Глава 8. Оставшись одна, Софья подошла к окну, откуда открывался вид на озеро

Оставшись одна, Софья подошла к окну, откуда открывался вид на озеро.

Что же делать? С одной стороны, надо бы вернуться в Мидоуленд и, воспользовавшись отсутствием хозяина, продолжить поиски. С другой… С другой, она еще не пришла в себя после неожиданного взрыва страсти.

Нет, прежде чем возвращаться, нужно собраться, выбросить из головы случившееся и настроиться на деловой лад. К тому же она вовсе не была уверена, что ноги донесут ее до особняка.

Глядя на скользящих по тихой озерной глади лебедей, она не сразу услышала тихие шаги, а когда обернулась, тень уже легла на порог. Сердце дрогнуло…

– Стефан…

Она прикусила губу – высокий, крепкий мужчина с суровым, жестким лицом и маленькими, темными, как агат, глазками вырос словно ниоткуда. Тревога сжала сердце. Она прижалась спиной к стене…

На незнакомце была грубая холщовая рубаха и шерстяные рейтузы.

Слуга? Нет, вряд ли. За последние дни она видела многих и наверняка бы запомнила это лицо.

Если не слуга, то кто? Арендатор? Тоже нет. Никто бы не посмел смотреть на гостью герцога Хантли с таким откровенным интересом.

Стараясь не поддаться страху, Софья лихорадочно просчитывала варианты. Попытаться проскользнуть вдоль стены и добраться до двери? Но обойти такого верзилу не так‑то просто.

Словно прочитав ее мысли, незнакомец двинулся к ней с небрежной ухмылкой на губах.

– Госпожа Софья. – Она мгновенно узнала акцент, от одного лишь звука которого по спине пробежал холодок страха. Русский. – Давно жду возможности поговорить с вами наедине.

– Кто вы?

– Скажем так, меня прислал один наш общий знакомый.

Справившись наконец с волнением, Софья позволила себе скользнуть выразительным взглядом по его потрепанной одежде. Она в ловушке, и ее единственное оружие – дерзость и самоуверенность.

– Сомневаюсь, что у нас могут быть общие знакомые.

Он ухмыльнулся, скривив презрительно губы.

– Думаете, вы лучше меня? Деньги да наряды у вас, может, и есть, но вы все равно незаконнорожденная. Как и я.

– Стоит мне только крикнуть, и сюда прибегут слуги. Хотите качаться на английской виселице?

– Не крикнете.

– Вы так уверены?

– Тогда вам придется рассказать своему любовнику, зачем вы приехали в Англию и кто вас сюда послал.

Паника уже вязала узлы в животе, но Софья еще пыталась поддержать на лице надменное выражение. Судя по всему, этот человек как‑то связан с шантажистом, Николаем Бабевичем. От кого еще он мог узнать о цели ее приезда в Суррей?

Но зачем он последовал за ней в Англию? И что намерен сделать с ней?

– Я приехала навестить лорда и леди Саммервиль.

– Ничего подобного. Вы явились сюда, чтобы выкрасть письма.

– Не понимаю, о чем вы…

– Не принимайте меня за дурака, – перебил незнакомец. – Вам поручили найти письма княгини. И мне это только на руку.

Спорить с ним было бесполезно, и Софья решила сменить тактику, воспользовавшись допущенной незнакомцем небрежностью.

– Значит, они здесь. – Она гордо вскинула голову. – И тогда получается, что человек, пытающийся шантажировать мою мать, лгал, когда утверждал, что письма у него. Приятная для княгини новость.

– Радоваться ей недолго, – предупредил он и, мгновенно оказавшись рядом – Софья даже не успела испугаться, – прижал к ее горлу острый нож.

– Вы что, с ума сошли? – выдохнула она и поморщилась – изо рта незнакомца пахло как из помойной ямы.

– Найдете письма и передадите их мне.

– А иначе что? Убьете меня?

– После того как я проведу с вами несколько дней, вы пожалеете, что вызвали мое недовольство. – Он осклабился. – А может, и не пожалеете. Русской женщине нужен настоящий сибирский бык, а не английский теленок.

Она уже не могла скрывать отвращения:

– Мерзкий негодяй.

Он повернул лезвие так, что острие укололо подбородок.

– У вас есть время до завтрашнего вечера. В десять часов буду ждать возле конюшни.

– Но… – Софья с трудом справилась с захлестнувшей ее паникой. – Я не знаю, где они.

– Так ищите получше и не тратьте время на шалости с герцогом.

Мысль о том, что этот негодяй следил за ней и Стефаном, мелькнула и ушла, оставив неприятный след.

– А если я не смогу их найти?

– Тогда я перережу горло вашей служанке и заберу вас в такое тихое местечко, где мы будем одни. А потом… – Он пожал плечами. – Потом ты просто исчезнешь в проклятом тумане этой проклятой страны. Такая трагедия.

– Если я исчезну, император не успокоится, пока не покарает всех виновных.

– Что ж, придется рискнуть. Я готов. Принеси мне письма.

Софья с усилием сглотнула.

– Я не предам Россию.

– Думаю, предашь, – процедил незнакомец. – Когда к горлу приставляют нож, верность становится привилегией.

– Что ты знаешь о верности? – прошипела она.

Лицо его исказила гримаса ненависти.

– Думаешь, я обязан чем‑то императору, солдаты которого изнасиловали мою мать и бросили ее умирать в канаве? Или, может, я в долгу перед шлюхами, которые взяли меня к себе и подсовывали богатеньким любителям мальчиков?

Наверное, она могла бы пожалеть несчастного, если бы он не держал нож у ее горла.

– А твой хозяин? Разве ты не верен ему?

– Только пока он платит.

– У меня есть деньги. Я могла бы заплатить…

– Соблазнительное предложение, согласен. К сожалению, мой… – в глазах его мелькнуло что‑то похожее на страх, – мой хозяин не из тех, кто способен снести предательство.

– Ты мог бы исчезнуть, – настойчиво продолжала Софья. В этот момент она отдала бы все свое состояние, только чтобы избавиться от этого мерзавца. – Ему тебя не найти.

– Найдет. А когда найдет, сделает так, что я буду молить о смерти. – Незнакомец покачал головой. – Нет, я не могу его подвести.

– Но…

– Хватит, – прохрипел он. – Вернись в особняк и займись делом. Найди мне письма.

– Ладно, – прошептала она, понимая, что сейчас у нее нет выбора. Незнакомец пугал ее. Жестокий безумец. Договориться с таким невозможно. – Я вернусь в особняк.

Он пристально посмотрел ей в глаза.

– И вот что еще…

– Что?

– Даже не думай, что можешь рассказать об этом герцогу. Если только не захочешь увидеть его… на дне пруда.

– Вы не посмеете!

Он презрительно фыркнул.

– Мало что на свете доставит мне такое же удовольствие, как возможность голыми руками задушить английского дворянчика. Без денег и слуг он – ничтожество. – Незнакомец плюнул на пол. – Слабак. Жалкий мешок мяса. Твой герцог заслуживает только одного: сдохнуть. Имей это в виду.

Софья содрогнулась. Чтобы этот грязный ублюдок убил Стефана?

Нет. Ни за что. Она этого не допустит.

Что бы ни пришлось сделать, она готова на все ради него.

Гонимая отчаянием, Софья бегом вернулась домой и в первую очередь бросилась на поиски своей служанки, которую обнаружила в кухне. Та напропалую флиртовала с симпатичным молодым лакеем.

Схватив ничего не понимающую девушку за руку, она затащила ее в комнату и рассказала о встрече в саду с русским головорезом и о необходимости как можно скорее продолжить поиски.

Необходимость соблюдать осторожность отошла на второй план. Теперь все решало время.

Они вместе поднялись в комнату герцогини, и Софья приказала служанке искать либо потайной сейф, либо спрятанные бумаги. Оставалось только надеяться, что прислуга занята обычными делами в другой части особняка.

Как ни странно, удача была с ними.

По крайней мере в том, что касалось слуг.

А вот с письмами им явно не везло.

Прошло четыре часа, а они так ничего и не нашли. Служанка тяжело вздохнула и с отчаянием оглядела спальню.

– Лучше бы вы дали мне пистолет, а уж я с удовольствием пущу пулю в эту вонючую скотину, – пробормотала она. – Как он смеет угрожать вам.

Стоя на коленях перед письменным столиком, в котором искала потайной ящик, Софья смахнула упавшую на щеку прядку.

– Я сама бы застрелила негодяя, если бы знала, где его найти.

– Но если мы не найдем писем…

– Мы должны их найти, – твердо сказала Софья. – Продолжай.

– Но где еще смотреть? – служанка беспомощно развела руками. – Мы обыскали всю комнату.

Софья вздохнула. Служанка была права. Они осмотрели все.

– Они должны быть здесь, – словно убеждая себя саму, повторила она. Проклятые письма. Где же они могут быть? Софья посмотрела на служанку. – Где ты хранишь свои украшения?

Девушка устало пожала плечами. Ее круглое лицо горело, а вот глаза уже потухли.

– Украшений у меня немного, а вот кое‑какие сбережения и самые лучшие чулки держу под кроватью.

Под кроватью Софья уже смотрела. И даже не раз. Там не было ничего, кроме паутины на дорогом ковре и… Она выпрямилась. Уставилась в стену…

– А если…

– Что?

– Вспомнила. У мамы есть подруга, которая недавно установила сейф в полу. – Софья поднялась, подошла к краю ковра и начала его сворачивать. – Помоги мне.

Вместе они скатали ковер до середины комнаты, обнажив старые половицы. Чтобы продолжить, пришлось сдвигать мебель. И наконец почти у стены обнаружили едва заметные очертания дверцы с плоской латунной ручкой.

– Вот он, – выдохнула Софи.

Склонившись над дверцей, Софья потянула за ручку, но та не поддалась. Присмотревшись, она разглядела крохотную замочную скважину.

– Проклятье. Нам нужен ключ.

– Ключа нет, – пробормотала служанка.

Софья выпрямилась. Сердце прыгало от волнения. За последние дни она побывала едва ли не во всех комнатах Мидоуленда и даже нанесла короткий визит в хозяйские апартаменты. Перебирая личные вещи герцога, Софья испытала странное чувство, смесь ужаса с любопытством.

– Я, кажется, догадываюсь, где может быть ключ, – прошептала она.

– Где?

– Идем со мной. – Взяв девушку за руку, она повела ее по коридору к комнатам герцога. – Тебе придется покараулить.

– Конечно, – легко согласилась девушка и тут же, поняв, куда намеревается проникнуть хозяйка, испуганно охнула. – О боже.

– Оставайся здесь и предупреди меня, если кто‑то будет идти, – строго наказала Софья.

– Ох, не надо бы вам туда ходить.

Софья с трудом удержалась от истеричного смешка.

Предупреждение явно запоздало.

– Полностью с тобой согласна, но ничего другого мне не остается.

Девушка вздохнула:

– Наверное.

– Я постараюсь возвратиться быстрее. Стой здесь. Вытерев о юбку потные ладони, Софья толкнула дверь и переступила порог.

О том, что здесь живет мужчина, говорило все. Темная, массивная мебель крепкого английского дуба, обивка из светло‑охряного атласа, зеленые бархатные портьеры. На стенах потрясающая коллекция картин Ван Дайка. У высокого окна застекленный книжный шкаф с бесценными первыми изданиями английской классики.

Ноздри затрепетали, уловив запах Стефана, напомнивший о его нежных пальцах, требовательных губах. Софья качнула головой, отгоняя неуместные мысли, и шагнула к письменному столу, заваленному сельскохозяйственными справочниками и толстенными бухгалтерскими книгами в кожаных переплетах.

Предаваться сладким воспоминаниям о Стефане, заново переживать мгновения наслаждения, воскрешать разбуженные им чувства – этого ей хватит на долгие годы. Но сейчас не время предаваться фантазиям.

Она решительно выдвинула верхний ящик и схватила связку ключей, которую заметила еще в прошлый раз. Один из них должен подойти к потайному сейфу в спальне герцогини.

Задвинув ящик, Софья вышла из комнаты.

– Оставайся здесь и наблюдай за лестницей, – шепнула она на ухо служанке и, не дав той возможности протестовать, подобрала юбку и бросилась по коридору к спальне герцогини.

Руки дрожали. Тишину нарушало только металлическое звяканье ключей и ее собственное прерывистое дыхание. Софья перебрала, наверное, дюжину ключей, прежде чем услышала отчетливый щелчок. Сердце подпрыгнуло, и она потянула за ручку.

Сначала Софья увидела только покрытый пылью дневник. Она облизнула губы и осторожно отложила в сто рону и его, и украшенную мелким жемчугом шкатулку с раскрашенными миниатюрами симпатичных молодых людей. Под миниатюрами лежала перевязанная розовой ленточкой стопка писем, при виде которых у нее перехватило дыхание.

Схватив стопку, Софья вытащило одно письмо, поднесла к окну и облегченно выдохнула, узнав на конверте почерк матери.

Боже, у нее получилось!

С плеч как будто свалилась тяжкая ноша. Мать будет спасена, а если она поторопится, то спасет и Стефана. Вот если бы только… Софья тряхнула головой, вернула шкатулку на место, опустила крышку и повернула ключ.

Она уже закончила сворачивать ковер и расставляла по местам сдвинутую мебель, когда дверь бесшумно приоткрылась и служанка просунула в комнату голову:

– Поспешите, госпожа. Я только что слышала, как одна горничная сказала другой, что герцог вернулся.

– Я закончила.

Она еще раз бегло оглядела спальню – вроде бы все в порядке, – схватила связку, сунула письма в складки юбки и выскочила в коридор.

Голос герцога эхом гремел на лестнице, когда Софья юркнула в свою комнату, захлопнула дверь и толкнула задвижку.

Все.

Теперь оставалось только спланировать побег.

– Нашли что искали? – нервным шепотом спросила служанка.

Софья открыла шкатулку с украшениями, положила письма под янтарное и жемчужное ожерелья и заперла ее на ключ. Взломать шкатулку не составило бы труда, но она и не собиралась держать их там долго.

– Кажется, нашла.

– Отдадите их тому человеку?

– Разумеется, нет.

– Но… Софья схватила служанку за руки и посмотрела ей в глаза.

– Пока я буду в столовой, тебе нужно собрать все наши вещи и проверить, нет ли поблизости чужих. Потом отправишься в Хиллсайд и заберешь мою карету.

На лице служанки появилось хорошо знакомое ее хозяйке упрямое выражение.

– Я вас не оставлю.

– Это ненадолго. – Софья закусила губу, придумывая подходящий предлог. – Скажешь слугам лорда Саммервиля, что я получила известие из России, что княгиня заболела, и мне необходимо срочно вернуться на родину. Надеюсь, они поверят тебе и не станут удивляться нашему внезапному отъезду.

– Не понимаю.

– Когда выедешь из Хиллсайда, скажешь Петру, чтобы отвел карету к деревьям за озером. Нужно, чтобы ее не было видно с дороги.

Служанка все еще хмурилась.

– А что же вы?

Софья постаралась придать себе уверенность, которой вовсе не чувствовала. Может быть, если притвориться, что придуманный наспех план удастся выполнить, то она и сама в него поверит.

– Я должна присутствовать на обеде, а потом подожду, пока все лягут. – Софья вздохнула, уже сожалея, что недостаток смелости помешал сбежать сразу же, не дожидаясь темноты. – Нужно, чтобы моего отсутствия никто не хватился до утра. Чем больше времени будет в нашем распоряжении, тем лучше.

Девушка недоверчиво уставилась на госпожу.

– Вы что же, хотите, чтобы мы уже сегодня отправились домой?

– Пойми, ничего другого мне не остается. Если я уеду, мои враги последуют за мной и оставят в покое герцога.

Служанка неодобрительно поджала губы.

– А вот меня больше волнует безопасность ваша, чем герцога. Что, если тот человек следит за домом?

Софья поежилась. От одной лишь мысли о возможной встрече с полоумным соотечественником на ночной дороге ей стало не по себе.

– Конечно следит. Поэтому я и не могу ждать до утра.

Надеюсь только, что нас скроет тьма.

Служанка покачала головой:

– Мне это не нравится.

– Мне тоже. Но я должна вернуть… – Она прикусила язык. Надо же, чуть не проговорилась. Нужно быть осторожней, иначе ей не обмануть ни герцога, ни врагов. – Должна вернуть пакет матери, пока он не попал в руки изменников. – Перед глазами снова встала ухмыляющаяся физиономия незнакомца с ножом. – Или кого похуже.

Служанка обреченно вздохнула и направилась к двери.

– Ладно, сделаю.

– Постой.

– Да?

– Предупреди Петра, что ждать, возможно, придется долго. Я не могу рисковать.

– А ваши вещи?

Софья пожала плечами:

– Возьму самое необходимое. Что смогу. Прочее оставлю. Думаю, герцогу доставит большое удовольствие бросить все в огонь.

После обеда герцог, как обычно, отправился в кабинет с намерением просмотреть квартальные отчеты перед назначенной на утро встречей с секретарем. Тесноватая, уютная комната всегда была для него местом покоя и отдохновения. Здесь никто не мешал потягивать бренди и предаваться приятным воспоминаниям. Как сидел на колене у отца, слушая наставления старого герцога. Как стоял, бывало, у окна, оглядывая уходящие вдаль земли, зная, что рано или поздно ответственность за них ляжет на него.

Но сегодня мысли Стефана занимали не воспоминания о далеком прошлом и даже не последние сельскохозяйственные руководства, пришедшие в поместье с утренней почтой.

Сегодня эта честь была отдана единственно мисс Софье.

И ее странному поведению за обедом.

Что она более обыкновенного молчала и даже казалась подавленной, его не удивляло. Милая, очаровательная, остроумная, Софья была по натуре сдержанной и немногословной. Как и он сам, гостья из России предпочитала держаться в тени и не привлекать к себе ненужного внимания.

За весь сегодняшний вечер Софья едва ли произнесла и дюжину фраз, казалась рассеянной и вообще имела вид человека, взвалившего себе на плечи слишком тяжелую ношу.

Что же, черт возьми, у нее на уме? И почему его так тянет докопаться до правды, выяснить, что у нее на душе? Но как это сделать? Потребовать объяснений, дать которые она откажется? Предложить комфорт, которого она не заслуживает? Затащить в постель и покончить со всей этой мукой?

Рыкнув сердито, Стефан оттолкнул стакан с потерявшим вдруг вкус бренди, повернулся и вышел из комнаты. Ощущение неудовлетворенности и беспокойства, отделаться от которого никак не получалось, сводило с ума. Да еще смутное подозрение, что его упорядоченному существованию пришел конец.

И виновницей всего была Софья.

С этой мыслью Стефан вошел в свою спальню и увидел, что женщина, отнявшая у него покой и заполнившая воображение, задвигает ящик письменного стола.

Горячая волна желания накрыла его, глаза впились в изящные формы, едва прикрытые тонкой ночной рубашкой. Она стояла вполоборота к нему, держа в руке свечу, пляшущий огонек которой, просвечивая рубашку, являл скрытые под ней прелести.

Господи.

Не отрывая взгляда от Софьи, он бесшумно закрыл дверь и повернул ключ в замке.

Еще минуту назад, поднимаясь к себе, Стефан не знал, что будет делать дальше.

Теперь сомнений не осталось.

Продвинувшись тихонько вперед, он остановился у нее за спиной.

– Какой приятный сюрприз, моя голубка.

Испуганные глаза и сорвавшийся с ее губ вскрик доставили ему немалое удовольствие.

– Я несколько дней пытался заманить вас к себе, и вот вы здесь, в моей спальне, словно ожившая фантазия.

Она в испуге, словно он был каким‑то чудовищем, прижалась к столу. Глупая женщина.

– Простите за вторжение. Я…

Слова замерли у нее в горле, по щекам разлилась краска, и Стефан вскинул бровь.

– Да?

– Хочу написать матери, и мне понадобилась бумага.

Он сделал еще шаг. Потянул воздух. Вдохнул сладкий запах жасмина.

– Бумага?

– Да.

– А теперь, мисс Софья, подумайте и скажите, почему я вам не верю?

Она попалась и понимала это. Стрельнула глазами влево‑вправо. Только чтобы не встречаться с ним взглядом.

– Даже не представляю.

– Ложь, ложь. – Стефан потерся щекой о ее щеку, наслаждаясь теплом атласной кожи. Недавнее беспокойство словно рукой сняло, вместо него накатило острое возбуждение. – И уже не первая, слетевшаяся с этих сладких губок.

Она попыталась защититься, выставив руки.

– Вы всегда такой вредный?

Он ткнулся носом в ямочку у нее за ухом и, прижав ее к столу, сорвал шейный платок и скинул сюртук. За сюртуком последовали жилетка и холщовая рубашка. Если ей так уж хочется оттолкнуть его, пусть толкает в голую грудь.

– Предпочитаете комплименты? – Стефан захватил губами мочку ее уха. – Хорошо. Хотите, скажу, что волосы у вас цвета летнего солнца и глаза ангела? Или желаете услышать, что я каждую ночь мечтаю о вас, представляю, как раздеваю вас, как часами наслаждаюсь вашей кожей?

Что он говорит? Зачем?

Софья попыталась увернуться от нежных ласк:

– Значит, вы не доверяете мне? И я даже не очень вам нравлюсь, да? Но вы готовы со мной переспать?

Он прижался ртом к ее шее, провел языком по знакомой голубой жилке у основания горла.

– Я не говорил, что вы мне не нравитесь. – Его губы двинулись вниз, в глубину ночной рубашки. – Вот это мне очень даже нравится.

С губ ее сорвался стон, ногти впились в его обнаженную грудь, но боль только подстегнула желание.

– Стефан, остановитесь…

– Почему?

– Потому что…

Она так и не договорила, потому что едва не задохнулась, когда он сжал губами сосок.

– Да? Вы что‑то говорили? – Не выпуская сосок из плена, Стефан тронул набухший бугорок языком.

– Какой же вы самодовольный, – прошептала она, роняя голову ему на плечо.

Пламя уже лизало тело, руки дрожали, и пальцы не справлялись с крючками бриджей.

– Помоги мне, – прохрипел он, направляя ее руки к поясу. Мысли вылетели из головы, когда она коснулась напрягшейся, возбужденной плоти. Бриджи скользнули вниз, тапки полетели в стороны. – Боже, что ты со мной сделала…

– Ничего.

– Лгунья. – Избавившись наконец от одежды, Стефан сгреб ее в объятия, отнес к кровати и опустил на покрывало. Секунду‑другую он просто стоял, глядя на нее, наслаждаясь чудесным видом, потом наклонился и потянул вверх ночную сорочку. – Сколько ни говори, что только глупцы позволяют вожделению взять верх над здравым смыслом, но устоять перед соблазном я не могу.

– Стефан…

– Нет, – прохрипел он, опускаясь к призывно раздвинутым бедрам. – Хватит разговоров. Я сойду с ума, если не возьму тебя прямо сейчас.

Его губы приникли к нежной, как лепесток цветка, коже, и Софья, не сдержавшись, застонала. Он прокладывал дорожку к развилке ног, и чем выше поднимался, тем сильнее становился пьянящий запах жасмина. Запах этот проникал в кровь, и она закипала, бурлила, переполняя его желанием.

Пальцы проскользнули под колени, раздвинули шире, и язык устремился к открывшейся влажной щели. Она вскрикнула от наслаждения, но, к счастью, негромко, и эхо не ушло дальше комнаты. С удивлением обнаружив, что первым пробует этот сладкий вкус невинности, он преисполнился самодовольной гордости и продолжил игру, пока она не задвигалась под ним, приближаясь к пику.

– Пожалуйста… – выдохнула Софья и, вцепившись в его плечи, забилась в судорогах выплеснувшейся страсти.

Слизнув обильный сок желания, Стефан быстро накрыл ее тело своим и подался вперед. Он вошел в нее легко, с ходу, и все получилось так гладко, словно природа специально создала ее лоно именно под него. А может быть, так оно и было? Как иначе объяснить это безумное, неукротимое влечение?

Впрочем, задумываться над тем, какими чарами она завлекла его в свои сети, было некогда. Внутри бушевало адское пламя, и он знал, что сгорит дотла, если не потушит пожар прямо сейчас.

Сжав ладонями ее горячее лицо, Стефан впился в губы жадным, голодным поцелуем. Ее руки сплелись у него за спиной. Нежные пальчики пробежали вверх и вниз. Большего поощрения и не требовалось. Они оба хотели этого, оба не могли без этого с того самого момента, как судьба свела их дорожки.

Оторвавшись ото рта, он перенес поцелуи на щеку, шею, плечо… Руки, пройдясь от бедер вверх, нашли груди. Пальцы бережно сжали соски, и она снова застонала, требуя большего, и впилась ноготками в спину.

Он рыкнул, обнаружив вдруг, что и сам вот‑вот достигнет пика. Да что же это такое? Что делает с ним эта женщина? Несколько неуклюжих ласк, и он уже превратился в мальчишку‑новичка.

Заняв исходную позицию и еще раз напомнив себе, что у нее это впервые, он медленно двинулся в пылающее жерло.

Она напряглась, задышала часто‑часто, и Стефан, стиснув зубы, остановился, дав ей возможность устроиться удобнее. Его тело дрожало в невероятном усилии. Почувствовав наконец, что Софья расслабилась, он медленно задвигался, сжал губами набухший сосок и просунул руку под атласные бедра.

Нашептывая что‑то ей на ухо, Стефан постепенно добавлял, проникал все глубже и глубже. Наслаждение накатывало волнами, промежуток между которыми делался все короче и короче.

Ближе… ближе…

Она выгнула спину, оторвала бедра от постели, подалась ему навстречу, застонала…

Волны слились в один ревущий вал, высеченная искра нашла трут, и вспыхнувшее пламя мгновенно поглотило его. Стефан приподнялся… и упал, отдаваясь накатившему валу наслаждения.