Глава 7. Эдриен знала, что ей это снится

Эдриен знала, что ей это снится. Одна безнадежно застряла все в том же ужасном кошмаре, который месяцами преследовал ее; в котором она убегала из темных пустынных аллей Нового Орлеана, пытаясь обогнать смерть.

И не важно, каких усилий ей стоило контролировать ход сна, она никогда не могла достичь в нем безопасности. Неизбежно Эберхард загонял ее в покинутый склад на Блу Магнолиа Лейн. Только один момент во сне значительно отличался от реальности, через которую Эдриен прошла наяву – в ее кошмаре она не успевала вовремя достать пистолет.

Она проснулась, дрожащая и бледная, ее лицо было покрыто маленькими капельками пота. И здесь оказался Хок, сидящий в ногах ее постели, молча глядевший на нее. Эдриен уставилась на него широко открытыми глазами. В сонном замешательстве ей показалось, что мрачное и прекрасное лицо Хока несет на себе следы дьявольской красоты Эберхарда, заставляя ее задуматься о том, каково различие между этими двумя мужчинами – если оно есть. После кошмара с участием одного смертельно привлекательного мужчины, проснуться и найти другого в такой тесной близости было слишком для ее измотанных нервов. Хотя она в сущности все еще не имела понятия о том, как она попала в шестнадцатое столетие, ее остальные воспоминания были прискорбно нетронутыми. Эдриен де Симон с мучительно ясностью помнила одну вещь – она не любит красивых мужчин и не доверяет им.

- Ты кричала, - поставил ее в известность Хок своим медоточивым голосом.

Эдриен округлила глаза. Разве обязательно ему произносить слова таким мурлыкающим голосом, каждый раз когда открывает свой совершенный рот? Такой голос может соблазнить слепую монахиню на отказ от обета целомудрия.

-Уходи, - пробормотала она.

Он улыбнулся.

- Я пришел только для того, чтобы посмотреть, не стала ли ты жертвой еще одной попытки убийств.

- Я же сказала тебе, что это не меня пытались убить.

Он осторожно сел, было заметно, что он ведет отчаянную внутреннюю борьбу с собой. Ее сознание прокручивало невольные остатки кошмара, когда легкий ветерок влетел в открытое окно и коснулся ее кожи. О господи, ее кожи! Она рванула шелковую простыню, в порыве раздражения пытаясь прикрыть почти обнаженную грудь. Проклятое платье, которое она нашла аккуратно уложенным на кровати – кем-то, кто, очевидно, имел меньше комплексов в отношении одежды по сравнению с ней – едва ли подходило для сна. Крошечные рукава скользили вниз по плечам, а нижняя часть платья собрана в складки, ярды прозрачной ткани объединялись в просвечивающую пену вокруг ее талии, едва скрывая ее бедра – и только в том случае, если она не двигалась. Эдриен крепко вцепилась в платье, пытаясь поправить его, не отрывая рук от простыни.

Хок застонал, и хриплый звук заставил ее нервные окончания дрожать от напряжения. Она заставила себя спокойно встретить его горящий взгляд.

- Джанет, я знаю, мы действительно начали свой брак не в самых лучших обстоятельствах.

- Эдриен. И я могу со всей определенностью подтвердить это.

- Нет, меня зовут Сидхок. Моего брата зовут Адриан[9]. Но большинство зовет меня Хок.

- Я имею в виду себя. Зови меня Эдриен. – В ответ на его вопросительный взгляд, она добавила. – Мое второе имя Эдриен, и я предпочитаю его.

Простая и легкая ложь. Она не могла надеяться, что все время будет откликаться на имя Джанет, так она когда-нибудь выдаст себя.

- Эдриен, - промурлыкал он, делая ударение на последнем слоге Эдри-ЕН. – Как я говорил, - он скользнул вдоль кровати так грациозно, что она осознала, что он переместился, только когда он уже был слишком близко. – Я боюсь, что мы плохо начали, но я надеюсь исправить это.

- Ты можешь исправить это, если немедленно уберешься с моих глаз долой. Сейчас же. Кыш.

Она надежно зажала простыню в кулаке одной руки и помахала другой, прогоняя его. Он удивленно смотрел на ее действия. Когда он не двинулся с места, она попыталась отослать его снова, но он поймал ее руку на полпути.

- Что за дивные руки, - нежно прошептал Хок, поворачивая их ладонями вверх и покрывая медленными поцелуями чувствительную серединку. – Я-то боялся, полагая, что Безумная Джанет - безобразная мегера. Теперь мне ясно, почему старый Комин прятал тебя в башне все эти годы. Ты воистину серебро и злато в сокровищнице Комина. С потерей тебя богатство его сократилось неизмеримо…

- Ну все, с меня довольно, - оборвала его Эдриен, и Хок изумленно моргнул. – Послушай, Сидхок, Хок, или как там тебя зовут, все эти речи на меня не действуют. Если уж нам суждено маяться под одной крышей, давай сразу кое-что проясним. Во-первых, - она подняла руку, каждый раз выставляя по одному пальцу, и продолжила. – Ты мне не нравишься. Смирись с этим. Во-вторых: я не хотела выходить за тебя замуж, но похоже, у меня не было выбора.

- Ты вожделеешь другого мужчину! – мурлыканье сменилось грозным рыком.

- В-третьих, - продолжала Эдриен, обойдя вниманием его слова, - твои уловки самца меня совершенно не заводят. Пойми, ты не в моем вкусе…

- Зато Адам в твоем, верно? – челюсти его сжались, а в черных глазах полыхнула молния.

- Да уж побольше твоего, - солгала Эдриен в надежде, что это убедит его убраться из комнаты и оставить ее в покое.

- Так знай, ты его не получишь. Нравиться тебе это или нет – ты моя жена. Я не позволю наставлять себе рога!

- Тебе следовало позаботиться об этом раньше.

- Видно, надо было! - А может, он уже обзавелся рогами, только не мог толком понять, по какой такой причине.

- В общем, пойми, я не могу.

- Неужели я так тебе противен?

- Именно.

Он задумчиво посмотрел на нее. Затем обвел взглядом комнату. Изучающе оглядел потолочные балки. Но нигде не нашел скрытого ответа на свой вопрос.

- Девушки всегда считают меня самым привлекательным, - сказал он в конце концов.

- Может быть, в этом и заключается часть твоей проблемы.

- Прошу прощения?

- Мне не нравится твое отношение.

- Мое отношение? – глухим эхом отозвался он.

- Точно. А теперь, убирайся с моей постели и с моих глаз, и не разговаривай со мной больше этой ночью.

- Ты – самая дьявольская чертовка, какую я только встречал.

- А ты – самый пустой, неисправимый распутник из всех мужчин, которых я имела несчастье встречать.

- С чего ты взяла, что я именно такой? – удивился он.

- Мы можем начать с того, что ты был слишком пьян, чтобы появиться на собственной свадьбе.

- Это Гримм тебе сказал? Гримм ни за что бы не сказал тебе такое!

- Чума на мужскую солидарность. - Эдриен закатила глаза. – Все, что он собирался сказать мне – это то, что ты присматриваешь за восстанием. Полагаю, ты присматривал за восстанием в собственном животе. Служанка, которая отвела меня в эту комнату, до этого имела достаточно времени, чтобы рассказать мне кое-что. Все говорила и говорила, о том, как ты с тремя бочками вина и тремя женщинами провел неделю перед нашей свадьбой, пытаясь … ну, ты понимаешь, - Эдриен произнесла неразборчивое слово… - наружу твои мозги.

- Что наружу мои мозги?

- Ты знаешь.

Эдриен закатила глаза.

- Боюсь, нет. Итак, что это за слово?

Эдриен внимательно посмотрела на него. Он дразнит ее? Его глаза светятся обманом? Эта полуулыбка, искривившая его прекрасный рот, могла бы абсолютно точно растопить простыню, в которую она вцепилась, не говоря уже о ее собственной воле.

- Очевидно, кому-то из них все же удалось сделать это, потому что если у тебя остались хоть какие-то мозги, ты немедленно уберешься отсюда, - отрезала она.

- Их было не три, - Хок проглотил смешок.

- Нет?

- Их было пять.

Эдриен стиснула зубы. И снова начала считать.

- Четвертое – этот брак будет только фиктивным. Временным.

- Бочек с вином, я имел в виду.

- Это не смешно.

Его раскатистый смех прозвучал опасно и тяжеловесно.

- Достаточно. Теперь мы посчитаем мои правила. Он поднял руку и начал загибать пальцы. – Во-первых, ты моя жена, и значит, ты будешь во всем меня слушаться. Если я прикажу тебе лечь в мою постель, то так и будет. Во-вторых, - он поднял другую руку, и она вздрогнула, опасаясь, что он ее ударит, но он крепко обхватил ладонью ее лицо и посмотрел ей в глаза, - ты станешь держаться подальше от Адама. В-третьих, ты будешь притворяться, что ты в восторге от того, что вышла за меня замуж – как на людях, так и наедине. В-четвертых, пятых и шестых, ты будешь держаться подальше от Адама. В седьмых, - он стащил ее с кровати и поставил на ноги одним быстрым движением, - ты детально объяснишь мне, что во мне тебе так не нравиться, но после того, как я займусь с тобой любовью, и в восьмых, мы заведем детей. Много. Возможно, дюжину. Возможно, я просто буду держать тебя в состоянии беременности начиная с этого момента и в будущем.

Глаза Эдриен расширялись все шире и шире, пока он продолжал говорить. К тому времени, как он перешел в теме детей, ее охватила полная паника. Она собрала вместе свои разрозненные мыслительные способности и начала искать наиболее эффективное оружие. Что она может сказать, чтобы удерживать такого мужчину на расстоянии? Его самолюбие. Его гигантское самолюбие и мужская гордость. Она должна это использовать.

- Делай что хочешь. Я буду просто думать об Адаме. – Она зевнула и начала изучать свои ногти.

Хок отступил назад, отдернув руки от ее тела, как будто он обжег их.

-Ты просто будешь думать об Адаме!

Он потер свой подбородок, не совсем веря в то, что он услышал, в то же время разглядывая видение, находившееся перед ним, полуодетое, закутанное в облако прозрачной ткани. Светлые блестящие волосы обрамляли самое прекрасное лицо, которое он когда-либо созерцал. Ее лицо имело форму сердечка, ее подбородок был изящным, но удивительно сильным. Ее губы были полными и бархатистыми, цвета сочной сливы, и у нее были пронзительные серебристо-серые глаза. Он дышала страстью, и казалось, не имела понятия о собственной красоте. Или ее это не заботило. Вожделение схватило его в кулак и крепко сжало. Его темные глаза пристально сузились. Кожа у нее была сливочно-белая, прекрасные плечи, тонкая талия, приятный изгиб бедер и ноги, которые тянутся до небес. Ее красота отпечаталась в нем, звала его. Эта девушка – явное совершенство.

Хотя Хок не был суеверным человеком, слова желания Грима, которое он загадал на падающую звезду, выбрали этот момент, чтобы всплыть в его сознании. Он пожелал Хоку встретить женщину с «остроумием и мудростью», умную женщину.

- Ты умеешь считать? – выпалил он.

- Я составляю бухгалтерские книги как профессионал.

- Ты умеешь читать и писать? – продолжал он.

- Бегло на трех языках, на двух – удовлетворительно. – Это была основная причина, по которой она смогла так хорошо подражать их произношению, и убедить всех, что она – Безумная Джанет Комин. Хотя многие слова и выражения, которые она использовала, могли показаться окружающим странными – они же считали, что она сумасшедшая – она быстро выучилась в замке Комина, переняв акцент с легкостью ребенка. Она всегда легко учила языки. А кроме того, она посмотрела абсолютно все снятые серии «Горца».

Хок застонал. Вторая часть желания Грима гласила, что это женщина должна иметь совершенные лицо и фигуру. На этот счет ему не нужно было задавать вопросы. Она была просто Венерой, которая проскользнула в его мир, и он ощутил ноющее предчувствие, что его жизнь никогда не будет прежней.

Итак, первые два требования, которые пожелал Гримм, выполнялись. Эта женщина обладала и умом и колдовской красотой.

Осталось последнее требование. Гримм определил то, что больше всего интересовало Хока. Безоговорочный отказ на ее совершенных губах…

Но на свете еще не существовало женщины, которая сказала бы «нет» Хоку.

- Девушка, я хочу тебя, - сказал он грубым, хриплым голосом. – Я доставлю тебе самое невероятное удовольствие, которое ты когда-либо испытаешь по эту сторону Валгаллы. Я смогу перенести тебя в рай, сделаю так, что тебе никогда не захочется возвращаться на землю. Ты позволишь мне перенести тебя туда? Ты хочешь меня? – Он ждал, но при этом он был уверен в том, что случиться.

Ее губы сжались в привлекательную складочку, и она сказала: «Нет».

* * *

- Ты наложил на меня проклятие этим своим чертовым желанием, Гримм! – крикнул Лэрд Сидхок Лайон Дуглас в беззвездное небо позже этой ночью.

Внутри круга из рябиновых деревьев Адам сгреб в кучу тлеющие угли и издал звук, слишком низкого тона, чтобы быть смехом.

* * *

Эдриен долго сидела в темноте на краю своей постели, после того как он ушел, и вздрогнула, от его хриплого крика, который, казалось, донесся до луны. Проклятие? Вот еще! Это она – та, что ли проклята.

Для него она – всего лишь одна из множества, и Эдриен де Симон твердо знала одну вещь – там, где замешан мужчина, она никогда не потерпит того, чтобы быть одной из многих.

Хотя она, как и легионы тех, кто пал до нее, была виновна в том, что хотела мужчину по имени Хок. Хотела его с безрассудным голодом, который превзошел по силе ее влечение к кузнецу. В глазах кузнеца было что-то почти пугающее. Как у Эберхарда. Но у Хока были прекрасные темные глаза с золотистыми искорками, прячущиеся под густыми угольно-черными ресницами. Глаза Хока намекали на невысказанные удовольствия, смех и, если она не придумала это, что-то похожее на пережитую боль, которую он держал на осторожном расстоянии.

Точно, язвительно сказала она себе. Боль от того, что у него не хватает времени на то, чтобы заняться любовью со всеми красивыми женщинами в мире. Ты знаешь, кто он. Бабник. Не будь дурой, Эдриен.

Но она не могла избавиться от чувства дискомфорта всякий раз, как она заставляла себя говорить ему жестокие и отвратительные слова. Возможно, он не заслужил их. То, что Хок был таким же смуглым и красивым, как Эберхард, вовсе не значило, что он был человеком такого же типа как тот. Она чувствовала раздражение от того, что она была несправедлива к нему, хотя и не видела никаких логичных причин для этого.

Ах, но есть ли какое-то логичное объяснение тому, как и почему ты внезапно прыгаешь назад из 1997 года в 1513? Она насмешливо фыркнула.

Эдриен привыкла к тому, чтобы изучать факты и иметь дело с реальной ситуацией, и не имело значения, насколько абсурдной казалась непосредственная реальность. Родившаяся и выросшая в Новом Орлеане, она понимала, что человеческая логика не может объяснить все на свете. Иногда в действие вступала высшая логика – а иногда ситуация дразняще ускользала от ее понимания. Недавно Эдриен больше удивлялась, когда вещи имели какой-то смысл, чем если они не имели его вовсе – по крайней мере, тогда, когда происходили странные вещи, она чувствовала себя на своей территории. И несмотря на то, что это было крайне нелогично и совершенно невероятно, все пять ее органов чувств настаивали на том, что она точно больше не в Канзасе.

Неясное воспоминание маячило на периферии ее сознания…Что же она делала, до того, как пришла в себя на коленях у Комина? Она провела часы как в тумане, в неуверенности. Она могла вспомнить тяжелое ощущение того, что за ней наблюдают… И что еще? Странный запах, густой и пряный, который она вдохнула, перед тем как она… что? Эдриен с трудом попыталась протолкнуться через стену замешательства, но ей удалось лишь заработать себе головную боль.

Она сопротивлялась ей одно мгновение, затем поддалась ей. Эдриен пробормотала страстную молитву о том, чтобы высшая логика позади этой абсурдной реальности обошлась с ней более благосклонно, нежели тогда, когда ей на пути попался Эберхард.

Слишком плохо было то, что она не утратила часть этих воспоминаний, на самом деле отвратительных воспоминаний. Но нет, она не помнила лишь несколько непонятных часов, небольшой период времени. Возможно, шок от того, что произошло, теперь заглушал ее память. Но, несомненно, когда она приспособится к своему новому окружению, она выяснит, как это ей удалось пропутешествовать сквозь время. И еще она выяснит, как вернуться обратно.

Но потом она задумалась: хочу ли я на самом деле вернуться назад, к тому, что я там оставила?

* * *

Утром Эдриен умыла лицо ледяной водой и рассмотрела себя в блестящем полированном серебряном диске, висящем над тазом. Ах, небольшая роскошь. Горячая вода. Зубная паста. Чего же ей не хватает больше?

Кофе. Несомненно, кто-то в мире выращивал кофе в 1513 году. Если ее соблазнительный муж так хочет понравиться ей, возможно, он найдет кофе для нее - и сделает это быстро. Ей понадобится полный кофейник каждое утро, если она не будет спать ночами, как сегодня ночью.

К тому времени, когда Хок ушел из ее спальни прошлой ночью, она дрожала с головы до ног. Обаяние кузнеца было всего лишь слабым отголоском того влечения, которое мужчина по имени Хок оказывал на все ее органы чувств. Даже когда она просто стояла с ним рядом, он вызвал у нее трепет внутри и дрожь в коленях - в гораздо большей степени, чем это делал Адам. Она фыркнула, вспомнив правила, о которых ей говорил Хок. Четыре из них были о том, чтобы держаться подальше от кузнеца. Итак, это будет одним из верных способов, чтобы раздражать его, если она захочет это делать. После того, как она получит свой кофе.

Эдриен перебрала приданое Джанет, отыскивая что-нибудь достаточно простое, чтобы одеть. Натянув лимонно-желтое платье (как они умудрялись делать такие прекрасные ткани в этом веке?), она дополнила его золотым поясом на талии и несколькими найденными золотыми браслетами на запястьях. Мягкие кожаные туфли на ноги, небольшая встряска для серебристой гривы волос - и кофе приобрел такую же важность, как и возможность дыхания.

* * *

- Кофе, - прохрипела она, когда в конце концов сумела проложить себе путь через обширный замок и нашла нескольких человек, неторопливо наслаждающихся завтраком. За столом сидело двенадцать или более того человек, но единственными, кого Эдриен узнала, были Гримм и Он, и она в основном проговорила это слово предположительно в их направлении.

Все сидящие за столом уставились на нее.

Эдриен в свою очередь смотрела на них не моргая. Она тоже может быть грубой.

Я думаю, она сказала «кофе», - предположил Гримм после долгой паузы, - хотя я слышал более понятные звуки от некоторых наших соколов.

Эдриен закатила глаза. Утром ее низкий голос всегда звучал особенно хрипло.

- Мне нужен кофе, - терпеливо объяснила она. – И мой голос всегда звучит так по утрам.

- Такой голос нужно беречь, он мягкий и горьковатый, как лучший шотландский солод, - промурлыкал Хок. Его взгляд задержался на ее лице, затем мягко скользнул к ее ногам. Ради Бога, как может простой взгляд может вызвать ощущение того, что он освобождает ее тело от платья, медленно и приятно?

- Разве этот парень с Цейлона не оставил запас каких-то странных вещей в кладовой? И меня зовут Лидия Дуглас, кстати, этот негодяй…

- Мама…

- Молчи. Ты испортил свадьбу, и сейчас ты устраиваешь совершенный беспорядок, так что молчи.

Эдриен простила его немедленно в тот момент, потому что он выглядел как маленький мальчик, моргая в тишине.

- Миледи, - сказала она, пытаясь сделать реверанс, и надеясь что она правильно обращается к матери Хока, потому что эта женщина интуитивно понравилась ей, даже если она и произвела на свет этого властного бабника.

- Зови меня Лидия, и если позволишь – Эдриен? Хок сказал мне, что ты предпочитаешь, чтобы тебя называли так.

- Эдриен – это будет замечательно. Кофе?

Лидия рассмеялась, очевидно, не растерявшаяся от этой навязчивой идеи.

- Я думаю, что ты привыкла пить это крепкое варево по утрам. Мой целитель говорил мне, что оно имеет омолаживающие свойства и естественным образом придает энергию.

- Да.

Эдриен утвердительно кивнула.

- Кладовая, Хок, - напомнила Лидия сыну.

- Вы собираетесь меня отпустить? – язвительно спросил он.

- Когда это ты меня слушал? – спросила, блеснув глазами, Лидия. – Возьми с собой свою новобрачную, помоги ей найти кофе. И Эдриен, если тебе понадобится что-то еще, например, человек который умеет слушать и сопереживать, найди меня. Я провожу большую часть дня в моих садах. Любой может указать тебе путь.

- Спасибо. – Эдриен сказала это от всего сердца. Как здорово, что кто-то наконец оказал ей дружественный прием! Кто-то не мужского пола и не тот, чью красоту почти невозможно терпеть.

- Пойдем. – Хок предложил ей руку. Отказавшись притронуться к ней, она нежно сказала: - после тебя.

- Нет, девушка, после тебя. – Он показал ей жестом. Он последует за очаровательным изгибом ее бедер сквозь всех рогатых прислужников ада.

- Я настаиваю, - возразила она.

- Как и я, - парировал он.

- Иди, - отрезала она.

Он сложил сильные руки на груди и решительно посмотрел на нее.

- Ох. Ради Бога, нам придется драться и из-за этого тоже?

- Нет, если ты послушаешься меня, девушка.

Позади них Лидия издала наполовину смех, наполовину стон.

- Почему бы вам обоим просто не пойти рядом друг с другом? – одобряюще подсказала она.

- Отлично, - отрезала Эдриен.

- Отлично, - прорычал Хок.

* * *

Лидия смеялась до тех пор, пока слезы не выступили на ее веселых серых глазах. Наконец-то - девушка, достойная ее сына.