Лондон, Челси. Когда Линли и Дебора добрались до Лондона, было уже далеко за полночь

Когда Линли и Дебора добрались до Лондона, было уже далеко за полночь. Они почти всю дорогу молчали, хотя Томас и спросил Дебору, не хочется ли ей поговорить. Она знала, что Линли понимает, что ей досталась более тяжкая часть ноши, хотя они оба были виноваты в том, что Алатея бросилась навстречу смерти, и ему хотелось снять с неё хотя бы часть груза. Но Дебора не могла этого допустить.

– Но мы ведь можем и просто сидеть рядом? – спросила она.

Так они и сделали, и лишь время от времени Линли касался её руки.

Они попали в пробку на пересечении дорог между Ливерпулем и Манчестером. Потом наткнулись на участок, где велись дорожные работы, рядом с Бирмингемом, и ещё уткнулись в длинный хвост машин, едва ползших мимо места серьёзной аварии у начала дороги Ф45, на Норгемптон. Тут они уже свернули на парковку, чтобы перекусить, и провели там полтора часа, надеясь, что дорога наконец более или менее расчистится. И в итоге добрались до Челси только в половине второго ночи.

Дебора знала, что её муж не спит, несмотря на поздний час. Она поняла, что он дожидался её, сидя в своём кабинете на первом этаже их дома, потому что когда она подошла к крыльцу у входной двери, там горел свет.

Дебора нашла его читающим книгу. Саймон разжёг огонь в камине, и перед камином дремала Пич – на подушке, специально положенной для неё. Такса лениво сползла с этой подушки, когда Дебора вошла в кабинет, как следует потянулась и только потом направилась к хозяйке, чтобы поприветствовать её.

Саймон отложил книгу. Дебора увидела, что это какой‑то роман, что было весьма необычным для Саймона. Он терпеть не мог всякого рода выдумки, предпочитая биографии и разные истории о том, как люди выживали в нечеловеческих условиях. Любимым героем Саймона был полярный исследователь сэр Эрнест Генри Шеклтон.

Саймон встал, что всегда было для него нелегко. И сказал:

– Я не был уверен насчёт того, когда ты вернёшься.

– Движение просто ужасное, – ответила Дебора. – Пробки. – И после едва заметной паузы добавила: – Томми тебе сообщил?

Саймон кивнул и, как обычно, внимательно всмотрелся в её лицо, пытаясь по выражению прочитать мысли. Поняв, какая тяжесть лежит у неё на душе, он сказал:

– Да, он мне звонил, когда вы останавливались на заправку. Мне очень, очень жаль, любимая.

Дебора наклонилась, чтобы подхватить на руки таксу, вертевшуюся у её ног, и Пич тут же попыталась облизать ей лицо.

– Ты был прав во всём, – сказала Дебора мужу, прижимаясь щекой к шелковистой голове собаки. – Но ты ведь всегда прав.

– Это меня не радует.

– Что именно? То, что ты прав всегда или что оказался прав в данном случае?

– Ни то, ни другое. К тому же я не всегда бываю прав. Если речь идёт о науке, то я, конечно, чувствую себя на твёрдой почве. Но когда речь заходит о сердечных делах… Поверь, Дебора, тут я ничего не понимаю. Блуждаю во тьме.

– Всё дело в том журнале. «Зачатие». Для меня он стал чем‑то вроде предмета одержимости. Из‑за этого журнала мне казалось, что между нами возникает некое родство, и я позволила этой мысли преобладать надо всем остальным. Так что это именно я виновата в её смерти. Если бы я не заставила её чувствовать себя такой уязвимой… Если бы я не напугала её… Я ведь думала, что она говорит о том чокнутом репортёре из «Сорс», а она всё это время держала в уме человека, который её преследовал, считала, что это он меня прислал…

– Думала о человеке, который, как ей казалось, преследовал её, – мягко поправил её Саймон. – Если вот так сосредотачиваться на чём‑то одном, как это делала она, вся твоя жизнь начинает подчиняться этой идее. И мир превращается в опаснейшее место. Ты поехала туда по просьбе Томми, Дебора. А остальное она придумала сама.

– Но мы ведь оба знаем, что это не совсем так, – возразила Дебора. – То, что я реально видела в Арнсайд‑хаусе, и то, что мне хотелось видеть, – разные вещи. И мы оба знаем, Саймон, почему это так.

Дебора подошла к одному из кресел и села. Пич тут же угнездилась у неё на коленях. Дебора, поглаживая собаку, снова повернулась к мужу.

– А почему она здесь?

– Я её сам позвал. Мне не хотелось ждать тебя в одиночестве.

Дебора немножко подумала.

– Как странно, – сказала она наконец. – Мне бы и в голову не пришло, что одиночество может тебя тяготить. Ты всегда был таким самодостаточным, таким уверенным…

– Значит, так я выгляжу в твоих глазах?

– Ну да. А как ещё ты можешь выглядеть? Всегда спокойный, рациональный, рассудительный. Мне иногда так хочется, чтобы ты взорвался, Саймон! Но ты никогда этого себе не позволяешь. Да и сейчас… Ты ведь чего‑то ждёшь от меня, я это чувствую, но я просто не представляю, что это…

– Действительно не представляешь?

– …или как дать это тебе.

Саймон сел, но не на своё прежнее место, а на подлокотник её кресла. Дебора не видела его лица, а он не видел её. Она сказала:

– Я просто должна как‑то справиться с этим, я понимаю. Но не знаю, как это сделать. Почему я не могу отказаться от этих мыслей, Саймон? Как мне избавиться от одержимости тем, чего я так сильно желаю?

– Может быть, желать не так сильно, – ответил он.

– Да как же мне этого добиться?

– С помощью отказа.

– Но это будет означать, что я сдалась, что мы сдались! И что мне тогда останется?

– Путешествия. Поиск.

– Это как голод, – негромко заговорила Дебора. – Очень похоже на него. Всегда внутри меня, грызёт и сосёт. Этот… этот голод нечем успокоить. Это ужасно. Я поэтому всегда чувствую себя… ну, пустой. Я понимаю, что так жить невозможно, но я не знаю, как угомонить это чувство.

– Может быть, тебе это и не нужно, – предположил Саймон. – Может быть, ты должна как‑то смириться с ним, договориться. Или так, или ты наконец придёшь к пониманию того, что голод и его утоление – совершенно разные вещи. Они никак не связаны друг с другом. Как ни утоляй, лучше не станет.

Дебора подумала над этими словами. Она прикинула, какая часть её личности и её жизни очень долгое время была постоянно связана с одним‑единственным неисполнимым желанием. И наконец сказала:

– Но это не тот человек, которым я хотела бы быть, любимый.

– Так стань кем‑то ещё.

– Чёрт побери, и с чего мне начать такую программу?

Саймон коснулся её волос.

– С того, чтобы хорошенько выспаться, – ответил он.