Глава 4. На новом месте

Гудящий город тонул в раскаленном июльском воздухе, от которого во рту оставался привкус уличной пыли. Жара невыносимым прессом давила на улицы, приклеивала шины к асфальту, сводила с ума жарящихся в пробках автомобилистов и наполняла фонтаны в скверах весело плескающейся детворой. Даже всегда активное бездомное зверье попряталось от палящего солнца кто куда. Лето. Ленивая пора безделья и запланированных отпусков.

По Неве и искрящимся каналам сновали набитые туристами катера, молодежь спасалась в прохладных сумерках кинотеатров или кафе, в то время как большая часть питерцев беспомощно стонала в загородных пробках, пытаясь сбежать на дачи или спасительные озера. Работать – да и вообще рационально мыслить – в таких условиях не представлялось возможным.

Через раскрытые ворота в лабораторный ангар вместе с обжигающими солнечными лучами залетали невесомые хлопья тополиного пуха. Игорь усмехнулся – от продирающей зимней вьюги он сейчас бы точно не отказался. Хотя это уже капризы. Ведь ему чудесным образом удалось избежать наказания и вдобавок найти работу. Голова и руки снова при деле, а невзгоды последнего времени мгновенно отошли в тень. Во все теперь приходилось включаться с ходу. Единственной деталью, омрачавшей утро, было полное нежелание отправленной на пенсию полицейской «тойоты» подавать какие‑либо признаки жизни. Вздохнув, инженер вновь завозился с разноцветным мочалом из проводов, но допотопное зажигание упорно отказывалось работать. Контрольная панель индикатора пуска двигателя, визгливо пища раз за разом, упрямо высвечивала надпись «ОШИБКА».

– Ну, давай же, кастрюля, – терпеливо уговаривал Игорь, яростно работая отверткой. – Порадуй меня.

Единственным существом, которое не страдало от капризов погоды, был низенький робот‑конферансье, которого копающийся в грузовике инженер сразу же определил в помощники. Правда, железный малыш постоянно отвлекался и только и делал, что изобретал новые способы половчее напроказничать.

Вот и сейчас, стоило Игорю закатиться под приподнятый на домкратах автомобильный кузов без колес, как над краем столешницы, в которую были вмонтированы компьютерные мониторы, показались прищуренные электронные глазки.

– Хе‑хе…

Одной ручкой робот приподнял треугольный пакетик из‑под молока, накануне оставленный решившейся на спор девушкой, другой подменил лежащую под ним тупую бритву на заточенную.

– Не отвлекайся!

Робот в уютном кухонном фартуке с нарисованными мандаринками и лимоном вразвалочку проковылял к соседнему верстаку с устройством, похожим на кухонный комбайн. Рядом с ним стояла плетеная корзинка с яблоками. Взяв одно, робот опустил его в колбу похожего на блендер устройства и короткими, но гибкими пальчиками пробежался по клавиатуре компьютера.

– Готово, – пробасил он, повернув голову к кузову грузовика, из‑под которого торчали ноги Игоря.

– Тогда еще раз. Пробуем, – послышался голос инженера, и двигатель автомобиля с рычанием запустился. – У‑у, есть! Заколдыбарилась, родная… Сейчас‑сейчас.

Над верстаком сверкнула вспышка, и яблоко исчезло из колбы «блендера». Из распотрошенной приборной панели автомобиля тут же выскочил закупоренный стеклянный флакон, наполненный густой яблочной массой.

– Ну? – поинтересовался невидимый Игорь, пока заглохшую машину с шипением обволакивали густые клубы белесого пара.

– Пю‑ре, – робот сощурил глазки‑линзы, рассматривая содержимое флакона.

– Ты правильно вводишь? – в голосе инженера сквозило сомнение.

– Угу.

– Зараза, – из‑под кузова показалась перепачканная рука и, отложив пассатижи, стала рыться в ящичке с запасными предохранителями. – Еще не хватало, чтобы масляный шунт полетел…

Продолжая копаться в моторе, Игорь принюхался и настороженно поковырял двигатель, к привычному запаху смазки которого добавился другой, еле уловимый и незнакомый аромат.

– Ну как вы тут, Игорь Николаевич?

Вытащив изо рта фонарик, инженер взялся за край кузова и выкатился из‑под машины на скейтборде. Оглядев обладательницу необычных духов и мягкого голоса, он втайне порадовался, что по дороге в лабораторию заскочил в парикмаскую, где впервые за несколько месяцев постригся и сбрил надоевшую бороду.

На газетах, накрывающих обработанный для покраски капот, закинув ногу на ногу устроилась незнакомая девушка, красивое, с чуть бледными щеками лицо которой обрамляло коротенькое каре черных волос.

– Обживаетесь? – Она наклонила голову, и под аккуратной челкой с интересом блеснули большие зеленые глаза.

– Первый день, – Игорь вытер о джинсы руки, наблюдая, как предоставленный сам себе робот неуклюже полез на заскрипевший диван перед включенным телевизором. – А откуда вы меня знаете?

– Папа дал досье, – гостья рассматривала его, покачивая лаковым сапожком. В руках она держала глянцевый журнал, который потом положила на капот рядом с флаконами автомобильной полироли. – Анна Дроид, робопсихолог. Можно просто Аня.

На Ане были обтягивающие брюки и кремовая блузка, воротник которой венчал аккуратный галстук‑бант с изящной брошью. Инженер со смешанным чувством пожал протянутую холеную руку.

– Вы дочь директора?

Новая знакомая согласно кивнула. Игорь хотел задать новый вопрос, но послышался стрекот, и в ангар заехала девушка – подруга робота, оседлавшая горный велосипед. На ней были шортики‑велосипедки и расстегнутая спортивная куртка поверх футболки. Длинные ноги в белых кроссовках азартно крутили педали.

– Опять опаздываем, – Аня с укором посмотрела на велосипедистку.

– Папочке расскажешь? – беззлобно парировала та и заложила широкий круг, объезжая разобранную машину.

Аня соскользнула с капота и встала на пути велосипедистки, перегородив ей дорогу. Та нехотя затормозила и спрыгнула на бетонный пол.

– Вот, он просил переделать, – Аня протянула девушке журнал. – И одевайся поскромнее, здесь не спортклуб.

– Завидуешь?

– Рада познакомиться, – проигнорировав колкость, Аня улыбнулась Игорю, выходя из ангара.

– Я тоже, – кивнул он и положи л флакон с яблочным пюре на верстак.

– Опять опаздываем, – передразнила Аню приятельница робота, прислонив велосипед к верстаку. Затем она открепила от обложки журнала плоский диск, положила его на пол и, встав сверху, развела руки в стороны.

– Добро пожаловаити в виртуальномо прилагалище! – донеслось из невидимого динамика с сильным восточным акцентом.

Велосипедистка нажала кнопку на маленьком пульте, и из корешка журнала тут же вырвались мельтешащие лазерные лучики, спроецировав поверх ее одежды голограмму женского костюма для верховой езды.

– Лёгкая парьча и возьдушные крюжева прекрясно допольняси обряз невесьты… – невозмутимо бубнил лишенный эмоции тоненький голосок.

– Сами китайскую ось вскрывайте, – девушка саркастически фыркнула и бросила пульт в мусорное ведро. Голограмма костюма, моргнув, растворилась в воздухе.

– Ты программист? – Игорь перестал колдовать над горе‑блендером и поднял голову. Изящностью фигуры и грацией движений незнакомка напоминала скорее спортсменку, нежели мышку‑зубрилку.

– У меня на лбу написано? – стянув куртку, она плюхнулась в крутящееся кресло перед компьютерами.

– Вряд ли сейчас в моде язык «Си», – Игорь указал отверткой на футболку собеседницы.

Велосипедистка глянула на аббревиатуру «K&R» на майке, обтягивающей грудь, и ее бровь иронично скользнула вверх.

– И что?

– Это ведь Керниган и Ритчи? [14]

Длинноногая особа кивнула, принимая игру.

– Кнута знаешь?

– «Искусство программирования», – не растерялся Игорь, продолжая работать. – Двухтомник читал, на третьем застрял.

– «Сортировка и поиск» – для терпеливых [15].

– Значит, все впереди.

– А я Фукс! – подал голос робот, и его голова повернулась на неподвижном туловище на сто восемьдесят градусов.

– Ты знаешь много слов? – поинтересовался Игорь.

– Достаточно, – заверила за подопечного собеседница. – Он все время обучается. А ты не отвлекайся, вон, вопрос не дослушал.

– Я сначала не понял, почему программы в записи идут, – Игорь с уважением покачал головой и, подойдя к верстаку, опустил в колбу блендера очередной плод из корзинки. – Впечатляет.

– Ну, тогда Марина, – по лицу новой напарницы скользнула улыбка.

– Игорь, – второй раз за утро представился он.

– Что делаешь?

– Пересылку настраиваю.

– Думаешь, этот металлолом еще поедет? – подойдя к верстаку, Марина взяла флакон с яблочной мякотью и, зачерпнув ее пальцем, осторожно лизнула, наморщив хорошенький нос.

– Можешь организовать производство детского питания.

– Ничего не понимаю, – Игорь озадаченно шелестел чертежами. – Все по схеме собирал.

Марина бегло изучила устройство‑блендер и компьютер рядом с ним. Вчитавшись в текст на экране монитора, что‑то напечатала и нажала клавишу «ввод». Стряхнув яблочную смесь в мусорное ведро, она ввинтила флакон в крепление на разобранной автомобильной торпеде.

– Попробуй сейчас.

– Уверена?

– Знания – сила! – подмигнула девушка.

Игорь включил механизм, и внутри колбы с глухим стуком подпрыгнуло румяное яблоко.

– Как ты это сделала? – ошарашенный Игорь вылупился на программистку. – Я целое утро уби л.

– Поменяла задачу с «расщепить» на «доставить», – Марина достала из емкости яблоко и с улыбкой его надкусила.

– А! Так это не соковыжималка! – охнул Фукс под многозначительным взглядом Игоря, который ему беззлобно погрозил гаечным ключом.

* * *

Марина протирала компьютерную стойку, что‑то мелодично напевая себе под нос. Фукс и Игорь склонились над шахматной доской, водруженной на столик у дивана, по очереди передвигая голографические фигуры древних армий.

– Тебе не выиграть – я вижу на миллион ходов вперед, – робот хитро прищурился и постучал пальцем по своему титановому виску.

– Шах! – используя пульт, инженер двинул в наступление подрагивающую в воздухе проекцию грозного элефанта с копьеносцем на спине.

– А! – проследив за слоном, который, трубя комариным писком, несся по диагонали на испуганно осадившего коня всадни ка, Фукс ошарашенно вскинул ручки. Королева на его поле трагически‑театральным жестом прикрыла ладонью лицо. Но, не добежав нескольких делений до противника, элефант внезапно исчез.

– Пронесло‑о, – Фукс облегченно ссутулился.

– Слон g5 бьет коня на f6. Ход засчитан, – пискнули микродинамики, встроенные в доску. – Шах черными!

– Нечестно! – заревел Фукс, когда следом за слоном с клетки исчезла голограмма его фигуры.

– Успокойся. Это игра в демонстрационном режиме, – отложив джойстик, Игорь сделал несколько пометок в блокноте, который держал на коленях. – Нужно четче синхронизировать звуковые и голоматрицы, а так все вполне ничего. Можно выпускать.

– Угу, я попозже гляну, – продолжая орудовать тряпкой, Марина подняла пакетик из‑под молока на своем столе и с удивленным возгласом взяла сверкнувшую под ним заточенную бритву.

– Что я говорил? Острое! Как в пирамиде! – хихикнул Фукс, тайком наблюдавший за ней, и закинул ручки за голову. Из отверстия в его подмышке на бетонный пол, предательски звякнув, выскользнуло старое лезвие.

– Враль! – размахивая тряпкой, Марина бросилась на робота и вцепилась ему в голову. – Кто тебя мухлевать научил? Опять с Жорой в карты играл, да? Вот я тебе…

– Не форматируйте меня! – стараясь вырваться из цепких пальцев Марины, Фукс беспомощно замахал ручонками. – Я еще маленький!

– Прекратите! Ребята… перестаньте! – выронив от смеха блокнот, Игорь вклинился между ними, пытаясь прекратить потасовку.

– Не пойму, чего городить, если можно обычной связью пользоваться, – Жора жевал бутерброд, водя пальцем по разложенному чертежу. – Интернетом или мобильной, наконец.

Братья Сапроновы находились в центре темной комнаты без окон, рядом с широким столом, к которому была прикручена табличка «Стол заказов».

– Вся телефонная сеть Лаборатории подключена к этому компьютеру, – Витя закрыл ящик с инструментами. – Принимая вызов, он записывает сообщение и мгновенно рассылает в нужные отделы.

– Мы не сервисный центр.

– Запустим бытовую технику – кто‑то должен будет чинить. Борисыч вряд ли упустит лишний шанс заработать.

– А как достучаться до сотрудников на выезде?

– Легко! – Витя включил устройство, похожее на то, что Игорь монтировал в автомобиль. – Это первый отечественный телепортатор. Я просил оборудовать «тойоту» дубликатом, – он взял бутерброд и указал им на электронную карту города, растянутую над столом. Каждый район отмечался лампочкой, от которой тянулся провод. – Где бы ни была команда, она моментально получит необходимое сообщение. Без труб, воздуха, ежемесячной оплаты и вечного нудежа про то, что «абонент вне зоны действия». Итог – мы оперативно работаем и обкатываем новую разработку.

– А «расщепить» зачем? – нахмурившись, Жора прочитал надпись на лицевой консоли агрегата.

– Стереть сообщение.

В этот момент на карте с монотонным пиликаньем замигала лампочка, обозначающая одну из улиц Васильевского острова.

– Что еще? – Витя от неожиданности подавился бутербродом.

С жужжанием запустились бобины закоммутированного в систему проигрывателя, и из динамиков приветливо зазвучал записанный голос девушки‑оператора:

– «ЛАМ», слушаю вас.

– Кто‑то из наших, поэтому звонят сюда.

– Почему ничего не слышно? – Жора толкнул брата в бок.

– Момент, – тот пробежался пальцами по консоли управления, и в помещении запищал испуганный старушечий голос:

– Ой, милая, делать‑то чего. Взбесился, окаянный… А Вера у вас?

– Ты ей дал? – Витя с укоризной п осмотрел на брата.

– А как мы еще проверим? – виновато буркнул тот.

– Номер модели, пожалуйста, – продолжал разговор компьютер.

– Сейчас‑сейчас… – суетилась на другом конце перепуганная старушка.

Братья перевели взгляд на прибор, выдававший тонкий лист пластика, на который множество мельтешащих иголочек шустро наносили убористый текст.

– …не ходите по квартире. Уже едут, – закончил беседу синтетический голос диспетчера, и система сбросила звонок.

Исписанный лист двинулся по подставке, заканчивающейся изгибом, и скрутился в рулон. Пневматический шомпол забил его во флакон, который подала катающаяся вдоль стен механическая лапа, и емкость с шипением исчезла в желобе уходящей в пол стеклянной трубы.

Ангар взорвался дребезжанием висящего на стене звонка. Игорь, Марина и Фукс повернулись на звук. Наверху загрохотало, и торчащий из потолка зев воздуховода выплюнул флакон в алюминиевую корзинку на полу. Игорь вопросительно посмотрел на Марину.

– Может, учебная, – та пожала плечами.

– Команда! – разнесся по ангару голос Евгения Дроида, усиленный динамиком. – Вышел из строя прибор, отданный на тестирование родственникам одного из сотрудников. Адрес во флаконе.

– Что за прибор? – поинтересовалась у пространства Марина.

– Инсектоидный модуль. Паукопылесос, – после небольшой паузы, ответил Евгений Борисович. – Не почините на месте – везите сюда. Удачи.

– По коням! – распахнув дверцу шкафчика, Игорь стал натягивать спецовку с надписью «Инженер» на спине. – Наконец хоть что‑то!

– А! Это еще что такое? – Фукс показал жилетку с надписью «Инвентарь», которую достал из специально отведенной для него низенькой тумбочки.

– Автономные роботы еще редкость, люди тебя могут испугаться. Поэтому, если хочешь с нами ездить, придется носить, – объяснила Марина, откручивая крышку флакона и пробегая глазами по листу пластика. – Седьмая линия Васьки. Не ближний свет.

– Зато прокатимся! – ответил Игорь, водружая на голову ковбойскую шляпу.

– А ты, оказывается, пижон, – вскинув бровь, оценила Марина.

– Мы много пережили вместе.

– Человеки, – Фукс кое‑как застегнул шарнирными пальчиками жилетку, в карманы и крепления которой были напиханы различные инструменты. – Напридумывают себе. Впрягли робота в работу [16]. Я даже не знаю, каким концом отвертки забивают гвозди.

Игорь дернул рычаг, открывающий ворота ангара, и на решетке автомобильного радиатора сверкнула начищенная эмблема Лаборатории. Слепящими лучами вспыхнули фары, загорелась венчавшая крышу стробо скопная система мигалок, озаряющих ангар яркими сполохами.

Подождав, когда Фукс заберется в салон, Марина запрыгнула на сиденье рядом с Игорем и захлопнула свежевыкрашенную черную дверь. Соскучившийся по рулю инженер азартно вдавил педаль газа, и грузовик, визжа покрышками, понесся по тоннелю к выезду из ангара.

* * *

– Это здесь, – Марина сверилась с адресом, пока грузовик протискивался через заставленный машинами двор и парковался у подъезда с гранитной урной, возле которой на скамейке скучала кошка. Заглушив двигатель, Игорь закинул на плечо сумочку с инструментами.

– По инструкции нужно взять… – захлопнув дверь, Марина развернула мятый листок бумаги, который оказался в кармане ее спецовки.

– Зачем тратить энергетические шашки там, где можно обойтись отверткой, – Игорь самоуверенно отмахнулся от напарницы и постучал пальцем по виску. – Знания – сила!

– Как знаешь, – Марина пожала плечами и выплюнула в листок жвачку.

Лязгающий лифт, разукрашенный нетленной похабщиной с ошибками, наконец‑то дотащился до нужного этажа, и, сложив гремящую внутреннюю решетку, троица выбралась на тесный лестничный пролет. Еще раз сверившись с адресом, Игорь позвонил в указанную дверь, которую практически сразу же открыла испуганная старушка.

– Здравствуйте, мы по поводу пылесоса.

– Ой, мои хорошие, проходите.

Друзья зашли в квартиру, и старушка отступила к стене, не спуская с Фукса испуганного взгляда.

– Не бойтесь, он носит инструменты, – успокоила женщину Марина.

Внутри было темно, и все невольно перешли на шепот.

– Он как сломался, я электричество‑то и выключила, – доверительно сообщила старушка.

– Правильно, – Игорь оглядел неподвижные счетчики в прихожей. – Но он ра ботает от автономного блока питания.

– Меня Верунька уговорила взять. Она у вас техническим директором работает. Сказала, сам пыль находит, сервант протереть может, щетки у него есть… – принялась сбивчиво объяснять испуганная старушка. – На проверку какую‑то дали мне его. Тяжело самой‑то. А сегодня поработал и – раз! – ко мне! Страсть‑то какая! Я в ванне и заперлась.

– Сколько он у вас?

– Две недели.

– Пульт есть? – громким шепотом поинтересовалась Марина.

Согласно закивав, старушка достала из передника пульт и протянула Марине.

– Такое раньше бывало? – Игорь принюхался, ощутив в плотном воздухе квартиры кислый запах жженой проводки.

– Боже упаси!

– Где он?

Старушка дрожащим пальцем указала на приоткрытую дверь комнаты. Игорь осторожно подошел к ней и заглянул в проем.

В дальнем углу погруженного во мрак помещения на стене, под потолком, раскинув восемь манипуляторов‑лап, застыл пылесос. Сходство с пауком модулю добавлял вместительный мешок для мусора, подобно брюху закреплённый сзади. Темные силуэты мебели бесшумно прощупывали жирные лазерные точки, проецируемые с корпуса инсектоида. Ситуация чем‑то напоминала фильм «Хищник», и инженер ощутил неприятные мурашки. Облизнув губы, он вытащил из жилетки Фукса флакон с аэрозолем и отвертку.

– Не попадите под сенсоры, – Игорь осторожно вошел в комнату. – Фиг знает, чего там у него.

Марина и робот двинулись следом. Оставшаяся в дверях старушка стала украдкой креститься. Игорь медленно пересекал комнату, распыляя аэрозоль, в жидкие облака которого изредка попадала подрагивающая паутина лазерных лучей. Он двигался к пылесосу, опасливо обходя движущиеся красные пятнышки и осторожно протягивая руку с отверткой к округлому корпусу‑туловищу. При прикосновении инструмент а модуль вздрогнул и по‑паучьи съёжился, подбирая лапы.

– Ну‑ка, – нацелив на пылесос пульт, Марина щелкнула кнопкой.

Все точки в комнате тут же сфокусировались на ней. Щеточки и шланги на передней панели пылесоса с жужжанием пришли в движение, над ними хищно вспыхнули красные глазки‑линзы. Механизм переключился в режим выдувания, и в лицо испуганно вскрикнувшей Марины ударила густая струя пыли. Все шарахнулись в стороны.

– Попал?

– Ничего не вижу, – Марина терла глаза, подслеповато щурясь.

– Пойдём, моя хорошая, – подоспевшая старушка вывела ее в коридор.

– Нужно пространство! – Игорь кинул на стол в центре комнаты сумочку с инструментами и, сминая ковер и пыхтя, потащил его к стене. Жалобно бряцал блюдечками довоенный сервиз.

Щетки пылесоса угрожающе шевелились, лазеры щупали комнату в поисках мусора. Игорь достал из сумки электрошо кер.

– Попробуем закоротить.

Закрыв нижнюю часть лица рукавом спецовки, Игорь приблизился к механизму и, резко выбросив руку, коснулся шокером поверхности пылесоса. Сверкнули электрические разряды, в лицо инженера ударила тугая струя мыльной пены. Ужаленный электричеством инсектоидный модуль издал противный скрипучий звук.

Отступив, Игорь размазал щиплющее глаза мыло по лицу, в то время как пылесос надвигался на него. Неожиданно к механизму подскочил Фукс и схватил его за передние лапы. В его металлическую физиономию тут же полетело все подряд: комки пыли, хлопья пены вперемешку с булавками, пуговицами и другими предметами. Изловчившись, Фукс подхватил с пола оброненный старушкой тапок и глубоко запихнул его в одну из трубок бесновавшегося модуля.

– Вот тебе!

Пылесос пятился, словно раненое животное – нагнетаемый воздух перестал выходить, с визгом проворачиваясь в мусорном мешк е.

– Ложись! – мигом оценил ситуацию нырнувший под стол Игорь.

Раздувшись до предела, мешок взорвался, и все пространство комнаты заволокло густым смогом пыли. Паукопылесос безжизненно распластался на полу, его корпус дымился.

– Наукоемкий подход, – Игорь переглянулся с Фуксом и смачно чихнул.

Они оглядели покрытую хлопьями пыли комнату, некогда убранную с извечной старушечьей кропотливостью. На стенах висели разноцветные венецианские маски, фотографии людей в костюмах различных эпох. С одного из снимков улыбалась молодая женщина, держащая под руку загримированного под Чаплина человека. В юной особе угадывалась хозяйка квартиры. Вся комната дышала насыщенным творческим прошлым, и Игорь решил при случае поподробнее расспросить о бабушке Веру.

Он вспомнил собственную семью. У предыдущих поколений воспоминания имели осязаемую форму и запахи – плотной фотобумаги, только вынутой из раствора, виниловых пластинок и магнитных лент любительских видеокамер. И, конечно же, пузатых семейных фотоальбомов, на последних страницах которых хранятся несколько коричнево‑желтых снимков, с которых по‑прежнему мудро смотрят строгие прабабушки и прадедушки, облаченные в парадные кителя и платья. Всех этих вещей касались руки и время, придавая фамильным мемуарам особый вкус.

А что имеют они? Поколение, выбиравшее «пепси», со временем превратилось в покорных рабов безликой цифровой эпохи.

– Батюшки‑светы, – всплеснула руками вошедшая в комнату старушка, за спиной которой вытиралась полотенцем Марина.

– Бардак, – согласился Игорь и со вздохом провел пальцами по присыпанным пылью волосам, будто стряхивая с них седину.

* * *

Близился вечер. Город медленно выдыхал от нещадного дневного зноя, варясь в густом облаке дымчатых испарений. Грузовик вполз на улочку, усаженную тополями, за которыми виднелась череда аккуратных коттеджей.

– Значит, знания – сила?

– Перестань, – в который раз отмахнулся от подколки Игорь. – Кто ж знал, что Фукс такой оригинал.

– Ну‑ну… Ты никогда с ней не расстаешься? – поинтересовалась Марина, взяв лежащую на торпеде ковбойскую шляпу. – Талисман?

– Был у меня на втором курсе предмет, который назывался дискретной математикой. Теория автоматов, кодирования, машинная арифметика и сортировки – в общем, все в таком духе. Профессору, который это хозяйство вел, сдать было практически невозможно. За исключением девиц, которым хватало ума прийти в юбке покороче, – Игорь улыбнулся студенческим воспоминаниям. – И было у него хобби – мужик коллекционировал ковбойские шляпы. Да какие! Он даже выставки в одном пабе устраивал. И вот накануне экзамена мы поспорили: если я сдаю с первого раза, он дарит мне шляпу. Если провалюсь, достаю ему любую на выбо р.

– Вижу, ты справился.

– Я уже добрую половину‑то позабыл, – засмеялся Игорь. – А шляпа осталась.

– Игра стоила свеч. Вот здесь, – сказала Марина, когда автомобиль поравнялся с ее домом, возвышающимся над живой изгородью. – До завтра.

– Пока, – Игорь, облокотившись на руль, смотрел вслед Марине, которая проверила почтовый ящик, открыла калитку и вошла во двор. – Хорошо живет…

– Ее отец какая‑то шишка, – зашевелился на заднем сиденье Фукс. – А не пора ли нам подкрепиться?

– Ну, ты и прорва, Карлсон, – Игорь воткнул в гнездо на «пузе» робота толстый провод питания, подключенный к двигателю автомобиля, и многочисленные индикаторы приборов коротко моргнули.

– Красота‑а, – Фукс низко заурчал, что явно обозначало удовлетворение, и сузил глазки.

В кармане Игоря запиликал мобильник.

– Слушаю.

– Привет, это Аня из лаборатории, можешь говорить?

– Конечно.

– Папа просил обсудить с тобой некоторые организационные вопросы и передать удостоверение. Может, пересечемся?

– Давай, где?

– В центре есть пара местечек… – слушая Аню, Игорь неожиданно сообразил, что так и не почистился после встречи с паукопылесосом – который, кстати, еще предстояло закинуть на работу – и после наведения в квартире порядка.

– Давай через полтора часа.

– Договорились.

Первый рабочий день, а его уже куда‑то приглашают. Отключив телефон, Игорь с улыбкой оглядел улицу, по которой гоняла мяч азартно галдящая детвора, и мягко нажал педаль акселератора. Жить становилось все интереснее.

* * *

Поскольку в фургончике Тибю душа не было, к проблеме мытья пришлось подойти по‑научному. Под кабинку была приспособлена найденная на свалке старая телефонная будка, обшитая ржавым листом. К ней протянули местами перемотанный скотчем шланг, воткнутый в видавший виды насос, который качал воду прямо из залива. Чистоту процедуры обеспечивал фильтр, закрепленный позади будки.

Покидав в корзину грязную одежду и вкратце описав приятелю причину такого внешнего беспорядка, Игорь вооружился добрым куском хозяйственного мыла и наскоро помылся, отфыркиваясь под бьющими из самодельной лейки прохладными струями. А пока вытирался, лихорадочно придумывал, чего бы поприличнее надеть. Несмотря на то что кое‑какие вещи с квартиры ему удалось прихватить, – холостяцкий гардероб был не слишком велик. С другой стороны, чего так париться. Это ведь не свидание, а встреча с коллегой по работе. Или…

Что «или». Куда разбежался, дорогой? Игорь вытерся, заправил в джинсы чудом подвернувшуюся чистую рубашку, брызнул на выскобленную станком шею каплю старого одеколона и, выскочив из фургончика, запрыгнул на водительское кресло грузовика.

– Буду поздно! – он махнул Тибю и рванул с места.

* * *

Они сидели в полутемной уютной кафешке с живописным видом на Аничков мост и неспешно потягивали горячий душистый улун из глубоких расписных пиал.

– Люблю это место… – Анна Дроид была совершенно не похожа на других девушек, которых ему доводилось раньше встречать. Холеная, затянутая в строгий консервативный наряд как в броню, которая лишь добавляла стройному телу женственности. Открыто недоступная. Слишком открыто. Нужно получить достаточно сильный подзатыльник от жизни, чтобы заставить человека спрятаться за такой маской. Особенно женщину. Глубокие зеленые глаза в обрамлении пушистых ресниц на миловидном, словно фарфоровом личике смотрели с интересом и легким оттенком высокомерия. Смешанный образ из классической купринской аристократки с воздушной нотой Шанель, приправленной легким ароматом жасмина. – Нравится у нас?

– Притираемся помаленьку.

– А Марина? – в зеленых глазах мелькнула лукавая искорка.

– Немного заносчива, – Игорь подул на свой чай.

– Несчастная любовь, перебесится. Пару месяцев назад у нее произошел разрыв с молодым человеком. Она до сих пор терзается, но скрывает это за независимостью и бравадой. Вроде это был куратор ее диплома. Первый опыт, яркие впечатления и жестокий удар – так кончается детство.

– А почему ты стала робопсихологом?

– Сначала была просто психологом, долго стажировалась в Америке. Но там бы так и осталась шринком [17]. А хотелось большего, чем сеансы с диванными пациентами, – Аня посмотрела в окно, за которым монолитная бронза росчерком великого гения укрощала четверку рвущихся с пьедесталов коней. – Устала от людей. От их страхов, эгоизма, мелочных проблем. Коп аешься в человеческой душе, а такое ощущение, что препарируешь труп. Поэтому со временем начинаешь по‑другому воспринимать окружающий мир. В общении с человеком никто не может застраховать тебя от предательства. Машина не предаст никогда.

– Если ее не запрограммировать, – Игорь покачал головой.

– Тоже верно, – вздохнула Аня, отпив из пиалы, и облизнула острым кончиком язычка краешек верхней губы. – Ни боли, ни крови, ни слез. Алгоритмы и цифры. Мир прост и ясен.

– Тебе с ними легче?

– Это моя планида. В тусовку Лаборатории я не очень‑то вписываюсь, к тому же дочь директора. Многие не доверяют – думают, я его глаза и уши, шпион, все докладываю, – Аня улыбнулась уголками рта. – И с ним‑то у меня не особо клеится.

– Почему? – осторожно поинтересовался Игорь.

– Отдалились после смерти мамы, – опустив голову, она легонько постучала холеными ноготками по стенкам пиалы. – Вдобавок я сейчас хочу уйти в другую фирму, а он не одобряет.

– В какую, если не секрет?

– Не будем об этом, ладно? – попросила Аня. – Там сложно все. А ты? К нам просто так не приходят.

– Ты же читала досье, – ляпнул Игорь и запоздало прикусил язык, сообразив, что она просто хотела сменить тему.

– Извини, из головы вылетело, – согласилась девушка и, вздохнув, оглядела пустующий зал, теребя на запястье кокетливый браслетик из жемчужно‑кварцевых бусин.

Кляня себя на чем свет стоит и пытаясь сгладить неловкость, Игорь потянулся за чайником.

– В Петербурге время блюза, – объявил хрипловатый мужской баритон, и по кафе полился тягучий гитарный пассаж, зазвучавший из невидимых колонок.

Одиночество – твой единственный друг…

Разбитое сердце, которое не излечить, –

Вот как приходится платить.

Пустые комнаты,

Где мы учимся жить без любви. [18]

– Обожаю Гэри Мура, – Аня безошибочно угадала музыканта по первым аккордам. – Тот еще меланхолик.

– Мне Том Уэйтс когда‑то нравился, – вспомнил Игорь.

– Видела запись, где он через мегафон пел, мороз по коже.

– Ну да, «Chocolate Jesus», – подхватил инженер. – Инфернальная вещь.

– Голос у него страшный до жути, – прислушавшись, Аня вдруг тихо подпела в такт звучащей мелодии. – А вот этого товарища могу слушать сколько угодно.

Она отпила чая и улыбнулась, отгоняя грустные мысли. Зеленые глаза вновь озорно заблестели.

Все‑таки блюз великая вещь.

Игорь улыбнулся в ответ. Подошедший официант расставил перед ними квадратные тарелки с мазком салата из козьего сыра, медовой груши и миндаля, и новые знакомые, выудив из салфеток приборы, неторопливо принялись за еду.

* * *

– …Сегодня Геннадий Орлов вместе с супругой посетил закладку могильника в Красном Бору, – заученной скороговоркой тараторила телеведущая. – Глава города много общался со строителями. Сдача объекта намечена на второй квартал будущего года.

– Поиск – «Игорь Витис», – скомандовала Марина, развязывая поясок и сбрасывая халатик, который скользнув по ее ногам, растекся на кафеле шелковой лужицей. – Теги: «инженер», «кибернетик», «Политехнический».

Она медленно опустилась в глубокую пенную ванну, на бортике которой подрагивал огонек свечи с ароматом пачули. В полумраке комнаты разливались тягучие мелодии индийских раг. Перед расслабленно вытянувшейся девушкой появился широкоформатный голоэкран.

– Ну‑с… кто же ты такой?

Подавая устные команды, Марина принялась с интересом перелистывать ссылки. Одна из них гласила – «Аспирант против университета».

– Эту открыть.

Над ванной спроецировалась фотография из газетной подшивки с Игорем на фоне фасада Политехнического университета.

– «Против инженера Игоря Витиса возбуждено уголовное дело по факту кражи из университетской лаборатории новейшей промышленной разработки». Так… «Несчастный случай из‑за неосторожного обращения с химикатами… погиб аспирант Лобанов». Ого! Проиграть видеофайл.

– В Арбитражном суде завершился громкий процесс по делу инженера Витиса, – голографический текст перекрыла журналистка, возникшая на фоне здания суда. – Несмотря на предоставленные защитой аргументы и заверения подсудимого в своей невиновности, суд вынес решение в пользу истца…

Марина следила за изображением Игоря, который в сопровождении адвоката спускался по ступеням здания суда.

– …установил выплату компенсации университету, равную размерам нанесенного ущерба.

– Личные данные, – поинтересовалась девушка у невидимого компьютера, и тот отобразил запрашиваемую информацию.

– Инженер‑кибернетик, с отличием… был помолвлен с Екатериной Голубевой. После судебного процесса против Политехнического университета – восемьдесят прошений о работе. Восемьдесят отказов. Родственники: отец (эмигрировал), мать, бабушка, отчим. Место жительства – не определено.

Марина высунула из воды ногу, на лодыжке которой красовалась татуировка в виде крохотного лепестка магнолии, скрывшего шрам после неудачного падения с лошади, – и большим пальчиком вдавила кнопку в бортике фаянсовой чаши. Голографическая проекция мягко растворилась в сумраке комнаты.

– Гидромассаж, – послушно доложил синтетический голос робогорничн ой.

– Угу, – пробормотала Марина, задумчиво погружая плечи в бурлящую ванну.