Глава 10. После выступления не спалось

У «ЗАСТУПНИЦЫ-ТРОЕРУЧНИЦЫ»

После выступления не спалось. По правилам ансамбля, школьницам выходить из гостиничного номера после 23 часов не разрешалось, а нам не скучно! Тем для обсуждений находилось много. Помимо появления летучей мыши мы обсуждали коллективы из других городов, их танцы, костюмы, или то, как на торжественном ужине министр радовался, что его «чёрное» ведомство перещеголяло в танцах «цветников», а потом элегантно поцеловал ручку Ирине Васильевне - несмотря на травму, она выглядела совершенством!

Мы отделались синяками от страховочных захватов, но у Светика синяк проявился и на лбу. Пробовали, как лучше его замаскировать: гримом или тональным кремом? Пришлось наложить тон на всё лицо, но результат подруге не очень понравился.

- Без глаз – это ужасно! И как я в школу пойду?

Мы начали экспериментировать с гримом: создавать стильный макияж по рекомендациям «Бурды», самого модного журнала. Удлинённая подводка глаз и многоцветные тени делали нас очень интересными и взрослыми. Жаль, что в школу так не пойдёшь – выгонят! Пока не посветлело за окнами, мы примеряли новые образы, начёсывали волосы модной гривой и делились нехитрыми девичьими секретами. Какой тут сон!

Вдруг, незнакомый гудящий звук заставил прислушаться. Что это?.. Отодвинув тяжёлые портьеры, мы впустили в комнату сияющее небо с тёмно-синими облаками в золотистой кромке рассвета. За окном пел заповедный колокол. Но где тот старинный уголок, в котором из века в век текут ручейки особой церковной жизни? Переглянувшись, мы подхватились с решимостью предстоящего открытия. Найдём! Пробовали расспросить у сонного швейцара дорогу, но он только недоумённо пожал плечами. Что ж, пошли на гулкий звук по тихой улице, туда, где выстроились старинные особнячки смемориальными досками. З а нами на прогулку увязалась трёхцветная кошка и упрямо не отставала. В отсутствии столичной шумихи ясно слышался щебет птиц, без транспорта свободно летал запах молодых почек. Казалось, старая Москва, приберегая свои загадки, улыбается нам этим рассветным утром. Когда большой колокол умолк, вот уже совсем близко вступили другие - мелкие, а потом всё стихло. Мы явно были у цели. Однако раннее воскресное утро в центре Москвы начала 80-х выдалось пустынным. Лишь кошка весело путалась под ногами. Я взяла незваную попутчицу на руки, и мы побрели дальше.

Одинокое такси на обочине, словно, проснулось. Из машины выглянул долговязый парень и приветливо помахал нам рукой:

- С добрым утром, девчонки!

- С добрым утром!

- Прекрасно смотритесь!

- Спасибо! – Светик прикрыла синяк пышной прядкой.

- Вам куда? Подвезу бесплатно!

- Да, нам здесь рядом - в церковь!

- Что? Грехи с утра замаливать, да-а-а? – Хохотнул он.

Мы поспешили прочь, сохраняя внезапное возвышенное настроение. Расторопные синички зазвенели совсем рядом, отогнав нехорошую насмешку, а мы подобрали перевод их птичьей песенке: «Александра, Александра! Этот город наш с тобою, стали мы его судьбою, ты вглядись в его лицо…»

Подруга пела звонким голосом, а я выражала чувства в танце, широко вальсируя с кошкой по пустынной проезжей части, но вдруг почувствовала на себе чей-то взгляд и остановилась. Среди сероватых высоток мегаполиса со стены небольшого храма на меня смотрел Лик Богородицы. Перед Образом мерцала лампадка рубинового стекла…

Сама церковь с лазоревыми куполами и золотой луковкой посередине казалась живой картинкой из русской сказки. Мы подошли поближе и с удивлением заметили, что Образ Божией Матери запечатлён с тремя руками. Надпись гласила: «Чудотворная Икона Богородицы – Троеручницы». В тишине, позади нас зашуршало - это подошла сухонькая старушечка в старомодном плаще и перчатках.

- С праздником, барышни!

- Спасибо… - пролепетали мы одна за другой. - А как называется этот храм?

Старушка тёплым взглядом оценила нашу любознательность.

- Церковь Успения Богородицы в Гончарах. Слобода здесь была подмосковная. Гончары жили. – Кошка, спрыгнув на мостовую, повертелась у ног рассказчицы, да так и уселась ей на левый ботинок. - С семнадцатого века службы идут. Храм этот ни пожары не тронули, ни бомбы, ни атеисты.

- Как интересно!

- Сильна Заступница! Главная Святыня храма. - Бабушка перевела взгляд на Икону и трижды перекрестилась с поклоном.

- А почему у Богородицы на Иконе изображено три руки? Какая-то легенда с этим связана?

- Это не легенда. Это - Вера.

- И вы часто сюда приходите?

- Да, я - церковный староста, вот уже двенадцать лет. Анна Карповна. Будем знакомы.

- Очень приятно. А мы Света и Лара. У нас город молодой и церквей там нет.

- Неужели?

- Так он основан только в 1957 году. Комсомольская стройка.

- Да?! Как мой правнук.

- А я бы хотела поставить свечку. Какие для этого правила? – полюбопытствовала Светик.

- Главное правилолюбить ближнего… - улыбнулась Анна Карповна. - Ну, пойдёмте-ка со мной! Начнём с чистого лица.

Мы зашли в маленький домик за церковной оградой. Скрывая неловкость, я пояснила, что яркий грим у нас потому, что мы ещё не спали после ответственного выступления.

- На сцене Кремлёвского Дворца съездов. – Добавила со значением подруга.

- Артистки значит?

- Не совсем. Мы – танцовщицы.

- Ещё лучше!

- Вас это шокирует?

Бабушка мягко улыбнулась и усадила своих случайных гостей на узкую лавочку:

- Меня трудно шокировать. Я ведь, почти ровесница века и всякое повидала, барышни.– Тут Анна Карповна сняла с себя несколько шпилек и ловко заколола Светику взбитые волосы, а затем, принялась за меня. В церковном домике нашлось всё необходимое для снятия грима. Попутно бабушка рассказала уникальный рецепт мытья волос ржаным хлебом. - Светлые мысли возможны и в растрёпанной голове, равно, как и наоборот. Кстати, если нет под рукой лака для волос, то можно сахаром начёс делать, знаете? Сиропом.

После рассказа про лак из сиропа, мне показалось, что Анна Карповна не посмеётся над моей мыслью принять Крещение, ведь дома это будет невозможно сделать.

- Вот как?.. – Размышляла она вслух, округлив глаза. - А впрочем, что это я? Понятное дело. Комсомольская стройка… Я поговорю.

Вслед за ней мы зашли в двери храма с цветочными узорами.

- Пожалуйста, приобретите крестики и платочки. – Поджав губы, произнесла тихая свечница, оглядев новых прихожанок с головы до ног: одна в мини-юбке, другая - в джинсиках.

Повязав простые белые косынки, каждая из нас растворилась в новой атмосферепод сводами малолюдного храма, где ароматы тающего воска окутывали человека мягким тёплом. До слуха доносились непонятные протяжные песнопения и незнакомые слова. Но среди молитвы просыпался забытый русский дух: вспоминались родные лица – покойные бабушки, дедушки и те далёкие родичи, про которых я совсем ничего не знаю, кроме того, что фамилии нашего рода простые, деревенские – Евсиковы и Петровы, Фурсовы и Калинины… Наверняка, все они истово крестили лбы при взгляде на Святые Иконы. И мне хотелось быть с ними в одной - невидимой, но прочной связке. Конечно, если бы отец меня здесь увидел, то рассердился бы, ведь он - поклонник научного прогресса и убеждённый атеист. А вот мама была бы рада, ведь каждый год, по весне я слышала от неё на Пасху, что «Христос Воскресе!»

Когда редкие прихожане стали расходиться, седой священник с мохнатыми бровями подошёл к человеку в строгом костюме, что стоял неподалёку от нас. Поговорил с ним недолго. Затем обратил внимание и на меня:

- Вы тоже на Крещение?

Казалось, что ярче всколыхнулись огни лампадок и свечей. Я согласно закивала и время остановилось...

«Да воскреснет Бог! И расточатся врази Его! И да бежат от лица Его, ненавидящии Его!..»

Так Москва стала мне крёстной матерью.