Месть мистера Д

Когда Беверли Хазард прибегла к услугам управляющего имуществом, для ее мужа Юджина, человека, в пристрастиях столь же цельного, сколь и неразборчивого, это означало конец целой эры в его жизни – восхитительной эры, когда он развеивал по ветру состояние своей жены, выказывая в этом простом занятии незаурядную искушенность, тонкий вкус и полное отсутствие каких‑либо угрызений совести.

– Ничего более нелепого я еще не слышал, – заявил Юджин жене. – Оплачивать все наши счета – еще куда ни шло, но ставить меня в положение ребенка, выпрашивающего деньги на карманные расходы, – это уж слишком!

– Мои друзья в восторге от него – небрежно обронила Беверли, прихорашиваясь перед одним из двадцати восьми зеркал в их загородном доме. – Мистер Д. – очень разумный управляющий, они утверждают, это в один голос.

Мистер Д. (его полное имя было Дюпре) оказался настолько разумным, что при первой же встрече нажил в Юджине врага. Он уделил Юджину один беглый взгляд – из‑под массивных очков с толстыми стеклами, немного задержал его на пышных светлых усах посетителя и только потом сказал:

– Что значит – мало? Мне всегда казалось, что ста долларов в неделю на карманные расходы достаточно любому мужчине.

– Это зависит от кармана, – надменно произнес Юджин. – Мой – достаточно глубок. И я настаиваю на повышении расценок.

– Сожалею, – ответил мистер Д. твердо. – Но ничем не могу вам помочь.

– Кто давал вам полномочия отказывать мне?

– Мой наниматель, – отрезал мистер Д. – Если вы не против, мистер Хазард, у меня как раз сейчас много срочных дел. Мой секретарь выдаст вам чек на неделю.

Через два дня Юджин позвонил мистеру Д. по телефону и сказал:

– Мне нужна еще сотня. Могу я получить чек?

– На что вы собираетесь их потратить?

– Не думаю, чтобы это близко касалось вас.

– Извините, мистер Хазард, но пока вы не объясните, зачем вам понадобились деньги, я ничего не смогу для вас сделать.

– Счет из бара вас устроит? – сказал Юджин раздраженно. – В моем клубе?

– Я оплачиваю все счета. Распорядитесь в клубе, чтобы их пересылали мне.

– Да как вы не понимаете, что они не будут доверять моим распоряжениям, пока я не оплачу счет!

– Ну что ж, тогда пейте дома, – равнодушно ответил мистер Д.

Юджин внял его совету. Когда Беверли вечером вернулась домой, она застала мужа за необычным занятием: он самозабвенно, и сосредоточенно переворачивал все в доме вверх дном в поисках беспризорных денег, и помешать ему в его настойчивости было невозможно.

Положение ухудшалось с каждым днем. Беверли радовало улучшение материального благополучия семьи, в то время как Юджин находил себя настолько ущемленным в удовольствиях из‑за недостатка денег, что поневоле стал вынашивать в голове черные и мстительные замыслы.

Однажды Юджин опустился даже до посещения публичной библиотеки – удовольствия, которое в силу своей дешевизны наверняка встретило бы у мистера Д. полное одобрение. Сидя в читальном зале, он добросовестно проштудировал четыре тома «Общей классификации преступлений», но не вынес из них ощущения, что нашел ответ на свой вопрос.

Удобный случай представился через два месяца. С короткой лыжной прогулки Беверли привезла серьезное воспаление легких. Она легла в постель со всеми театральными ужимками Камиллы, оставив Юджина ощущать на себе все тяготы деятельности неумолимого мистера Д.

С каждым днем в Юджине крепло желание задушить свою жену. Но сделать это, не оставив следов на шее, было просто невозможно, и здесь Юджин полностью доверял «Общей классификации преступлений». Следовало отыскать другой способ, более простой, безопасный и соответствующий болезни Беверли. И он нашел его, когда листал в библиотеке книгу «Убийства и их расследование» на букве «А» в статье «Асфиксия»:

«…Симптомы асфиксии при удушении, повешении или отравлении газом, а также при некоторых болезнях, таких, как воспаление легких, имеют много общего: лиловато‑серый цвет слизистой оболочки, синие или даже черные губы, пальцы и ногти. Во внешности пострадавшего, как правило, не обнаруживается ничего, что бы явно указывало на насильственную смерть. Поэтому при расследовании случаев асфиксии необходимо опираться на другие, более очевидные и точные признаки…»

Вечером в пятницу, когда его жена уже спала в своей комнате на втором этаже, Юджин отпустил прислугу на выходные домой. В субботу утром он сам принес ей завтрак в постель. Беверли встретила мужа недоуменным возгласом:

– Что случилось, Юджин?

Он натянуто улыбнулся:

– Разве ты не хочешь, чтобы я кормил тебя с ложечки, моя крошка?

Беверли хихикнула глупо и счастливо, как новобрачная. Юджин был доволен, что утро, ее последнее утро, получалось таким превосходным.

Он ушел из комнаты в десять часов, дождавшись, когда она приняла все свои лекарства и забылась тяжелым сном больного.

Ему потребовалось всего полчаса, чтобы проверить все окна внизу и наверху. Дверь, ведущая на террасу позади дома, имела у основания широкую щель, через которую в дом проникал свежий воздух снаружи. Юджин заткнул щель полотенцем, потом проделал то же самое с кухонной дверью. Только тогда он подошел к газовой плите, повернул до отказа черные блестящие рукоятки на передней панели и старательно загасил огонь. В нос ему ударил острый запах газа, но он знал, что пройдет еще некоторое время, пока газ‑убийца проделает свой путь наверх, к комнате Беверли. Он даст ему это время – целый уик‑энд, никак не меньше.

Он покинул дом несколькими минутами позже, унося с собой предусмотрительно собранный накануне вечером портфель, выбрал из двух своих автомобилей тот, что поменьше, и поехал в город, в отель.

Он вернулся к себе поздним вечером в воскресенье. Стоя перед входной дверью, он заботливо затоптал ногами сигарету, открыл дверь ключом и вошел в дом.

Густое и едкое облако газа окутало его с головы до ног. С носовым платком у рта он кое‑как добрался до спальни Беверли.

Она лежала точно в том же положении, в котором он оставил ее вчерашним утром. Только теперь возвращение Юджина, уже не могло разбудить ее.

С этой минуты Юджина больше всего волновало отношение окружающих – к смерти Беверли. Тем приятнее ему было встречать со всех сторон вместо подозрений и холодного отчуждения горячее сочувствие и симпатию.

С хором соболезнований и утешений не гармонировало только отношение мистера Д.; но Юджин был готов к этому. Через три недели после похорон управляющий получил, короткое извещение об увольнении. Он позвонил Юджину и сказал:

– Если мне позволено будет заметить, мистер Хазард, сейчас вы нуждаетесь в моих услугах больше, чем когда‑либо. Вы должны хорошо все обдумать.

– Я уже все обдумал, – Юджин наслаждаясь своим триумфом. – Вы свободны, приятель.

– Мне нужно примерно месяц, чтобы привести в порядок все дела.

– Ладно, пусть будет месяц. Но запомните, дружище, сейчас я – ваш хозяин. И первое, что я хочу получить от вас, – это чек на пять тысяч долларов.

Деньги были потрачены со свойственными Юджину размахом и изобретательностью. Он предпринял короткую, но запоминающуюся поездку на Бермудские острова. Прилетев туда, он убрал подальше обручальное кольцо, траурную повязку и с головой погрузился в изучение обычаев заезжих богатых холостяков. Стоит ли говорить, что он славно провел время на Бермудах?

Он вернулся домой через две недели, с траурной повязкой на рукаве и обручальным кольцом на пальце. В первый же час своего пребывания дома он был вынужден принять двух визитеров, и оба принадлежали к ведомству окружного прокурора.

– Ничего не понимаю, – сказал Юджин. – Вы хотите, чтобы я прошел с вами? Но зачем?

– Это касается вашей жены, – ответил один из посетителей. – Мы хотим задать вам, мистер Хазард, несколько вопросов относительно причин ее смерти.

Юджин задрожал. Он понимал, что этого делать не следовало, что он выдает себя с головой, но все равно продолжал дрожать. Теперь ему противостоял сам прокурор округа. Юджин не выдержал и сорвался на крик:

– Я не имею ничего общего с ее смертью!

– Никто не сказал, что вы имеете.

– Тогда почему вы преследуете меня?

Гости пожали плечами.

– Мы понимаем, мистер Хазард, вы были на Бермудах.

– Я нуждался в отдыхе.

– Мы слышали, что вы там неплохо отдохнули.

– Может быть, я пытался забыться. И потом, это не ваше дело, чем я занимался на Бермудах!

– Разумеется, вы правы, мистер Хазард! Это не наше дело. Если только за этим не стоит что‑нибудь серьезное. Убийство, например.

– У Беверли была пневмония! – закричал Юджин. – Она умерла от воспаления легких! При чем здесь я?

– Были и другие способы показать ей дорогу к праотцам, – уточнил прокурор округа. Он перегнулся через стол и понизил голос до шепота. – И мы знаем, какой избрали вы, мистер Хазард. Вы задушили ее газом, не так ли? Включили газ в плите на всю катушку и обеспечили ей билет на тот свет. Разве не так?

Юджин вдруг начал испытывать симптомы асфиксии. Его губы посинели, горло сдавил резкий спазм, и он потерял сознание. Когда он пришел в себя, он прошептал:

– Ради всего святого, как вы догадались?

Ответ на свой вопрос он получил только после того, как его признание было занесено в протокол и подписано им самим.

– Честно говоря, мы были абсолютно уверены, мистер Хазард. Мы располагали показаниями человека по имени Дюпре, которые уличают вас в убийстве. Вы его знаете?

– Мистер Д.? – Юджин снова задыхался.

– Да, ваш управляющий. Он любезно сообщил нам все, что знал о ваших отношениях с женой. Но дело даже не в этом. Разбирая перед увольнением ваши бумаги, он случайно наткнулся на очень интересный документ.

– Что это было? Что? – крикнул Юджин.

– Ваш счет за газ. Он был непомерно велик. Самый большой счет, который вы когда‑либо имели. Что заставило его так подскочить, спросили мы себя? И вы сами подтвердили что мы нашли правильный ответ на этот вопрос.

Перевод: С. Белостоцких