Глава 40. Йен зарулил на автостоянку перед домом Сьюзен

Йен зарулил на автостоянку перед домом Сьюзен. Она сняла со своих черных брюк прилипшую пушинку рыжей собачьей шерсти и стряхнула ее на коврик. В «субару» Йена пахло автокосметикой и собакой его жены породы уэлш-корги. За столиками уличного кафе на углу здания нежилась на весеннем солнышке молодежь в шикарных прикидах, дымила сигаретами и лениво перелистывала журнальчики альтернативного содержания.

Они работали официантами или в залах игральных автоматов либо вообще нигде не работали, и у них, похоже, всегда было свободное время. Уорд завидовала им. Они напоминали ей закрытую для посторонних и потому вожделенную школьную компанию, в свое время недоступную для Сьюзен из-за ее плохой репутации. Девушка подняла глаза на здание бывшей пивоварни, зияющее большими окнами, как разинутыми ртами. Казалось, оно стыдилось кирпичного фасада в тесном окружении стекла и стали.

– Ты зайдешь?

Йен сделал виноватое лицо.

– Я должен прочесть номер.

– Заедешь позже? – Сьюзен постаралась спрятать нотку надежды в своем голосе.

– Шэрон пригласила гостей на ужин, – начал объяснять Харпер. – Мне придется из редакции ехать прямиком домой. Она готовит какое-то блюдо, в котором один из ингредиентов – подогретое шардонне. Я обещал купить по дороге сыра.

– Подогретое шардонне и сыр? Это очень важно.

– Давай завтра? – предложил Йен.

– Забудь.

– Нет, я имею в виду, ты ведь завтра сдашь мне очередной очерк, так?

Сьюзен щелчками сбила с брюк еще одну рыжую собачью шерстину.

– A-а, да, конечно.

– К полудню, ладно? Я на полном серьезе.

– Без проблем. – Сьюзен вылезла из машины и пошла домой.

Арчи вышел из дома на задний двор. Мэра нигде не было видно, наверное, уединился где-нибудь в тихом уголке и готовится к пресс-конференции. «Двое из ларца» стояли руки в бока у ворот гаража. Энн и Клэр обсуждали что-то возле алюминиевого сарая. Шеридан увидел, как из гаража появился Генри с макколэмовской серой кошкой на руках, и призывно махнул.

– С велосипеда сняли пальчики? – спросил Арчи.

Кошка потерлась головой о подбородок Генри и заурчала.

– Ага. Все чисто.

– Что значит чисто? Вообще чисто?

– Угу, – подтвердил Генри. Кошка обернулась и недоверчиво посмотрела на Шеридана. – Протерт начисто. Ни одного отпечатка не осталось.

Арчи задумчиво пожевал нижнюю губу, повернувшись лицом к стене дома. Непонятно. С чего бы Макколэму сначала старательно вытирать уличающие его отпечатки пальцев, а затем прятать в собственном гараже главную улику – велосипед? Проще было добровольно прийти в полицию и заявить: «Я убийца!»

– Как думаешь, зачем он это сделал?

Генри пожал плечами:

– Чистюля!

– А с револьвера сняли отпечатки?

– Нет еще. – Собол почесал кошку за ушами. – Револьвер повезли в лабораторию, с него надо прежде аккуратно счистить мозги.

– Правильно, – одобрил Арчи.

Кошка принялась вылизывать шею Собола.

– Из контроля за животными не приезжали, не видел? – с надеждой спросил он Шеридана.

– Не-а.

Он спрыгнул с задней веранды и зашагал в сторону Энн и Клэр, по-прежнему беседующих в углу возле сарайчика. За забором на соседнем дворе двое карапузов кругами носились друг за другом, не обращая внимания на скопление полицейских. Их мать стояла рядом, обняв себя за плечи и наслаждаясь бесплатным шоу. Может, со стороны Арчи совершенное безумие думать, что Макколэм не тот, за кого они его принимают? Энн и Клэр не замечали приближения Шеридана, увлеченные разговором, но у него просто не было времени на деликатности. Детектив нуждался в профессиональном мнении Бойд, и она знала, что ему еще потребуется ее опыт психолога-криминалиста.

– Макколэм вписывается в портрет? – с ходу спросил Арчи.

Женщины прервали разговор и удивленно обернулись. У Мэсланд округлились глаза. Энн твердо поджала губы, наклонила голову и ответила:

– Да! – Потом будто спохватилась. Вокруг глаз резче обозначились морщинки. – Только не очень подходит.

– Что значит «не очень подходит»?

Энн беспомощно повела рукой.

– Если бы ты был пятнадцатилетней девочкой и Макколэм предложил подвезти тебя, сел бы к нему в машину? Он же противный, как жаба! Школьники его не любили. И как он познакомился с девочками из других школ?

Арчи невольно подумал о красивом сантехнике Эване Кенте.

– Бог мой! – произнесла Клэр, глядя на него. – Ты думаешь, это не самоубийство!

Все трое переглянулись.

Шеридан увидел краем глаза, как серая кошка, задрав хвост, промчалась через двор.

– Я не знаю, – поморщился он. – Не знаю. – Арчи увидел Майка Флэннигана и подозвал его. Он снял «двоих из ларца» с наблюдения за Рестоном, когда нашли труп Макколэма. Теперь казнился, что поспешил. – Кто еще не вышел сегодня на работу в кливлендской школе? – спросил он Флэннигана.

У Майка во рту была свежая жвачка, и он распространял вокруг себя такой аромат, будто только что высосал целый тюбик мятной зубной пасты. Этому его научили в полицейской академии – жвачка заглушает запах смерти.

– Все вышли, – ответил Флэнниган. – Зато сантехник, следить за которым вы приставили Джоша, сегодня утром сел в поезд до Сиэтла с рюкзаком и гитарой в футляре. И еще одно обстоятельство показалось мне странным. – Он потыкал большим пальцем в сторону дома Макколэма у себя за спиной. – Во время обыска у меня сложилось впечатление, что для нелюбимого учителя он был слишком привязан к ученикам.

– Это еще почему? – спросил Арчи.

Флэнниган развернул очередную пластинку жвачки и сунул в рот.

– В передней комнате в книжных шкафах хранится целое собрание школьных альбомов с фотографиями выпускников за последние двадцать лет. – Он хмыкнул. – Если Макколэм действительно ненавидел свою работу, то для него это довольно обременительное напоминание о загубленных годах.

Шеридан многозначительно посмотрел на Энн. Та нахмурилась и обернулась к Флэннигану:

– Пошли, покажешь мне!

– А после, – обратился к нему детектив, – вместе с Джеффом опять возьмите под наблюдение Пола Рестона.

Брови Флэннигана удивленно поползли вверх.

– А как же Кент?

– Это не Кент, – уверенно ответил Арчи.

– Почему? – спросил Флэнниган.

– Потому что я так сказал.

Некоторое время Майк молча ворочал во рту жвачку.

– Мы не спускали с него глаз с шести вечера до половины десятого утра, – заупрямился он. – За все это время он никуда не отлучался. Ну не мог он ночью похитить девочку, говорю вам!

Арчи терпеливо вздохнул.

– Просто сделай мне одолжение, будь добр!

– Только этим и занимаемся, – проворчал Майк под нос, удаляясь вместе с Энн.

– Я все слышал! – бросил ему вслед Шеридан.

В сторонке мэр о чем-то доверительно переговаривался со своим помощником. Арчи зашагал к ним.

– Кажется, пресс-конференцию придется отменить, – объявил он, встревая в разговор.

Мэр заметно побледнел.

– Вот как? А если я скажу нет?

– Возможно, это прозвучит неправдоподобно, – невозмутимо продолжал детектив. – А потому прежде всего поверь, что мои соображения имеют весьма серьезные основания. Я сильно сомневаюсь, что Макколэм – тот, за кем мы охотились.

– А теперь скажи, что ты шутишь, – произнес мэр и театральным жестом снял очки, подчеркнув драматичность момента.

– Думаю, существует большая вероятность, что это самоубийство – инсценировка.

Помощник мэра в отчаянии огляделся по сторонам. На нем был дешевый костюм, заметно лоснящийся на солнце в некоторых местах.

Мэр придвинулся поближе к Арчи и горячо зашептал:

– Я не могу отменить пресс-конференцию! Птичка уже вылетела из клетки! От выстрела в голову погибает школьный учитель. В его гараже находят велосипед убитой девочки. Для публики сейчас нет ничего важнее! Нельзя просто взять и отмахнуться от избирателей! Ведется прямой репортаж по телевидению! – Он произнес слово «телевидение» с трагическим надрывом.

– Тогда перестрахуйся, – посоветовал Шеридан.

На шее мэра набухли вены.

– Как это – перестрахуйся?

Арчи похлопал рукой по капоту серебристого «форда-эскорта», стоящего рядом перед воротами гаража.

– Машинка-то маленькая, – объяснил он мэру. – Ты можешь представить, как Макколэм запихивает в малолитражку велосипед и девочку?

Андерсон потер лоб сложенными в щепотку пальцами.

– Да, но что я теперь скажу прессе?

– Ты политик, Бадди. И всегда был политиком. А политики, даже если ни хрена не знают, умеют внушить всем, будто знают до хрена. Я верю в тебя, Бадди. – Шеридан ободряюще пожал мэру руку и удалился.