Глава 38. Арчи, Генри и Энн стояли на заднем дворе, когда прибыл мэр с наполовину исписанным от руки листком бумаги – заготовкой выступления на пресс-конференции

Арчи, Генри и Энн стояли на заднем дворе, когда прибыл мэр с наполовину исписанным от руки листком бумаги – заготовкой выступления на пресс-конференции. Как и перед домом, трава на заднем дворе была подстрижена чуть ли не под корень. Требуется немалое усердие, чтобы в сезон дождей поддерживать газон в таком ухоженном состоянии. Весь участок по периметру обнесен деревянным забором с решетчатым верхом. В дальнем углу стоял сборный алюминиевый сарайчик; копы уже разложили его содержимое на земле поблизости. Арчи встретился глазами с мэром, и тот направился к нему. Он был в черном костюме и галстуке, серебристые волосы безукоризненно уложены. Бадди, как всегда, не упускал возможности покрасоваться на публике. Приблизившись к Шеридану, мэр первым делом спросил:

– Это он?

– Похоже на то.

Бадди достал из внутреннего кармана пиджака черные очки «рэй-бэн» и надел.

– Где девочка?

Арчи глянул на Энн.

– Скорее всего в реке.

– Дьявольщина! – прошипел сквозь зубы мэр. Потом сделал глубокий вдох и покивал, будто внимая каким-то одному ему слышным наставлениям. – О’кей. Значит, так, упираем на тот факт, что убийца больше не разгуливает по улицам. – Он посмотрел на Шеридана поверх очков. – Ты дерьмово выглядишь, Арчи. Умойся, что ли, приведи себя в порядок, пока не начали!

Детектив улыбнулся через силу.

– Обязательно. – Искоса взглянул на Генри и Энн и зашагал в дом.

На кухне его окликнул чей-то голос:

– Ты Шеридан?

Арчи пришлось остановиться и задержать дыхание, чтобы притерпеться к тяжелому духу.

– Угу.

На кухонной стойке сидел, болтая ногами, молодой негр с дрэдами по плечи, в белом костюме из водонепроницаемого «тайвека» поверх обычной одежды. Он что-то писал на клипборде.

– Меня зовут Лоренцо Роббинс.

– Ты патологоанатом?

– Ага. Слушай, чувак, я только хотел сказать, что с твоим покойником не все так просто.

– А что именно? – спросил Арчи.

Роббинс пожал плечами и сделал очередную пометку на клипборде.

– Тридцать восьмой – пушка серьезная, – начал он.

– Так, – насторожился Шеридан.

– При выстреле у него сравнительно сильная отдача. В случаях повреждения центральной нервной системы, подобных этому, мы, как правило, наблюдаем одно из двух: либо пистолет валяется в нескольких футах от трупа, либо происходит мышечный спазм и оружие остается в одеревеневших пальцах. – Роббинс показал крепко сжатый кулак в резиновой перчатке.

Арчи обернулся и посмотрел на Макколэма, который все еще лежал лицом вниз поверх кухонного стола. Револьвер уже забрали в вещдоки.

– Мертвая хватка.

Лоренцо разжал кулак и опустил руку.

– Вот-вот. Пока труп еще теплый, можно понять: рука окоченела, а тело нет. Но к моему приезду он уже весь задубел. Возможно, мышечный спазм удержал револьвер в руке. Повторяю – возможно. Но вообще-то такие «мертвые хватки» – довольно большая редкость. Это в кино они случаются на каждом шагу.

– И какой вывод?

– Пока никакого. – Роббинс вновь принялся писать. – На коже остался отчетливый отпечаток дульного среза, так что в момент выстрела револьвер определенно был прижат к лицу. – Он приписал еще что-то. – Но опять же, его рука не испытала отдачи. Револьвер при выстреле толкнуло, а руку – нет.

Арчи выхватил ручку из пальцев Роббинса, чтобы тот перестал отвлекаться на заметки.

– То есть ты хочешь сказать, что это не самоубийство? Что кто-то выстрелил в него, а после вложил револьвер в руку?

– Нет. – Роббинс, посмотрел на свою ручку, потом на детектива. – Я хочу сказать то, что сказал: мышечные спазмы в момент смерти – явление очень редкое – раз; положение руки показывает, что на нее не воздействовала возвратная сила при выстреле револьвера, – два. Существует вероятность, что это самоубийство. Мы вскроем труп и рассмотрим все получше. Сейчас я лишь делюсь предварительными соображениями. Чтобы скучно не было.

– Черт! – пробормотал Арчи, с досадой запрокидывая голову и бросая взгляд на белый потолок с одиноким матовым шаром светильника посередине. Он не горел. – Ты выключал свет?

Роббинс тоже посмотрел на светильник.

– Неужели я похож на новичка в своем деле? Конечно, нет!

Детектив резко развернулся и высунул голову через заднюю дверь.

– Эй, кто-нибудь выключал свет на кухне? – громогласно выкрикнул он.

Полицейские на заднем дворе переглянулись, и все промолчали.

Шеридан закрыл дверь и обернулся к Роббинсу.

– Значит, если исходить из посылки, что никто из наших не лажанулся и не щелкнул выключателем…

Лоренцо забрал у Шеридана ручку и как ни в чем не бывало просунул ее за прищепку клипборда.

– Он мог застрелиться еще засветло. Солнце заходит в шесть – в половине седьмого. Получается, что он сделал это чуть раньше. – Роббинс посмотрел на труп. – Но не намного. – Улыбнулся, зубы сверкнули белизной на фоне коричневой кожи. – Или же кто-то из сегодняшней тусовки выключил свет.

Арчи поморщился. Эдди Джексон легла спать в десять вечера.

– Тебе что, поплохело? – озаботился Роббинс.

– Нет, я отлично себя чувствую. Лучше некуда. – Он нащупал завалявшуюся в кармане противокислотную таблетку и сунул в рот. Ее сладковато-меловой вкус заглушил запах разлагающейся плоти.