Шаманские колокольчики

«Верно! Поеду к Бичинге! Он, если захочет, сумеет истолковать всякий закон по‑своему… Он, наверно, нам поможет. Ведь мы ему ничего не пожалели».

Чумбока решил ехать на шаманский остров. Удога собирался с женой на речку. В верховьях ее был старый балаган. Дюбака вот‑вот должна была родить.

Чумбо, размахивая двухлопастным веселком, помчался к устью Горюна.

На острове раскинулся буйный луг. В глубине его, как в саду, среди пышного цвета сирени и яблонь, торчали растрескавшиеся от жары белые жерди шаманского дома и такие же белые плосколицые идолы с мечами на башках. В доме на кане сидел шаман. Он был чем‑то недово‑лен.

Чумбока поздоровался с ним заискивающе, поцеловал его тугие щеки. От шамана сильно пахло водкой и табаком.

– У меня к тебе большое дело… Только скажу правду – больше у меня нет мехов… Мы всё отдали тебе, – волнуясь заговорил Чумбока. – Прошу, мне обязательно помочь надо. Я когда на твое шаманство смотрел, то подумал, что сильней тебя нет на земле шамана, понял, что только тебя могу попросить. Про тебя говорят, что ты добрый, бедным помогаешь даром… А мы, конечно, зимой тебе заплатим, хорошо заплатим…

– А что тебе надо? – спросил шаман, несколько оживляясь. Лесть Чумбоки пришлась ему по сердцу.

– Тебе расскажу все. Ничего не скрою. Все прямо скажу, только пообещай помочь. Снача‑ла пообещай мне, что поможешь.

Шаман пошевелил бельмами. Разговор Чумбоки возбуждал любопытство.

– А мехов разве у тебя больше нет? – спросил он.

– Ни черта нет!

– И рогов нет?

– Нет! Изюбра не убили!

– Вот жалко! Если бы ты убил изюбра, то хорошо бы. Вот если бы ты где‑нибудь достал молодые рога изюбра, тогда бы хорошо было. Тогда будем на этих рогах лететь к самому высокому духу.

– К самому высокому духу можно и на шаманской шапке лететь, – ответил Чумбока.

– На какой шапке?

– Ну, на той… которая тот раз в огонь попала…

Шаман снова заворочал бельмами. Чумбо почувствовал, что сказал лишнее.

– И что такое? – деланно удивился парень. – И как это она попала?

От своих же слов Чумбоку мороз подрал по коже. Здесь, с глазу на глаз с шаманом, парень побаивался.

– Ты теперь хорошо живешь! – заискивающе сказал парень.

– Это верно! – согласился шаман.

– Тебе все можно! Ты все можешь сделать! Верно?

– Ну да…

Бичинга, казалось, омрачился какой‑то думой. Чумбо опять принялся превозносить шамана, восхищался его богатством и могуществом.

– Да, все это верно, – согласился Бичинга, – меха у меня есть… и я сытый, но вот одно плохо…

– Что такое?

– Да, знаешь ли… я думаю, как бы мне жениться…

– Ну, мало ли старушонок!

– Нет, мне надо бы молоденькую. А силы мало! – вздохнул шаман. – А жениться хочется… Я люблю к собакам в нарту подпрягать жену. Раньше, когда была баба, возила меня. Люди говорили – шаман на жене здорово ездит в нарте. Еще сильней меня боялись…

– Мы все и так тебя боимся! – встал на колени и поклонился Чумбока. Ты помогай мне, – упрямо просил он.

Шаману разговор был по душе, и он пытался обиняками разузнать у Чумбоки, что же ему надо, но обещания не давал.

– Ну ладно, парень! – наконец согласился он, видя, что Чумбо не поддается. – Я для тебя постараюсь.

Чумбока рассказал про свою беду.

– А девка красивая? – спросил Бичи.

– Как же! Конечно!

– Толстая?

Чумбоке был неприятен такой вопрос. «Зачем так спрашивает? – подумал он. – Толстая или не толстая, я сам не знаю. Она мне очень нравится. С ней приятно вместе быть, разговари‑вать, работать. Старые дураки понять не могут – совсем не думаю про толщину…»

– Я ее люблю! – краснея, признался Чумбока.

Шаман угрюмо молчал.

– Ты умный, богатый… Мы все любим тебя… – залепетал парень.

– А жених другой, кроме тебя, у нее есть?

– Жених был, но как раз недавно умер. Она была просватана еще ребенком, когда в опилках лежала. А жених уже тогда был старик. Он все хвастался, какая у него будет жена, когда вырастет. И как раз две зимы тому назад, когда ее хотели отдавать, он стал готовиться к свадьбе, сильно разволновался, сердце его покачнулось, и он помер.

– Да‑a! – протянул шаман. Он нахмурился. По лицу его пробежала тень. Нет, парень, тебе нельзя на ней жениться!

– Как так? – испугавшись, вскрикнул Чумбо.

– Закон не велит!

Наступило молчание.

– А мехов у тебя нет? Совсем нет? Будут зимой?

Чумбо поклялся, что будут меха и он всю добычу отдаст.

– Трудно! Ох, как трудно тебе помочь! – сказал шаман. – Но я все же тебе дал обеща‑ние… Так, говоришь, она красивая?

– У‑у! Красивая! Толстая! – воскликнул Чумбо, желая угодить шаману.

Бичинга криво усмехнулся.

– Очень толстая? И молоденькая?

– И толстая и молоденькая!

Шаман тихо засмеялся. Казалось, глаза его смотрят куда‑то внутрь себя. Этот хитрый старик что‑то замышляет.

– Ну, так вот… – икнув, заговорил он. – Надо эту девку привезти ко мне.

– Сюда?

– Конечно, сюда! Только слушай… Все это как следует надо будет сделать. Уговорись с отцом, а потом привези сюда или пусть он ее сам привезет. Она поживет у меня два дня. Я буду шаманить… Или нет, погоди… Не так… я неправильно сказал. Пусть проживет здесь четыре дня.

Чумбока молчал, поблескивая глазами.

– Мы с ней останемся, и я тут буду шаманить. Переведу ее в другой род. Она уж будет не Самар, а твой дядюшка Дохсо не будет ей отцом. Пока ты ездишь на Горюн, мы тут подыщем ей отца из другого рода и примем ее в тот род… Так можно… Тогда женишься… Только дорого будет стоить… Мне будешь должен… А новому отцу дашь торо…

Чумбока ужаснулся.

«Э‑э! Что шаман затеял! Еще с дядей можно сговориться в долг, а тут совсем обдерут. Да еще на четыре дня отдай ему Одаку. А он станет жить с ней как с женой. Бежать!» – подумал он и готов ринуться вон.

– А пока что иди налови мне рыбы, – строго сказал шаман, – я люблю свежую осетрину. Сегодня во‑он на той протоке должны быть осетры… Привези мне двух…

«Я, кажется, перестарался, – подумал Чумбо. – Хитрил, хитрил, а хитрость до добра не довела… А как теперь увернуться, не знаю и придумать ничего не могу».

Чумбо пришлось ловить осетров для Бичинги. Потом шаман заставил его подмести дом, вытрясти старые одеяла.

– Еще крышу надо будет починить, – сказал он. – А потом привезешь девку…

Шаман говорил об этом с нескрываемым удовольствием.

«Я совсем напрасно с тобой связался, – думал Чумбока. – И зря сказал, что на Горюне есть красивая девушка. Нет, я уйду от тебя».

Вечером шаман долго тянул ханшин из маленькой чашечки.

– Так привезешь мне девку? – пьянея, спросил он.

– Вот я еще подумаю… – ответил Чумбо. – Мне что‑то страшно закон рода нарушать. Я вот съезжу на Горюн… Может быть, лучше не грешить?

Бичи забеспокоился и стал упрашивать Чумбоку жениться.

– Не бойся, можешь грешить! Закон рода не бойся переступить, за это ничего не будет… – начал уговаривать пьяный шаман парня. – Ты вот выпей. Я не жалею вина для тебя! Почему не хочешь выпить?

«Какой хитрец и обманщик! Надо поскорей бежать», – решил Чумбока.

– Ты говоришь, она красивая? Очень красивая? Знаешь, парень, а ты на Горюн не езди. Там бывают русские, могут тебя обидеть… Да и грех… Начнутся несчастья! Лучше ты сиди дома и жди. Не езди на Гэнгиэн! А то грех! Ведь черти могут родиться, если брат любит сестру.

Страх все сильней разбирал Чумбоку.

Вдруг в доме раздался какой‑то таинственный звон.

«Черт дернул меня за язык разболтать все Бичинге. Он хочет расстроить мою свадьбу…»

– Ладно, ладно! Я на Горюн не поеду, – поспешно сказал парень и опрометью кинулся вон.

Бичинга что‑то закричал ему вдогонку, но Чумбока под прикрытием темноты пустился бегом.

Парень промчался через густые кустарники. Открылась светлая река, вся в голубой ночной ряби. Земля была темна, а небо и река белели ярко, хотя луны не было видно.

Чумбо сел в оморочку и поехал на Горюн.

«У него на кане веревочка, а в ящике спрятаны колокольчики и камни… – утешал себя парень. – Когда он хочет напугать людей, дергает за эти веревочки – получается звон и гром, как будто собирается гроза и летят черти…»

На устье реки Чумбо вылез на отмель, поставил полог‑накомарник из бязи и заночевал. На другой день он пустился в путь вверх по Горюну.

День за днем проходил в утомительной работе. Легкая берестяная лодка с трудом поднима‑лась против течения.