Время замысла – тайна открыта

Внутри была гигантская комната с крепкими каменными стенами, коридоры расходились в нескольких направлениях. Стены украшали разноцветные знамена, высокие статуи стояли на нерукотворных ступеньках. В углу я увидела нечто, что заставило меня усомниться, в своем ли я уме: там был сад! Камни на верху холма положены так, что сквозь отверстие в земле проникает солнечный свет, и я ясно слышала звук воды, падающей на камень. Под землей был канал, по которому все время бежала вода. Дышалось там свободно, не было ничего лишнего, обстановка простая и суровая.

Впервые я увидела, что это племя имеет какую‑то собственность.

В пещере они хранили свою обрядовую утварь, спальные принадлежности, шкуры, уложенные слоями, из которых получается мягкое, удобное ложе. Я увидела инструменты для резки и догадалась, что их изготовили из конечностей верблюда. Я побывала в комнате, которую окрестила музеем. Там хранится множество вещей, собранных за долгие годы, – их принесли «разведчики» из городов. Это были картинки из журналов, на которых изображены телевизоры, компьютеры, автомобили, танки, запуски ракет, игровые автоматы, знаменитые здания, представители различных рас, даже деликатесы в светящихся обертках.

Там находились также различные предметы: очки, бритва, пояс, молния, английские булавки, плоскогубцы, градусник, батарейки, несколько карандашей и ручек и несколько книжек.

В одной из комнат изготовлялось некое подобие ткани. Это племя торговало с соседними племенами шерстью, нитками, а иногда ковриками из коры деревьев. Здесь делали веревку. Я смотрела, как мужчина, сидевший на полу, взял несколько волокон в руки и скатал их на ноге. Потом он их стал скручивать, прибавляя все новые пряди, пока не получилась одна нить. Такие нити переплетали, и в зависимости от их числа получались веревки разной толщины. В подобные изделия вплетали также и волосы. Я не понимала тогда, что люди в этом племени прикрывали свои тела только потому, что осознавали, как мне будет трудно, если вообще возможно, принять полное телесное обнажение.

День был полон удивительных открытий. Оота сопровождал меня и объяснял что к чему. В глубоких гротах нужно было зажигать факелы, но во всех основных помещениях в каменном потолке были прорублены шахты, сквозь которые проникал свет – где тусклый, а где очень яркий. Эта пещера Истинного племени не является местом религиозного поклонения. На самом деле их жизнь, день за днем, – это само по себе поклонение, как в словах, так и на деле. В этом священном месте они могут записывать свою историю, передавать истинные знания из поколения в поколение, хранить ценности. Это убежище от мыслей Искаженных.

Когда мы вернулись в главную палату, Оота протянул мне статуэтки из дерева и камня, чтобы я могла получше их разглядеть. Его широкие ноздри раздувались, когда он объяснял, что прически раскрывают личность статуи. Короткая стрижка символизирует мысли, память, принятие решений, чувства физического тела, удовольствие, боль, т. е. все, что я отнесла к сознательному и подсознательному в душе человека. Высокая прическа представляла наше творческое «я», которое способно подключиться к информационному полю Вселенной и творить еще не существующие предметы, получать некий опыт – может, в этой жизни, а может, и нет, воспринимать мудрость, накопленную всеми созданиями и всеми людьми, когда‑либо жившими на Земле. Люди ищут информацию, но, кажется, не понимают, что мудрость также пытается выразить себя через них. Высокая прическа, кроме того, символизирует наше истинное совершенное «я», частицу вечности в каждом из нас, к которой мы обращаемся в тех случаях, когда хотим знать, будет ли действие, о котором помышляем, способствовать нашему высшему благу. Был еще и третий тип прически, которая осеняла выточенный лик фигурки и прикрывала спину. Это отражало связь всех трех планов: физического, эмоционального и духовного.

Большинство статуй было вырезано до мельчайших подробностей, но глаза одной статуи, как я с удивлением заметила, не имели зрачков. Она представляла собой безглазый, слепой символ.

– Вы считаете, что Божественное Единое – это тот, кто видит и судит людей, – сказал Оота. – А для нас Божественное Единое – это Тот, Кто чувствует намерения и движения души всех живых существ. Ему не так важно, что мы делаем, сколько то, почему мы это делаем.

Тот вечер был самым важным во всем моем путешествии. Тогда‑то я и узнала, почему я там оказалась и чего ожидали от меня.

Племя стало готовиться к обряду. Я смотрела, как художники готовят краску на основе белой глины: два оттенка красно‑охристой и одну лимонно‑желтую. Создатель Инструментов сделал кисточки из коротких палочек длиной примерно пятнадцать сантиметров, расщепил их на конце и подравнял зубами. Люди были разрисованы замысловатыми узорами и изображениями животных. Они одели меня в костюм из перьев, в котором среди прочих были и мягкие, ванильного цвета перья страуса эму: Мне предстояло изображать птицу кукабурру, большого австралийского зимородка. Моя роль в обрядовом спектакле была изображать птицу‑посланницу, летящую во все края света. Кукабурра красивая птица, но она громко кричит, и многим кажется, что ее крик похож на крик осла. У кукабурры сильно стремление выживать. Это крупная птица, и, в общем, ее образ всем казался подходящим.

После того как завершились песни и танцы, мы образовали маленький круг. Нас было девятеро: Старейшина, Оота, Лекарь, Целительница, Хранительница Времени, Хранительница Памяти, Миротворец, Брат Птичьего Племени и я.

Старейшина сел напротив меня, скрестив ноги. Он наклонился вперед и посмотрел мне прямо в глаза. Кто‑то за пределами круга передал ему каменный кубок, наполненный каким‑то питьем. Он глотнул. Его взгляд, проникавший мне прямо в сердце, не дрогнул. Он передал кубок направо и заговорил:

– Мы, племя Истинных Людей Божественного Единого, покидаем планету Земля. В оставшееся время мы решили достичь высочайшего уровня духовной жизни: мы дали обет безбрачия, дабы укротить потребности тела. У нас больше не будет детей. Когда этот мир покинет самый младший из нас, уйдет последний из исконных представителей человечества. Мы – вечные существа. Во Вселенной есть много мест, где души, которые последуют за нами, смогут принять телесную форму. Мы – прямые потомки первых людей. Мы прошли все испытания от начала времен и выжили, никогда не отступая от изначальных ценностей и законов. Именно наше коллективное сознание не позволяло Земле погибнуть. Теперь нам дано разрешение уйти. Люди на Земле изменились, они отреклись от части души Земли. Мы уходим, чтобы воссоединиться с ней на Небе.

Ты была избрана как Искаженная‑посланец, чтобы ты передала своим, что мы уходим. Мы оставляем вам Мать‑Землю. Мы молимся о том, чтобы вы увидели, что ваш образ жизни губит воду, животных, загрязняет воздух, что вы губите друг друга. Мы молимся о том, чтобы вы нашли решение своих проблем и не уничтожили этот мир. Есть Искаженные, которые уже готовы восстановить дух истинных сущностей. Если вы соберете все свои силы, можно успеть остановить разрушение планеты – но мы больше не можем вам помочь. Наше время подошло к концу. Дожди идут все реже, жара усилилась, и уже осталось слишком мало животных и растений для пропитания. Мы больше не можем питать тела, чтобы в них обитали души, потому что здесь, в пустыне, скоро не останется ни воды, ни пищи.

В моей голове кружился вихрь мыслей. Теперь все становится на свои места. Они скрывались целые века, но вот открылись кому‑то не из их числа, потому что им нужен посланник. Но почему именно я!

Теперь кубок с питьем был у меня в руках. Я глотнула. Вкус был жгучий, как у смеси виски с уксусом. Я передала кубок направо.

Старейшина продолжал:

– Теперь пора твоему телу и мыслям отдохнуть. Спи, сестра моя, завтра мы поговорим снова.

Огонь почти потух, светились лишь красные угольки. Жар поднимался к широким отверстиям в каменном потолке. Я не могла уснуть. Я сделала знак Миротворцу и спросила, можем ли мы поговорить. Он ответил, что да. Оота согласился переводить, и вот мы втроем завели глубокую, непростую беседу.

Миротворец, чье лицо было таким же старым, как и ландшафт, по которому мы путешествовали, сказал мне, что в начале времени, которое они зовут Время Замысла, вся Земля была соединена воедино. Божественное Единое создало свет, и первый рассвет изгнал вечную тьму. В пустоте было подвешено множество крутящихся сфер. Наша планета – одна из них. Она была плоской, на ней ничего не было. Ничто не покрывало голую поверхность. Все было тихо. Ни единого цветка, ни дуновения ветра. Ни птичьих трелей, ни иных звуков, была лишь глухая пустота. Тогда Божественное Единство передало свою мудрость сферам, каждой подарив особый дар. Сперва появилось сознание. Из него произошли вода, атмосфера, земля. Появились все временные формы жизни.

– В моем народе считают, что Искаженным трудно познать Бога, потому что они сильно привязаны к форме, – продолжал он, – мы верим, что у Единого нет ни размера, ни формы, ни веса. Единое – это бытие, творчество, чистота, любовь, бесконечная и безграничная энергия. Многие истории племени упоминают Радужную Змею, которая символизирует переплетающуюся волну энергии сознания и которая начинается как полнейший покой, меняет частоту и становится звуком, цветом и формой.

Я почувствовала, что Оота говорил не о сознании в состоянии бодрствования и не о бессознательном, а о некоем роде сознания Творца. Оно повсюду. Оно существует в скалах, в растениях, в животных и в людях. Были сотворены люди, но человеческое тело всего лишь приютило частицу вечности в каждом из нас. Другие вечные существа находятся в иных местах по всей Вселенной. В племени верят, что Божественное Единое сначала создало женщину и что мир появился через Его пение. Божественное Единое – это не человек. Это Бог – высшая, совершенно благая, любящая сила. Она создала мир своей энергией.

Они верят, что люди были созданы по образу Божию, но не по физическому подобию, потому что Бог не имеет тела. Души были созданы по образу Божественного Единого, а это значит, они способны дарить чистую любовь, жить в мире, творить и заботиться о многом. Нам были даны свобода воли и эта планета, чтобы мы учились на ней владеть своими чувствами, которые сильно обострены во время пребывания души в человеческом теле.

Время Замысла, как мне сказали, имело три стадии. Первая – это время до начала времен. Затем было Время Замысла, когда появилась Земля, которая была еще безликой. Первые люди испытывали различные чувства, совершали всевозможные поступки и так обнаружили, что у них есть свобода воли и они могут сердиться, если пожелают, что они способны искать поводы для этого или создавать ситуации, порождающие злобу. Тревога, жадность, похоть, ложь и жажда власти – это не те чувства, которые надо развивать и на которые тратить жизнь. Поэтому ранние люди исчезли, и на их месте появились массивы скал, водопады, утесы и т. п. Они до сих пор существуют в мире, и это места для размышлений – к ним приходят те, у кого хватает мудрости, чтобы учиться у них. Сознание сформировало материальный мир. Третья стадия Времени Замысла – наше время. Замысел еще продолжается; Божественное сознание все еще творит мир.

Это одна из причин, по которой они верят, что собственность на землю противоречит Божественному замыслу. Земля принадлежит всем и каждому. Истинным Людям надлежит жить в согласии и делиться друг с другом. Владение – это крайность, оно позволяет одному человеку потакать собственным желаниям и ущемляет права остальных. До прихода британцев никто в Австралии не был без земли.

Племя полагает, что первые земные люди появились в Австралии, когда вся земля была единым континентом. Ученые называют единый земной массив, который существовал 180 миллионов лет назад, Пангеей; он потом раскололся на Лавразию, включавшую в себя нынешние северные континенты, и Гондвану, которая потом распалась на Австралию, Антарктиду, Индию, Африку и Южную Америку. Индия и Африка стали дрейфовать в разные стороны 65 миллионов лет назад, на юг отошла Антарктида, потом отделились Австралия и Южная Америка.

Согласно преданиям племени, в самом начале истории человечества люди стали исследовать Землю и уходили все дальше и дальше. Они попадали в новые обстоятельства и вместо того, чтобы полагаться на основные заповеди, использовали в целях выживания агрессивные эмоции и поступки. Чем дальше они уходили, тем больше менялись их верования, тем больше менялась система ценностей, так что в конце концов даже их внешний вид изменился, в более холодном северном климате кожа и волосы осветились.

Они не презирают никого из‑за цвета кожи, но верят, что все мы вначале были одного цвета, а теперь возвращаемся к единому, сходному цвету.

Они считают, что Искаженных отличают особые черты. Прежде всего, Искаженные уже не живут в природной среде. Многие из них умирают, так и не узнав, как это возможно – находиться под дождем без одежды. Большую часть времени они проводят в зданиях с искусственным отоплением и охлаждением и при средней температуре воздуха могут получить на улице солнечный удар.

Во‑вторых, у Искаженных уже не та пищеварительная система, что у Истинных Людей. Им нужно опрыскивать, обрабатывать и консервировать пищу. Они едят все больше искусственной пищи. У некоторых возникает аллергия на естественные продукты питания и на пыльцу в воздухе. У Искаженных есть дети, которые не переваривают даже молоко собственных матерей.

Искаженные многого не понимают, потому что измеряют время собственными мерками. Они не признают, что есть какое‑то другое время, кроме дня сегодняшнего, и сеют разрушение, не думая о дне завтрашнем.

Но самое главное отличие между тем, какими люди были вначале, и тем, какими стали теперь, состоит в том, что у Искаженных в сердцах живет страх. У Истинных Людей нет страха. Пришельцы запугивают своих детей. Им нужны ограничивающий свободу закон и тюрьмы. Даже в основе системы безопасности государств – угроза применения военной силы. Согласно мнению племени, страх – это эмоция царства животных. Там он играет важную роль для выживания. Но если люди знают о Божественном Едином и понимают, что Вселенная не есть игра слепого случая, что в ней все происходит по замыслу, то в них нет страха. В человеке живет либо вера, либо страх, не бывает так, чтобы было и то и другое. Обладание имуществом, полагают они, порождает страх. Чем больше человек имеет, тем больше ему надо бояться. В конце концов он начинает жить ради вещей.

Истинным Людям было удивительно наблюдать, как миссионеры учат своих детей складывать ладошки и две минуты воздавать благодарение перед едой. Истинные Люди просыпаются и воздают благодарение! Они весь день ничего не принимают без благодарности. Если миссионеры должны учить собственных детей благодарности, т. е. тому, что от природы дано всем людям, – выходит самим миссионерам следует очень серьезно приглядеться к своему обществу. Может, им самим нужна помощь в первую очередь.

Люди племени также не в состоянии понять, почему миссионеры запрещают отдавать должное земле. Все знают, что чем меньше ты берешь от земли, тем меньше ты должен вернуть. Истинное племя не считает варварским обычай платить долг или выражать благодарность земле, проливая несколько капель своей крови на песок. Кроме того, они верят, что надо с почтением относиться к личному желанию человека, который хочет прекратить питаться, остаться в пустыне в одиночестве и закончить свой земной путь. Они не верят, что умирать от болезни или несчастного случая – это естественно. В конце концов, говорят они, нельзя на самом деле убить что‑то вечное. Не ты создал, значит, ты не можешь это уничтожить. Они верят в свободную волю: по своей воле душа решает прийти в этот мир, разве не может она так же свободно вернуться домой? Такой выбор не есть решение личностного «я», принятого в проявленном мире. Это решается на уровне вечности, и выбор делается всевидящим «я».

Они уверены, что решение покинуть сферу человеческого опыта в результате свободного выбора естественно. В возрасте 120 или 130 лет, когда человек чувствует, что в нем с особой силой заговорил зов вечности, он спрашивает у Божественного Единого, будет ли это высшим благом, и если так, то все устраивают праздник в честь его жизни.

Истинные Люди на протяжении столетий всем новорожденным говорили одну и ту же фразу. Каждый человек слышал одни и те же слова: «Мы тебя любим и поддержим на твоем пути». На последнем празднике все обнимают этого человека и повторяют снова эту фразу. Уходя, он слышит все те же слова, которые слышал, приходя в этот мир! Потом уходящий человек садится на песок и отключает жизненные системы организма. Через две минуты он уходит. Нет ни печали, ни траура. Люди племени согласились обучить меня технике перехода с человеческого плана на невидимый, когда я буду готова нести ответственность за получение этой информации.

Слово Искаженный, похоже, отражает мысли в голове и желания в сердце человека, а вовсе не цвет кожи – это отношение к жизни! Искаженный – тот, кто отрекся от древней памяти и вселенских истин или утратил связь с ними.

Наконец нам пришлось завершить беседу. Было уже поздно, и мы все страшно устали. Вчера эта пещера пустовала, сегодня же в ней кипела жизнь. В моем мозгу еще вчера хранились знания, полученные за годы учебы, но сегодня мозг, как губка, поглощал иную и более важную мудрость. Их образ жизни был таким не похожим на наш, таким осмысленным, что мне сложно было охватить все сразу. Когда мои мысли все же остановились, я преисполнилась благодарности и погрузилась в умиротворенное ощущение пустоты.

Архивы

На следующее утро мне было позволено войти в туннель, который они называют Хранилищем Времени. Они расположили камни таким образом, чтобы лучи солнца могли проникать туда через люк. Лишь один раз в год солнце светит прямо в этот туннель. В такой день они знают, что со времени последней записи прошел ровно год. Тогда устраивают большой праздник в честь двух женщин, которых зовут Хранительницей Времени и Хранительницей Памяти. Две хранительницы исполняют на этом празднике свой ежегодный ритуал. Они создают настенную роспись, отражающую все значительные события истекших времен года – у аборигенов их шесть. С указанием дня, времени года и времени по солнцу и луне записываются все рождения и смерти, а также другие важные наблюдения. Я насчитала более 160 подобных рельефов и рисунков. Так я определила, что самому младшему члену племени тринадцать лет и что среди нас было четыре человека старше девяноста лет.

Я и не предполагала, что австралийское правительство проводило ядерные испытания до тех пор, пока не увидела соответствующую запись на стене пещеры. Военные, наверное, и не подозревали, что рядом с полигоном находились какие‑то люди. Также есть запись о бомбардировке порта Дарвин японскими войсками. Не используя ни карандаша, ни бумаги, Хранительница Времени знала каждое важное событие и записывала их в правильной последовательности. Когда Хранительница Времени рассказывала, как она отражает разные события в резьбе по камню и в рисунках, ее лицо выражало восторг, а глаза были словно глазами ребенка, который только что получил очень дорогой для него подарок. Обе эти женщины были в преклонном возрасте. Поразительно все‑таки: в нашем мире так много пожилых людей, которые все забывают, постепенно отключаются от жизни, на них нельзя положиться, они дряхлеют, а здесь, в этом мире, по мере того как люди становятся старше, они делаются мудрее, к ним относятся с уважением и ценят их советы. Они – столпы силы и пример для других.

Я отсчитала даты в обратном направлении и нашла рельеф на стене, который отражал год моего рождения. В день, который соответствовал 29 сентября по нашему календарю, ранним утром кто‑то родился. Я спросила, кто тот человек Мне ответили: Царственный Черный Лебедь, который теперь известен как Старейшина Племени.

Я каким‑то образом все же устояла на ногах и не упала от удивления, хотя запросто могла бы. Какова вероятность встретиться с кем‑то, кто родился в тот же самый день, год, час, на противоположной стороне Земли, и чтобы тебе все это предрекли заранее? Я сказала Ооте, что хочу с глазу на глаз поговорить с Царственным Черным Лебедем. Он устроил нашу встречу.

Много лет назад Черному Лебедю рассказали, что у него есть духовный партнер, который обитает в облике человека в Северном полушарии среди Искаженных. В юности он хотел податься в город, чтобы найти этого человека, но ему сказали, что нельзя нарушать соглашение, по которому они должны дать друг другу минимум пятьдесят лет, чтобы в них укрепились те ценности, которые следует уважать.

Мы сравнили обстоятельства нашего рождения. Жизнь Черного Лебедя началась, когда его мать в одиночку совершила путешествие к особому месту, вырыла руками ямку в песке и выложила ее мягкой шкурой редчайшего белого коалы. Моя жизнь началась в белой, стерильной больнице в Айове – и моя мама проделала большой путь из Чикаго в тот роддом, который выбрала сама. Его отец путешествовал и был за много‑много миль от того места, где разрешилась от бремени его жена. И мой отец тоже. В своей жизни Черный Лебедь менял имя несколько раз. И я тоже. Он изложил мне обстоятельства каждой перемены. Редкий белый коала, появившийся на пути его матери, был знаком, что ребенку, которого она носит, суждено стать вождем. Он понял на собственном опыте, что австралийские черные лебеди – его братья и позднее сочетал слово «лебедь» с украшающим словом, которое для меня перевели как «царственный». Я поведала ему об обстоятельствах, при которых изменялось мое имя.

Не так уж важно, была ли связь между нами фактом или мифом. Но в тот момент мы ощутили, что связаны в этой жизни. Мы долго беседовали по душам.

Многое относилось к личным вопросам, и передавать все это здесь было бы неуместно, но чувствую, что должна рассказать о самом важном.

Царственный Черный Лебедь сообщил мне, что в нашем мире у каждой личности есть пара. Во всем присутствуют как бы два полюса. Я и раньше понимала существование крайностей: плохое – хорошее, свобода – рабство, покорность – бунт. Но все на самом деле не так. Мир не является черно‑белым, он состоит из оттенков. И самое главное, узоры движутся, цвета изменяются и возвращаются к первоисточнику. Я пошутила в ответ, заметив, что лет нам уже немало, но мне теперь понадобится еще пятьдесят, чтобы во всем этом разобраться.

Потом, в тот же день, в туннеле Хранилища Времени я узнала, что аборигены – первые изобретатели краски‑распылителя. Поскольку их глубоко волнует состояние окружающей среды, они не используют токсичных химических веществ; они отказались идти в ногу со временем, поэтому так же, как работали тысячу лет назад, они предпочитают работать и теперь. При помощи пальцев и кисточек из волос животных они изобразили на стене темно‑красное панно. Через несколько часов все высохло, и меня научили получать белую краску, смешивая меловую глину, воду и жир ящерицы. Плоским кусочком коры мы растерли смесь. Добившись нужной консистенции, сложили кору желобком, и я налила краску себе в рот. На языке она ощущалась очень странно, но вкуса у нее почти не было. Потом я положила руку на красную стену и начала выдувать краску вокруг пальцев. Наконец, я подняла свою заляпaннyю руку, и на священной стене осталась отметка Пришельца. Мне не могли бы оказать большую честь, даже если мой портрет был бы нанесен на потолке Сикстинской капеллы.

Целый день я изучала настенные рисунки. Там были записи о правителе Англии; о появлении бумажных денег; о том, когда люди племени впервые увидели автомобиль, самолет, сперва легкий, потом реактивный, когда заметили спутники в небе над Австралией; были записи о затмениях, даже о появлении некоего объекта, похожего на летающую тарелку, а Искаженные в нем были куда более искаженными, чем я! Мне рассказали, что некоторые из этих событий наблюдали предыдущие Хранители Времени и Хранители Памяти, а о других поведали те, кого посылали в цивилизованные области.

Раньше они отправляли туда молодых, но потом поняли, что для юношей эта задача слишком сложна. Молодежь легко соблазнялась перспективой иметь машину, есть мороженое каждый день и наслаждаться всеми чудесами индустриального мира. Люди постарше крепче стоят на земле, они чувствуют притяжение этого магнита, но не поддаются ему. Однако в племени никого не удерживали силой. Время от времени потерянный брат возвращался. Искаженные забрали Ооту у матери, едва он родился, что в прошлом было не только обычным делом, но и законным. Дабы обратить язычников и спасти их души, детей помещали в особые заведения и запрещали изучать родной язык и совершать какие бы то ни было священные обряды. Ооту воспитывали в городе, пока ему не исполнилось 16 лет, а потом он сбежал, чтобы найти свою родню.

Мы все смеялись, когда Оота рассказывал, как правительство иногда организовывало жилье для аборигенов, а те спали во дворе, в домах же складировали имущество. Это привело к разговору о том, как они определяют понятие «дар». В племени считается, что дар только тогда является таковым, когда ты вручаешь человеку нечто, что ему хочется. А если даешь ему то, что ты сам хочешь, чтобы он имел, это уже не дар. Если ты даришь, не должно быть никаких «если». Нужно дарить без всяких условий. Люди, получающие дар, имеют право делать с ним что угодно: использовать его, разрушить его, отдать его и т. д. Он теперь принадлежит им полностью, и даритель ничего не ждет в ответ. Если все эти условия не выполнены, то это уже не дар, а что‑то другое. Мне пришлось согласиться, что подарки от государства и, к сожалению, то, что мое общество посчитало бы даром, этими людьми оценивалось совершенно иначе. Но я также вспомнила некоторых людей у себя на Родине, которые совершали настоящие дары, сами не понимая этого. Они могли оказать поддержку, подбодрить, развеселить, они могли быть верными друзьями, опорой для слабых.

Мудрость этих людей бесконечно изумляла меня. Если бы только они стали лидерами мира, как бы сильно изменилось наше отношение друг к другу!