколько недель.

– Недель? – с ужасом повторила Орла.

– Я знаю, это тяжело, но дело того стоит, правда?

– Ты права. – Орла положила трубку.

Нора Джонсон брала уроки игры в бридж. Она была захвачена этой игрой и только о ней и говорила. Теперь она делала это с такой же страстью, как когда‑то смотрела фильмы по телевизору.

Но Рия учиться отказывалась наотрез.

– Мама, я видела слишком много людей, для которых карты стали манией. Мне и так хватает дел, чтобы пять часов в день думать над тем, все ли бубны вышли или у кого на руках осталась семерка пик.

– Это совсем не так! – фыркнула Нора. – Но тебе же хуже. Я хочу чем‑то развлечь стариков из «Святой Риты».

Результат превзошел все ожидания. Игроки собирались в комнате одного из обитателей дома престарелых. Иногда игра шла сразу на трех столах. Нора Джонсон проводила там всю вторую половину дня. В сутках не хватало часов.

Она не только учила стариков играть, но давала им советы, умасливала, отчитывала – словом, организовывала их жизнь. Нора была счастлива, когда получала возможность устанавливать свои правила или решать за других. В том числе и за собственную дочь Рию.

– Я бы хотела, чтобы ты молилась святой Анне, – говорила дочери Нора Джонсон.

– Ох, мама, нет никакой святой Анны, – с раздражением отвечала ей Рия.

– Конечно, есть, – презрительно отвечала мать. – Как ты думаешь, кто был матерью Девы Марии? А ее мужем был святой Иоаким. День святой Анны бывает в конце июля, и я всегда молюсь ей за тебя, говорю, что ты хорошая девочка и помнишь день своих именин.

– Но это не мои именины. Мы живем в Ирландии, а не в России или в Греции. Меня зовут Рия, а полностью – Мария. Не Анна.

– Твое имя в крещении Анна‑Мария. Твою собственную дочь назвали в честь матери Пресвятой Девы.

– Нет. Просто нам понравилось это имя.

– То‑то и оно! – воскликнула мать.

– Но даже если она меня и послушает, о чем я буду ее просить? У меня и так все есть.

– Тебе нужен еще один ребенок, – поджав губы, сказала мать. – Святая Анна в состоянии тебе помочь. Можешь считать это предрассудками, но поверь мне, я говорю правду.

Рия знала, что если она перестанет принимать таблетки, то сможет родить и без помощи святой Анны. Иногда она думала об этом, но нужно было поговорить с Дэнни. В последнее время он интересовался только бизнесом, однако, возможно, пришло время обсудить этот вопрос.

– Хорошо, я помолюсь святой Анне, – кротко сказала она матери.

– Вот и умница, – ответила Нора Джонсон.

Шейла, сестра Герти, прилетела домой на Рождество.

– Я должна пригласить ее на ланч, – сказала Рия.

– О нет! – воскликнул Дэнни. – Только не в рождественские каникулы. Что угодно, но этот драчун к нам на Рождество не придет.

– Дэнни, побойся бога. Разве Джек не вел себя на вечеринке как ангел?

– Ну, если ангелом можно назвать ходячее бревно, то тогда ты права.

– Не ворчи. Тебе это не идет.

Дэнни вздохнул.

– Радость моя, у нас всегда толпится народ. Ни минуты покоя.

– Неправда! – обиделась Рия.

– Правда. Сегодня один из тех редких дней, когда в доме нет никого, кроме нас с Энни. А все остальное время яблоку упасть негде.

– По‑твоему, это моих рук дело? А кто бывает здесь чаще, чем Барни? Он приезжает к нам четыре раза в неделю, один день с Полли, другой с Моной. Разве это я их приглашаю?

– Нет.

– И что из этого следует?

– Я просто хотел сказать, что иногда не грех и отдохнуть.

– Раз так, забудь про сестру Герти, – сказала Рия. – Это была только идея.

– Послушай… Я не хотел…

– Забудь, я сказала. Мы будем отдыхать.

– Рия, иди сюда… – Он привлек ее к себе. – Ты умеешь сердиться хуже всех в мире, – сказал он и поцеловал ее в нос. – Ладно, в какой день мы их пригласим?

– Я знала, что ты образумишься. Как насчет первого воскресенья после Рождества?

– Нет, это день Маккарти. Мы не можем его пропустить.

– Тогда в понедельник На работу никому не нужно. Вся Ирландия будет сидеть по домам. А твоих родителей пригласим?

– Зачем?

– Они смогут повидаться с Энни, увидеть, что мы сделали с домом, и познакомиться с американцами.

– Они не обрадуются. Честно говоря, не думаю, что это доставит им удовольствие.

Рия сделала паузу.

– Ладно. – Спасибо и на том, что она отстояла сестру Герти…

Шейла Мэйн и ее муж Макс не были в Ирландии шесть лет. С самой свадьбы. Теперь у них был сын Шон, ровесник Энни. Шейла была поражена тем, как изменилась ее родина, как повысилось материальное благосостояние людей и как успешно развивался малый бизнес. Когда в восемнадцать лет она уехала в Америку искать счастья, Ирландия была намного беднее.

– Не прошло и десяти лет, а все стало другим!

Рия чувствовала, что переворот в экономике Шейлу не слишком радует. Эта женщина напомнила ей сестру Хилари, которая радовалась плохим новостям больше, чем хорошим. Казалось, больше всего ее раздражала чрезмерная общительность дублинцев.

– Здесь совсем не так, как в Штатах, – жаловалась она в канун сочельника на девичнике в новом ресторане Колма. – Представьте себе, люди смеются и разговаривают с теми, кто сидит за соседними столиками. Нет, в мое время все было иначе.

Колм провел несколько репетиций, экспериментируя с недорогими блюдами и приглашая друзей за чисто символическую плату. Так можно было подчистить все недоделки до официального открытия ресторана, которое должно было состояться в марте. Пока что для посторонних вход был закрыт. Колму помогала его красивая, но слишком молчаливая сестра Кэролайн. Она накрывала столы и исполняла роль метрдотеля.

– Кэролайн, почаще улыбайся, – то и дело просил ее брат. Она сильно нервничала; вряд ли ей удалось бы выполнять те же функции при большом скоплении народа.

От всего этого Шейлу просто трясло. В сочельник они пошли на Графтон‑стрит, где под открытым небом шло радиошоу Гая Берна. Шейле могли дать в руки микрофон и попросить что‑нибудь сказать, как вернувшуюся эмигрантку. В сегодняшней Ирландии было возможно все. Достаточно было посмотреть на шикарных подруг Герти, имевших хорошую работу и красивые дома. Правда, сама Герти не слишком процветала; ее прачечная самообслуживания находилась в непрестижном конце Тара‑роуд. А муж Джек был красив, обаятелен, но имел весьма туманные виды на будущее. Однако даже у них имелся свой бизнес и двухлетний сынишка. А все вокруг были поразительно уверены в себе. Вздохи Шейлы так напоминали вздохи Хилари, что Рия не могла дождаться, когда две эти женщины встретятся в ее доме за ланчем.

И они действительно нашли общий язык. Герти и Рия стояли сзади и следили за тем, как это происходило. Муж Шейлы Макс Мэйн, человек тихий и спокойный, имевший украинские корни и почти ничего не знавший об Ирландии, чувствовал себя неловко. Конечно, только Дэнни было под силу расшевелить его с помощью дружеской улыбки и огромного интереса ко всему новому.

– Макс, расскажите мне, какие дома у вас в Новой Англии. Вы ведь из Коннектикута, так? Это правда, что все дома у вас белые, как на фотографиях?

Макс честно сказал, что дом, в котором живут они с Шейлой, не соответствует местному идеалу. Дэнни в ответ так же честно рассказал, как они с Рией сумели стать владельцами большого дома на Тара‑роуд, оказавшись в нужное время в нужном месте и сдав три комнаты молодым людям, что помогло им выплатить ренту. Помогла Максу расслабиться и половина бутылки русской водки, которую мужчины пили стопками. Рия следила за тем, как Дэнни обхаживал зятя ее подруги. Он не хотел, чтобы Шейла и Макс приходили, но сейчас выкладывался вовсю. Джек, у которого была временная передышка, был трезв и молча сидел в углу.

Когда гости ушли, Рия обняла Дэнни.

– Ты просто чудо! По‑моему, в конце ланча ты был вознагражден. Макс – очень славный человек, правда?

– Радость моя, он двух слов связать не может. Но ты так хорошо обращаешься с моими гостями, что я решил ответить тебе тем же, а заодно сделать приятное старушке Герти. Что бы там ни говорили, но женщина она хорошая. Вот и всё.

Рия почувствовала, что ее надули. Она искренне поверила, что беседа с Максом Мэйном доставила Дэнни удовольствие. А оказалось, что он просто притворялся.

Перед возвращением домой Шейла хотела посетить какую‑нибудь местную предсказательницу. Многие ее соседи в Америке ходили к экстрасенсам, среди которых попадались очень сильные. Но считалось, что их дар не идет ни в какое сравнение с даром ирландских женщин.

– Девочки, я возьму с собой вас троих… Доставьте мне удовольствие, – сказала она. Шейла им нравилась. Эта женщина более крупная и менее изящная, чем ее сестра, но у нее такие же тревожные глаза, а уголки рта печально опускаются вниз от нежелания расставаться с городом, где люди так весело проводят время.

Рии хотелось сказать, что все эти гадания – шоу для туристов, но жаль было расстраивать бедняжку Герти.

– Давайте съездим к миссис Коннор, – предложила Герти.

– В прошлый раз она не слишком угадала, но я слышала, что сейчас она в самой поре. Почему бы и нет? Это настоящее приключение, – согласилась Розмари. Когда они были у гадалки, Розмари промолчала о своем предсказании, потому что оно не соответствовало ее планам на жизнь. Может быть, сейчас все будет по‑другому.

– А мне она предсказала, что мой ребенок будет девочкой. Я знаю, что шансы составляют пятьдесят на пятьдесят, но она угадала. Давайте съездим к ней, – сказала Рия. Она перестала принимать таблетки еще в сентябре, но рассказать обо всем Дэнни пока не спешила. Нужно было дождаться подходящего момента.

Похоже, за прошедшее время клиентура миссис Коннор сильно увеличилась. Она принимала по пять – десять человек за вечер. За ней следили сотни жадных глаз, ей протягивали тысячи ладоней, а на стол падали тысячи бумажных банкнот. Но ее табор оставался таким же бедным, а лицо не выражало никакой радости от того, что она видела будущее стольких людей.

Услышав акцент Шейлы, миссис Коннор сказала, что та живет за морем, возможно, в Штатах, что брак у нее довольно удачный, но ей захочется вернуться в Ирландию.

– А я в нее вернусь? – умоляюще спросила Шейла.

– Ваше будущее в ваших руках, – мрачно сказала миссис Коннор, и эти слова несказанно обрадовали Шейлу. Она решила, что потратила деньги не напрасно.

Тревожные глаза Герти позволили миссис Коннор сказать, что жизнь у нее была трудная и опасная и что ей следует следить за теми, кого она любит. Поскольку Герти только и делала, что следила за Джеком, получилось, что гадалка и тут попала в цель.

Розмари села, протянула ей ладонь и обвела взглядом бедный табор. Эта женщина зарабатывала около ста тысяч фунтов в год чистыми. Как она могла жить в такой обстановке?

– Вы уже были здесь, – сказала ей женщина.

– Верно. Несколько лет назад.

– Мое гадание сбылось?

– Нет. Вы видели, что меня ждут большие трудности и что у меня не будет ни друзей, ни успеха. Но все оказалось не так У меня нет никаких трудностей, есть куча друзей, и мой бизнес процветает. Но ни одно дело не обходится без ошибок. Остальным вы предсказали судьбу верно. – Розмари улыбнулась: профессионал всегда поймет профессионала.

Миссис Коннор оторвалась от ее ладони.

– Я говорила не так Я не видела у вас настоящих друзей. Но видела, что вам не суждено получить то, чего вы по‑настоящему хотите. И сейчас вижу то же самое. – Ее голос звучал решительно, но печально.

Розмари слегка вздрогнула.

– А замуж я выйду? – делано небрежным тоном спросила она.

– Нет, – ответила миссис Коннор.

Рия вошла последней. Она посмотрела на предсказательницу с сочувствием.

– А вам здесь не сыро? Этот старый обогреватель почти не дает тепла.

– Мне достаточно, – ответила гадалка.

– Миссис Коннор, неужели вы не можете жить в другом месте, лучше этого? Что написано на вашей собственной ладони? – не отставала Рия.

– Мы не читаем по собственной ладони. Такова традиция.

– Ну, это мог бы сделать кто‑нибудь другой…

– Лучше покажите мне вашу ладонь, леди. Правда, я и без нее могу сказать, что вы снова беременны.

Рия открыла рот от изумления.

– Это правда? – прошептала она.

– Да, леди. На этот раз у вас будет мальчик. – У Рии защипало глаза. Миссис Коннор, влачившая жалкое существование в нищем таборе, могла знать будущее не больше, чем пресловутая святая Анна ее матери, умершая и похороненная две тысячи лет назад, но ее слова звучали очень убедительно. Она оказалась права насчет Энни и насчет того, что у Хилари детей не будет. Возможно, паранормальные способности все же существуют на свете. Она встала, собираясь уйти. – А вы не хотите услышать о вашем бизнесе и путешествии за море?

– Нет, это не обо мне. Наверное, на мою ладонь прокрались чьи‑то чужие линии, – добродушно сказала Рия.

Миссис Коннор пожала плечами.

– Знаете, я это вижу. Бизнес, который принесет вам не только успех, но и счастье.

Рия засмеялась.

– Что ж, я расскажу об этом мужу. Он будет доволен. В последнее время он очень много работает и будет рад, если я действительно стану олигархом!

– Леди, лучше расскажите ему о ребенке. Он этого еще не знает. – Миссис Коннор закашляла и зябко закуталась в кардиган.

Новость не слишком обрадовала Дэнни.

– Радость моя, мы должны были обсудить это вместе.

– Знаю, Дэнни. Но у нас нет времени на то, чтобы что‑то обсуждать. Ты слишком много работаешь.

– Тем больше причин обсуждать что‑то. Барни пашет как вол, с деньгами туго, а некоторые проекты очень рискованны. Мы не можем позволить себе еще одного ребенка.

– Будь благоразумным. Сколько может стоить ребенок? У нас есть все детские вещи. Нам не нужно покупать кроватку, коляску и все, что стоит денег. – Она была разочарована.

– Рия, я не говорю, что не хочу ребенка. Сама знаешь, это не так. Но мы договаривались решать подобные дела вместе. Сейчас не самое подходящее время. Года через три‑четыре нам было бы легче.

– Я же сказала, в ближайшие три‑четыре года он нам ничего не будет стоить.

– Рия, перестань называть ребенка «он». На данной стадии определить его пол невозможно.

– Я уже знаю.

– Потому что так сказала какая‑то гадалка? Радость моя, дай передохнуть.

– Она оказалась права насчет моей беременности. Вчера я ходила к врачу.

– И все же решение мы должны были принимать вместе, – возразил Дэнни.

– Дэнни, это нечестно. И несправедливо. Разве я требую права участвовать в принятии решений, касающихся этого дома? Нет, черт побери! Я не знаю, когда ты придешь или уйдешь, когда явится Барни Маккарти и запрется с тобой на несколько часов. Не знаю, кого он приведет с собой – жену или любовницу. Не обсуждаю с тобой, могу ли я снова пойти работать и попросить маму приглядывать за Энни, потому что тебе нравится возвращаться в ухоженный дом в любое время дня и ночи. Я бы хотела завести кошку, но ты их не любишь – ну и ладно. Я бы хотела проводить с тобой больше времени, но Барни не может без тебя обойтись – что ж, пусть. Но когда я на время забыла про таблетки, выяснилось, что такое решение нужно принимать вместе. Я спрашиваю, а где же другие совместные решения? Где они? – По лицу Рии катились слезы. Мысль о том, что внутри нее зреет новая жизнь, перестала доставлять ей удовольствие.

Муж смотрел на нее с удивлением. Но когда Дэнни понял, до какой степени ей одиноко, его лицо исказилось.

– Прости меня. Я понял, что был эгоистом. Все, что ты сказала, правда. Просто я схожу с ума из‑за работы. Боюсь потерять все, что у нас есть. Рия, я очень виноват перед тобой. – Дэнни уткнулся жене в плечо, а она гладила его по голове и утешала. – Я рад, что у нас будет мальчик. Но если родится такая же девочка, как Энни, я буду рад не меньше.

Рия хотела рассказать ему про предсказание гадалки о том, что в один прекрасный день у нее будет свой бизнес и что она отправится за море, но решила, что не стоит. Настроение сейчас неподходящее, да и вообще все это чушь собачья.

– Рия, я знаю, что ты снова беременна. Мама сказала, – заявила Хилари во время своего очередного визита.

– Я как раз собиралась тебе рассказать. Забыла, что наша мать – настоящее сарафанное радио. С таким же успехом можно было объявить об этом в двенадцатичасовых новостях, – начала оправдываться Рия.

– Ты довольна? – спросила Хилари.

– Очень. Энни будет с кем играть, хотя возможно, что на первых порах она его возненавидит.

– Его?

– Да. Я не сомневаюсь. Послушай, Хилари, мне трудно говорить с тобой об этом. Ты никогда не хотела обсуждать ситуацию, в которой очутилась. А ведь было время, когда мы могли говорить с тобой обо всем на свете.

– Я не прочь поговорить об этом, – небрежно ответила Хилари.

– Ты не думала об усыновлении?

– Думала. Но Мартин против.

– Почему?

– Слишком дорого. Он считает, что стоимость содержания и образования ребенка непомерно высока. А если он поступит в университет, то понадобятся тысячи и тысячи.

– Но если бы у вас родился свой ребенок, вы платили бы.

– С трудом. Что ни говори, а всегда может возникнуть чувство, что мы делаем это для чужого ребенка.

– Не возникнет. Конечно, не возникнет. Как только ты берешь младенца на руки, он сразу становится твоим.

– Так говорят, но мне что‑то не верится. – Хилари с сомнением покачала головой и сделала глоток чая.

– Но ведь усыновить ребенка не так уж трудно, – не сдавалась Рия.

– Сейчас трудно. Понимаешь, все стараются сохранить детей, чтобы получать содержание от государства. Нет, я поставила на этом крест.

– Когда мы были молодыми, забеременеть до брака боялись как огня.

– Ну, тебя это не напугало, – как обычно, без обиняков брякнула Хилари.

– Ну, я имела в виду поколение наших матерей. Вспомни тогдашние жуткие истории. Девушки кончали с собой или убегали в Англию делать аборт, сами не зная, что из этого получится. Конечно, так намного лучше, правда?

– Рия, тебе легко говорить. Видела бы ты эту бесстыжую пятиклассницу с выпирающим брюхом. А теперь выясняется, что ее мать не хочет брать ребенка, так что назревает настоящая трагедия.

– Может быть, вы с Мартином.

– Рия, очнись. Представь себе, что мы работаем в той же школе и воспитываем ребенка этой маленькой шлюшки, платя за все из собственного кармана. Да мы станем всеобщим посмешищем!

Рии казалось, что Хилари слишком мрачно смотрит на мир, но утешить сестру ей было нечем. У нее было всё, а у Хилари – ничего.

Орла Кинг снова начала посещать собрания АА. Колм продолжал относиться к ней по‑дружески. Но при воспоминании о вечеринке на Тара‑роуд ей становилось стыдно. Наконец она решила нарушить молчание.

– Колм, я хотела поблагодарить тебя за то, что в тот вечер ты пытался мне помочь. – Она с трудом находила слова.

– Все в порядке, Орла. Мы все прошли через это, иначе нас здесь не было бы. Что было, то сплыло.

– Но на душе все равно паршиво.

– Только если на этом зацикливаться. Попытайся заняться чем‑нибудь другим. Когда я ушел из банка и занялся рестораном, то стал так уставать, что у меня не осталось времени на тоску по выпивке и жалость к себе.

– Я не знаю ничего, кроме машинописи.

– Как‑то ты сказала, что хотела бы стать моделью.

– Я слишком старая и толстая. Моделями становятся только шестнадцатилетние недокормыши.

– Ты неплохо поёшь. А на пианино играешь?

– Да, но я пою только когда выпью.

– А если попробовать спеть на трезвую голову? Так легче соблюдать тональность и запоминать слова.

– Колм, мне стыдно, что я такая беспомощная. Я понимаю, что веду себя как капризный ребенок. Но даже если я и смогу спеть пару песенок, где я найду работу?

– Пожалуй, я мог бы тебе помочь. Когда откроется мой ресторан, ты могла бы там выступить… Больших денег не обещаю, но там тебя смогут заметить. А Розмари знает половину Дублина. У нее много знакомых в ресторанах и клубах…

– Не думаю, что Розмари ко мне хорошо относится. Я сваляла дурака, попытавшись увести мужа у ее лучшей подруги.