Объект седьмой: Петергоф

— Вот только интересно, что скажет мама…

— Ну «мама», «мама», это дело-то житейское!

Да, и потом я дам тебе десять тысяч люстр. Давай, пошалим сейчас!

— Представляю, как рассердится папа…

— Папа? А что папа?

- Последний раз спрашиваю – поедешь со мной?

- Что я в том Мадриде не видал?

- Два слова, шановный: хамон и футбол!

- Хамон можно купить и здесь, а футбол посмотреть по телевизору.

- На море тоже будешь по телевизору смотреть? – Костя щелкнул пультом кондиционера.

- На море я буду смотреть из окна. И если уж на то пошло, нормальные люди в поездку на море приглашают девушку, а не лучшего друга.

- Нормальные люди в Тулу со своим самоваром не ездят! – расхохотался Константин. А потом вдруг посерьезнел. – Слушай, я тебя вообще перестал узнавать. Тебя после Яночки так нахлобучило? Или это уже Кира Артуровна лапки приложила?

- Других версий нет? – Макс раздраженно закрыл окно автокада.

- Ты ж у нас натура творческая. Тебя до меланхолии только бабы доводят. Это я могу из-за изменения ставки рефинансирования грустить. А для тебя это мелко.

- У меня ремонт!

- О, да… - ехидно протянул Костя.

- Да думай, что хочешь! – поморщившись, отмахнулся Макс. – Я все деньги в квартиру вбухал, мне не до Испании сейчас. И потом, мне в Варшаву надо слетать – тоже траты. Опять же, Парамона с его хлопцами надолго оставлять нельзя – без ежедневного контроля они там быстро дел натворят. Я вот могу только себе позволить на неделю к отцу смотаться – и все. Никакого Мадрида.

- Бедняжка, - в голосе Драгина не было и тени жалости. – А Варшаве у тебя что за срочность? У пана МАлыша-страшего что-то случилось?

- Случилось, - кивнул Макс. – У пана МАлыша-старшего скоро случится день рождения младшего сына. Я обещал быть.

- Это сколько Андрюхе стукнет? Восемнадцать?

- Ага, - невольно улыбнулся Макс. – Вырос конь такой – на голову меня выше.

- Поступает в этом году?

- Ну. К ужасу отца собрался делать карьеру медикуса. Причем не просто медикуса – а самого страшного представителя этой благородной профессии.

- Проктолог? – заржал Костя. – Или патологоанатом?

- Стоматолог!

- Жжет напалмом Андюха.

- С другой стороны – ничего удивительного нет, у пани Малгожаты отец – хирург. Так что это у Анджейки гены прорезались. В общем, «едрид-Мадрид» пусть в этом году без меня. У меня ремонт, мебель, совершеннолетие брата. Еще подарок ему нужно купить, - Макс потер шею. – Отец с матерью ему машину дарят, так мне тоже…

- Айфон?

- Да айфон у него есть, - усмехнулся Макс. – На часы договорился с мелким. Но это дело тоже недешевое.

- Как хорошо, что у меня брат – старший! – с чувством произнес Константин. – Которому не надо часы и айфоны дарить.

- И который восемь месяцев в море, - рассмеялся Макс. - Семен Семеныч у тебя вообще сам по себе подарок.

____________

В Варшаве Макс любил бывать. Он и саму Варшаву любил – хотя не так, как родной Питер, конечно. Но город, несомненно, красив.

И своих польских родственников Макс тоже любил – простой и искренней любовью. С годами все лучше стал понимать две вещи: что он очень сильно похож характером на отца, и что с матерью они совершенно разные люди, просто полные противоположности.

Младший брат, Анджей, прямо-таки обожал старшего брата – причем, как полагал Макс, это любовь основывалась отчасти на том, что они не росли вместе и встречались раз-два в год. Если бы они росли вместе, в одном доме, под одной крышей – как знать, как бы сложились их отношения. А теперь для Анджея старший брат из странной и неизвестной России был верховным авторитетом – даже более уважаемым, чем отец. Именно одобрение Макса стало последним аргументом в пользу стоматологического факультета – Анджей половину зимы советовался со старшим братом по поводу выбора будущей специальности. И только после одобрения брата озвучил свое решение родителям.

В общем, лететь было действительно надо – восемнадцать лет у младшего брата бывает только раз. К тому же в прошлом году у Макса не получилось съездить к отцу: сначала был летний трехнедельный секс-марафон на Корфу в обществе Яночки, после которого Макс какое-то время даже думать о сексе не мог – перетрудился. А потом отец его звал в сентябре на собственный день рождения, но Макс не смог придумать, как не взять туда с собой Яночку – а брать ее с собой, знакомить с семьей и давать какие-то объяснения совершенно не хотелось. И поэтому ограничился поздравлением по скайпу. Зато теперь, сидя в самолете, летящем по маршруту «Санкт-Петербург-Варшава», Макс предвкушал встречу – с отцом, Анджеем, пани Малгожатой. Оказывается, он успел по ним ужасно соскучиться.

____________

Улетал обратно Макс тоже без особой грусти. Отец бодр и здоров, Анджей остался доволен подарком, обещал на Новый год приехать в гости. Пани Малгожата, как обычно, одарила Макса кучей вещей. Она почему-то считала, что хорошую одежду можно купить только в Варшаве, а в России покупать нечего – видимо, это была рудиментарная память еще со времен Советского Союза. Именно поэтому обратно в Питер Макс увозил в чемодане пару рубашек, джемпер, джинсы и даже бриджи – подарки пани Малгожаты. А еще вполне симпатичный галстук и булавку к нему. У пани Малгожаты отличный вкус. К тому же, она симпатизирует Максу, и это взаимно.

Макс вытянул ноги под стоящее впереди кресло. Как там Федор и его молодцы? Контроль по телефону – это хорошо, но недостаточно. Погостил – и хватит. Дома дела куча. Опять же, скоро самому гостей принимать.

__________

- Чего не берешь-то? – мобильный продолжал трезвонить. – А вдруг мать?

Кира отрицательно покачала головой. Нет. Это не мать. Вытерла пальцы и почему-то с опаской взяла телефон. Какого черта, шановный? Столько не звонил, а теперь что понадобилось?

- Да?

- Кира, привет.

- Привет.

- Привет – и все? Ни шановного, ни Максимилиана Валериановича? Скучная вы сегодня, Кира Артуровна.

- Иногда надо. Ради разнообразия.

Он вдруг остро почувствовал, что ей неудобно разговаривать. Занята. Или не рада его звонку. Собственно, виделись и говорили они больше месяца назад. Так получилось – дел была куча, ремонт, поездки, проекты, голова занята. Да и были сомнения, что она так уж сильно хочет его видеть и слышать, и повода разумного не придумывалось, а без повода…. А потом вдруг стало на это плевать – он сам хочет ее слышать и видеть. Вот и повод придумался быстро.

В Максе проснулось давно, казалось бы, изжитое подростковое упрямство. Говорить тебе неудобно? Не рада меня слышать? А мне плевать!

- Тоже верно, - согласился преувеличенно бодро. – Кира, ты прогноз на завтра видела?

- А что там такого интересного?

- Погода завтра шепчет.

- И что же она тебе шепчет? – Кира подвинула к себе бокал с пивом. Дядя Паша напротив изо всех сил делал вид, что не слушает ее, но Кира ему не верила. – Что-то умное или как обычно – фигню?

- Кира… - он там мягко рассмеялся, но мурашки у нее на руках выступили не от его смеха, а от глотка холодного пива. – Поехали завтра в Петергоф?

Ну, надо же. Король импровизаций просто! То ленточку ему перерезать, то диван выбрать, то в Петергоф с ним съездить! А в перерывах пропадаем в никуда – ни звонка, ни сообщения. Сейчас прямо. Разбежалась. Вот отсюда до Петергофа прямо разбежалась.

- Никак не могу, Максимилиан Валерианович, - ее тон такой же демонстративно бодрый. - Я завтра на рыбалку собралась.

А вот называть его по имени было ошибкой. Дядя Паша тут же замахал руками, забасил конспиративно: «Да шут с ней, с рыбалкой, Кирюха! В другой раз съездим!».

- Ты не одна? – вопрос вылетел сам с собой – когда Макс услышал на заднем фоне низкий мужской голос, говорящий что-то про рыбалку.

- Не одна, - и все. Никаких комментариев. И ведь она ему не обязана отчитываться, где и с кем. А спросить хочется ужасно.

- Жаль, - и вздохнул совершенно искренне. – В смысле, жаль, что у тебя планы. А мне тут… - упрямство никак не желало утихомириться, хотя, казалось бы, чего еще надо – от встречи отказывается, разговаривает через губу, рядом с ней там какой-то другой мужчина. Но Макс отчего-то упрямо продолжил разговор. – Мне тут мать Ляльку подсунула.

Ляльку? Ляльку?! Кира тут же представила Макса с младенцем на руках. Картина абсурдная. И волнующая.

- В смысле – ляльку?! – с нее тут же слетело все напускное равнодушие. – Тебе маленького ребенка доверили?!

- Ни фига себе - маленького, - фыркнул МАлыш. – У нее нога сорокового размера. Лялька – это сестра. По матери. Кошмарный четырнадцатилетний подросток, которого мне сбагрили на две недели – для окультуривания. Эй! – он сказал что-то мимо трубки. – Она меня ударила, представляешь? Иди, посуду мой! – прозвучало хоть и мимо динамика, но очень громко. А потом, уже Кире: - Ужас, а не ребенок. Я неделю кое-как продержался, но уже тихо сатанею. Ты точно завтра не сможешь?

Кира поняла, что единственное ее желание сейчас – сказать: «Могу!». И увидеть его завтра. И посмотреть на эту кошмарную Ляльку. И провести с ним целый день в Петергофе.

- Нет. Не могу. Я завтра на рыбалку.

- Не будет завтра клева! – вдруг громко произнес дядя Паша. А потом подмигнул ей и добавил уже тише: - Я на балкон, курить. Не томи парня.

- Кира… - из трубки снова раздался мягкий смех. – По-моему, у тебя там что-то не складывается с рыбалкой.

- Да это кое-кто предатель просто! – Кира показал язык спине выходящего с кухни Павла Трофимовича.

- Поехали, Кирюш, а? Погода хорошая, а я тебе такие места покажу – ты этого в Петергофе точно не видела, я тебе обещаю! – И, пока Кира раздумывала над тем, как бы незаметнее и без потерь для собственной гордости капитулировать, из трубки снова донеслось приглушенное: - Тебя не касается, с кем я разговариваю! Вымыла посуду? Иди… телевизор посмотри!

Кира усмехнулась. Неведомая Лялька, которая умудрилась допечь вечно невозмутимого пана МАлыша, уже вызвала нешуточное желание познакомиться.

- Ладно. Так и быть. Я согласна.

Из трубки донеслось самое натуральное победное «Yes!». Кира рассмеялась. Настроение решительно зашкалило за отметку «отличное».

Они договорились, что поедут до Петергофа на «Метеоре», соответственно, встречаются завтра утром на Дворцовой набережной.

Когда Кира положила трубку, вернулся с балкона дядя Паша. Ни слова не сказал ни о звонке, ни о несостоявшейся рыбалке. Они допили пиво, поговорили о том, о сем, а потом он засобирался домой. И Кира была точно уверена, что как только Павел Трофимович выйдет из их дома – тут же позвонит ее матери. Чтобы отчитаться о том, что завтра у Киры свидание с Максом. Да-да, будет сказано именно так – свидание. А о том, что с ними там будет умеющая действовать на нервы Максу Лялька – это уже детали, дяде Паше, кстати, неизвестные.

Ну, свидание – так свидание. На завтра приготовлены короткие джинсовые шорты. Загар к Кире прилипал быстро, поэтому стесняться нечего – ноги уже вполне презентабельные. Только вот педикюр обновить. И маску для волос сделать – просто потому что она регулярно делает такие маски. Хорошо, что о неугодных в других местах волосах беспокоиться не приходится – в свое время, года три назад, разорилась на лазерную эпиляцию, поэтому теперь ножки - всегда гладкие. И не только ножки, кстати, но Максу завтра светит оценить гладкость кожи только на ногах. А в другом месте… Нет, об этом даже думать не стоит. Кира тряхнула головой и принялась перебирать флакончики с лаком. Каким бы цветом покрасить?..

__________

Малыш и Лялька. Просто пара года! Между прочим, сестра Макса на самого Макса оказалась совершенно не похожа – крепко сбитая, круглолицая, с шоколадного цвета каре и внимательными темными глазами под ровной челкой. И выглядела немного старше обозначенных четырнадцати лет.

- Кира, привет, - официальное рукопожатие – это для сестры, чтобы показать ей, что между ними ничего такого? Оказалось – нет. Для того, чтобы притянуть к себе, поцеловать в щеку и шепнуть на ухо: «Спасибо, что согласилась».

- Привет, - только и нашлась, что сказать Кира. И едва удержалась, чтобы не прижать пальцы туда, где щеки мимолетно коснулись его губы.

- Знакомьтесь, - невозмутимо продолжил Макс. – Кира, это моя сестра Лялька.

- Кому Лялька, а кому Ольга, - огрызнулась девочка-девушка. И ехидно добавила: - Михайловна.

- Вот отцу с матерью и объясняй, что ты Ольга Михайловна, - ответно огрызнулся Макс. – Кир, я билеты купил. Отправление через пятнадцать минут.

- Отлично, - кивнула Кира. Она не ожидала, что эта встреча так сразу выбьет ее из себя.

- А Яночка была симпатичнее, - вдруг выдала Лялька, смерив Киру внимательным взглядом. – Гораздо симпатичнее.

- Вот я одного не понимаю, - обратился Макс в пространство. – Почему товарищ майор батальон построить может. А собственную дочь – нет? Ольга Михайловна, ты себя ведешь безобразно! Кира, извини ее.

- Да ладно! – деланно беспечно отмахнулась Кира. – Ты меня в четырнадцать не видел. Я еще не то могла ляпнуть. Нормально все. А кто такая у нас Яночка? - спросила как можно беспечнее.

- Невеста Максима! – бодро ответила Оля, прежде чем старший брат снова открыл рот. – А Макс ее бросил. Такая хорошенькая была!

- Ляля! – МАлыш закатил глаза. – Сколько раз тебе повторять, что нельзя верить тому, что люди пишут в своих статусах «Вконтакте»? И если Яна написала, что она моя невеста – это еще не означает, что я делал ей предложение.

- Но ты же ее бросил! Интересно, из-за чего… - и тут Лялька замолчала, увидев, как Кира вытаскивает сигарету из пачки.

- Кира! – поморщился Макс. – Ты что, собираешься прямо тут…

- Могу отойти в сторону, - Кира – сама, мать ее, вежливость! – Если малышку шокирует вид курящего человека.

- Меня не шокирует, - неожиданно усмехнулась «малышка». – У меня отец курит. А еще он говорит, что курящая женщина – это очень… некрасиво.

- И он абсолютно прав, - Кира выдохнула дым в сторону. – Яночка курила?

- Нет. Макс ей не разрешал.

- И она была, как ты говоришь, хорошенькая. А я – курю. И посмотри на меня.

Ляля посмотрела. И вдруг широко улыбнулась.

- А ты прикольная. И ноги у тебя лучше Янкиных. А еще она, - девочка понизила голоса, - была тэпэшкой. Честно.

Макс рядом героически пытался не ржать. Выдохнул через нос.

- А Кира Артуровна у нас целый библиотекарь.

- Правда? – Ляля округлила глаза. – Вообще не думала, что библиотекарши… такие.

- Еще какие такие, - Макс решительно взял сестру за руку. – Кира, бросай сигарету и пошли.

Раскомандовался! Кира из вредности докурила до фильтра. И смотрела на стоявших чуть в стороне и о чем-то спорящих Макса и Ляльку.

Опять оделся как нежно-голубой. Бриджи. Вы подумайте, бриджи! Конечно, день жаркий, очень даже, едут они в парк и все такое. Но тонкие, из легкой джинсы бриджи до колен, ладно облегающие МАлышеву задницу и демонстрирующие образцово-показательные икры легкоатлета Киру просто взбесили. Вот обязательно надо выставлять напоказ свое тело – икры, задницу, руки, которые были плотно обтянуты в районе бицепса короткими рукавами светло-зеленой рубашки-поло. И все пуговки, гад, расстегнул. Тоже специально, чтобы ее достать. И новая стрижка, с коротко выбритыми висками ему очень идет. Гад. Самый натуральный гад. Море гадского обаяния.

О том, что ее собственные ноги только в области ягодиц прикрывают весьма откровенные шорты, Кира в данный момент не думала. А уж о том, сколько неудобства в этих самых так бесивших Киру бриджах создали ее шорты – об этом она даже догадаться не могла. Налицо был явный мануфактурный сговор.

___________

Стоило только «Метеору» отойти от причала Дворцовой набережной – и с Ляльки слетела вся ее напускная взрослость, и она превратилась в восторженную и очень милую девочку. Максу с Кирой оставалось лишь улыбаться и терпеливо переносить поток восторгов – от всего. Безбрежный Финский, соленые брызги, причал, перспектива Морской аллеи и фонтана «Самсон». И дальше, дальше, дальше…

А дальше выяснилось, что обладатель обтянутой джинсовыми бриджами задницы оказался и в самом деле великолепным гидом, экскурсоводом и просто человеком, который знает в Петергофе все. Лялька смотрела брату в рот. Даже Кира была не на шутку увлечена рассказами Макса. Да что там говорить – в Большом Дворце Макс так эмоционально и интересно рассказывал, вольно интерпретируя некоторые исторические факты, что увлек за собой несколько человек из группы при официальном экскурсоводе. Хотя, может, дело было еще и в фигуре вольнонаемного экскурсовода Максимилиана Малыша. Высокий, широкоплечий, с узкой талией и крепкими ровными ногами, обаятельный и улыбчивый – он разительно отличался от академических дам. Лялька смотрела на брата с неприкрытым обожанием. Впрочем, и взгляд Киры был далек от равнодушия. Кто бы мог подумать. Ее привлекали истории о интригах времен Екатерины Второй. В исполнении чертова МалышА.

____________

А потом они сидели прямо на камнях, на берегу Финского – усталые, сытые, довольные. Макс задумчиво смотрел в сторону горизонта и молчал. За сегодня он порядочно наговорился. Лялька привалилась щекой к плечу брата и, кажется, даже дремала. Кира негромко выстукивал какой-то ритм двумя пальцами по перевернутому вверх дном бумажному стакану от кока-колы.

- Это «Korn»? - вдруг подняла голову с плеча Макса Лялька.

- Ага, - Кира продолжила отбивать ритм.

- Клево! – девочка окончательно выпрямилась и пересела поближе к Кире.

- А вот это можешь? – Оля достала смартфон и стала елозить пальцем по экрану. Вскоре из динамиков телефона донеслись первые аккорды «Right now». Макс поморщился.

- Как это в принципе можно слушать?

- Можешь отсесть подальше, зануда! – Лялька подвинулась еще ближе к Кире. – Ты можешь вот это?

- Легко.

И на берегу Финского зазвучала упрощенная версия партии ударных легендарной композиции группы «Korn», исполняемая на бумажном стаканчике из-под кока-колы.

- Кииира… - восхищенно протянула Лялька. – А как ты так умеешь? Откуда?

Кира не хотела говорить. Не хотела вспоминать. Но сказала.

- Я в юности играла в рок-группе. На ударных.

- Ух ты! - теперь все обожание Ляльки разом переместилось на Киру. – Правда?!

- Кира сочиняет, - подал голос Макс. – Чтобы тебе завидно стало.

- Кира говорит правду, - слегка раздраженно ответила Кира. – Много ты обо мне знаешь!

- Не слушай его! – отмахнулась Оля. – Расскажи, а? Как называлась наша группа? Что вы играли? Ой, а сыграй что-нибудь из ваших песен. Ну, блииин… Как круто, а! Сыграй, Кир, а?! Пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста!

- Я не помню ничего, - Кира попыталась свернуть тему. Зря сказала. Вот зря.

- Я же говорил, что сочиняет, - снова ехидно встрял Макс.

- Не сочиняю. У нас была группа. И у всех членов группы была татуировка, - Кира ответила ровно. Но желание уесть МАлыша уже взяло верх надо всем разумным.

- Где?! Покажи? – как и следовало ожидать, Оля пришла в еще большее возбуждение – хотя куда бы уж, казалось.

Макс продолжал смотреть на Финский, лишь бровь вздернул, демонстрируя, что он по-прежнему в историю с рок-группой не верит. Ах, так? Вот так, да?! Хорошо. Сам напросился.

Кира резко опустила с плеча футболку. Там, на плече, действительно красовалась татуировка: сова в обрамлении каких-то орнаментов – Лекс говорил, что кельтских. Эскиз татухи придумал именно он.

Лялька восторженно взвизгнула. Пан МАлыш повернул голову и соизволил посмотреть. Смотрел так долго, что Кире стало неловко, и она натянула обратно футболку.

- Эй, погоди! - возмутилась Лялька. – Так красиво. Кииир… покажи еще.

Теперь Кира лишь слегка задрала вверх рукав. Макс отвернулся в сторону залива и снова замолчал. Рок-группа, надо же. Библиотекарь, рок-группа... Что еще? Бухарское ханство – шкатулка с сюрпризами. Сюрпризов Макс не любил. Какой архитектор любит сюрпризы? Все должно быть просчитано и предусмотрено. Иначе проект – дерьмо.

- Значит, ты – ударница? – вопрос отвернувшегося Макса прозвучал внезапно.

- Ударница бывает социалистического труда, - Кира ответила тоже резко. – А тот, кто играет на ударной установке – ударник. Женского рода не бывает.

- Сам ты ударница! – неожиданно поддержала Киру Оля. - Кииир… А где вы выступали? У вас были клипы? Альбомы?

Кира рассмеялась – немного деланно.

- Да ты что! Это была обычная группа из подворотни – в Питере таких вагон и маленькая тележка. Немножко поиграли и разбежались.

- Правда? – Лялька слегка приуныла. А потом снова воодушевилась. - А у вас солист был?

- Конечно. Какая группа без солиста?

- Как его звали? Он был красивый? – сыпались вопросы.

- Смазливый как черт. Звали его… Лекс. - Кира отвечала негромко. Неохотно.

- Ой! А у тебя фотки его остались?

- Где-то вроде были, - вздохнула Кира. – Оля, а что ты слушаешь? Покажи, какой там у тебя еще музон в телефоне.

Вскоре ударили очередные зубодробительные ритмы из Лялькиного телефона. Впервые Макс был этой музыке рад.

___________

- Куда это мы намылились?

- В гости, - сестра расчесывала волосы перед зеркалом.

- Оля, какие гости? – Макс опешил. – Ты в Питере никого не знаешь!

- Меня Кира в гости пригласила. Она обещала показать фото их группы. И дарбуку. И поиграть мне на дарбуке!

Вот это новости. Когда успела с Кирой договориться? Да когда вообще они все это успели провернуть?!

- Дарбука? Что за дарбука? – он спросил это, чтобы что-то сказать.

- Это такой барабан восточный. На нем руками играют. Кира обещала показать.

- А меня предупредить? – Макс, наконец, собрался с мыслями. – О том, что ты куда-то собираешься?

- Зачем?

Ничего себе постановка вопроса! Макс сразу не нашелся с ответом, а вредная Лялька продолжила.

- Ты что, Кире не доверяешь? Тем более, тебя в гости не приглашали. О! – Лялька выглянула в окно. – Вон Кирюха подъехала.

- Какая она тебе Кирюха?! – дурдом сплошной. Макс подошел к окну. У подъезда и в самом деле стоял знакомый серый «субарь».

- Она мне разрешила так ее называть! Все, я побежала. Кира меня обратно привезет.

- Оля… - совершенно невоспитанный ребенок, не считающийся с мнением старших! – Ты даже не поела! – это был последний аргумент, рудиментарный, из детства, в духе Нины Федоровны.

- Кира сказала, что напекла ватрушек с творогом. Если она разрешит, я тебе привезу парочку – хоть вкуснятины поешь. Все, пока! – ошарашенного Макса чмокнули в щеку, и через пять секунд он остался один в квартире.

Его, значит, не пригласили. И, если Кира разрешит, ему привезут пару ватрушек с творогом. Да и пусть катится! Зато он отдохнет дома пару часов от этого кошмарного ребенка. Порнуху посмотрит. И подрочит – а то совсем крыша едет, от одного голого плеча накрыло стояком так, что пятнадцать минут пришлось сидеть, отвернувшись вполоборота.

Но вместо порнухи на экране ноута был открыт автокад с текущим проектом, и именно с ним Макс и трахался до приезда Ляльки – как самый распоследний задрот в самом худшем смысле этого слова. А потом они пили чай, Лялька трещала без умолку, а Макс уминал ватрушки с творогом. Вкусные, блин.

_______

- Здравствуй, мам, - Макс отложил сковороду. Раз мать звонит – разговор не на две минуты. Отхлебнул молока из бутылки и устроился на табурете, подсунув под себя ногу.

- Здравствуй, мой хороший. Как ты – оклемался после визита младшей сестры?

- Все нормально, мама. Как там чудовище? Осталось довольно?

- Вижу, Олька тебя порядком утомила, - рассмеялась Нина Федоровна.

- Да нет, - ответно рассмеялся сын. – Ты же знаешь, это я любя. С нетерпением жду, когда у нее кончится этот кошмарный возраст, и она станет нормальным человеком. И с ней можно будет нормально общаться.

- Ты в ее возрасте был поспокойнее, - согласилась мать. – А Оля страшно довольна, уже скучает по тебе.

- Я тоже скучаю по мелкой, - не моргнув глазом, соврал Макс.

- Слушай, Максимка… - начала мать как-то неуверенно. – Оля сказала, у тебя девушка новая? Кира, кажется.

- Нууу… - не то, чтобы такой слив информации от Ляльки был неожиданным. Но Макс все же не подготовился.

- Ляля говорит, что она очень… эээ… необычная девушка. Музыкант, что ли. И… татуировка у нее. И она курит…

- Послушай, мам, - Макс вздохнул. – У твоей дочери слишком буйное воображение. В том смысле, что про Киру все правда – только она не музыкант, а риэлтор, а музыка – так, хобби. Но дело не в этом. Она просто… да просто! Я с ней познакомился, когда квартиру покупал. Это просто… знакомая. Ну, или… друг. Как Костя.

- Да ты передо мной не оправдывайся, сын, - вдруг твердо, неожиданно твердо после предыдущих неуверенно прозвучавших слов сказала мать. – Главное, чтобы тебе она нравилась. Тебе же с ней жить. Лялька, кстати, от Киры в восторге.

- Мама! – Макс не выдержал и резко встал на ноги. – Какое «жить»? С кем - «жить»?! Мне еще и жить-то негде, я весь в ремонте, да и вообще… Фантазерки вы с Лялькой!

- А у Светы в феврале, Бог даст, второй родится.

Макс не сразу сообразил, о чем речь – такой резкой была смена темы разговора. От самого Макса – к его сводной сестре Светке, уже осчастливившей отца одним внуком. Светка была младше его на два года.

- Поздравь от меня Свету, - наконец сообразил сказать Макс. - Очень рад за нее, Серегу и дядю Мишу.

- И я за них рада, сынок. А за себя я когда буду радоваться? За своих собственных внуков? – вздохнула в трубку мать.

- Мам… - Макс прокашлялся. – Ну что ты опять? Все нормально. Как только, так сразу. Мне пока некогда. Ну что ты… - он замолчал.

- Ладно, - еще раз вздохнула мать. – Ты взрослый, тебе виднее.

Макс положил телефон на подоконник и с отвращением посмотрел на сковородку. Задрало его уже готовить – терпеть не мог этого. Все равно получается невкусно. А Макс любил, когда вкусно. Например, как ватрушки с творогом.

Снова потянулся за телефоном. Не будет он готовить очередной омлет. Лучше суши закажет. Быстрее и вкуснее.

______________

Что бы там не думали эти господа директора, а в сентябре она идет в отпуск! Они отдыхали летом, а Кира рванет в бархатный сезон куда-нибудь на Черное море. Денег, правда, нет пока, и не предвидится особо, но, в конце концов, можно и в кредит взять путевку. Ей срочно нужно на море - в психотерапевтических целях. Правда, пару лет назад этот рецепт не сработал – попытка закрутить курортный роман с вполне симпатичным бизнесменом средней руки из Воронежа провалилась. Симпатичным он ей казался, пока они не очутились в одной постели. А там раздражать стало до тошноты все – как он дышит, как прикасается, какие у него волосы, губы, руки – бесило все! Какое уж тут удовольствие. Не сработало. Кроме отвращения – ничего. Первый раз стал и последним, а Кира потом курила сигарету за сигаретой на балконе своего номера, пытаясь избавиться от чувства натуральной дурноты.

Что так все сложно-то у нее с сексом, а? Есть же счастливые люди, у которых все это происходит просто и естественно. А Кире Артуровне надо непременно из этого сделать вселенскую проблему. То со знаком «плюс», то со знаком «минус».

Но, возможно, во второй раз выйдет лучше? Еще теплое море, пара недель безделья и какой-нибудь симпатичный, на две недели так же свободный от забот мужчина. Из Сургута, Волгограда или Красноярска. Главное, чтобы не из Питера. Чтобы никаких, даже минимальных шансов встретить его потом, после.

Да, это именно то, что нужно. Чтобы не пялиться на обтянутую бриджами задницу всяких там архитекторов. Чтобы не бросать незаметные (причем, не факт, что это именно так, и что ее не попалили) взгляды на его ширинку и гадать – какой он там? На первый взгляд выглядит внушительно. И чтобы ватрушки ему, мерзавцу, не печь – это вообще уже ни в какие ворота не лезет! А ватрушки, как назло, вышли образцово-показательные – пышные, румяные, вкусные.

В общем, решено. Кира в сентябре едет на курорт. Мужчина ей нужен. На две недели. Чтобы потом, дальше, жить спокойно. А шановный пусть со своей Яночкой милуется. Или кто там у него сейчас.

_____________

Такси за его спиной только что отъехало. Какого, спрашивается, он вообще сюда явился? Ведь водитель сказал, что не успеют. И не успели. Благовещенский разведен, Дворцовый разведен. На Биржевой или Тучков… нет, тоже не успеют.

Макс устало привалился к парапету Английской набережной. Стал накрапывать мелкий дождик – частый питерский гость. Макс поежился. Все он с самого начала этого вечера делал не так, неправильно. Не надо было ехать с Костяном в клуб. Не надо было там столько пить, и чего – текилы! Ведь он ее не переносит совсем. Не надо было ехать потом к этой Юлечке. Чтобы там так облажаться.

Нет, это текила виновата, однозначно. У него. Впервые. В жизни. Не встал. По-крайней мере, сразу. В общем, когда дело дошло уже до трусов, Макс едва успел отстраниться от шаловливых рук. Потому что сообразил вовремя, блин. Что трогать там нечего. Там все спит! Несмотря на страстные поцелуи и вполне годное женское тело рядом. Обычно к тому моменту, когда дело доходило до снятия белья, содержимое этого белья уже вовсю намекало, что рвется в бой. Но не в этот раз.

Пришлось фиксировать Юленьке ручки якобы в порыве страсти и срочно соображать, чего б такого представить похабного, чтобы исправить положение. А вместо порнухи он вспомнил плечо с татуировкой в виде совы. Абсолютно голое до самой шеи плечо, а, значит, бюстгальтера на Кире в тот день не было. Только она, без всего, под этой смешной футболкой с Гомером Симпсоном. Макс представил, как медленно задирает эту майку на ней, как другой рукой сжимает гладкое загорелое бедро у самой границы возмутительно коротких шорт и… Ну наконец-то!

Но под закрытыми веками он по-прежнему видел это плечо с татуировкой совы. Именно из-за него он, в конце концов, смог кончить. Именно из-за него собрался и ушел, после пары невнятных извинений. Именно из-за этого плеча он стоял сейчас перед разведенным Благовещенским, чьи поднятые пролеты словно укоряли его. Говоря о том, что все он сегодня сделал неправильно.

Макс вздохнул. Варианта два. Или больше часа ждать промежуточной сводки Благовещенского. Или… Макс достал телефон. Из клуба Драгин уехал с какой-то блондинкой. Остается надеяться, что Костя уже отстрелялся. Не куковать же Максу час на улице?

- Макс, ты охренел?!

- Ты дома?

- Дома! Сплю, между прочим. Эй… Что-то случилось?

- Скоро буду у тебя.

Отбой. Оглянулся на воздетые в немом укоре ладони Благовещенского моста. Мосты разведены. Разведены мосты. И что хочешь, то и делай.