Психологический очерк народной колонизации

«От тундры до пустыни идут потоки русской колонизации»http://ethnopsyhology.narod.ru/svlourie/articles/russempire.htm - _ftn2. История России есть «история страны, которая колонизируется»http://ethnopsyhology.narod.ru/svlourie/articles/russempire.htm - _ftn3. И хотя массовые коллективные переселения не являются специфической русской чертой, «русские переселения существенно отличаются от аналогичных движений в Западной Европе тем, что они не имели характера эмиграции. (...) Новые территории, приобретаемые русскими, являются в полном смысле слова продолжением России»http://ethnopsyhology.narod.ru/svlourie/articles/russempire.htm - _ftn4.

Граница определяется передовой линией русских отрядов. Это восприятие мы встречаем и у Пушкина в его «Путешествии в Арзрум». «Вот и Арпачай,— говорит мне казак.— Арпачай! Наша граница. (...) Я поскакал к реке с чувством неизъяснимым. Никогда еще не видел я чужой земли. Граница имела для меня что-то таинственное. (...) И я весело въехал в заветную реку, и добрый конь вынес меня на турецкий берег. Но этот берег уже был завоеван. Я все еще находился в России»http://ethnopsyhology.narod.ru/svlourie/articles/russempire.htm - _ftn5.

Переселенцы размещались вблизи и среди аборигенов, легко находили с ними общий язык и не чувствовали себя принадлежащими к какой-либо касте господ:

учились у туземцев ведению сельского хозяйства в новых для себя условиях, арендовали у них землю, овладевали их языками. Разумеется, крестьяне вовсе не ставили своей задачей русификацию края. Однако «и следов не осталось от чуди, от вятичей, от мещеры, но племена эти не истреблены, не вымерли, как индейцы в Америке, а ассимилировались с русским населением. (...) Эволюция совершалась постепенно, сама собой, без лишней поспешности. (...) Связь русских пришельцев с инородцами-аборигенами во многих случаях цементировалась под восьмиконеч­ным крестом»http://ethnopsyhology.narod.ru/svlourie/articles/russempire.htm - _ftn6. Монастыри, скиты, церкви были одним из важнейших оплотов колонизации.

Русские крестьяне неуютно чувствовали себя только там, где сталкивались с туземными народами, обладающими собственной развитой культурой и национальным чувством, как это было в Закавказье или, например, в Приамурье, где китайцы жили абсолютно изолированно от русских (в отличие от корейцев, легко поддававшихся ассимиляции), и отношения между двумя этническими общинами были напряжены до крайностиhttp://ethnopsyhology.narod.ru/svlourie/articles/russempire.htm - _ftn7. Русский человек не чувствует себя господином над аборигенами, в каких-то ситуациях он может без всякого душев­ного надлома пойти в услужение к богатому туземцу. Но всякое проявление национальной обособленности, национального чувства для него дискомфортно, как нарушение общегосударственной однородности. По мере возможности он стремится нейтрализовать егоhttp://ethnopsyhology.narod.ru/svlourie/articles/russempire.htm - _ftn8.