Психологическое направление в социологии

В конце XIX – начале XX вв. зародилось и оформилось психологическое направление в социологии. Объединяющим моментом для всех школ данного направления была попытка отыскать ключ к объяснению социальных явлений и процессов индивидуально-психическими или социально-психологическими факторами.

Развитие психологического направления во многом было связано с появлением на стыке социологии и психологии новой науки – социальной психологии, в рамках которой предлагались различные варианты психологических объяснений социальных явлений и процессов. Из них наиболее значительными были психология инстинктов социального поведения, психология народов и психология масс.

С точки зрения психологии инстинктов социального поведения (основатель – англо-американский психолог У. Мак-Дугалл, 1871-1938), движущими силами, определяющими поведение людей, являются инстинкты. Инстинкт – это психофизическое предрасположение, врожденная реакция на внешние воздействия, выражающая стремление к цели (такое стремление, по мнению Мак-Дугалла, свойственно как человеку, так и животным). Каждому инстинкту соответствует определенная эмоция как внутреннее выражение этого инстинкта. Таким образом, человек обладает несколькими парами связанных между собой инстинктов и эмоций:

- инстинкт борьбы связан с гневом;

- инстинкт бегства связан со страхом;

- инстинкт приобретения связан с чувством собственности;

- инстинкт строительства связан с чувством созидания;

- инстинкт родительства связан с чувством нежности;

- инстинкт стадности связан с чувством принадлежности

Последнему У. Мак-Дугалл придавал особое значение, поскольку именно этот инстинкт, по его мнению, удерживает людей вместе и тем самым обусловливает рост городов, формирование социальных институтов, коллективный характер труда и досуга, а также является причиной массовых сборищ.

Усматривая в человеческом обществе продолжение животного - так сказать, следующую ступень эволюции, Мак-Дугалл утверждал, что инстинкт, не потерявший своей главенствующей роли, в ходе эволюции был облагорожен интеллектом, в результате чего у людей, в отличие от животных, сформировался «групповой разум». Поэтому в теории инстинктов появляется такое понятие, как «духовное взаимодействие людей». У этого взаимодействия три формы: симпатия, внушение и подражание.

Основная идея так называемой психологии народов (основатели – М.Лацарус и Х.Штейнталь) зародилась еще в середине XIX века: главной силой истории является народ, некий «дух целого», и он выражается в искусстве этого народа, в его религии, языке, обычаях, обрядах. Национальный дух определяет национальное сознание, которое, в свою очередь, уже направляет в то или иное русло деятельность. Душа отдельного члена общества не является самостоятельной реальностью и не мыслится в отрыве от сверхиндивидуальной души, поскольку представляет собой порождение последней. Позднее немецкий экспериментатор, основатель первой в мире психологической лаборатории В. Вундт, автор работ «Лекции о душе человека и животных» (1863) и десятитомника «Психология народов» (1900-1920), придал этой философской идее научный характер. Он считал, что психологию народов, в отличие от индивидуальной психологии, невозможно изучать в лабораторных условиях, но, тем не менее, она поддается эмпирическому изучению через обращение ко всему спектру культурных феноменов (гуманитарному знанию, искусству, обычаям и т.д.). И в рамках психологии народов он предложил свою программу эмпирических исследований языка, мифов и обычаев, что явилось одним из источников так называемой социологии обыденного сознания. По его замыслу, психология народов должна стать описательной наукой, не претендующей на открытие законов.

Но более распространенной и известной стала психология масс. Ее основатели – французские социологи и социальные психологи Гюстав Лебон (1841 – 1931) и Габриэль Тард (1843 – 1904).В центре внимания этих ученых – аффективные действия людей, иррациональная сторона их поведения. Толпа не может благотворно влиять на человека, поскольку делает его варваром, человеком-автоматом.

Г. Лебон выделял следующие признаки массы:

- обезличенность;

- резкое преобладание чувства над разумом;

- снижение уровня интеллекта;

- утрата личной ответственности, самостоятельности и критичности.

Если у человечества есть какие-то достижения, то исключительно благодаря деятельности элиты. Именно по этой причине идея социального равенства категорически Лебоном отвергалась.

По его мнению, решающую роль в социальных процессах играют эмоции, а не разум. Основываясь на своих предположениях о наступлении «эры масс», Лебон предсказывал упадок цивилизации. Этот упадок представлялся ему неизбежным вследствие развития промышленности, роста городов, развития средств массовой коммуникации – всего того, что способствует усилению роли толпы, представляющей собой слепую, разрушительную силу, руководимую инстинктом разрушения, и что, к тому же, провоцирует массовую истерию (массовой истерией он называл революции).

Г. Тард тоже исследовал феномен толпы, но не разделял мрачных предсказаний Лебона. «Я не могу, - писал он в своей работе «Общественное мнение и толпа», - согласиться со смелым писателем, доктором Лебоном, заявляющим, что наш век – это век толпы. Наш век – это «эра публики»».

Итак, как мы видим, Тард выделяет два вида объединения людей – публику и толпу.

Толпа – это явление из царства животных, материальное соединение.

Публика – чисто духовная совокупность, группа людей, физически разделенных и соединенных исключительно умственной связью. Эта связь состоит в одновременности убеждений и увлечений, в наличии некой идеи, разделяемой огромным количеством людей. «Я развертываю газету, которую считаю сегодняшней, и с жадностью читаю в ней разные новости; - пишет Тард в работе «Общественное мнение и толпа», - потом я вдруг замечаю, что она помечена числом от прошлого месяца… и она тотчас перестает меня интересовать. Откуда происходит это внезапное охлаждение? Разве факты, сообщенные там, стали менее интересны по существу? Нет, но у нас является мысль, что мы одни читаем их, и этого достаточно. Это доказывает, что живость нашего интереса поддерживалась бессознательной иллюзией общности нашего чувства с чувствами других людей». Злободневным оказывается не то, что ново, а то, что в данный момент возбуждает всеобщий интерес, когда у каждого человека, воспринимающего новость, присутствует при этом мысль о взгляде другого. В общении публики, в отличие от общения толпы, имеет место заражение без прикосновения.

Обращаясь к истории, Тард утверждает, что возникновение публики оказалось возможным благодаря появлению книгопечатания, железнодорожного сообщения, прессы, телеграфа. Вот как он объясняет образование научной публики: она «начинает обрисовываться с того момента, когда люди, преданные одной и той же идее, стали слишком многочисленны для того, чтобы лично общаться друг с другом».

Что касается толпы, то ее основные черты, по Тарду:

- чудовищная нетерпимость;

- забавная гордость;

- болезненная восприимчивость;

- доводящее до безумия чувство безнаказанности;

- утрата чувства меры;

- отсутствие середины между ужасом и энтузиазмом, отвращением и обожанием, криками «да здравствует!» и «долой!»;

- достаточно мелочи, чтобы обожествление превратилось в вечное проклятие.

Сравнивая публику и толпу, Тард отмечает, что национальный характер у толпы всегда более ярко выражен, чем у публики, поскольку в толпе стерты индивидуальные различия. Толпа, пополняемая за счет зевак, менее однородна, чем публика. Можно принадлежать одновременно разного рода публикам, но находиться одновременно в разных толпах невозможно. Толпа более нетерпима, чем публика, и столкновение толп страшнее, чем столкновение публик. Толпа, более подчиненная силам природы, представляет собой социальную группу прошлого, самую старинную (после семьи) из всех социальных групп. Толпа распадается сразу, как только вожаки перестают держать ее в руках. «Пропорция идейной и верующей публики сильно преобладает над публикой страстной и действующей, между тем, как верующая и идеалистическая толпы ничто в сравнении с толпами, охваченными страстью и все сокрушающими».

Не разделяя позиции Лебона относительно наступления «эры масс», Тард, тем не менее, не отрицает той опасности, которую несет в себе толпа благодаря своей разрушительной силе: «можно ли назвать хотя бы один дом, построенный толпой, землю, распаханную или возделанную толпой, какую-либо промышленность, созданную толпою? За несколько тощих деревьев свободы, которые они посадили, сколько выжженных лесов, разграбленных гостиниц, разрушенных дворцов! За одного популярного узника, которого они иногда освобождали, сколько казней по суду Линча, сколько тюрем, взятых приступом…».

Помимо исследования особенностей публики и толпы, Тард большое внимание уделял более общим и фундаментальным вопросам социологии, а именно – вопросу о предмете социологической науки и вопросу о природе социальной реальности.

В вопросе о предмете социологии он был оппонентом Эмиля Дюркгейма. В противоположность Дюркгейму, который считал предметом социологии социальную реальность, не сводимую к низшим формам реальности (в том числе к психической), Тард рассматривает социологию именно как раздел психологии, который можно идентифицировать с социальной психологией.

Социальное, по мнению Тарда, не является особой реальностью по сравнению с психической. Социальная реальность – это и есть психическая реальность. Общество состоит из индивидов, которые находятся друг с другом в психическом взаимодействии, и задача социологии – изучение психических законов взаимодействия. И опять же, в противовес дюркгеймовскому антиредукционизму, Тард считает, что социальная группа редуцируема до составляющих ее членов. Но какой же тогда смысл говорить о группе? В своей работе «Законы подражания» социолог говорит о так называемом группообразующем признаке, имеющем психический характер и психическую природу, – о психическом подражании, по законам которого живут все члены группы. Закон подражания Тард считает универсальным законом общественной жизни. Согласно закону подражания, население Европы похоже на книгу, выпущенную большим тиражом с одним и тем же шрифтом. Все социальные явления, по его мнению, можно классифицировать по видам и способам подражания. Самый обычный и распространенный способ подражания – это мода. Она охватывает все большие и большие стороны социальной жизни: не только одежда, но и еда, искусства, потребности, связи с людьми и учреждениями – все оказывается охваченным модой. Тард выделяет следующие виды подражания: симпатия и подчинение. Благодаря симпатии образуются группы, а подчинение связано с воспитанием, образованием. Подражание также бывает осознанное и неосознанное.

Тард считает, что количественные исследования имеют первостепенное значение в науке. Унификация общественных явлений на основании закона подражания как раз и дает, по его мнению, возможность статистического изучения различных социальных явлений, даже ценностей.

В социальном подражании всегда присутствуют модель и копия. Тард считает предметом социологии именно отношение «модель – копия». «Общество – это подражание. Каков характер этого подражания, может сказать только психолог, так как подражание – это психическое явление». Социальный человек – это тот, кто следует законам подражания. Это лунатик, потому что закон подражания связан со специфическим гипнотизированием. Социальный стандарт владеет некритичным, чересчур доверчивым индивидом так же, как гипнотизер держит в руках жертву.

Тард утверждает, что даже если люди и меняют свои склонности и потребности, то исключительно из подражания. Тогда возникает вопрос: а как же объяснить социальные изменения? Каким образом возможны социальные изобретения, если обычное состояние общества – это гипнотический сон, который выбирает большинство, чтобы жить спокойно? Чтобы создать что-то новое, необходимо оторваться от устойчивых социальных связей, от семьи, от группы, от общества… На такое способны как раз не социальные люди (коих большинство), а новаторы – те, кто в меньшинстве. Помимо закона подражания, Тард говорит еще о законе инновации. Подражание невозможно без инновации, поскольку прежде копии должна явиться модель. Если результаты инновации превращаются в модель и вызывают новое подражание – это означает, что новое в обществе прижилось. «Социальный организм, - пишет Тард в «Законах подражания», - по существу своему подражательный и… подражание играет в обществах роль, аналогичную наследственности в физиологических организмах или волнообразному колебанию в мертвых телах… Изобретение пороха… представляет для социальной науки то же, что для биологии – образование нового животного или растительного вида». И социальные изменения как раз и объясняются, по мнению Тарда, возникновением «изобретений, или открытий», то есть «случайных… в известной степени великих идей, мелких и крупных, простых и сложных, чаще всего незаметных при зарождении… обыкновенно анонимных, но всегда новых…». Под изобретением, или открытием, социолог подразумевает «всякое нововведение и всякое дальнейшее улучшение предшествовавшего нововведения во всякого рода социальных явлениях – в языке, в религии, политике, промышленности, искусстве».

Тард сравнивает подражание с реками, текущими с гор (горы – это изобретения), светом, исходящим от источника, волнами, исходящим от колеблющегося источника. Он считает, что таким образом нормальное вытекает из случайного и «накопление однородных действий, точно скопированных одно с другого, вносит, несомненно, гораздо больше обновления в наши общества, чем любая революция…».

4.5. Интегральная социология П.Сорокина.

4.6. Структурный функционализм.

4.7. Символический интеракционизм.

4.8. Теория социального обмена.

4.9. Теория социального конфликта.