Особенности гендерных отношений в России XXв

Гендерные отношение в СССР были основаны на масштабных идеологических, социальных и пр. преобразованиях новой власти, пришедшей по итогам совершившейся революции. Общую схему того, как должны были бы выстроенные гендерные отношения в результате планируемых преобразований можно изобразить следующим образом:

• мужчины и женщины уравнены в политических и социальных правах;

• буржуазная семья (эгоистическая и замкнутая) прекращает свое существование и уступает место свободному союзу мужчины и женщины;

• женщина трудится в общественном производстве наравне с мужчиной, а домашнее хозяйство должно быть упразднено;

• в качестве гарантии гендерного равенства материнство перестает быть частным делом отдельной женщины как следствие государственной системы содержания и воспитания детей;

• двойная мораль, характеризующая отношения мужчины и женщины в буржуазном обществе, в результате перевоспитания мужчин и женщин уступает место отношениям солидарности трудящихся индивидов разных полов.

После Октябрьской революции были предприняты следующие законодательные изменения:

• упразднение церковного брака;

• возможность выбирать фамилию мужа или жены;

• отмена юридических различий между детьми, рожденными до и после барака;

• постановление о равной оплате за труд;

• Конституция 1918г – политическое и социальное равноправие мужчин и женщин;

Последствия на практике:

• Из-за сугубо классового характера марксистской идеологии, указанные меры в большей степени повлияли на представителей пролетариата и крестьянства, чье положение улучшилось (в гендерном плане), в то время как представители других социальных групп, таких как дворянство, купечество, интеллигенция оказались чуждыми при расширении политических прав, тем самым из этого процесса были исключены и представительницы либерального движения за женские права;

• Расширение прав женщин не привело к их активному участию в политической жизни (изначально низкая политическая активность, безграмотность женского пролетариата), поэтому имело место административные попытки дополнительного привлечения женщин.

В 20-30е годы создавались так называемые женотделы, которые включали в себя делегаток как от рабочих, так и от домохозяек, и занимались полным спектром женских вопросов (здравоохранение, ясли и тп). С усилением и централизацией государственного управления в 30-х годах, деятельность подобных ассоциаций сошла на нет (вплоть до удаления из учебников по истории). Произошло значительное повышение женской доли в количестве студентов вузов и техникумов (38% в 1923г.), что повысило общий уровень грамотности женщин, что однако не привело к последующему равенство в силу существовавших стереотипов и больше занятостью женщин (быт, дети, начало массового включения в производство). Положение женщин в главной политической организации КПСС оставалось сложным и малочисленным.

К 30-м гг. в СССР по отношению к женщине стала проводиться политика государственного вмешательства в её частную жизнь и в жизнь семьи, в политику принудительного материнства. Идея осознанного материнства, права женщины распоряжаться своим телом, права выбора, была вычеркнута. Зато настойчиво пропагандировалась мысль о былой «рабской забитости» при капитализме, которая ныне побеждена, ведь женщина теперь — свободная труженица на социалистическом производстве. В конце концов в 60-х гг. было вообще объявлено, что «женский вопрос в СССР решён». Ни сексологические, ни этические, ни культурно-религиозные, ни социально-психологические, ни демографические, ни прочие аспекты «женского вопроса» во внимание не брались.

Гендерные отношения на производстве и в семье:

• взгляд на женщину как на работника «второй категории»;

• невысокая эффективность женского труда из-за частых перерывов в работе в связи с двойной нагрузкой (дома и на работе), рождением детей и уходом за ними;

• оценка женщин в целом как менее способных и нестремящихся к повышению своей квалификации и профессионального статуса.

• сосредоточение женщин в низкооплачиваемых отраслях производства, с уровнем оплаты труда на 25—30% ниже среднего;

• даже в феминизированных отраслях женщины занимали в основном подчиненные позиции, в то время как руководство осуществлялось мужчинами;

• женщины, обладавшие высоким уровнем образования и квалификации, часто не могли реализовать себя в той же мере, как обладавшие такой же квалификацией мужчины

Таким образом, в советское время классовый подход ко всему, в том числе и к гендерным проблемам, в «женском вопросе» вылился в политику «эмансипации наполовину». Советская женщина обязана была совмещать трудовую занятость, родительство и домохозяйство, т.е. настоящей, подлинной эмансипации так и не произошло, и если западные феминистки глубоко теоретически разработали вопрос о равноправном разделении семейных обязанностей, то у нас царил всё тот же до боли знакомый патриархат. Более того, сами понятия «женское движение», «женские права», «женские интересы», «женская культура» были опорочены.

После смерти Сталина официальная идеология все более уходит из частной жизни и, следовательно, все меньше регулирует отношения между мужчинами и женщинами. Свыше 90% женщин трудоспособного возраста заняты в различных секторах экономики, что, казалось бы, символизирует достижение полного равенства в сфере труда. Однако женский труд по прежнему был сосредоточен в наименее высокооплачиваемых отраслях производства и на более низких должностях. Кстати, по данным социологических исследований 70-80-х годов, советские женщины и мужчины обладали схожими с имеющимися в западных странах (и находившимися в это время в центре феминистской критики) гендерными стереотипами.

В отличие от строгого контроля 30—50-х годов за выполнением семейных ролей, в более мягкой практике «развитого социализма» государственная политика в этой области выразилась в манипулировании моральными категориями «прочной социалистической семьи». При этом формы государственной семейно-брачной политики стали и все более напоминать западноевропейские: законодательство о браке перестает быть формально-дискриминационным как для женщин, так и для мужчин, рождаемость поддерживается за счет выплат пособий на детей и постепенного увеличения продолжительности льготных отпусков по уходу за детьми, а разводы предотвращаются путем улучшения жилищных условий молодых семей.

Вместе с тем конкретные факты свидетельствовали, что предложенных мер по поддержанию семьи и рождаемости явно недостаточно. Так, по количеству разводов на тысячу человек СССР занимал в 70-е годы второе место в мире после США, большая чисть разводов инициировалась именно женщинам, а рождаемость и Российской Федерации продолжала снижаться. (В это время социалистическая пропаганда продолжала уверять, что прочная семья с детьми является одним из главных преимуществ социализма и условий счастья советской женщины.)

Существенным изменением в гендерной политике этих лет можно считать постепенный отказ от идеологии «бесполости», т.е. извращение к идее «естественных» гендерных различий. Например, ритуал комсомольских свадеб все более замещается пропагандой «народных традиций», падение рождаемости вынуждает вспомнить о том, что женщина в первую очередь является матерью, а портреты красивых и привлекательных женщин на обложках газет и журналов сменяют работниц в косынках. В частных разговорах, а порой с кино и телеэкрана, страниц газет мужчины все чаще призывают вернуть «женщине женственность», а женщины выражают тоску о «настоящем мужчине». К 1980-м гг. политика «эмансипации наполовину» привела к тому, что в общественном сознании стали распространяться идеи, связывающие негативные процессы в обществе с ориентацией женщин на работу, а не на семью, это привело, по мнению общественности, к падению нравов, с одной стороны, с другой, т.к. женщина – прежде всего мать, то эффективность её труда не велика из-за частых перерывов в работе и более низкой квалификации, а потому экономически целесообразнее сократить уровень занятости женщин в общественном производстве, и, наконец, женщина должна рожать, а не заниматься чем-то ещё, иначе произойдёт демографический кризис. Таким образом, в очередной раз совершенно было отметено в сторону то, что женщина – прежде всего человек и её предназначение – это не только давать жизнь другому существу, сама её жизнь имеет огромную социальную ценность.

Поэтому призывы начала перестройки «вернуть женщину домой» вызвали широкий положительный отклик как у женщин, так и у мужчин. При этом «возвращение домой» представлялось многим женщинам в качестве возможности выбора между домом и работой. Однако уже в начале 90-х годов наступило сознание того, что процесс реформ не только разрушил социальную сферу, привел к более высоким показателям женской безработицы по сравнению с мужской, повысил степень домашнего насилия в отношении женщин, но и поставил под вопрос фундамент прежних гендерных отношений — «работающую мать» (возможность и обязательность совмещения женщиной двух ролей). Последняя проблема, в свою очередь, инициировала постановку таких вопросов, как необходимость дальнейшей реабилитации отцовства и практического обеспечения равной ответственности за детей, безопасность всех, в том числе зависимых членов семьи, от домашнего насилия, стимулировала появление социальных движений, выражающих интересы различных категорий женщин. Их решение должно лежать в основе гендерной политики в постсоветской России. В 90-е годы вопрос о гендерном равенстве был возрожден, что нашло отражение в закрепление равенства женщин и мужчин в новой Конституции и основных законодательных актах.