Человек в вестибюле

Ну вот, подумал Вольфсон, утро потеряно. Капитан направил его в гостиницу «Золотые ворота» разобраться с групповой жалобой постояльцев на какой‑то шум или что‑то в этом роде, однако после беглого выяснения обстоятельств, Вольфсон пришел к выводу, что тревога оказалась ложной – несколько коммивояжеров пропьянствовали всю ночь, а потом завалились по ошибке в чужой номер.

Он вышел из лифта и стал разглядывать публику, заходившую в Пауэл‑стрит. Еще не наступил полдень, однако бар гостиницы был переполнен сотрудниками рекламных контор, располагавшихся в нескольких кварталах от гостиницы. Как он понял, все они веселились на представительские денежки. Интересно, подумалось ему, что может заставить их оторваться от своих мартини и виски с содовой? Разве что крах фондовой биржи или землетрясение.

Как бы то ни было, полагалось отчитаться о проделанной работе. Двинувшись по гудевшему от голосов гостиничному вестибюлю, он заметил человека, стоявшего у стойки администратора, на какое‑то мгновение задержал на его лице свой взгляд, но затем отвел в сторону. Однако, подойдя к дверям, снова остановился и оглянулся. Человеку у стойки на вид было за пятьдесят, лицо кроткое, слегка помятое, с чуть смущенным выражением, которое встречается у людей, всю свою жизнь простоявших у классной доски или просидевших за арифмометром. Одет он был в дешевый летний костюм и потертую голубую рубашку.

Вольфсон прошел к стойке и повнимательнее пригляделся к посетителю.

– Есть что‑нибудь на двенадцатом этаже? – спросил мужчина.

– Свободен номер 1205, – ответил администратор. – Прекрасный, просторный номер. – Он положил регистрационный бланк на кожаную подложку и протянул ее посетителю. – Оттуда открывается прекрасный вид на пагоды Грэнт‑стрит.

Мужчина что‑то пробормотал себе под нос, затем поставил подпись и направился к лифтам. Вольфсон решил не тянуть с выяснением деталей. Из заднего кармана брюк он извлек бумажник и, нагнав мужчину, легонько похлопал его по плечу.

– Полиция Сан‑Франциско, – сказал он, показывая служебный значок. – Прошу извинить за беспокойство, но мне хотелось бы узнать ваше имя.

Невысокий мужчина поднял на него свои бесцветные глаза. – Миллер, – проговорил он глухим голосом школьного учителя. – Чарльз Миллер.

– Мистер Миллер, не могли бы вы чуть задержаться?

Вольфсон снова вернулся к стойке и вновь протянул удостоверение – на этот раз администратору.

– Мне бы хотелось взглянуть на регистрационный бланк вон того постояльца.

Служащий снабдил его необходимой информацией.

– Чарльз Миллер, Сан‑Франциско, Ломбард стрит, дом 10337.

Вольфсон переписал адрес в блокнот и вернул бланк. После этого поспешно вернулся к посетителю, рассеянно смотревшему на гостиничные часы и лениво покручивавшему в руке брелок с ключом от номера.

– Вы живете в Сан‑Франциско, мистер Миллер?

– Да, – казалось, более тихого голоса не существовало в природе.

– Зачем же вы остановились в гостинице?

Миллер пожал плечами.

– Дела.

– Какие дела?

Миллер снова посмотрел на часы – вид у него был как у школьника, который с нетерпением ждет перемены.

– Так какие же у вас дела, мистер Миллер?

– Надо кое с кем встретиться. В основном с коммерсантами.

Вольфсон посмотрел на ковер.

– Вы совсем без багажа?

– Я только на одну ночь.

Вольфсон внимательно пригляделся к его лицу. Мог ли он ошибиться? Могло ли это быть чисто внешнее сходство, столь поразительно точное? Прямо под левым глазом Миллера виднелся белесый шрам, совсем крохотный и лишь подчеркивавший его безликость. Уже через несколько часов можно было перепроверить по телетайпу информацию об этом шраме, и его обладателе в целом.

– Прошу меня извинить, но нельзя ли попросить вас предъявить документы?

После небольшой паузы мужчина похлопал себя по карманам и наконец извлек старый бумажник, протянув его полицейскому.

– Нет‑нет, вы сами. Карточку социального страхования или водительское удостоверение. Что угодно.

Мужчина перебрал несколько бумажек и выбрал свое водительское удостоверение. Оно было выдано в штате Калифорния на имя Чарльза Миллера.

Пока Вольфсон изучал документ вокруг стала собираться небольшая кучка зевак.

– Прошу извинить за беспокойство, мистер Миллер, но мне хотелось бы, чтобы вы прошли со мной. Думаю, это отнимет у вас не более получаса.

Коротышка с тоской глянул в сторону лифтов.

– Но я хотел… – голос его, казалось, вот‑вот растворится в окружающем гуле. – Это действительно так важно? – спросил он.

– У меня снаружи машина. Я постараюсь закончить все побыстрее.

– Ну… что ж, надеюсь, так оно и будет, – мужчина посмотрел на ключ, зажатый в бледной, чуть пухлой руке. – Что от меня потребуется?

Вольфсону даже стало немного жаль его.

– Вы ведь уже зарегистрировались, так что они сохранят за вами этот номер, – он указал рукой в сторону входной двери. – Мы вас не задержим, так что вы сможете не откладывать ни одну из ваших встреч.

Выйдя на яркую, почти по‑праздничному нарядную улицу, Миллер, казалось, стал особенно подавленным и каким‑то потерянным. Мимо пронесся громыхающий трамвай, звук которого заставил его напряженно поджаться. Вольфсон взял его под локоть и повел вверх по холму, одновременно внимательно разглядывая. Миллер щурился на ярком солнечном свету, но производил впечатление не столько испуганного, сколько смущенного человека.

Наконец, они дошли до машины, и Вольфсон, отперев дверцу и усадив Миллера, стал устраиваться за рулем, не сводя с соседа оценивающего взгляда. Мужчина продолжал смотреть на свои ладони, в которых был зажат ключ от номера.

– Мистер Миллер, – проговорил Вольфсон, направляя машину в сторону рынка, – меня тревожит одно обстоятельство. Вы так и не спросили меня, почему я вас задержал.

Миллер чуть пожал плечами. Они проезжали Юнион‑сквер, и прямо перед их лобовым стеклом пронесся испуганный серый голубь.

– Вас это не интересует?

– Я подумал, что скоро все узнаю.

– Пожалуй, вы правы, – времени на проверку Вольфсону потребуется немного. А кроме того, он был почти уверен, что в гостиницу Миллер больше не вернется.

Он припарковал машину в одном квартале от рынка и повел коротышку вверх по ступеням полицейского участка. В приемной не было ни одного оперативника – лишь несколько скучающих репортеров, вдыхавших запахи свежей краски. Он оставил Миллера в комнате для допросов, а сам направился по коридору к кабинету Сая Пэгано.

Тот сидел на подоконнике и с тоской смотрел на небо.

– Целыми неделями не вижу чаек, – проговорил он. – Кажется, дождь собирается, ты не находишь?

Вольфсон оставил дверь приоткрытой.

– Кажется, я кого‑то прихватил, Сай.

– А? – переспросил тот.

– Взял одного парня – зовут Чарльз Миллер. Полагаю, что это вымышленное имя.

Пэгано снова уставился на него.

– А настоящее?

– Фредерик Лернер. Учитель из Санта‑Барбары, на прошлой неделе убивший двух женщин.

Пэгано резко отвернулся от окна.

– Ты уверен, что это он?

– По описанию похож. Из Лос‑Анджелеса вчера прислали фото. Там упоминалось, что он может двинуть в Сан‑Франциско.

– И где ты его подцепил?

– Гостиница «Золотые ворота». Прописывался без багажа.

Пэгано снял телефонную трубку и нажал какую‑то кнопку.

– Надо позвонить в Лос‑Анджелес – попросить дополнительных сведений. Где ты его оставил?

– В комнате для допросов, – Вольфсон вышел и направился к соседнему кабинету. Миллер сидел на стуле и смотрел на стену. Глаза его чуть сощурились от яркого солнца, светившего в окно. Вольфсон опустил жалюзи и сел рядом: он явно тянул время, раскуривая сигарету.

– Извините, закурить не хотите?

– Я не курю.

– Как давно вы живете в Сан‑Франциско, мистер Миллер?

Миллер потер глаза.

Всего несколько недель.

– А откуда приехали?

– Из Нью‑Йорка. Меня сюда направила моя компания.

Вольфсон встал, вернулся к окну. Церковные часы пробили один удар и он сверил с ними свои часы.

– А чем конкретно занимается ваша компания, мистер Миллер?

– Маклерские услуги по торговле крупногабаритными грузами.

– Вы женаты?

Возникла пауза, которую заполняли отзвуки церковных колоколов, расходившиеся подобно кругам на воде.

– Да, женат.

– У вас случайно нет с собой фотографии жены?

– Это так важно?

Вольфсон подошел поближе. Лицо Миллера оставалось в тени, однако полицейский заметил, как вздрогнули его веки.

– Важно, мистер Миллер. Так как насчет фотографии?

Снова появился потрепанный бумажник. Миллер перебрал пальцами несколько обернутых в целлофан фотокарточек, затем вытянул одну из них. Вольфсон поднес ее к свету. Это была новая фотография молодой блондинки, весьма привлекательной и заметно более молодой, чем ее супруг. Она кокетливо надула губки.

– Давно вы женаты?

– Несколько недель.

Дверь распахнулась, и в кабинет вошел Пэгано с досье в руках.

– Это мой напарник, мистер Миллер – лейтенант Пэгано. Ну как, связался, Сай?

– Попытался. Линия занята.

Вольфсон протянул ему фотоснимок.

– Это жена мистера Миллера.

Пэгано с бесстрастным видом стал рассматривать карточку. Потом открыл папку и извлек из нее два фотоснимка, держа их так, чтобы было видно только его коллеге. – Жертвы, – тихо проговорил он.

Вольфсон прикоснулся к снимкам, чтобы на них лучше падал свет. На обоих были изображены женщины средних лет с самыми заурядными, доверчивыми лицами. Ни одна из них ничем не походила на блондинку.

– Ваша жена сейчас дома, мистер Миллер? – неожиданно спросил Пэгано. До этого он словно не замечал присутствия постороннего.

– Да.

Вольфсон снял телефонную трубку.

– Назовите номер.

Миллер резко повернулся на стуле.

– Нет… ее сейчас нет дома. Я ошибся.

Вольфсон перехватил взгляд Пэгано.

– Вот как? И где же она?

– Она… сегодня утром она уехала в Неваду. Решила погостить у друзей.

– Понимаю. А позвонить ей туда можно?

– Нет.

Пэгано обошел стол.

– Встаньте, мистер Миллер.

Миллер неловко поднялся на ноги.

– Видите ту доску у дальней стены? Подойдите, пожалуйста, к ней и возьмите мел.

Миллер сделал, как ему было сказано.

– Прекрасно, – проговорил Пэгано, снова глядя на Вольфсона. – А теперь напишите что‑нибудь на доске.

У Миллера лицо стало таким, словно он готов был расплакаться.

– Что написать?

– Что хотите. Неважно.

Несколько мгновений Миллер стоял неподвижно, затем его рука заскользила вдоль доски, и он ровным, даже изящным почерком вывел: «Чарльз Миллер». Задержанный уже начал было поворачиваться, когда Пэгано произнес:

– Нет‑нет, стойте на месте. Напишите еще раз ваше имя и фамилию.

Пока Миллер писал, Пэгано взял со стола его бумажник и сравнил надпись на доске с подписью на водительских правах. «Отлично», – подумал Вольфсон. – «Высокий класс». Глядя через плечо Пэгано, он сравнил обе подписи – они совпадали.

– Как уверенно вы держитесь у классной доски, – заметил Пэгано. – А у некоторых мел в руке скрипит, словно железом по стеклу водят. А вот у вас нет. Вы, часом, не школьный учитель или что‑нибудь в этом роде?

– Ну, я имел некоторый опыт общения с классными досками, – проговорил тот, все так же стоя спиной к ним.

– В самом деле?

– Да, перед тем как компания направила меня сюда, я некоторое время занимался преподавательской работой. Обучал молодых коммерсантов.

– А в школе вы никогда не работали?

– Нет.

Вольфсон подошел к доске.

– А если другое имя? Пожалуйста, напишите: «Фредерик Лернер». Окажите мне такую услугу.

На сей раз рука без малейшего колебания заскользила по доске. И снова надпись получилась ровная, очень красивая.

– Ага, – проговорил Вольфсон. Подойдя к Пэгано, он указал пальцем на папку. Пэгано открыл ее, и Вольфсон вынул другое фото, после чего положил его на стол изображением вверх, но настольную лампу пока не зажигал. – Подойдите, пожалуйста, сюда, мистер Миллер. Присаживайтесь.

Миллер вернулся к столу, смущенно подрагивая веками, осторожно опустился на стул.

– Пожалуйста, включите лампу, – сказал Вольфсон. – Я хочу вам кое‑что показать.

Миллер щелкнул выключателем и уставился перед собой, сжав ладонями края стула. Он смотрел на фотографию и его лицо стало медленно краснеть.

– Откуда это у вас? – спросил он.

– Из наших досье, – произнес Вольфсон. Он и Пэгано приблизились к столу. – Это фотография человека по имени Фредерик Лернер. На прошлой неделе он убил в Санта‑Барбаре двух женщин.

– Но ведь… ведь это я на снимке, – протестующе проговорил Миллер Он взял снимок в руки, уставился на него. Это же я.

Пэгано взял карточку у него из рук.

– Лос‑анджелесская полиция раздобыла этот снимок в архивах одной частной школы, где вы одно время преподавали.

Миллер покачал головой.

– Это невозможно. Я никогда не бывал в Санта‑Барбаре. Любой вам скажет об этом, кого угодно спросите!

– В самом деле? – хмыкнул Пэгано. – В том числе и ваша новая жена? Она тоже так скажет?

Миллер побледнел, лицо его еще больше стало похоже на изображенное на фотоснимке. Он опустил голову, прикоснулся чуть сложенной ладонью ко лбу.

– Это какая‑то ошибка, – пробормотал он. – Вы меня с кем‑то путаете.

Пэгано резко опустился на стоявший рядом стул.

– Откуда у вас этот бумажник, Лернер? И кто такой Чарльз Миллер?

– Я и есть Чарльз Миллер! – Маленький человечек снова готов был разрыдаться. – Можете спросить моих друзей, моих сослуживцев. Они вам скажут.

Пэгано нагнулся поближе к нему.

– Мне кажется, вы лжете. Вы убили этих двух женщин, а сюда приехали, чтобы отсидеться. Посмотрите на меня!

– Это какая‑то ошибка! Вы что, сами не видите?

Пэгано повысил голос, заговорил более требовательным тоном.

– Пожалуй, вам пора признаваться. Пора рассказать нам про тех двух женщин.

– Я не понимаю, о чем вы говорите!

– Подожди пока, Сай, – вмешался Вольфсон. – Его ведь действительно пока никто не опознал.

– Этот парень – Фредерик Лернер. Не забывай про фотографию, и потом он солгал нам насчет жены, а классную доску использовал как доказательство. Оформляй протокол.

Вольфсон задумался. На какое‑то мгновение он даже пожалел, что задержал этого человека, а не прошел мимо.

– Ну так что будем делать? – настаивал Пэгано. – Посадим в камеру или позволим скрыться? Ну, давай, парень, принимай решение.

Вольфсон посмотрел вниз на сидящего человека. Снова взял фотографию Лернера, глядя на нее с каким‑то туповатым непониманием.

– О’кей, протокол мы составим. Правда, я не настолько уверен, как ты, но рисковать, конечно, нельзя.

– Попомни мои слова, – заявил Пэгано. – Все сходится.

– Пойдемте, мистер Миллер, – Вольфсон мягко коснулся его плеча пальцем. – Сначала надо снять отпечатки пальцев.

Миллер кивнул. Он встал и неловко двинулся в сторону двери.

Пэгано повернулся спиной к подоконнику и принялся раздраженно стучать по нему корешком досье.

– Как закончишь, – проговорил он, – приведи его сюда. Я пока попытаюсь еще раз связаться с Лос‑Анджелесом.

Не успел Вольфсон прикрыть за собой дверь, как Пэгано уже стал накручивать диск телефона.

Оказавшись в лаборатории, Миллер с бесстрастным видом взирал на то, как эксперт смазывал его руки контрастным веществом. Вольфсон тем временем сидел на стуле в углу, курил и размышлял. Что‑то здесь было не так: Чарльз Миллер или как его там был слишком уж спокоен, чересчур безразличен для убийцы.

Примерно через минуту в дверь мягко постучали, и в комнату заглянул Пэгано.

– Вольфсон, можно тебя на минутку?

Вольфсон вышел в коридор, походя растаптывая окурок о замызганный пол.

– Ну как, дозвонился до Лос‑Анджелеса?

– Ага, – Пэгано странно отводил взгляд. – Вчера ночью они взяли Фредерика Лернера.

– Что?!

– Да, на квартире у дружка неподалеку от Калифорнийского университета. Это был он, ошибка исключена.

Вольфсон попытался не показать своего облегчения.

– Ну, как тебе это нравится? – воскликнул он. – А как похожи‑то! Близнецы, что ли?

Пэгано вздохнул и поднял руки.

– Да, накололись мы. Впрочем, такое было и раньше, будет и потом. Послушай, тебе не хотелось бы извиниться перед нашим парнем? У меня туговато по части подобных слов. Скажи ему – мы сожалеем, что допущена ошибка, ну, одним словом, что это работа. – Он кисло ухмыльнулся. – Ты всегда был у нас дипломатом. И подбрось его назад в гостиницу, а то у него такой вид, словно вот‑вот грохнется в обморок.

В «Золотые ворота» они ехали молча. Миллер сидел с отрешенным видом, казалось, ничего не замечая вокруг себя. Он равнодушно воспринял извинения Вольфсона, разве что пару раз поднес к глазам испачканные дактилоскопической краской пальцы.

– А знаете, что, – проговорил Вольфсон, чтобы хоть как‑то разрядить атмосферу. – Давайте хлопнем по стаканчику в баре, а? Само собой, за мой счет.

Миллер покачал головой.

– Спасибо, не надо. Не стоит.

– Ну ладно. Но только вы ни о чем не беспокойтесь. Никто ничего не узнает о случившемся. Мы еще не успели поставить вас на учет, так что никакой утечки информации быть не может.

В вестибюле гостиницы Вольфсон выдавил из себя неловкое «до свиданья», после чего проводил Миллера до лифта. Когда двери за ним сомкнулись, он издал вздох облегчения В следующий раз лучше дважды подумать, прежде чем тащить человека на допрос.

Вольфсон собирался уходить, когда услышал, как кто‑то произнес его имя. Его просили подойти к телефону у стойки администратора.

Звонил Пэгано.

– Так и думал, что найду тебя там. Знаешь, меня что‑то подтолкнуло позвонить ему домой. Ответила его жена.

Вольфсон нахмурился.

– А я думал, что она в Неваде.

– Он солгал. Она действительно собирается в Неваду, но только не к друзьям, а в Рино.[6]

– Она с ним разводится?

– Именно. Послушал бы ты ее по телефону. Голос настоящей шлюхи. Призналась, что он очень тяжело переживает по этому поводу, но ей, мол, наплевать.

– Вот ведь бедолага, – пробормотал Вольфсон. – А мы своими допросами только еще больше накачали его.

– Ага. В общем, я думал, что тебе это может быть интересно. Думаю, больше о Чарльзе Миллере ты никогда не услышишь.

– О’кей, Сай. Спасибо.

Он повесил трубку и пошел к дверям, выходившим на Пауэл‑стрит. Что ж, по крайней мере все выяснилось. Вот почему Миллер казался таким безвольным и отрешенным, даже когда его везли в полицейский участок.

Снаружи у тротуара начинала образовываться толпа зевак. Останавливались машины, люди выбегали из близлежащих магазинов. Охваченный любопытством, Вольфсон поднял голову и посмотрел на широкий каменный карниз, где‑то далеко наверху опоясывавший здание гостиницы. На нем стоял Миллер и молча глядел на толпу внизу.

Только теперь Вольфсон понял, зачем этому человеку понадобился номер на двенадцатом этаже.

Перевод: Вяч. Акимов