Пересечь черту

В поезде этом святые и грешники,

В поезде этом победители и неудачники,

В поезде этом игроки и шлюхи,

Потерянные души в поезде этом...

Из песни

Сан‑Диего

Арт встречается с Хоббсом в Органном павильоне Бальбоа‑парка. Широким полукругом спускаются к сцене ряд за рядом белые металлические стулья. Хоббс сидит, читая книжку, в предпоследнем ряду. Над ним на два стула левее устроился Сол Скэки.

На улице тепло. Первые весенние денечки.

Арт садится рядом с Хоббсом.

– Есть новости про Нору Хейден? – интересуется Арт.

– Артур, – говорит Хоббс, – мы знаем друг друга очень давно. Со времени нашего знакомства много воды утекло.

– Что ты хочешь сказать, Джон?

О господи, неужели она мертва?

– Прости, Артур, я не могу допустить, чтоб Адан Баррера предстал перед судом. Ты должен передать его нам.

Он все тот же, думает Арт. Сначала фокус с Тио, теперь Адан.

– Джон, он – террорист! Ты сам это говорил! Он в одной лодке с ФАРК и...

– Меня заверили, – перебивает Хоббс, – что pasador Баррера больше не будет сотрудничать с ФАРК.

– Кто заверил? – переспрашивает Адан. – Адан Баррера?

– Нет, – спокойно парирует Хоббс. – Мигель Анхель Баррера.

У Арта просто нет слов.

Но у Хоббса слова находятся легко.

– Артур, ситуация выходит из‑под контроля. Пришлось вмешаться серьезным людям, чтобы не допустить катастрофы.

– Серьезные люди. Ты и Тио.

– Тио пришел в ужас от заигрываний племянника с террористами, – продолжает Хоббс. – Он давно положил бы этому конец, узнай он раньше. Теперь он в курсе. Это, Артур, удачное завершение дела. Адан Баррера может стать неоценимым источником информации, если у него будет мотив для сотрудничества.

Все это абсолютная чушь! – злится Арт. Они попросту до смерти боятся того, что Адан может рассказать на суде. И у них на то есть основательные причины. Я на сделку с ним никогда не пойду, но эти согласятся. Они уже все просчитали. Дадут ему новое лицо, новое имя, новую жизнь.

Как бы не так!

– Вы его не получите.

В голосе Хоббса пробивается раздражение:

– Напомнить тебе, что мы воюем с терроризмом?

Арт запрокидывает лицо, наслаждаясь весенним солнцем.

– Война с терроризмом, война с коммунизмом, война с наркотиками. Вечно вы воюете.

– Боюсь, это неизбежность.

– Для меня нет. Больше – нет, – отзывается Арт. – Я выхожу из игры.

Он встает.

– Этому надо положить конец! – заявляет он. – Когда‑то надо.

– Разреши тебе напомнить, что мы, между прочим, и твою задницу спасаем из огня. От этого ханжеского выражения морального превосходства на твоей роже, откровенно говоря, с души воротит. И нет у тебя на него оснований, могу добавить. Ты ведь участвовал в...

Арт предостерегающе поднимает руку:

– Баррера уже предлагал мне сделку. Я отказался. Я передам Адана в окружную прокуратуру, и пусть правосудие вершится своим чередом. А потом я намерен рассказать все. О том, что происходило во время операций «Кондор», «Цербер». И про «Красный туман».

Хоббс бледнеет:

– Артур, ты не сделаешь это.

– Погоди, увидишь.

Бледность Хоббса переходит в мертвенную белизну привидения.

– Я считал тебя патриотом.

– Я и есть патриот.

И Арт поворачивается, чтобы уйти.

Весна и правда наступила: деревья в парке взорвались зеленью, и воздух теплый, лишь с легким намеком на зиму, придающим ему свежесть. Арт окидывает взглядом стайки школьников, приехавших на прогулку, которые окружают учителей; на скамейках сидят, угощаясь сэндвичами, молодые пары; туристы, увешанные камерами, изучают карты парка; неторопливо прогуливаются старики, наслаждаясь воздухом и только что наступившим весенним теплом.

Тут низко над головой с оглушительным ревом пролетает самолет, готовясь приземлиться в аэропорту Сан‑Диего, и Арт едва расслышал слова Джона Хоббса:

– Нора Хейден.

– Что?

– Она у нас, – говорит Хоббс. – Мы готовы обменять ее.

Арт поворачивается к нему.

– Ты не сумел спасти Эрни Идальго, – продолжает Хоббс, – но еще можешь спасти Нору Хейден. Все очень просто: привези мне Барреру. Иначе...

Заканчивать угрозу ему ни к чему.

И так ясно: они всадят ей пулю в голову.

– На мосту Кабрилло, – сообщает Хоббс. – Не в полночь, слишком отдает мелодрамой. Пусть будет, ну, скажем, в три ночи? После того как закончатся свидания геев, но еще не начнется бег трусцой. Ты привозишь Барреру с западной стороны, мы подъезжаем с мисс Хейден с восточной. И, Артур, если тобой по‑прежнему владеет необоримая потребность во всем признаться, могу предложить тебе: наведайся к священнику. Потому что если ты думаешь, что кто‑то поверит или кому‑то нужна эта твоя «правда», то ты глубоко заблуждаешься.

И Хоббс снова безмятежно утыкается в книгу.

Скэки сквозь темные очки разглядывает бесконечное пространство перед собой.

Арт уходит.

– Хочешь, чтобы я все организовал? – осведомляется Скэки.

Хоббс кивает. Печально, конечно. Арт Келлер – такой хороший парень, но ведь это аксиома: на войне чаще погибают хорошие люди.

Арт возвращается на тайную базу, где прячет Адана.

– Ты добился своего! – бросает ему Арт.

– Всего одна последняя работа.

Так говорит Скэки Кэллану.

Ага, всегда так: одна и последняя.

Но у тебя нет выбора, придется поверить и на этот раз, думает Кэллан, шагая через Бальбоа‑парк.

Сделать работу. Или они убьют Нору.

Он покупает билет в театр «Старый Глобус» на пьесу Гарольда Пинтера «Предательство». В антракт выходит покурить и заворачивает в проулок между театром и ветеринарной лечебницей. Он доходит до ограды под эвкалиптами на склоне, спускающемся к шоссе, налево от него – мост Кабрилло. Кэллан скрыт от глаз со стороны улицы зданиями театра и ветлечебницы, а несколько трейлеров, стоящих чуть ниже, загораживают его со стороны шоссе. Кэллан вынимает оптический прицел, снятый с винтовки, и ловит в него Скэки, стоящего на мосту с сигарой. Расстояние до него меньше мили.

Последняя работа будет легкой, даже ночью.

Кэллан возвращается и досматривает спектакль до конца.

Поднявшись на парадное крыльцо, Арт нажимает на кнопку звонка.

Элсия выглядит потрясающе.

Удивляется тому, что он пришел.

– Артур...

– Можно войти?

– Конечно.

Она ведет его к диванчику в гостиной и садится с ним рядом. Это мог бы быть мой дом, думает Арт, должен бы быть мой дом. Да только я отказался от него ради погони за тем, что и ловить‑то не стоило.

И от тебя отказался, думает он, глядя на Элсию.

Очень немногие женщины хорошеют с возрастом. Но она от морщинок, прочерченных смехом и улыбками, стала еще привлекательнее. Арт замечает, что она подкрасила волосы. На ней черная блузка и джинсы, на шее золотая цепочка. Арт вспоминает, что цепочку ей подарил он, но не может вспомнить: то ли на день рождения, то ли на Валентинов день. А может, и на Рождество.

– А Майкла нет дома, – говорит Элсия. – Он ушел в кино с друзьями.

– Повидаюсь с ним в другой раз.

– Арт, у тебя все нормально? – вдруг встревожившись, спрашивает она. – Ты не болен или...

– Все отлично.

– У тебя такой вид...

– Очень давно, – перебивает он, – ты хотела, чтобы я рассказал тебе правду. Помнишь?

Она кивает.

– Теперь я каюсь, что не рассказал. Жалею, что оттолкнул тебя.

– Может, еще не поздно...

Нет, думает он. Поздно, да еще как. Арт встает с дивана:

– Ладно, я пойду.

– Было приятно повидать тебя.

– Мне тоже.

У дверей Элсия обнимает его. Целует в щеку.

– Арт, береги себя, ладно?

– Само собой.

Он выходит за дверь.

– Арт?

Он оборачивается.

– Мне очень жаль.

Да все нормально, думает он, я только зашел попрощаться.

Он знает, что это ловушка. Что они задумали убить на мосту Кабрилло и его, и Нору. У них нет другого выбора.

Нора забирается на заднее сиденье к Джону Хоббсу.

Он держится с ней подчеркнуто любезно – старый джентльмен в костюме, в белой рубашке и галстуке бабочкой. И в плаще, хотя ночь очень теплая.

Нора сегодня ослепительно красива, и знает это. Она опять блондинка, на ней черное платье, облегающее ее, как вторая кожа. Бриллиантовые серьги, бриллиантовое колье и туфли на каблуке. Макияж безупречен: искусно подведены огромные глаза, губы влажно блестят красным.

Нора чувствует себя шлюхой.

Ты играешь такую роль и оделась соответствующе.

Хоббс повторяет ей все сначала, но она уже и так запомнила. Сол Скэки все по полочкам разложил. Да от нее и требуется всего встретиться с Аданом посередине моста и дойти с ним до машины.

Потом она свободна отправляться куда хочет, и Шон Кэллан тоже.

Новые имена, новая жизнь.

Шон будет ждать ее на тайной базе, он – заложник до того, как она выполнит свою часть договора. Нам нечего тревожиться, думает Нора. Пока что я выполнила все, что они требовали. Ну, поизображаю притворную любовь еще минуту‑другую, подумаешь.

Единственно, ее грызет, что Адану так все и сойдет с рук. ЦРУ, а эти люди, несомненно, оттуда, надежно спрячет его, обеспечив заботу и уход, он так и не понесет наказания за убийство Хуана.

Это невыносимо, несправедливо. Но она смирится ради Шона.

И Хуан поймет.

Ведь ты поймешь? – посылает она вопрос к небесам. Скажи мне, что ты меня понимаешь, скажи, что хочешь, чтобы я так поступила. Скажи, что прощаешь мне грехи, которые я совершила, и тот, что я совершу сейчас.

Сол Скэки встречается с ней взглядом в зеркале заднего вида и подмигивает. Он понимает, как мужчина может потерять из‑за нее голову. Даже Кэллан влюблен в нее, а Шон Кэллан – самый бессердечный сукин сын, какого когда‑нибудь носила земля.

Что ж, Кэллан, надеюсь, твои мысли сегодня вечером заняты ею. Предпочтительно, чтоб ты был капельку рассеян, потому что нынче мне предстоит угостить тебя пулей. Паршиво, конечно, чего там, сынок, но придется тебе исчезнуть. Не могу рисковать, вдруг ты ненароком распустишь язык насчет этого дельца.

Все четко продумано. Перестрелка наркоманов ночью на мосту, СМИ начнут официально, публично горевать по герою Арту Келлеру, а через денек‑другой тиснут историйку, что Келлер‑то, оказывается, был взяточником, состоял на оплате у Баррера, но стал слишком жадничать, за что и схлопотал пулю. Убит киллером Адана.

Пресловутым Шоном Кэлланом.

Да уж, Шон, малыш, сегодня ты действительно начнешь новую жизнь.

Жизнь после смерти.

Джон Хоббс вдыхает аромат духов женщины.

Старики, думает он, ловят угасающие удовольствия, где могут. В прошлом, очень далеком прошлом, он, может, и попытался бы соблазнить ее. Если, конечно, вот смех‑то, можно говорить о соблазнении проститутки. А теперь, увы, все, что ему требуется от нее, чтобы она выполнила свое обязательство.

Спокойно передала ему в руки Адана Барреру.

Ни малейших угрызений совести Хоббс не испытывает. Никаких сожалений из‑за неприятной, но крайне необходимой санкции против Артура Келлера.

Да ладно, ведь тот, иной мир, идеален, а наш весьма далек от совершенства.

Хоббс вновь вдыхает аромат.

Арт на встречу едет на своей машине.

Адан сидит рядом в наручниках. На улице в половине третьего ночи транспорта нет. Едет Арт по Харбор‑Драйв – шоссе Гавань, потому что ему нравится смотреть на яхты, луну, отражающуюся в воде, и огни города.

Адан сидит тихо, с самодовольной усмешкой на лице.

– Знаешь что, Адан? – роняет Арт. – Из‑за тебя я верю, что ад и правда существует.

– Только не воображай, что все закончилось, – откликается Адан. – За тобой еще должок за Рауля.

Арт тормозит, выскакивает из машины, выдергивает Адана и швыряет его на колени. Выхватывает из кобуры револьвер 38 калибра и упивается страхом, разлившимся в глазах Адана. Арт ударяет его по лицу рукояткой. Первый удар рассекает щеку под левым глазом. Второй ломает ему нос. А третий разбивает нижнюю губу и выбивает два зуба.

Адан со стоном заваливается набок, плюясь кровью.

– Это так, чтоб ты понял, у меня – все всерьез, – говорит Арт. – Попробуй только выкинуть со мной какой‑нибудь фокус, и, клянусь Богом, я забью тебя до смерти. Доехало?

Адан кивает.

– Кто обратился к тебе, чтобы ты заманил в ловушку Параду?

– Никто, это был...

Ага, несчастный случай, мысленно заканчивает Арт. И случайностью был побег Тио из тюрьмы и то, что Антонуччи дал тебе полное отпущение всех грехов. Все – случайность, хрен дери! Арт рванул его за волосы и ударил револьвером по уху.

– Кто попросил заманить Параду в ловушку?

Да какого черта? – думает Адан. Теперь это уже не имеет никакого значения.

– Скэки, – отвечает он.

Арт кивает. Так я и думал, говорит он себе.

Так и думал.

– Но почему?

– Парада знал про все, – объясняет Адан, – как и я.

– Он знал про «Цербер»?

– Да.

– А про «Красный туман»?

– И про него тоже.

Арт рывком вздергивает его на ноги, снова тащит к машине и заталкивает внутрь.

Пора ехать на мост.

Кэллан занимает позицию.

Вынимает тяжелую снайперскую винтовку из сумки, устанавливает треногу и инфракрасный прицел и навинчивает глушитель. Улегшись в траву, наводит винтовку на мост Кабрилло.

Никаких сложностей не предвидится. Как только Келлер передаст Барреру, Сол посмотрит в его сторону и кивнет, и тут Кэллан снимет выстрелом Келлера.

А потом уйдет.

Сол проедет мимо, заберет его на Бульвар‑парк и отвезет к Норе. Передаст им новые паспорта, и они уедут в Лос‑Анджелес. Сядут на самолет в Париж.

Новая жизнь.

Шон устраивается половчее, готовясь убить Арта Келлера.

Операция «Красный туман» добралась теперь и до родной страны.

Мост Кабрилло перекинут через шоссе 63 там, где оно разрезает пополам парк Бальбоа.

Арт останавливает машину чуть западнее, у лужайки для игры в кегли, куда приходят старики, одетые во все белое, поиграть в свою неторопливую игру на солнышке. Он открывает дверцу машины и вытаскивает за локоть Адана, показывает ему на своей револьвер в кобуре и говорит:

– Попробуй только сбежать.

Он подталкивает Адана к мосту, и они шагают в восточном направлении, к центру парка Бальбоа.

Настил моста отсвечивает матово‑золотистым под янтарными фонарями.

Направо Арт видит высотки центра и огромную красную неоновую вывеску «Отель Кортес».

Дальше – гавань, океан и мост Коронадо, взлетающий, словно прекрасная мечта, от парка Чикано в баррио Логан, где вырос Арт. Налево – расселина Пальмового каньона, лес калифорнийских мамонтовых деревьев и сосны, маячащие на западной стороне шоссе позади, на северо‑востоке – зоопарк Сан‑Диего.

Прямо перед ними – парк Бальбоа с Калифорнийской башней, вздымающейся над двумя высокими пальмами, будто верхушка свадебного торта. Сам мост сбегает к Прадо, к длинной широкой аллее между музеями и садами, а в конце Прадо – фонтан на Плаза‑Бальбоа бьет подсвеченными струями в ночное небо.

Арт тут гулял много раз.

Значит, убийство отца Хуана – часть операции «Красный туман», думает Арт.

И приказ отдал Хоббс.

Наконец‑то Арт понял все окончательно.

Кэллан наводит прицел на лоб Келлера, потом на грудь, снова на лоб. Пусть выстрел будет в голову, приказал ему Скэки. Нарки всегда убивают предателей в голову.

Арт видит, как дугой проплыли перед ними фары – машина сделала широкий разворот посередине Прадо и направилась к ним. Это черный «Линкольн». Он остановился у противоположного конца моста.

Из машины появляется Скэки и помогает Хоббсу, тот выбирается медленно, тяжело, опираясь на трость, хотя его и поддерживает Скэки. Потом Сол обходит машину, и из «Линкольна» изящно выпархивает Нора, как женщина, которая привыкла, что перед ней открывают двери.

Арт чувствует, как напряглась рука Адана.

Тут из машины вылезает еще один человек, и Арт прищуривается, вглядываясь.

Он постарел. Волосы у него стали серебристо‑седые, поседели и усики. Он похудел, но у него по‑прежнему осанка джентльмена Старого Света.

Как всегда галантный, Тио берет Нору под руку.

Адан видит ее, улыбается.

Нора прелестна, особенно при мягком свете луны. Она точно обрела вновь всю свою прежнюю живость и женственность. Адан порывается броситься к ней, но Арт тянет его назад. Но это не нужно, потому что она идет к нему сама.

Не подходи слишком близко.

Так мысленно приказывает Кэллан, когда Нора шагает по мосту. Забирай Барреру и возвращайся. Нора понятия не имеет, что сейчас произойдет. К чему было просвещать ее? Кэллан надеется, что она уже сядет в машину к тому моменту, когда ему придется спустить курок.

Не надо, чтобы ее снова забрызгало кровью.

Встречаются они почти посередине моста.

Скэки, шагавший впереди остальных, подходит к Арту.

– Без обид, Артур, – говорит он. – Отдай оружие.

Арт откидывает полу куртки, и Скэки, вынув револьвер, сует его себе за ремень. Потом разворачивает Арта, заставляет опереться о перила моста и быстро проверяет, нет ли еще оружия. Ничего не найдя, Скэки машет остальным – подходите.

Арт смотрит, как идет к нему Тио, держа под руку Нору. Будто ведет ее по проходу церкви, думает Арт.

Позади тянется Хоббс.

Тио смотрит на разбитое лицо Адана и говорит Арту:

– Совсем ты не переменился, mi sobrino.

– Нужно было пустить тебе пулю в лоб, когда у меня была такая возможность.

– Да, надо было, – соглашается Тио. – Но ты не пустил.

– А как ты тут оказался?

– Я приехал, чтобы мой племянник был уверен, что его отправят в безопасное место, – отвечает Тио, – что не убьют. И похоже, я вовремя.

Он обнимает Адана, стараясь, чтобы кровь не попала на его костюм.

– Mi sobrino, Адан, что они с тобой сделали?

– Тио, рад видеть тебя.

– Пожалуйста, снимите с него наручники, – просит Тио.

Арт снимает наручники с Адана и подталкивает его вперед.

Хоббс смотрит на Арта:

– Ты, Артур, человек слова. Благородный человек...

Арт мотает головой:

– Нет, вам показалось. – И, схватив Хоббса, выставляет старика перед собой как щит, одной рукой он держит Хоббса за шею, другой – за голову. Один рывок – и старик мертв.

Скэки выхватывает пистолет, но стрелять боится.

– Брось оружие, Сол, не то я сверну его чертову шею!

– Попробуй только, и я убью тебя!

– О'кей.

Сол кладет пистолет на мост.

– Теперь мой.

Сол кладет рядом револьвер Келлера. После чего смотрит поверх головы Келлера и кивает.

Кэллан видит.

Он ловит в крест прицела затылок Келлера и делает глубокий вдох.

Перемени свою жизнь.

– Нора, – велит Арт, – дай мне мой револьвер, другую пушку кинь с моста.

Адан хохочет.

Но Нора идет и действительно выкидывает пистолет.

– Что ты делаешь?! – истошно орет Адан.

Она смотрит ему прямо в глаза.

– Soplon была я, Адан. Всегда только я.

– Я же любил тебя!

– Ты убил человека, которого любила я. А тебя я не любила. Никогда.

Она протягивает Арту револьвер.

Сол смотрит вверх и что есть силы кричит:

– Стреляй же!

Арт крутанулся, чтобы увидеть снайпера.

Скэки, выхватив из‑за пояса второй пистолет, наводит его на спину Арта.

Кэллан всаживает пулю точно в голову Скэки. Сол исчезает из зрачка прицела.

Наклонившись, Тио хватает пистолет Скэки.

Арт поворачивается.

Тио вскидывает пистолет.

Арт посылает две пули ему в грудь.

Рука Тио рефлекторно нажимает на курок.

Пуля, прошив навылет бедро Хоббса, попадает Арту в ногу.

Оба падают.

С трудом поднявшись, Хоббс хватает трость и, ковыляя, спешит с моста, шатаясь, точно бездарный актер, изображающий пьяного.

Кэллан прицеливается. На спине Хоббса расцветает кровавое пятно.

Трость, стуча, прыгает по камням.

Адан ползет к Тио.

Вынимает пистолет из его руки.

Кэллан пытается выстрелить, но мишень загораживает Нора.

С трудом приподнявшись, Арт видит, что Адан стоит на коленях рядом с Тио.

Адан стреляет раз, другой, но обе пули свистят мимо, не задев Арта.

У Арта кружится голова, но он прицеливается и стреляет.

Пуля вонзается в мертвое тело Тио.

Опять стреляет Адан.

Голова Арта откидывается, ветер подхватывает брызнувшую кровь, Арт падает на перила моста, его револьвер летит вниз на шоссе.

Адан направляет пистолет на Нору.

– Ложись! – истошно кричит Кэллан.

Нора падает на землю.

Адан – тоже.

Ползет по мосту, отстреливаясь.

Кэллан не может прицелиться, мешают перила, он даже не видит сейчас Адана. Отшвырнув винтовку, Шон мчится к мосту.

Вскочив на ноги, Адан бежит.

Тело свирепо грызет боль. Из глубокой ссадины на лбу Арта льется кровь, заливая ему глаза, он почти не видит. Арт шатается, сражаясь с картинкой, расплывающейся в мозгу, – тоннель, который затягивает его в черноту. Подняв голову, он еле различает фигуру удирающего Адана. Келлеру кажется, будто Адан отражается в кривом зеркале в комнате смеха – настил под ним кренится то в одну сторону, то в другую.

Арт с трудом поднимается на ноги, падает, поднимается снова.

И бежит.

Адан слышит настигающий его топот.

Беги, не останавливайся, приказывает он себе. Он знает, ему даже не нужно пересекать границу, ему бы только добраться до баррио, там он постучит в нужную дверь; дверь откроется для Адана Барреры и захлопнется перед Артом Келлером.

И Адан бежит по Прадо, пустынному сейчас, ранним утром, корпуса музея грозят сомкнуться вокруг него, точно стены затерянного города. Если ему удастся убежать с Прадо, то он спасен: он сможет затаиться в темноте, а потом пробраться в баррио.

Баррера видит фонтан ярдах в пятидесяти впереди, там конец Прадо, огни его переливаются в высоких струях серебристой воды.

Арт тоже видит фонтан.

И тоже понимает, что это означает.

Если Адан фонтан минует, считай, он исчез – возможно, навсегда. Парни с Двадцать восьмой улицы спрячут его, переправят обратно через границу. Арт заставляет себя двигаться быстрее, хотя каждый шаг отдается всплеском боли в ноге.

Он слышит вдалеке вой сирен, но не понимает: настоящие они или ему просто мерещится.

Адан сирены тоже слышит, и он бежит, бежит...

Еще несколько ярдов – и он уйдет.

Адан оборачивается посмотреть, где Келлер.

Арт прыгает.

Хватает Адана за плечи и швыряет через низкий бортик фонтана в воду.

Адан, вскочив, бьет Арта кулаком в лицо, метя в глаз.

Голова у Арта взрывается от боли, но он крепко вцепляется в рубашку Адана и не выпускает ее. Держи, и все, приказывает себе Арт, держи! Рубашка Адана трещит, он вырывается.

Арт бросается вперед, слепо, отчаянно, и чувствует, как тело Адана валится под его ударами, слышит, как хрипит Адан – из его легких выходит воздух. На поверхности воды там, где Адан стукнулся головой о бортик, расплывается кровь. Ухватив его за волосы, Арт силой удерживает его под водой.

Вытаскивает, слышит, как тот хватает ртом воздух, и снова окунает в воду, крик его перекрывает шум фонтана:

– Это тебе за Эрни, подонок! За Пилар Мендес и ее детей! За Рамоса!

Арт удерживает Адана под водой, он ликует, чувствуя, как беспомощно бьются у того ноги, ему нравится ощущать дрожь умирающего тела, страдания Адана.

– А это – за Эль‑Саузал!

Арт наваливается еще сильнее, Адан выдирается из рук, спина у него выгибается и, кажется, вот‑вот переломится. Арт этого не видит: перед глазами у него мертвый младенец в объятиях матери. Он чувствует власть пса.

– А это за отца Хуана! – вопит Арт. Он выдергивает из воды голову Адана.

Два человека стоят на коленях в фонтане, хватая ртом воздух, кровь их кружит по воде вокруг, вода льется им на головы и плечи.

Арт видит сполохи красных огней, к ним подбегают копы с пистолетами наготове. Одной рукой он держит Адана за шею, а другую предупреждающе вскидывает.

– Не стреляйте! – кричит он. – Не стреляйте! Я – коп! Это мой арестованный. Его арестовал Я!!

Вдалеке, точно в глубине длинного тоннеля, он видит, как к нему идут Нора и Кэллан.

И сваливается в воду.

Вода такая чистая и прохладная.

Эпилог

Неизвестно где