Единство теоретического и эмпирического в социологии. Схема научного исследования в социологии

Признание ведущей роли теории не должно вести к другой край­ности — пренебрежению, недооценке эмпирических исследований. А ведь уже долгие десятилетия, фактически на протяжении всей истории социологии, осуществляются попытки «очистить» социо­логию от эмпирических методов исследования социальных явле­ний. Несмотря на многие огрехи, упущения эмпирических иссле­дований (которые вполне естественны для еще молодой науки), надо признать, что критики эмпирической составляющей социо­логии сыграли в целом положительную роль в совершенствовании и отборе наиболее эффективных методов и приемов конкретных исследований.

Критики многое ставили под сомнение в эмпирической социо­логии — и стремление сблизить общественную науку с естествен­ными науками на основе логической требовательности к доказа­тельности выводов и идей, и формализацию изучаемых явлений, и стремление выразить количественно многое из того, о чем ученые привыкли рассуждать абстрактно, и т.д. К 70-м гг. подобная крити­ка перестала быть активной, она не смогла отбросить эмпиричес­кое начало в социологии, но помогла уточнить его роль, возмож­ности как важнейшего средства познания социальных явлений.

Вместе с тем, как отмечал Р. Мертон, выдающийся американс­кий социолог, счастливо сочетавший в своей научной деятельнос­ти эмпирические и теоретические исследования, эмпирическое исследование выходит далеко за рамки пассивной роли верифика­ции и проверки теории — оно не только подтверждает или опро­вергает теорию, а выявляет непреднамеренные, неожиданные для исследователя данные, связи. Последние могут стать отправными точками в создании абсолютно новой теоретической модели, гипо­тезы, которая может значительно отойти от исходной теоретичес­кой модели. Более того, нескончаемость теоретического поиска в социологии (как, впрочем, и в физике, химии и других опытных науках) нередко основывается на необходимости объяснения не­преднамеренных, неожиданных эмпирических результатов.

Одним из распространенных критических замечаний, которое и сегодня приходится часто слышать социологам, занимающимся эмпирическими исследованиями, является следующее: «А что но­вого дают эмпирические исследования?»

«Иногда утверждается, что результаты эмпирического анализа в большинстве своем тривиальны, что он может фиксировать лишь то, что для каждого и так очевидно... Во время второй мировой войны в американской армии проводилось большое число обследований солдат как в условиях боевой обстановки, так и в лагерях подготов-

ки дома, в США... В нижеследующих абзацах приводится несколько примеров количественного анализа, а затем объясняется, почему они могут казаться некоторым читателям очевидными.

1. Солдаты с более высоким уровнем образования проявляли боль­
ше психоневротических симптомов, чем их менее образованные
товарищи. (Психическая нестабильность интеллектуала в сравне­
нии с более инертной психологией «человека с улицы» часто яв­
ляется предметом обсуждения.)

2. Солдаты — выходцы из сельских районов обычно находились в
хорошем настроении чаще, чем солдаты — выходцы из городов
(в конце концов, первые более привычны к трудностям).

3. Солдаты-южане лучше переносили жаркий климат, чем солдаты-
северяне (естественно, ведь южане привычны к жаркой погоде).

4. Рядовые-белые больше стремились стать унтер-офицерами, чем
рядовые-негры (отсутствие у негров честолюбия вошло в поговорку).

5. Негры-южане предпочитали находиться под командованием белых
офицеров-южан, а не северян (разве не известно, что у белых-южан
больше отцовских чувств к их «черненьким», чем у белых-северян?).

6. Во время войны солдаты сильнее стремились вернуться домой в
США, чем после капитуляции Германии (нельзя винить людей за то,
что они не хотят быть убитыми).

...Почему для установления подобных данных тратится так много средств и энергии, ведь они столь очевидны? Не лучше ли прини­мать их без доказательств и сразу переходить к более углубленно­му уровню анализа? Возможно, это и было бы лучше, если бы не одно «но», касающееся приведенных выше примеров. Каждое из этих утверждений прямо противоположно тому, что было обнару­жено в действительности. Солдаты с низким уровнем образования более невротичны, чем их более образованные товарищи; южане не обнаружили по сравнению с северянами большей адаптации к тропическому климату; негры больше стремились к повышению, чем белые, и т.д. Если бы мы с самого начала привели подлинные ре­зультаты исследования, читатель и их назвал бы "очевидными"»*.

Мы привели пространную выдержку из работы П. Лазерсфель-да, американского социолога, внесшего весомый вклад в разработ­ку методологических и методических проблем эмпирических соци­ологических исследований. Она освобождает нас от долгих рассуж­дений о значимости эмпирических исследований и позволяет дать ответ на вопрос, зачем нужны эмпирические исследования — они предоставляют нам факты (а не предположения), на основе кото­рых могут строиться научное понимание, анализ изучаемого соци­ального явления.

Социологическая теория выступает как реальное знание о том или ином явлении прежде всего в том случае, когда получает фак-туальную интерпретацию, обоснование. Соответствие эмпиричес­ким данным есть опытное доказательство состоятельности теории, опытное свидетельство ее объяснительных возможностей. Именно

* Американская социология. Перспективы, проблемы, методы / Под ред. Т. Пар-сонса. — М., 1972, с. 146—147.

внутренняя Итак, социология как наука представляет собой

организация _ органическое единство, взаимодействие теоре-и?^1|?^{Л ГИ СК} тических и эмпирических методов. Данное един-

НАУКИ

ство, в котором эмпирическое является сред­ством обоснования теоретических идей, — идеальная модель соци­ологии как науки в целом.

Но в социологической практике в зависимости от отрасли соци­ологической науки, конкретных задач, решаемых в данном иссле­довании, и индивидуальных склонностей самого исследователя, характера его профессиональной подготовки пропорции между те­оретическими и эмпирическими началами могут быть различными. Эти пропорции служат основанием для одной из наиболее попу­лярных (в том числе и в нашей стране) классификаций социологи­ческого знания по его уровням (в основе этой классификации в определенной степени воспроизводятся (но не совсем точно) идеи Р. Мертона):

1) в одних случаях эмпирия превалирует, а теоретические идеи
проявляются лишь в постановке проблем эмпирического исследо­
вания, его гипотез и т.д. Это уровень эмпирических социологических
(или конкретно-социологических) исследований, главная научная
цель которых — добыча конкретных фактов, их описание, класси­
фикация, интерпретация;

2) в других случаях, опираясь на различные конкретно-социо­
логические исследования того или иного социального института,
социального явления (образования или религии, политики или куль­
туры), социолог ставит задачу теоретически осмыслить данную со­
циальную подсистему, понять ее внутренние и внешние связи и
зависимости. Это социологические теории среднего уровня, играющие
в современной социологической науке особую роль, которые весь­
ма многообразны. Фактически все более или менее значимые соци­
альные подсистемы описываются соответствующей социологичес­
кой теорией. Социология семьи, социология религии, социология
образования, социология организации — вот лишь некоторые из
социальных подсистем.

Для всех социологических теорий среднего уровня характерны:

а) широкая опора на эмпирическую базу по соответствующей
проблеме;

б) теоретическое описание изучаемой социальной подсистемы
на основе обобщения эмпирических данных;

в) описание теоретической модели изучаемой подсистемы в
рамках той или иной всеохватывающей теории общества. Иначе
говоря, специальные социологические теории должны черпать в
теоретических разработках более высокого уровня общие подходы
к анализу соответствующей подсистемы;

г) теории среднего уровня являются теоретической базой соот­ветствующих социологических исследований. Трудно себе предста­вить автора эмпирических исследований рекламы (например, эф­фективности рекламы шоколадных батончиков «Сникерс»), не ори­ентирующегося на положения социологии рекламы при подготов­ке этих исследований.

Таким образом, в социологических теориях среднего уровня ус­танавливается эффективное взаимодействие теоретических и эм­пирических методов. Они тесно связаны как с конкретно-социоло­гическими исследованиями, так и со всеохватывающими теорети­ческими конструкциями;

3) всеохватывающие теоретические конструкции образуют выс­ший уровень социологического знания — общесоциологические тео­рии, исследующие общество как единую систему, взаимодействие ее основных элементов, основы функционирования и развития общества как социального организма.

Особое значение этих теорий в том, что они определяют:

а) общий подход исследователя-социолога к изучению и ос­
мыслению социальных явлений;

б) направленность научного поиска;

в) интерпретацию эмпирических фактов.

Иными словами, общесоциологические теории пронизывают единым теоретическим видением как эмпирическое исследование, так и анализ социальных явлений на уровне теории среднего уров­ня. Это достигается благодаря тому, что именно в рамках общесо­циологических доктрин описывается теоретическая модель обще­ственной жизни как целостности.

В современной социологии существуют несколько доктрин, тео­рий, пытающихся дать целостное описание социальной жизни, но нередко с принципиально разных позиций (о них будет рассказано в следующей главе).

Единство теории и эмпирии в общесоциологических теориях носит сложный и преимущественно опосредованный характер. Речь идет прежде всего о широком использовании этими теориями ос­новных выводов, полученных в том числе в теориях среднего уров­ня, которые, в свою очередь, базируются на широкой эмпиричес­кой основе.

* * *

Говоря о внутренней организации социологического знания, выделим прикладные и фундаментальные исследования, цели ко­торых различны.

Как правило, цель прикладных исследований — дать конкретное знание о состоянии дел в той или иной отрасли промышленности, на предприятии, разработать конкретные рекомендации, выяснить рейтинг популярности политика и т.д.

Цель фундаментальных исследований — выявить важнейшие тен­денции в развитии социальной жизни, отдельных ее сфер (эконо­мика, политика, молодежь, семья и т.п.). Так, «фундаментала» мо­жет не интересовать, сколько человек проголосуют за того или иного кандидата. Главным для него может быть выяснение закономернос­тей поведения населения стран с зарождающимися демократичес­кими традициями, анализ факторов, влияющих на формирование политических симпатий или антипатий, и т.п.

Неверно было бы чрезмерно разводить эти виды социологичес­ких исследований. В идеале прикладные исследования (например, эффективности рекламы жевательной резинки «Дирол») разраба­тываются на основе исходных понятий и идей, выдвигаемых соци­ологией рекламы.

И наоборот, очень часто те, кто решает прикладные задачи, опережают соответствующие фундаментальные исследования (или не осведомлены о них). Нередко, особенно в условиях нехватки средств на фундаментальные исследования, «прикладники» в сво­их работах накапливают серьезный материал для фундаментальных поисков и обобщений.

В структуре социологического знания важно выделить общую со­циологию. Какими же проблемами она занимается, что является предметом изучения курса «Общая социология»?

Общая социология исследует прежде всего:

1) родовые свойства всех базовых социокультурных явлений, форм
взаимодействий, идет ли речь о социальных группах или институтах,
культуре личности или обществе;

2) основные связи между этими базовыми социокультурными явле­
ниями, формами взаимодействий;

3) основные связи между обществом как целостной системой со­
циальных взаимодействий и каждым из базовых социокультурных яв­
лений, форм (т.е. роль этих явлений, форм в обществе как системе).

Итак, современная социология представляет собой многоуров­невый комплекс теорий, типов знания, которые тесно взаимосвя­заны друг с другом и образуют единую целостность — современную социологическую науку.

§ 3. Предмет социологии. Социология в системе наук

Социальные явления, человек в системе об­щественных связей являются предметом изу­чения двух комплексов наук — гуманитар­ных и социальных. Термин «гуманитарные науки» еще не имеет точного определения. По нашему мнению, они характеризуются тем, что:

а) изучают основные, смыслообразующие идеи о человеке
(в том числе и всеобщие основания существования человека в сис­
теме социальных связей);

б) носят аксиологический (ценностный, т.е. оценивающий яв­
ления как положительные или отрицательные, полезные или вред­
ные и т.п.) характер.

Это прежде всего философия и такие философские дисципли­ны, как этика, эстетика.

Социальные науки изучают различные формы социальной жиз­ни, принципы функционирования экономических, политических и других явлений и представляют собой неаксиологические науки (или, во всяком случае, стремятся быть ими). Именно к таким на­укам относится социоло'гия.

Современное обществознание представляет собой сложную ши­роко разветвленную систему знаний: юридическая наука соседствует с политической экономией, этнография — с демографией и т.д. Для всех этих наук характерно достаточно конкретное (не фило­софское) осмысление исследуемых проблем социальной жизни. Чем же отличается социология от родственных ей социальных наук? Анализ этих отличий позволяет обратить внимание на ряд особен­ностей и достоинств социологического знания.

Прежде всего социология (как и любая другая наука) осуществ­ляет упорядоченный поиск (термин Р. Мертона) среди огромного многообразия единичных фактов, событий, явлений, их связей, того, что многократно повторяется, носит для данного разряда еди­ничных явлений типичный характер.

Поиск многократно повторяющегося, пробивающегося сквозь многообразие единичных явлений, неодолимого — великая миссия науки. Физика изучает инвариантное, повторяющееся в природных фактах, явлениях, связях между физическими объектами; биоло­гия — инвариантное в живом организме, социология — инвариан­тное в социальной жизни.

Какова предметная область социологии, какие аспекты обще­ственной жизни она изучает? Существует несколько мнений.

1. Начиная с О. Конта, Г. Спенсера и до раннего Э. Дюркгейма
социологию стремились истолковать как интегральную, универсаль­
ную науку об обществе. Такие «имперские», «захватнические» ам­
биции молодой науки были, с одной стороны, понятны (так как ее
главной миссией, по мнению первых социологов, был анализ глу­
бинных основ всей социальной жизни), а с другой стороны, бес­
почвенны и чрезмерны. Неоправданное расширение предметной
области науки попросту означало бы утрату самого предмета иссле­
дования. Ни одна наука не в состоянии охватить объект целиком и
полностью, во всех его проявлениях.

2. Другие исследователи (в свое время и Г. Зиммель) придержи­
вались мнения о том, что социология изучает социальные общнос­
ти, группы, классы, нации, социальную сферу и т.д. Забытая се­
годня на Западе, у нас в стране эта точка зрения достаточно широ­
ко распространена. К перечисленным объектам добавляются часто
образование, материальное благосостояние и т.п. Иными словами,
социологию трактуют не предметно, а объектно, как науку о соци­
альной среде. Данная точка зрения является односторонней, не учи­
тывает мирового опыта развития социологической науки и черес­
чур сужает область исследования социологии, лишает ее фунда­
ментальности.

3. М. Вебер (а в какой-то степени и его немецкие предшествен­
ники Ф. Теннис, Г. Зиммель) формирует, с одной стороны, более
скромное, а с другой стороны, более фундаментальное представ­
ление о предметной области социологии. Оно было развито затем
Т. Парсонсом и сегодня, по сути, является решающим и общеприз­
нанным.

Сторонники этого взгляда утверждают, что социология не имеет специально отведенной сферы социальных явлений в отличие от поли­тической, юридической, экономической науки. Но она все же не является всеохватывающей наукой об обществе. Как согласовать эти два на первый взгляд противоречивые утверждения?

Для социологии нет специально отведенной области, она не изучает какие-либо специфические, характерные лишь для конк­ретной сферы общественной жизни явления. Данное обстоятель­ство определяет не только широту охвата, объем социологического видения, но и его глубину. Ведь социологическому познанию при­суще стремление постичь природу социальных связей между людь­ми, законов приспособления людей друг к другу, отношений, про­являющихся в любых областях социальной жизни, возникающих как спонтанно, так и преднамеренно. Речь идет об изучении свое­образных «первокирпичиков» социальной жизни, из которых фор­мируются отдельные общественные строения, каждое из которых имеет специфические конфигурацию и функции — политические,

экономические и другие явления. Эти «первокирпичики», по выра­жению Г. Зиммеля, — «различные всеобщие социальные формы, ис­пользуемые людьми для построения и поддержания общества».

Г. Зиммель подчеркивает слово «формы». Содержание может быть различным — экономическим, политическим. Например, мы мо­жем изучать шар как форму безотносительно от того, какого он цвета, чем заполнена его емкость.

В современной социологии слово «форма» нередко заменяется словом «модель». Модель — наглядный аналог, в котором социаль­ное явление представлено схематически, чтобы показать его ос­новные свойства и взаимосвязи. Социолог может моделировать кон­кретное явление (например, модель функционирования рекламы Инкомбанка — это прикладная задача), а может описать общую модель функционирования рекламы.

Приведем пример общей модели. Мы можем рассматривать кон­фликт, возникающий между товарищами, можем рассматривать кон­фликт политический, экономический, а можем рассматривать кон­фликт как определенный тип социального взаимодействия.

Это и есть в данном случае главная цель социологии — выявить на основе эмпирических фактов основные инварианты, типичные, повторяющиеся, универсальные признаки, координаты, важней­шие связи, которыми характеризуется любой конфликт. Подобные инварианты являются ключом к пониманию любого конфликта. Ко­нечно, каждый вид конфликта тем более каждый конкретный кон­фликт имеет своеобразные черты и функцию. Но это своеобразие есть преломление общих, инвариантных связей, тенденций, харак­терных для любого конфликта. Вот почему социология конфликта занимает ключевое положение во всей конфликтологии, которая включает и другие аспекты (не только социологические).

Аналогичным образом социология занимает ключевое положе­ние среди социальных наук. Изучаем ли мы политику, государство, власть, экономику, рынок, спрос и предложение, право, — мы должны глубоко понимать сущность власти как таковой, социальных институтов вообще, основные принципы взаимодействия и обме­на, основы регулирования общественной жизни в целом. Именно социология, обращаясь к всеобщим формам социальной жизни, отвлекаясь от случайного, выявляет наиболее существенное, без чего невозможно анализировать власть в политологии, обмен в эко­номике, закон в правоведении.

Проанализировав термин «всеобщие формы», обратимся ко вто­рой части определения, данного Зиммелем: «...для построения и поддержания общества». Социология изучает именно формы и спо­собы взаимодействия людей. В этом еще одна специфическая чер­та социологического подхода. И экономика, и политика, и конф-

44

ликт — все это виды взаимодействия. Но именно социология об­ращает внимание на различные социальные системы (группы, орга­низации, партии, общество в целом) как особые конструкции вза­имодействия. Согласно Т. Парсонсу, социология «изучает структу­ры и процессы, имеющие отношение к интеграции этих систем... равно как и силы, благоприятствующие интеграции или же пре­пятствующие ей»*. Нигде более само это сцепление, взаимодей­ствие, его механизмы, варианты, системы не становятся объек­том специального анализа безотносительно к их конкретному со­держанию, виду.

С этой характеристикой связан и еще один существенный ас­пект социологического анализа: все, что подвергается исследова­нию, исследуется с точки зрения интегрированное™, включенно­сти в общество как целое. Говоря о духовном мире личности, мы описываем его посредством понятий, которые несут скрытую ин­формацию о включении данного индивида в определенное взаимо­действие с другими, о том, что его культура, принятые им нормы поведения принимаются или не принимаются другими участника­ми социальных взаимодействий; говоря об экономике, мы рассмат­риваем экономику как подсистему общества, выявляя «каналы» включения экономики в целостную систему.

Благодаря этому общество, а также акцент на интеграции при­сутствуют в социологическом анализе и непосредственно, и опос­редованно, как определитель смысла происходящего в отдельных социальных процессах.

Целостно-интеграционный подход социологии к социальным явлениям, при котором анализ функционирования общества, при­сущих ему норм, ценностей, стандартов взаимоотношений между людьми становится ключом к пониманию отдельных явлений, пред­ставляет собой огромное преимущество социологии не только с точки зрения адекватности реальной жизни («жизнеподобия»), но и с точки зрения прогноза, предупреждения отрицательных по­следствий осуществления тех или иных решений (в сфере экономи­ки, политики).

На преимущества целостно-интеграционного подхода социоло­гии к явлениям сообществленной («социальной») жизни людей неоднократно указывали классики мировой науки, в том числе П. Сорокин: «В медицине существует процедура, которую обычно проделывает каждый компетентный врач: перед тем как диагнос­тировать болезнь пациента, он исследует весь организм в целом и знакомится с историей его жизни. В социальных науках эта проце­дура, к сожалению, почти отсутствует, ибо ее необходимость еще

* Американская социология. Перспективы. Проблемы. Методы, с. 364.

не осознана. Как и в медицине, (узко) специализированный под­ход здесь становится плодотворным и разумным, лишь когда во внимание принимается все социокультурное пространство. В про­тивном случае науке уготована судьба быть неадекватной и ложной. В большой семье общественных наук социология играет именно эту роль»*.

Итак, целостно-интеграционный подход социологии к отдель­ным социальным явлениям дает ей огромное преимущество перед другими социальными науками.

Экономическая наука, изучая специфические законы экономи­ческой жизни, вынуждена оперировать понятием homo economicus, обозначающим чисто экономическое существо, деятельность кото­рого мотивирована сугубо рациональными утилитарными ориента-циями на получение экономического эффекта, прибыли. Homo economicus — это существо, лишенное антиэкономических религи­озных убеждений («давать деньги в рост грешно»), альтруизма, со­борности, эстетических вкусов и т.д., им движет только лишь ра­циональный расчет, только прибыль. Но homo economicus может су­ществовать лишь в воображении ученого-экономиста. Как только он ступит на грешную землю социальной жизни, он сразу столк­нется с неодолимым воздействием силы традиций, принятых стан­дартов поведения — всем социокультурным контекстом. Окажется, что люди вынуждены в экономике совершать не самые прибыль­ные, но зато приемлемые с точки зрения других людей действия. В абсолютизации homo economicus одна из причин трудностей про­хождения либеральных реформ в России.

Homo economicus, как и homo religiosus (существо, отрицающее мирское, телесное, утилитарное) и homo politicus — односторон­ние, нежизненные символы, абстракция. Homo socius «социологией рассматривается как одновременно и нераздельно экономический, политический, религиозный, этический, художественный, часто рациональный и утилитарный, часто нерациональный и даже ир­рациональный... В этом смысле социология изучает человека и со­циокультурное пространство такими, какими они есть на самом деле. В отличие от других наук, которые в целях аналитики рассмат­ривают явления искусственно, выделяя их и полностью изолируя от остальных»**.

Анализируя конкретную сферу жизни общества, например по­литику, социолог прежде всего изучает, как преломляются обще­социальные свойства, связи, механизмы. Социальные действия и

* Сорокин П. Человек. Цивилизация. Общество, с. 170; См. также с. 162—163, 173—178; 188—189 ** Там же, с. 162—163.

46

взаимодействия, социальные институты, группы, социальные ста­тусы и роли, ценности, нормы, санкции — вот лишь некоторые своеобразные «хрусталики», сквозь призму которых социолог стре­мится осмыслить процессы, происходящие в политике или образо­вании, в семье или экономике.

С этим обстоятельством тесно связано и еще одно свойство со­циологического видения. Социолог все анализирует с точки зрения интересов людей, их потребностей, ожиданий, предпочтений и на­строений. Например, для правоведа проблема легитимности (закон­ности) власти — это проблема соблюдения закона, законности в той форме, в которой она возникла исторически (обычное право, конституционное право и т.д.). Он анализирует внутреннюю логику эволюции форм законности, наличие противоречий в законах, их совершенство и т.д. Для социолога же проблема легитимности — это прежде всего проблема признания людьми власти. Иначе гово­ря, изучая проблемы политики или образования, демографии, со­циолог всегда учитывает интересы людей как общественных су­ществ, их мотивы и ожидания, борьбу идей и судеб. Социология во всех случаях стремится прежде всего найти смысл, контекст, по­рожденный общественной, социальной природой существования человека.

На наш взгляд, положение социологии в системе социальных наук в какой-то мере аналогично месту физики в системе естественных наук. Думается, отнюдь не случаен тот факт, что О. Конт, выдвигая идеи о новой науке об обществе, на первых порах использовал тер­мин, введенный еще Т. Гоббсом, — «социальная физика».

Итак, социология изучает общие принципы воспроизводства (фун­кционирования) и изменения основных (простых и сложных) форм социальных взаимодействий, в том числе общество как целостную систему социальных взаимодействий на основе широкого привлече­ния эмпирических данных, фактов реальной жизни, выделяя повто­ряющееся, устойчивое в этих взаимодействиях в различных сферах общественной жизни.

Базовые категории как раз и призваны дать описание основных простых и сложных форм социального взаимодействия, тех эле­ментов, которые обеспечивают интеграцию людей в единое целое: социальное, социальное действие, социальная реальность, соци­альное взаимодействие, социальный институт, социальный статус, социальная роль, социальная структура, социальная общность, социальная группа, ценности, нормы, порядок.

Рассмотрим соотношение социологии и таких,
СОЦИОЛОГИЯ и пожалуй, наиболее близких к ней наук, как ис-
история тория и психология.

Социологию и историю объединяет опора на факты. Социология, и это убедительно показал М. Вебер в своих работах по истории хо­зяйства, религии и ее влиянии на тип хозяйственной деятельности, как и история, может базироваться на исторических фактах.

Опара на исторический факт имеет как преимущества, так и ограничения. Одним из преимуществ является то, что исторический факт — это состоявшееся событие, в котором вполне проявились определенные социальные силы, механизма, социальные взаимо­действия. Другое преимущество — возможность наблюдать (а не пред­полагать) определенные следствия, тем самым выявляя законо­мерное, повторяющееся. Это в особенности касается не какого-то одного события, а больших исторических периодов, социальных циклов и т.д. Так, мы можем всесторонне проанализировать причи­ны Великой французской революции, а также выявить ее соци­альные-, экономические, духовные последствия как для Франции, так и для Европы в целом.

Ограничением является то, что наука, в том числе и социологи­ческая, вынуждена подчас опираться не на систему исторических фактов, а на отдельные, иногда разрозненные свидетельства. Под­линная картина происходившего нередко трудно поддается рекон­струкции из-за недостатка свидетельств, архивных материалов.

Например, из-за неоднократных пожаров, уничтоживших главные архивы в средневековой Москве, трудно поддаются реконструкции многие важные события тогдашней Руси, что усложняет понимание процесса формирования русской государственности, культуры, вза­имодействия азиатских и европейских элементов, традиций повсед­невной экономической, политической жизни и постоянно порожда­ет острейшие дискуссии по этому поводу в современной публици­стической и научной литературе.

Вместе с тем имеются существенные различил в том, как анали­зируется и интерпретируется исторический факт в социологичес­кой и исторической науках. Эти различия обусловлены различиями наук номотетических и идиографических. Номотетические науки (от греч. nomos — закон) ищут в познании социума общее — зако­ны функционирования и изменения общества, исследуют неизмен­ное, повторяющееся в реальном течении событий — это науки о законах. Идиографические науки (от греч. idios — своеобразный, особый и grapho — пишу) описывают единичное в его конкретно-исторической форме, изучают однократное содержание явления — это науки о событиях.

Социология, политология, экономические науки относятся к но-мотетическим наукам, история, этнография — к идиографическим.

Коренное отличие социологии от истории в том, что ее цель — объяснение повторяющегося, регулярного, типического, законо­мерного в истории основных форм социальной жизни. Однако сле-

дует учитывать, что любая номотетическая наука содержит в себе описательный элемент, а любая идиографическая наука так или иначе основывается на знании законов изучаемого объекта.

Метод социологии, который стремится объяснить повторяюще­еся, регулярное, — генерализирующий метод, т.е. обобщающий, отыскивающий главные, генеральные тенденции. Так, Э. Дюркгей-му пришлось проанализировать и обобщить огромный фактичес­кий материал, касающийся суицидальных явлений в различных обществах, культурных и социальных средах, демографических груп­пах, чтобы выявить связь между увеличением числа самоубийств и «атомизацией» индивидов, нарушением социальных связей.

Метод истории — это метод, преимущественно индивидуализи­рующий, рассматривающий социальное явление с точки зрения его неповторимых, индивидуальных характеристик.

Социология и история — науки, взаимно обогащающие друг друга, совместными усилиями дающие более полную, глубокую и всестороннюю картину социальной реальности. Вместе с тем суще­ствует определенная опасность социологизации истории. Это про­исходит в том случае, когда исторически своеобразное явление пытаются подвести под заранее подготовленную жесткую (а иногда и неадекватную) схему, социологическую конструкцию. Так, не всегда закономерности, выявленные при изучении западной куль­туры и западного общества в целом, приемлемы для иных культур и обществ.

Сделав центром своих исследований взаимодей­ствие между людьми, социология должна тща­тельно и глубоко изучать духовную жизнь, ожи­дания, установки, мотивы, переживания, предпочтения действу­ющих субъектов. И здесь возникает проблема различения социоло­гического и психологического подходов к изучению духовной жиз­ни людей.

Можно согласиться с П. Сорокиным, утверждавшим, что когда в исследовании основными показателями (переменными) счита­ются инстинкты, желания, воля, темперамент человека и на их осно­ве анализируют его поступки, то в этом случае проводится психо­логическое исследование.

Когда же ученый считает отправной точкой социальное положе­ние человека, его статус, традиции, обычаи, он проводит социологи­ческое исследование.

Проанализируем, например, такое социальное явление, как взятка. Конкретный работник конкретного учреждения получил взятку. При изучении этого события можно предпочесть психологический ана­лиз: определить силу воли этого человека, тип его темперамента, степень устойчивости психики. Это может объяснить, почему дан-

49

ный человек потребовал взятку или как он поддался на уговоры взяткодателя и т.д.

Можно провести и социологический анализ: попытаться опреде­лить, в какой социокультурной среде вырос и работает этот чело­век, на каких традициях воспитан, проследить его жизненный путь, общую социальную атмосферу и т.д. В данном случае мы выясним, какие социальные факторы могут способствовать появлению фе­номена взятки.

Итак, первое отличие социологии от психологии: социология изучает не индивидуально-психические особенности человека, а социокультурные причины, последствия, меры предупреждения его поступков. Иными словами, социология объясняет явление не осо­бенностями психики конкретного человека, а спецификой его ста­туса, места в социальных взаимодействиях, нормами, которые ут­вердились в данной среде, данном обществе.

Второе отличие (которое обусловлено первым): для психолога психика конкретного человека — это всегда неповторимый, уни­кальный мир, социолог же рассматривает индивидуальную пси­хику человека как стандартную способность понимать, восприни­мать, желать и взаимодействовать с себе подобными. Социолог чаще всего отвлекается от индивидуальных особенностей воспри­ятия, желаний, энергии данного человека. И в этом смысле пси­хика для социолога — это типичная способность, присущая лю­бому человеку.

Третье отличие: для социолога человек интересен в первую оче­редь с точки зрения его рациональной составляющей, т.е. социоло­гия не изучает бессознательное, иррациональное.

В истории науки были (и есть) попытки свести социологию к психологии, объяснить социальные явления особенностями чело­веческой психики (бихевиоризм, этнометодология и др.). Однако «объяснение социальной жизни нужно искать в природе самого общества»*, а не в природе индивида.

Важнейшие законы развития духовных феноменов могут быть поняты лишь исходя из познания логики социальных связей и вза­имодействий, а не из познания темперамента, механизмов воспри­ятия, памяти человека.

Чем вызваны основные различия духовного мира американских и российских студентов (соответствующие данные приведены в разделе «Культура»). Чем они объясняются — врожденным тем­пераментом или тем, что студенты живут в разных обществах, в которых приняты другие нормы, ценности, взаимодействия между людьми?

* Дюркгейм Э О разделении общественного труда. Метод социологии, 1991, с. 492.

50

Этим и объясняется особое значение социологии в осмыслении духовной жизни людей. Она изучает, каким образом в ходе соци­альных взаимодействий создаются и меняются принятые и одоб­ренные идеи, ценности, нормы, которые определяют поведение отдельных людей, а психология изучает, как индивидуальные осо­бенности психики, восприятия сказываются на усвоении людьми этих идей и мотивов.

Глава II. Теоретическая социология Запада: очерк истории и методологии

...Не существует критериев,

которые позволили бы окончательно доказать

превосходство одного из направлений социологии над остальными,

поскольку вопрос о том, к какому знанию мы стремимся и до какой

степени это знание применимо, есть экзистенциальный выбор.

Пер Монсон,

современный шведский социолог

§1.0 риске социологического поиска

История социологии по жанру близка к трагикомедии. Попытки познать природу общества и законы его жизни соседствуют здесь с добродушной улыбкой, иногда самоиронией, а порой откровен­ным разочарованием в своем творчестве.

Однако сколь бы ни были различны и противоречивы взгляды ученых, это постоянный поиск исследовательских приемов и вы­разительных средств, с помощью которых общественное бытие может быть понято и описано. А сделать это не так просто. Первое, с чем сталкивается социолог, — это особая, труднодоступная и труд­новыразимая словами природа социального.