Центр Срединных равнин. Гортенский лес

В сумрачной тени мертвых деревьев стояли четыре человека. Скупой свет звезд вырывал из ночной тьмы худые фигуры, облаченные в, можно даже сказать, пышные и богатые одеяния. О, они являлись непревзойденными мастерами подобного маскарада. Изящные в своей мрачности и величественные в неизбывной горести, их одежды походили на костюмы, предназначенные, как часть ритуала, для жуткого кровавого бала. Черные драпировки плащей, пурпурный бархат камзолов, белый атлас перчаток и воск тонких масок придавали им до того пугающий и отталкивающий вид, что никто отчего‑то не спешил приглашать их на званый ужин или возвышенные танцы. Не сказать, конечно, что они горько переживали по этому поводу. И если приглядеться поближе, то становилось ясно, что маски и перчатки – это их истинные лица и руки, бледные и иссушенные, а шикарные одеяния походят скорее на саван, укутывающий беспокойных призраков.

Они вели беседу, можно было подумать, самый обычный разговор, но только если не вслушиваться в слова. Говорил тот, кто за своим мрачным обликом скрывал сейчас истинный страх:

– Быть может, пока еще пара сотен новых морщин ожидания не выступила на моей коже, кто‑нибудь скажет, зачем мы здесь? – встревоженно спросил Магнус Сероглаз остальных. Он спрятал руки под плащ, чтобы не выдать охватившую его дрожь. Своей изворотливой, коварной душонкой некромант четко ощущал: грядет нечто весьма неприятное, но ничего с этим не мог поделать. Сейчас всем его существом завладело чувство, схожее с тем, что можно ощутить, когда ты совершил нечто плохое, ужасное, никто пока об этом не знает, но ты находишься в самом центре людской толпы. Ты всего боишься и с ужасом ждешь того мига, когда кто‑нибудь закричит: «Глядите! Это он! Это он сделал!» Пересекающие глаза две алые полосы, по которым некроманта можно было узнать на многочисленных плакатах о розыске за вознаграждение, сейчас казались неудачным гримом обесславленного арлекина. Даже его обычный делано веселый голос, казалось, превратился в затравленный шепот.

– До вырванного королевского сердца остался один переход, – равнодушно ответил Анин, не отрываясь от своего излюбленного дела – кормления частями человеческих тел облепивших его дружков‑ворон. – Возможно, Коррин хочет согласовать последние планы наступления…

– Зачем все это? – упрямо повторил Магнус. – Все ведь уже согласовано.

– А ты, верно, боишься чего‑то, Сероглаз? – насмешливо спросил его другой некромант. Его рыжие, дико вьющиеся волосы походили на звериную гриву. Когда он засмеялся, показались специально подточенные острые зубы. Этот чернокнижник, в отличие от испуганного проныры Магнуса, являл собой твердую, как надгробный камень, уверенность. Правда, его уже начинала одолевать скука – что‑то давненько ему в руки не попадались безвинные жертвы, которые так приятно кричат, когда шипы «железной девы» впиваются в их тела, или когда он, Ревелиан, слизывает каждую драгоценную багровую каплю с их бледной пробитой кожи. Особенно Джек‑Неведомо‑Кто любил баловать свои жертвы ложной надеждой – словно кость, бросать им повод думать, что все обойдется, что смерть не взаправду. И только тогда, когда несчастные уже точно уверовали в свое лучшее завтра, он безжалостно вырывал их из грез и бросал в пучину страданий, боли и обреченности. О, это было истинное наслаждение – видеть, как рушатся их надежды, гораздо большее, чем невинная алая кровь на губах. Ничего, уверял себя любящий причинять мучения чернокнижник, с безумцем Белой Смертью ему вскоре вдоволь достанется живых и кричащих игрушек.

– С Коррина станется подложить нам дохлую свинью, – мрачно посулил Магнус. – Кто‑нибудь знает, что творится в его сумасшедшей голове? Сегодня он добренький, как белая мышка, а наутро – клыки отрастают, как у волка. Власть ему, видите ли, подавай! И закончим свой век, как бедный Лоргар… – Такая перспектива Сероглаза не слишком‑то прельщала. Остывать мертвым, при этом припорошенным пеплом посреди огромного пустого города. Бр‑р… Да и просто умирать не хотелось.

– Ну, этого мы не допустим, – заверил его Анин, доставая из большого мешка у ног окровавленное человеческое ухо, давно отделенное от головы. Кусок плоти тут же исчез в клюве большой вороны, сидящей у него на левом плече, при этом ее подруги кругом жадно забили крыльями и уставили на щедрого хозяина алчные, немигающие взоры, в ожидании своей порции. – Могу тебя уверить…

– Да? И какие у нас гарантии? – Сероглазу пришлось вновь с силой натянуть на себя маску безразличия и жестокости, выдерживая пристальный взгляд Ревелиана. Джек‑Неведомо‑Кто что‑то очень уж внимательно любовался его переживаниями.

– Наши гарантии неизменны, Магнус. Все как обычно: тихая одинокая могила или бранное поле, усеянное трупами. Что тебе больше по душе?

Некроманты расхохотались. От такого смеха сердце могло остановиться даже у могучего, бесстрашного орка.

– Смотрите, братья, уже полная луна! – Ревелиана этот факт, кажется, очень заинтересовал. – А где‑то здесь до сих пор, должно быть, бродит оборотень Коррина. Эта мерзость в небе сейчас подбадривает его своей злобной белой мордой и все нашептывает в волчьи уши: «Злые деяния – грехи на душу». У тех, кто меняет свой облик на звериный, нынче праздник…

– Праздник. Ты прав, – согласился хриплый голос из‑за деревьев.

С плеч Анина и низко нависающих ветвей деревьев в воздух взвилось два десятка испуганных ворон. Некроманты резко обернулись. На поляну медленно вышел еще один человек, широкие рукава его мантии были сомкнуты на груди, глубокий капюшон полностью скрывал лицо.

– Приветствую вас, братья! – скупо роняя слова, сказал он.

Голова под черной тканью склонилась долу – темный маг с любопытством глядел на некогда сочную зеленую траву, ныне засыхающую под его сапогами. Казалось, что кожа его остроносых сапог, да и само его тело пропитаны смертельным ядом. Теперь он убивал все, к чему приближался, заставлял гаснуть любые проявления жизни, до которых только дотрагивался.

– Коррин, зачем все эти спектакли? – обратился к нему высокий широкоплечий чернокнижник в тяжелом вороненом доспехе и сумеречной тунике, казавшейся продолжением ночного неба. На двуноженной перевязи за спиной у него покоились два парных меча с прямыми клинками и крестообразными позолоченными гардами – гордость некроманта и память о былых временах, к тому же весьма удобное и смертоносное оружие.

– Ты все скоро узнаешь, Дориан, – прошептал пришедший последним, – а пока же не все собрались.

– Как это? – удивленно оглядывая товарищей, спросил Ревелиан. – Все ведь здесь…

– Нет, вон идут остальные… предатели, – прохрипел голос из‑под капюшона (последнее слово совсем тихо).

На поляну вышли еще около трех десятков человек. Они толпой встали немного в стороне. Некоторые из них были облачены в длинные черные балахоны, стелящиеся по земле, руки прятались в широких рукавах, а капюшоны отбрасывали тени на бледные лица. Вперед неуверенно выступили двое, должно быть, самых храбрых.

– Кир? Фарет? – воскликнул Ступивший за край в черном плаще с оторочкой из вороньих перьев. – Кто вас сюда звал?

– Но как же, учитель? Вы ведь сами велели нам сюда явиться, – залепетал один из адептов, – а мы‑то… мы здесь… пришли все, как вы и приказывали, но я…

– Ничего я вам не приказывал! – оборвал испуганную (адепты очень боялись старших некромантов) речь своего ученика волшебник. – Вы что, с ума здесь все посходили?! Признавайтесь честно, мерзавцы, кто вас сюда позвал, иначе будете кормить собой так любимых вами могильных червей…

– Не грози зря, Анин, – зашелестел голос хозяина черной мантии. – Это я их позвал сюда…

– Но зачем? – встревоженно воскликнул Магнус. – Зачем здесь наши ученики?

Сероглаз уже начал догадываться, что происходит, – он был намного умнее и хитрее своих собратьев, этого не отнять. Но не могло же этого быть, право, не могло! Эх, Коррин, Коррин…

– Каждый из вас, братья, имеет в обучении адептов, будущих некромантов…

– И что из этого, Белая Смерть? – яростно спросил Дориан.

Его мечи сами собой незаметно поползли из ножен, почти не издавая шороха стали. Некромант умел обнажать оружие без прикасания к нему руками. Странный голос предводителя очень уж не нравился бывшему паладину Льва – голос этот походил на шепот змеи и журчание кровавой реки. Он угрожал. Правильно говорил Магнус: от безумного некроманта Белой Смерти можно было ожидать чего угодно.

– Здесь на поляне собрались все предатели, – зло проговорил тот, кого называли Коррином.

От этих слов темные маги застыли, словно к ним применили парализующее заклятие.

– Что?! – воскликнул Ревелиан. – Мы предали тебя, Коррин?!

– Да, братья, вы предали, но я не Коррин.

В этот миг капюшон говорившего спал сам собой, на свободу выбились длинные иссиня‑черные пряди. Луна осветила бледное сухое лицо, на котором застыла маска глубокой злой ненависти. Бездонные провалы глаз безжизненно оглядели присутствующих.

– Черный Лорд? – просипели в один голос некроманты.

Ученики застыли: ужас сковал их покрепче стальных оков, подобных тем, что наложили их учителя на стоящего перед ними. Он изменился, стал другим – точно нельзя было сказать, что же именно в нем переменилось, но это уже был не тот человек, которого они знали когда‑то.

Никто ничего не успел сделать, когда Черный Лорд резко вскинул руки вперед. И тут же каждый из присутствующих почувствовал, как невидимые ледяные пальцы сомкнулись у него на шее. Весь воздух за какой‑то миг вдруг испарился из легких, сердце начало судорожно рваться на волю сквозь костяные прутья ребер, окружающий мир поплыл в глазах, растекаясь смолой. Боль была такой, будто в каждый дюйм сердца втыкают отравленные иглы. Предатель Трона не говорил ни слова, не совершал никаких ритуалов и посторонних движений – он просто душил их, всех и одновременно.

Черный Лорд поднял руки над головой, все три десятка беспомощных тел (как Ступивших за край, так и их учеников) оторвались от земли и воспарили в воздух, дергаясь в судорогах. Некроманты пытались сорвать с себя удушливые ленты, но их просто не было, и им оставалось только задыхаться в ужасных муках, изламываясь, будто марионетки на ниточках.

Внезапно все кончилось – мучитель просто опустил руки. Тела некромантов шлепнулись на траву. Темные маги, впиваясь сведенными судорогой пальцами в землю, остервенело хватали ртом воздух, который снова начал свободно проходить в легкие. Их спины чудовищно выгнулись, а груди тяжело вздымались. Казалось, что единственными звуками, заполнившими поляну, стали хрипы, жуткий гортанный кашель и безумный стук сердец. Некоторые лежали вообще без сил, даже не пытаясь пошевелиться, лишь рты их были лихорадочно раскрыты и искривлены, кое у кого на губах выступила кровавая слюна.

– Вы предали меня, твари! – Голос Черного Лорда был тих, но его прекрасно слышали все. Никто бы не смог зажать уши в попытке не впустить его в сознание. – Вы предали Умбрельштад, ставший вам новым домом.

– П‑прости нас, Деккер, – прохрипел Дориан, остервенело сжимая в руке стебли травы. Его гордость – бесполезные парные мечи сиротливо лежали в стороне.

Деккер усмехнулся:

– Простить вас, говоришь? – Черный Лорд бродил меж обессилевших тел некромантов. – Нет, я вас не прощу. Вы кровью своей будете отплачивать мне за свое предательство. А для этого понадобится много крови. – По поляне прокатился хриплый смех, походивший на карканье старого ворона.

«Что же с ним сталось? Как он мог так измениться?» – думал вовремя спрятавшийся за деревом Магнус.

Лицо – как у отпетого покойника, белое, без единой кровинки; волосы удлинились и, доходя до самого пояса Деккера, они и цвет свой изменили – раньше были просто смолисто‑черные, ныне же казались куском мрака, вырванным из самой Бездны, поблескивающие при этом странным синеватым оттенком.

Что же от человека осталось в тебе, бывший некромант? Что? Даже тело Деккера приобрело какую‑то странную, пугающую силу: все кости будто выточили из гранита, кожу защищала мощнейшая магия – Магнус прекрасно это чувствовал. Кто сделал тебе такой подарок? Скажи? Выдай свой секрет! Уж не звезда ли, пламенеющая в Элагоне?

Такой невообразимой реакции Сероглазый не видел никогда и ни у кого. Скорость, с которой Деккер применил свое заклятие, просто поражала. Удушить столько человек за одно мгновение! На такое был не способен даже самый известный темный маг всех времен Аэнус! Откуда же взялась та мощь, что течет теперь с кровью в твоих жилах, сын мрака? И осталась ли у тебя еще кровь? И можно ли ее выпустить?

Магнус тоже не избежал бы участи остальных некромантов, если бы вовремя не послушался своих предчувствий. Конечно же, он почти сразу узнал Деккера, но поначалу его появление вызвало ужас и оцепенение даже у него. А потом этот болван Дориан потянулся за своими мечами, а остальные глупцы начали плести чары, что‑то там заподозрив. Правда, стоило бы их поблагодарить – они дали возможность вовремя убраться ему, изворотливому лису.

Эх, бедняга Коррин, бедный безумный некромантишка! Даже жаль тебя – ты казался совсем неглупым! Даже наоборот! Но не стоит задумываться о твоей участи…

Деккер бродил меж распростертых на земле еле живых темных магов. Они все еще с трудом дышали, кашель, будто ядовитый порошок, резал горло получше любых ножей. Они хрипели и плевали кровью. Все некроманты чувствовали себя так, будто их сбросили с высокой скалы, они упали и разбились, но выжили – Черный Лорд знал толк в чарах.

– Но тут же не все! – воскликнул вдруг Деккер.

Магнус похолодел – сейчас он найдет его за этим толстым дубом! Пощады не будет! Предатели уже наказаны, ренегаты просто погибнут! Что? Просто? Нет, совсем не просто, а с дикой болью!

Но Черный Лорд даже не смотрел в сторону Магнуса. Он сложил перед собой ладони лодочкой, подул в них (все это показательно делалось для поверженных некромантов, Магнус чувствовал, что Деккеру не нужны больше слова или жесты, чтобы убить кого‑то), и в тот же миг прямо из ночи на траву свалился еще один человек. Лицо новоприбывшего было все в крови, так же, как и длинные белоснежные волосы. Кожа на руках багровела частыми порезами, под каждым из ногтей, заметил из своего укрытия Сероглаз, торчала длинная отравленная игла. Мантия бедняги вся блестела от пропитавшей ее крови.

– А, вот и главный гость на нашем празднике! – в веселой злости воскликнул Деккер. – Как твои дела, Коррин?

Некромант бросил полный боли, молящий взгляд на Черного Лорда.

– Пощади… – Слова выползали изо рта вместе с кровью.

– А зачем, Коррин? – жутко удивился Деккер. – Зачем мне тебя щадить? Пощадил ли ты Лоргара? Нет.

Деккер взмахнул рукой, будто подобрал что‑то с земли. Перед ним возникло облачко серой пыли. Другой рукой он сделал странный приветственный жест, и Коррина в тот же миг опутали взявшиеся откуда ни возьмись мерцающие полупрозрачные тени. Они заставили тело мятежного темного мага подняться и растянули его, будто на некоей невидимой дыбе. Лежащие на земле некроманты с ужасом смотрели, как призраки распинают в воздухе тело их бывшего предводителя.

– Ты знаешь, Коррин, что такое «лич»? – спросил Деккер, а у пленника, казалось, чуть сердце не вырвалось из груди при последнем слове. – Лич – это не сущность, лич – это путь. Путь из живого к мертвому. И я прошел две трети этого пути. И так как я уже почти мертв, то вижу таких же, как и я: призраков, убиенных во все времена. Убиенных и мечами, и магией, и временем. Я могу использовать этих призраков и то, что осталось от их тел, – попросту говоря, «прах». В том, что ты лич, или почти лич, как это в моем случае, есть много полезного. Так вот, Коррин, это облако – прах одного лишенного покоя рыцаря. Кажется, я слышу его безумный крик – ты когда‑то убил и его, и его сестру, – жуткой улыбкой закончил свою речь Деккер.

Он что‑то тихо прошептал, и парящий перед ним прах превратился в серое копье. Черный Лорд указал пальцем на распятого призраками некроманта, и его оружие, вздрогнув в воздухе на миг, словно раздумывая, помчалось к сердцу Коррина.

– За Лоргара. – Копье праха пробило грудь Белой Смерти.

Тот вскрикнул и безвольно повис в эфирных руках своих стражей. Даже из‑за своего дерева Магнус понял, что его товарищ мертв, его сердце больше не бьется, а душу пожирает какой‑то демон из Бездны. Сероглаз будто наяву видел, как огромное рогатое существо, крепко держащее тень Коррина одной лапой, алчно отрывает руку у бедняги и засовывает в клыкастую пасть. Черная кровь побежала по подбородку, стекая на грудь демона, впитываясь в землю… Видение было столь ужасным, что Магнус зажмурил глаза, но продолжал слышать леденящее кровь чавканье и утробный рык демона, требующего добавки…

– Это еще не все, друзья мои, – тихо сказал Черный Лорд.

Все увидели, как кровь медленно‑медленно поползла вверх по бледной груди обвисшего без движения некроманта, затем затянулась в рану. Рана исчезла, будто зашитая ярмарочным мастером игрушек на одном из своих детищ! Коррин вновь поднял голову и открыл глаза.

Некроманты в ужасе смотрели на беловолосого собрата. Они даже не догадывались раньше, что такое возможно. А Сероглаз явственно услышал яростный вопль демона, у которого отобрали его обед.

– Что… что ты со мной сделал, Деккер? – прохрипел возвращенный к жизни маг Белая Смерть.

– Я убил тебя, – просто сказал Черный Лорд, отрешенный взгляд его скользил по видневшемуся меж веток и листьев ночному небу. – Но одной смерти мало. Ты еще не за все ответил, брат мой. – Ярость сменилась равнодушием, и это казалось еще страшнее. Деккер вновь моментально сплел заклятие, уже без напускной показательности, и еще одно мертвое копье устремилось к распятому – призраки все так же крепко держали его и, казалось, им нет дела до неожиданного возвращения человека из страны Смерти. Так и было – они просто выполняли волю вырвавшего их самих оттуда же.