Юг. Долина Киан‑Рун

Черный проход, и ничего не разглядеть: словно провал в бездну, словно путь ко дну мира, что исключать, кстати, никак нельзя. Будто очерченная сажей граница непроницаемого мрака и яркого белого света разделялась створками каменных врат. Из открытого провала ясно ощущалось дыхание подземного жара.

Отдав последний поклон Щиту Ахана, гномы‑проводники направились к выходу из ущелья. Бросили пару ненавистных взглядов на отколотую Клятву Камня и вскоре исчезли за большими булыжниками, что битой громадой лежали неподалеку. Задержался только Наин.

– Ну что ж, прощай, Ильдиар!

Рыцарь повернулся к Предгорному:

– Прощай, Наин. Пусть все твои дела заканчиваются успехом. Спасибо тебе, что провел к Ахану.

– Как договаривались, – похоже, гном и сам был не рад, что привел сюда графа де Нота, – всего лишь как договаривались. – Подозрительно взглянув в черноту врат, он протянул человеку руку в кожаной перчатке с тиснеными узорами. – Храни тебя Дрикх, – хрипло проговорил он напоследок и побежал догонять своих.

Двинн Вернувшийся‑из‑Рунных‑Кругов кивнул в сторону ворот.

– Пошли, человече, – донеслось из‑под забрала, – если еще не передумал.

Гном и человек прошли под гору. Заскрежетали цепи – гигантские ворота с изображением горы с тремя входами закрывались за их спинами.

Ильдиар был удивлен – как ни странно, здесь не было темно: белый дневной свет, подобно множеству стрел, пробивался через узкие щели в стенах и потолке зала. Сам зал был просто огромен. Таких гигантских помещений Белому Рыцарю никогда не приходилось видеть. Он подумал, что тут вполне могут уместиться с десяток тронных залов Асхиитара, королевского дворца в Гортене. Сотни резных каменных колонн поддерживали высокие своды; пол был вымощен квадратными плитами из черного камня, столь идеально подогнанными друг к другу, что стыков не просматривалось. Каждая плита была украшена белыми и золотыми линиями, узорами и ветвистыми рунами. Всей своей совокупностью плиты пола соединялись в гигантский рисунок – невообразимых размеров молот. И этот молот с солнечно‑белой рукоятью и золотой ударной частью, казалось, разбивает‑рассекает окружающий его мрак черных плит.

Сэр Ильдиар остановился в нерешительности. Гном обернулся:

– Чего не так?

– Мне кажется, что просто кощунственно ходить по такому полу. Подобной красоты и мастерства я в жизни нигде не видел.

– И больше нигде не увидишь. Пошли. – Страж Горы зашагал вперед, человек за ним. – Это всего лишь Зал Врат. Не боись идти – плиты выдержат такого ягненка, как ты. – Гном расхохотался собственной шутке; его смех из‑под шлема походил на гулкий пещерный обвал. – И вообще: добро пожаловать в Ахан! – Эхо прокатилось по залу, многократно усилилось от колонн и настоящим небесным громом вернулось к гному и человеку. – Никто не сможет сказать потом, что Вернувшийся‑из‑Рунных‑Кругов не поприветствовал должно гостя, после того как чуть его не убил.

– Что это значит? – поинтересовался Ильдиар.

– Это значит, что я – гостеприимный хозяин. Все мы, дети Дрикха, такие…

– Нет, я имею в виду: вернувшийся там откуда‑то.

– Вернувшийся‑из‑Рунных‑Кругов, – громким рыком поправил его гном.

– Да, верно. И что же это значит?

– Не твое дело, человече, – отвернулся Дор‑Тегли. – Не суй нос в горн, а то рискуешь его опалить.

Сам же Страж Врат предался мрачным воспоминаниям…

Последнее, что накрепко врезалось в память, было: «За дерзость и нарушение молчания под сводами чертога Тинга Двинн Гареон приговаривается к незамедлительной смерти». Тогда он раскрыл кирасу и достал мечи. Быстро развернул их к себе. Было ли ему страшно? Да, почти. Дрогнула ли его рука? Нет. Он не смел ослушаться воли Тинга, ведь с самого детства их воспитывали, что слова Старейшин – непреложный закон, каким бы он ни был жестоким. Он совершил преступление – распустил язык в палате совета и заслужил наказание… Когда Рюк и Девин устремились ему в грудь и живот, произошло необъяснимое. Мечи, что он сжимал в ладонях, продолжали свой бег, но он стоял уже в другом месте, по обратную сторону от удара, направляя оружие от себя. Ветер свистнул в прорезях, удар пронзил воздух.

Глава Тинга поднял руку. Двинн недоуменно взглянул на клинки, что устремились совсем в другую сторону. Свеча погасла, чертог погрузился в непроглядный мрак.

– Ты искупил свою провинность, лорд Тэриона Двинн Гареон, своей смертью, – раздался хриплый голос из темноты. – Старейшины вынесли решение подарить тебе жизнь. Ты призван спасти королевство Ахан.

Он так ничего и не помнил из произошедшего, но рунический амулет‑защитник отчего‑то весь изошел трещинами, сила камня навсегда покинула его. Позже Двинн обнаружил у себя на груди и подле ребра слева два широких шрама. И лишь во сне ему порой являлся, будто жестокое напоминание об оказанной ему великой чести, его собственный образ, стоящий на коленях с клинками в плоти, с поникшей головой, с упертым в грудь подбородком. Только под ногами не было плит чертога Тинга, а находился он в самом центре гигантского рунного круга. Вокруг поднимались, будто ступени, камни, исписанные узорами и знаками древнего языка. Множество делений разбивало идеальную фигуру, с четырех сторон света возвышались огромные, похожие на высокие башни, ключи, воткнутые в камень. Кто‑то расхаживал перед его склоненной в смертельном забытье фигурой. Старик что‑то шептал себе под нос, на его обнаженные по локоть руки были надеты жуткие стальные наручи, походящие на инструмент для пыток. Устроенные на них механизмы раз за разом вонзали в плоть старого рунного кузнеца десятки длинных толстых игл. Кровь струилась по предплечьям, стекала на запястья, срывалась с пальцев на ледяной камень рунического центра. Вырезанные знаки наполнялись багровой жидкостью, дымились, с шипением кипя и покрываясь пузырьками. Когда все они накалились, ужасный скрежет наполнил воздух – то в гигантских замочных скважинах поворачивались чудовищные ключи. Каменные ряды зашевелились. Круги задвигались, будто колеса на огромной невидимой оси, медленно приближаясь к мертвому гному. Рунный кузнец куда‑то исчез, и Двинн оказался в полном одиночестве в центре грохочущего каменного водоворота. Его кости и плоть перемалывались, будто в мясорубке, но он уже ничего не ощущал.

Гномы не принимали магии времени, присущей эльфам. Принцип их рунного чародейства не зависел от временных потоков и параллельных реальностей, он был иным – руны, вырезанные на костях земли, заставляли саму плоть мира вертеться в обратную сторону. На какое‑то мимолетное мгновение – пусть кто‑то успел лишь моргнуть или совершить единый вдох полной грудью – мир и все в нем вернулось обратно: почки на деревьях стали такими, какими были секунду назад, и этой секунды хватило на то, чтобы остановить руку гнома. Мир навсегда вернулся в то мгновение, когда он обнажил клинки, но никто из тех, кто живет, не заметил этого.

Ему подарили жизнь, и он теперь должен был спасти Ахан от врагов. Рунный кузнец постарался на славу. Смерть в будущем, которая для него так и не наступила, для Двинна Гареона знаменовалась лишь сильнейшими головными болями, терзающими его каждый раз в поворот рунических часов – как раз в том месте, где стояли ключи.

Вот что значило «Вернувшийся‑из‑Рунных‑Кругов», но рассказывать все это чужаку гном не собирался. Ему и так этот человек не особо нравился, поскольку в действительности заслуживал уважения к себе. Дор‑Тегли привык считать, что люди слабы и ничтожны, но здесь представлялась совершенно другая картина – длинноногий храбрец не убоялся смерти и принял бой. Утомленный тяжелым переходом и без доспехов, против него, закованного в непробиваемый мифрил, отдохнувшего, сильнейшего из своего племени… И пусть бой длился недолго, человек показал, что является истинным воином. Это‑то и не нравилось гному – его устоявшееся за века мнение о людском народе пошло трещинами за какой‑то миг. Двинн продолжал хмуриться…

Они шли уже, наверное, полчаса по пустынному Залу Врат, и можно было подумать, что Королевство– под‑Горой гномов вообще не населено – кроме проводника, Ильдиар еще не увидел ни одного жителя Ахана.

Не успев над этим как следует поразмыслить, человек, позабыв обо всем, увлекся окружающими волшебными видами и достопримечательностями, искусно выполненными гномьими мастерами. Чего стоили только эти колонны! У самых Врат казалось, что справа и слева высятся две сплошные стены, но, если шагать по главному проходу, то обнаруживается, что на самом деле это сотни почетных каменных стражей выстроились по бокам.

– Сначала пойдем пообедаем – ты же на ногах еле держишься, – верно подметил Подгорный.

После привала и отдыха прошло почти полдня. И все же усталость и голод – не повод для задержки. Нужно спешить, а все остальное – после.

– Прости, Двинн, но у меня очень мало вре… – попытался было возразить Ильдиар, как гном не замедлил его перебить:

– Ничего не станется, если ты сначала поешь. Не боись, человече: не пропустишь ты свою войну, – опять расхохотался длиннобородый.

Да, теперь великий магистр Священного Пламени знал, что пресловутое упрямство Предгорных гномов присуще и их глубинным собратьям.

Белый Рыцарь благоразумно решил не спорить – к тому же, он и вправду еле держался на ногах после перехода и этого поединка. Да что там держался! Гном его едва не убил!

Стараясь поскорее забыть этот не слишком приятный способ встречать гостей, Ильдиар следовал за своим провожатым дальше по громадному Залу Врат. Уже начало казаться, что он бесконечен, когда Страж Горы свернул куда‑то вбок. Нет, тут определенно было невозможно найти дорогу, если только ты не прожил всю жизнь в подземном королевстве гномов: от других точно таких же колонн проход отличала лишь широкая арка, что соединяла две из них – вот и все. Верх арки терялся в непроглядной высоте.

Гном уверенно прошел под ней, Ильдиар – за ним. Здесь был точно такой же проход, такие же колонны и справа, и слева. Но вот вдали показалась тяжелая каменная дверь, сплошь изрезанная прямыми линиями узоров.

Когда они подошли ближе, то стало видно, что на ней горными мастерами высечено изображение: скрещенные боевой топор и двусторонняя секира, и под ними – руна «а».

– Что это значит, гноме? – полюбопытствовал Ильдиар, оглядывая сложное плетение рисунка и с удивлением отмечая отсутствие каких‑либо петель на двери.

– Стражницкая, – не поворачивая головы, ответил Дор‑Тегли.

Он что‑то прошептал, наклонившись к самой створке, едва не задевая забралом камень, и она тут же с легким шуршанием отъехала вниз.

Ильдиар только успел удивиться загадочному устройству открывания, как его мысли тут же переключились на другое. В частности, на гномов, что находились в небольшом, скупо освещенном помещении. Они сидели за столом, набивая трубки зельем, собственные брюха едой, а уши шутками на непонятном, но резком для слуха языке. Похоже, их совсем не удивило появление человека – стражи продолжали невозмутимо заниматься своими делами.

Двинн последовал в угол, где на шести каменных ножках стояла еще одна широкая вытянутая плита. В углу красным огнем полыхал камин, на вертеле жарилось какое‑то животное. Помимо туши на длинных крюках висели три котелка, подставляя пламени черные от копоти бока, – в них кипело какое‑то варево.

Едва переступив порог, гном нажал что‑то у себя на стальном нашейнике. Чуть слышно звякнули тайные механизмы его доспеха, шлем отделился, и Двинн положил его на стол рядом с двумя пустыми кубками.

Застывший Ильдиар увидел широкое морщинистое лицо, обрамленное ярко‑рыжими волосами, собранными на затылке в пучок с торчащим из него большим золотым ключом. Было заметно, что за своей бородой гном следит тщательнейшим образом: прямые длинные пряди, стекающие ровным блестящим потоком, перемежались вплетенными золотыми кольцами. Ни один волосок не выбивался из этого идеально сотканного живописного гобелена. Облик завершали серо‑голубые глаза под кустистыми бровями, пляшущая на губах нахальная усмешка и три старых шрама на щеке, что, наверное, являлись последствием встречи гнома с когтями какого‑то большого зверя. Тогда зверю, совершенно точно, повезло – Страж Горы был без своего непробиваемого шлема.

– Что‑то не так, человече? – Его голос также заставил Ильдиара удивиться. Как же он отличался от того приглушенного злого рыка, что раздавался из‑под забрала.

– Да нет, гноме, просто, наконец, предстало лицо того, кто чуть не отправил меня в Чертоги Карнуса.

Гном усмехнулся.

– Садись, Ильдиар. – Он указал на длинную деревянную лавку возле стола. – Осталось найти только, чем зубы занять. Никто не сможет потом сказать, что Вернувшийся‑из‑Рунных‑Кругов не накормил своего гостя после того, как чуть его не убил.

Двинн, расхохотавшись, направился к камину, а Ильдиар с трудом снял с плеча тяжелый дорожный мешок, осторожно опустил его на пол и сел за стол. О боги, неужели твердая, как камень, лавка бывает такой мягкой? Сейчас Белый Рыцарь был уверен, что даже земля покажется ему пуховой периной.

Рыжебородый Страж Горы поставил на стол две дымящиеся глиняные тарелки. Кубки были тут же наполнены темно‑багровой жидкостью из стоящей подле гигантской бочки.

– Мясной суп и вино искусного Хвали Немена, – усаживаясь напротив, отрекомендовал стряпню гном. – Хвали – самый почитаемый винодел народа Тегли. Он выращивает особые сорта винограда, необычайно сладкие, при этом крепкие и совсем не дурманящие. Секрет создания этого вина – главное сокровище всей его жизни, так что при встрече (если таковая будет) не пытайся выманить у него его тайну – чего доброго простишься с жизнью. Эх‑х… вино и оленина! Что может быть лучше для голодного путника?

– Оленина? – Ильдиар пообещал себе при встрече ни в коем случае не выманивать никаких тайн у Хвали Немена. – Но где…

– Не удивляйся, человече. – Двинн вгрызся в ногу олененка. – Ты что же, действительно думаешь, что мы безвылазно сидим в подземельях? Часть наших территорий находится и на поверхности. А когда‑то, старики рассказывают, гномы владели всем этим горным хребтом, да и хребтом Дрикха тоже! Кстати, нам придется выходить несколько раз на поверхность, чтоб пройти самым коротким путем к Стальным пещерам.

– На встречу с вашим Великим Королем? – Оленина сразу же перестала интересовать Ильдиара, как предмет обсуждения. И тут же он понял, что сказал что‑то не то.

Гнома словно ужалило – он отставил в сторону кубок и сурово, из‑под бровей, посмотрел на собеседника.

– Никогда не смей упоминать Подгорного Короля вслух. У нас нет больше короля, – Двинн опустил взгляд, – теперь у нас Тинг – совет самых мудрых гномов Ахана.

– Ты, конечно, прости, Двинн, но я всегда полагал, что гномами Ахана правит король – выходит, я был не прав.

– Не совсем, – хмуро отвечал гном. – У нас был король – самый мудрый и справедливый Подгорный Король от самого основания Ахана, так говорят. Но теперь его нет. Уже девять веков нами правит Тинг. Может, потом как‑нибудь расскажу, почему так случилось, но теперь у нас – Тинг, и точка!

– Понятно. Ты прости, Двинн, если я как‑то оскорбил твои чувства.

– Ничего, – сурово ответил гном. – Ты ешь мясо, а то остывает.

Он разом осушил полкубка и достал из‑за пояса трубку.

– Проклятье! Забыл лучину.

Подгорный уже собирался за ней отправиться, когда Ильдиар его остановил: он протянул руку и поднес к трубке указательный палец – с него сорвался маленький, еле живой огонек и перекочевал в трубку гнома. Тот даже рот раскрыл от удивления. Перевел ошарашенный взгляд со своей трубки на человека, потом опять на трубку.

Ильдиар просто не смог сдержать самодовольной улыбки.

– Тебе подвластно пламя?! – опомнился гном и тут же принялся быстро, пока не выгорел весь табак, раскуривать трубку. Щит Ахана исчез в густой туче серо‑зеленого дыма. – Как ты это сделал?

– Сначала расскажи мне свой секрет, а я тебе открою свой, – хитро усмехнулся Белый Рыцарь.

– Да нет у меня никаких секретов! – нахмурился гном. – Я, если хочешь знать, самый открытый и прямой из своего народа!

– Скажи мне, прямой, из чего же у тебя доспехи сделаны?

Двинн отвернулся – видно, ему было не дозволено рассказывать кому‑либо постороннему о своем вооружении. Но его любопытство насчет Ильдиара мгновенно пересилило.

– Ладно, ты все равно бы узнал, – сам себя уверил Подгорный. – Этот звездно‑синий металл у нас, Сынов Гор, называется Слезами Дрикха. Попросту же зовется мифрилом, он очень редок в природе. Такие доспехи, как у меня, носят единицы. В частности, Хранители Подземелий. Его невозможно пробить, невозможно разрезать, и он чрезвычайно легок.

– Мифрил… – задумчиво проговорил Ильдиар. – Мифрил… мифрил. Где‑то я слышал это название. Ну, конечно! У нас ведь тоже его добывают.

– Да? – Гном, казалось, моментально забыл обо всем на свете.

– Но насколько я знаю, месторождение почти истощилось. На западе, на реке, стоит город Талас. Только металл там выплавляют не синий, а скорее серый.

– А, – глаза Двинна потускнели, он тут же потерял интерес к этому, – с примесями и вкраплениями серебра.

– Но когда‑то давно, сразу после открытия месторождения, он точно был синим.

– Ладно, ты теперь рассказывай – про огонь в тебе.

– А что рассказывать‑то? Я – магистр одного из военных орденов Ронстрада. Одна из основ нашего мастерства – это владение мечом, другая же – сила пламени. Отец‑основатель нашего ордена был магом и монахом Дебьянда, бога огня. Он передал свое умение ученикам, но нам подвластны только низшие из сил огня: я могу заставить пылать меч, доспехи, могу заживлять раны животворящим теплом пламени, как ни неправдоподобно это звучит. Конечно, огненные стены, моря огня и горящий воздух мне неподвластны, но все же…

– …все же, примени ты свои силы, – задумчиво продолжил гном, – ты смог бы меня испепелить – даже ворон не успел бы каркнуть, и никакие доспехи бы меня не спасли. Ты был на осколок камня от смерти, но предпочел пасть с честью, чем применить незнакомую твоему противнику силу. – Двинн резко поднялся из‑за стола, отчего с грохотом упала лавка, на которой он сидел.

Ильдиар недоуменно взглянул на неожиданно вскочившего собеседника. Остальные гномы‑стражи также обратили взоры на своего предводителя. В их глазах читалось не меньшее удивление – никто не понимал, что происходит. Паладин Ронстрада уже начал подумывать, что, возможно, нарушил какой‑то закон Ахана. Может, у них положено применять все возможные и невозможные средства для достижения победы, и теперь его казнят? Чушь, конечно, но кто знает этих Дор– Тегли с их крутым нравом?

Но, судя по всему, гном не собирался отдавать приказ схватить гостя, и тот успокоился. Все сомнения, равно как и плотный дым трубочного зелья, сразу же развеяла рука Двинна, торжественно протянутая через стол человеку:

– Прими мое глубокое уважение. Хочешь ли ты, человече, иметь такого друга, как простой гном Двинн Гареон?

Такого Ильдиар точно не ожидал. Он встал и пожал гному руку:

– Это честь для меня, Сын Гор…

* * *