Целы, пацаны? - выпустив, наконец, размочаленную щепку, спросил Ахмет

Да вроде нормально... - протянул Бетмен. - Э, Федь, потрогай пульс у к... у этого. Че он там, жив, нет.

Сверху перегнулся Максимыч, посмотрел, ничего не сказал, вновь исчез. Издалека, как через вату, Ахмет слышал, как Максимыч орет кому-то про санинструктора и пакеты.

Хы, я так и знал... - нервно взлаял Ахмет дурным голосом. - Хы-хы... - ржал каким-то несвоим смехом, разглядывая обрубки среднего и безымянного пальцев. - Я думаю, че он Сумкинс, хы, а он, хы, - Фе-е-едя! - и снова закашлялся сухим икающим смехом.

Э, сапер, ты это... че с тобой? У, смотри, у тебя по полпальца снесло... Да кончай ты ржать, борода!

Да хуйня, - не обиделся Сумкинс. - Это отходняк у него. Я на боевых сто раз видел. Щас, поржет мальца, отойдет. Пакет есть? Дай ему. - склонился над Олегом, пытаясь определить пульс. Подержал руку на шее, взял безжизнено висящую руку, бросил. - Все, похоже, отбегался капитан Фоменко... Э, сапер, он че сделал-то?

Щщафф - промычал пришедший в себя Ахмет, затягивая зубами узел на забинтованном обрубке. - Погофь, замофаюфь...

Но давать объяснения ему не пришлось. На краю провала снова появился Максимыч, площадку сотрясло приземление двоих незнакомых гоблинов. Началась суета, и Ахмет немного отключился, превратившись в мешающую всем чурку с глазами. Пришел в себя только у костра в знакомой комнатенке проходной. Так же, как и полдня (полвека?) назад, воняло горелым ДСП, только на стенах появились красные мазки рассвета и жутко саднила раненая рука. Чего-то не хватало. Ахмет вспомнил об Алике, спросил, подняли его или нет. Оказалось, нет. Максимыч распорядился, и назначенные гоблины заскрипели по промороженному насту в сторону ствола.

Скажи честно, ты знал? - глядя в красные от недосыпа глаза Максимыча спросил Ахмет.

Информация была кое-какая - съехал с ответа Максимыч.