Ловушка для снов

В то утро мы, как всегда, встали полукругом, обращенным к востоку; в воздухе, казалось, было разлито восторженное предвкушение чего‑то необыкновенного. Старейшина Племени исполнил свою часть утреннего обряда, и на его место в середину вышла Жена духа.

Внешне мы с Женой духа были очень похожи.

Она – единственная среди женщин племени весила больше ста двадцати фунтов. Хотя я с уверенностью могла бы сказать, что худею: мы все время двигались, при этом стояла страшная жара, а питались мы только раз в день. Во мне накопилось предостаточно излишних жировых отложений, и мне нравилось представлять, как жир стекает по телу, оставляя кайму вокруг моих следов.

Стоявшая в центре круга Жена Духа, подняв руки над головой, предложила невидимой публике на небе свой талант. Она желала стать в этот день проводницей воли Божественного Единства. Она хотела поделиться талантом со мной, с Искаженной, которая странствует вместе с племенем. Выразив свою просьбу, она громко, с чувством вознесла благодарность. И все вслед за ней стали выкрикивать слова благодарности за еще не явленные дары этого дня. Обычно, как мне сказали, это делают молча: они умеют общаться на уровне мысли. Но я была новичком, телепатией не владела, и к тому же ко мне относились как к гостю, поэтому общались на том уровне, на котором я была способна воспринимать происходящее.

В тот день мы шли до тех пор, пока солнце не стало клониться к горизонту. На нашем пути почти не встречались растения, но я была рада, что колючки не впиваются мне в стопы.

Молчание было нарушено ближе к вечеру, когда кто‑то заметил рощицу карликовых деревьев – растений странного вида. Их ствол разветвлялся кверху, как огромный куст. Вот о них‑то и возносила мольбу Жена Духа, их и надеялась увидеть.

Накануне вечером, когда мы сидели у огня, она и еще три женщины взяли несколько кожаных лоскутков и обшили ими деревянные рамки. Сегодня они несли их с собой. Я не задавала вопросов, зная, что со временем все пойму.

Жена духа схватила меня за руку и потянула в сторону деревьев, указывая на них. Я смотрела, но ничего не видела. Она жестикулировала с таким восторгом, что я пригляделась более внимательно. И тут увидела огромную паутину – белесую, плотную – сложный узор из сотен переплетенных нитей. Подобные паутины были на нескольких деревьях. Жена духа что‑то сказала Ооте, а он в свою очередь велел мне выбрать паутину. Я не знала, какую именно, но уже усвоила, что люди в этом племени полагаются в таких случаях на интуицию. Я указала на одно из деревьев.

Тогда Жена духа взяла ароматическое масло из мешочка, который был привязан у нее к поясу, и растерла его по коже, натянутой на круглую рамку. Она отвела листья от выбранной паутины и, поместив между листвой и паутиной маслянистую поверхность, рванула рамку на себя – и на нее, как на картину, приклеилась вся паутина. Я наблюдала, как другие женщины, у которых тоже были круглые рамки, выходят, выбирают паутину и точно так же рывком помещают тонкую сеть в готовую оправу.

Пока мы забавлялись, остальные разводили огонь и собирали пищу для ужина: больших пауков, обитавших на карликовых деревьях, коренья и какие‑то клубни, которых я раньше не пробовала, – по виду они напоминали репу.

После трапезы мы, по обычаю, сели в круг. Жена духа стала объяснять, в чем же состоит ее талант. Каждый человек уникален, каждый наделен некими хорошо проявленными чертами, которые могут в течение жизни превратиться в талант. Она приносила пользу людям, создавая ловушки для снов. Говорили, что она могла уловить сны каждого человека в племени. Сны видят все, хотя не многие запоминают их или понимают, о чем они.

– Сны – это зеркало реальности, – сказала Жена духа.

Все, что существует, все, что происходит в этом мире, можно увидеть и в мире снов. Там сокрыты ответы на все вопросы. Особые паутины нужны для обряда, когда с помощью песни и танца у Вселенной просят руководства в сновидениях. На следующий день Жена Духа помогает осознать тому, кто видел сон, что же ему таким образом сообщили.

Насколько я поняла, слово «сновидение» обозначает уровень осознанности. Так, «сновидение предков» означает то время, когда был создан этот мир; существует также «сон вне тела», как, например, глубокая медитация. Существует сон и в обычном для нас значении и т. д.

Люди в племени прибегают к ловушкам для снов в самых разных ситуациях. Если требуется помощь, чтобы понять смысл взаимоотношений, если есть вопросы о здоровье или о сути того или иного жизненного опыта, они верят, что ответ можно узнать во сне. Искаженным известен лишь один способ проникать в царство снов: лечь и уснуть. Но Истинные Люди способны, не засыпая, переключаться на иной уровень сознания. При этом им не нужны наркотики, влияющие на деятельность мозга; при помощи дыхательных техник и концентрации воли они осознанно вступают в мир снов.

Мне велели потанцевать с ловушкой для снов. Лучше всего покружиться. И при этом четко задать в мыслях вопрос, в танце все время повторяя его про себя. Они пояснили, что, когда кружишься, создаются энергетические воронки в семи ключевых центрах тела. Я встала, расставила руки в стороны и начала вращаться по часовой стрелке.

У меня очень скоро закружилась голова; я села на землю и подумала, до чего же изменилась моя жизнь. Здесь население даже меньше, чем один человек на квадратный километр, хотя территория более чем в три раза превосходит Техас; и тут я верчусь волчком, поднимаю песок, слушаю, как ловушка для снов рассекает воздух и ветер уносит эти звуки в немыслимую даль.

Люди в этом племени ночью не видят снов, если сами не попросят об этом. Спят они для того, чтобы отдохнуть и восстановить силы. По их мнению, не годится разбрасываться и на то, и на это. Они считают, что Искаженные по ночам видят сны, потому что не могут видеть сны днем; для нас, цивилизованных людей, это вообще дикость – видеть сновидения с раскрытыми глазами.

Наконец наступило время ложиться спать. Я выровняла песок и подложила под голову руку вместо подушки. Мне дали маленький сосуд с водой и велели выпить половину; оставшуюся воду я выпила, когда проснулась. Это помогло мне вспомнить сон в подробностях. Я задала вопрос, который больше всего волновал меня: что мне делать с полученной информацией, когда путешествие завершится?

Утром Жена Духа, общаясь через Ооту, попросила меня вспомнить сон. Сперва я думала, что ей не удастся истолковать его, потому что ничего в нем, казалось, не имело отношения к Австралии, но все равно пересказала ей то, что мне приснилось. Ее интересовали в основном мои ощущения, чувства, связанные с предметами и событиями во сне. Удивительно: она помогла мне увидеть самую суть, хотя та жизнь, которую я видела во сне, совершенно ей незнакома.

Я узнала, что в моей судьбе будет немало бурь, что люди и дела, в которые я вложила время и силы, уйдут из моей жизни. Но теперь я прочувствовала, что значит быть умиротворенным, цельным существом, и могла вспомнить это ощущение когда угодно. Я поняла, что за одну жизнь можно прожить несколько жизней, к тому же дверь в прошлое для меня уже не раз закрывалась. Я осознала: придет время, и я не смогу оставаться с теми же людьми в том же месте с теми же ценностями и убеждениями, что и прежде. Ради внутреннего роста я спокойно закрою дверь и войду в новое пространство, в новую жизнь, поднимусь на новую ступеньку невидимой лестницы. И самое главное, мне ничего особенного не надо будет делать со всей полученной информацией. Просто жить, соответствуя тем принципам, которые считаю истинными, и тогда я затрону жизнь тех, с кем сведет меня судьба. Двери откроются. В конце концов, послание идет не от меня; я всего лишь посланница.

Мне стало любопытно, что приснилось другим людям, которые танцевали с ловцом снов. Не успела я задать вопрос, как Оота ответил:

– Создатель Инструментов хочет рассказать.

Создатель Инструментов – пожилой человек, мастеривший не только орудия труда, но и кисточки, кухонную утварь и почти все, что нужно в быту. Он интересовался, почему у него болят мышцы. Во сне он увидел черепаху: она выползла из заводи и начала заваливаться, потому что у нее с одной стороны не было двух лап. Жена духа расспросила его, как и меня, об увиденном, и он пришел к выводу, что ему пора обучить кого‑нибудь своему ремеслу. Когда‑то ему нравилось мастерить утварь для племени, но теперь радости было меньше и осталось лишь чувство долга, и ему подсказали, что пора что‑то менять. Он стал «заваливаться на одну сторону», перестал сочетать работу и игру.

Я наблюдала, как впоследствии он обучал других, и когда полюбопытствовала потом, болят ли у него мышцы, он улыбнулся – от этого морщин на его лице стало еще больше – и сказал:

– Когда думанье гибкое – суставы подвижные. Боль ушла, совсем ушла.