Глава 46. – Я – Быков Григорий Тимофеевич, – представился высокий худой мужчина

Ноябрь 1932 года

– Я – Быков Григорий Тимофеевич, – представился высокий худой мужчина. У него была длинная и тонкая шея, он напоминал бы гуся, если бы не орлиный крючковатый нос. Мужчина замолчал, пристально осмотрев однопартийцев.

– Щербак Кузьма Петрович, – первым поднялся парторг. За ним представились Лупиков, Ступак и Жабьяк.

– Вот и хорошо, – кивнул головой Быков. – Познакомились, теперь я доложу о наших задачах. – Он прошелся перед мужчинами, сидевшими в один ряд за столом. По выработанной привычке перед каждым лежали тетради и карандаш для записей. – Я – коммунист, двадцатипятитысячник[19], – сказал он с достоинством. – Я – представитель райкома партии, приехал для укрепления села. Товарищ Сталин поставил перед нами большую задачу по хлебозаготовке. И мы ее должны выполнить! Я предан социализму и готов построить его любой ценой! – вызывающе заявил Быков. – Иногда обо мне говорят, что я фанатично предан работе. И это правда. – Мужчина перевел дыхание и продолжил: – Недавно в столице Украины товарищ Сталин отрекомендовал товарищей Молотова и Кагановича. Как видите, дело серьезное. Согласно ноябрьскому решению Совнаркома УССР о введении натуральных штрафов, к колхозам, которые допустили разворовывание колхозного хлеба и продолжают злостно срывать планы хлебозаготовок, будут применяться жесткие меры.

– Позвольте, – Семен Семенович несмело поднял руку, встал с места, – можно сказать?

– Говорите, – недовольно бросил Быков.

– Мы боремся с кражами. Чтобы не допустить разворовывания колхозного хлеба, мы даже перепахали поля, – пояснил председатель колхоза. – Людей так и тянуло ночью что‑нибудь стащить с полей, поэтому мы все перепахали, так сказать, чтобы неповадно было.

– Это хорошо, – сказал Быков. Было непонятно, одобряет он их решение или нет. – Я продолжу. К таким колхозам будут применять натуральные штрафы. И скажу вам, что отделаться малым штрафом уже не получится. Один пример: могут быть применены натуральные штрафы порядка дополнительного задания с мясозаготовок размером в пятнадцатимесячную норму сдачи данным колхозом мяса, в одинаковой мере как обобществленного, так и колхозного скота.

От услышанного собравшиеся замерли на месте. Прокрутив в голове услышанное, первым овладел собой парторг. Он попросил слова.

– Да, у нас есть определенные недоработки, – сказал он, откашлявшись, – но и сделано немало. Для выполнения плана партии по хлебозаготовке мы изъяли земли у середняков, единоличников, кулаков и подкулачников. Для выполнения плана были также изъяты пшеница и рожь. Однако и эти мероприятия не позволили нам полностью выполнить план. У населения уже нечего изымать. Поэтому скажите мне, пожалуйста, как нам действовать дальше? И что делать для выполнения плана?

– А вы уверены, что весь хлеб изъяли? – Быков прищурил глаза.

– Да, – ответил парторг. – Работала специальная комиссия.

– А я так не думаю. Для выполнения задачи, поставленной перед колхозами, направлены на места такие принципиальные коммунисты, как я! Мы не допустим срыва плана хлебозаготовок! Для этого по приказу Молотова и Кагановича мы создадим чрезвычайные комиссии, в которые привлечем молодежь, то есть комсомольцев. Нужно создать такую ячейку активистов, которые станут надежной опорой. Бригады активистов пойдут по дворам принудительно изымать остатки зерна. Сгребем все под метлу, но план выполним! Главное – привлечь таких комсомольцев, у которых есть настоящая большевистская твердость и готовность любой ценой выполнить поставленную перед нами политическую задачу. В актив ни в коем случае не должны попасть мягкотелые комсомольцы, которые проявляют сомнения и колебания. Нужно будет действовать уверенно, решительно, не обращая внимания на крокодиловы слезы. Надеюсь, найдутся такие? – Быков бросил орлиный взгляд на собравшихся.

Щербак сидел, склонив голову, так что за всех пришлось отвечать Лупикову.

– Да, Григорий Тимофеевич, подберем надежных комсомольцев.

– Хорошо, – довольно потер ладони Быков. – Немедленно приступим к созданию комбедов.

– Простите, чего? – спросил Лупиков.

– Комитетов бедноты[20], – объяснил вновь назначенный, – куда войдете вы и надежные комсомольцы. Я хочу сейчас же познакомиться с такими людьми.

– Так… – председатель колхоза услужливо заглянул в глаза Быкову, – все же на работе.

– Сделаем перерыв, – сказал он. – Часа вам хватит?

– Хорошо. Да, хватит! – закивал головой Семен Семенович.

– Объявляю перерыв на один час! – громко объявил Быков.