КАМЕННЫЙ ИДОЛ И… ВНОВЬ ГРЕБНИСТЫЕ ЗМЕИ 3 page

И еще. Несмотря на то что официально введение пропускного режима всего лишь отложили (до утверждения «Правил посещения»), практически все приморцы уверены, что таким образом бредовое решение просто тихо похоронили… Поживем – увидим. Во время нашего путешествия пограничников мы просто не видели.

Зато, как уже говорилось, наблюдали стихийное, но стремительное развитие туристской индустрии. Буквально через минуту после того, как мы покинули «пушку», на дороге показался уазик‑«буханочка», явно служебного облика, но с крупными надписями на бортах: «Экскурсии на маяк Гамова». Сидевшие в машине пояснили, что вообще‑то маяк – закрытый и режимный объект, просто так посторонним вход туда воспрещен, а в составе экскурсии – пожалуйста. За пятьдесят рублей. Поторговавшись, мы снизили таксу до тридцати – при условии, что будем осматривать маяк самостоятельно, без экскурсовода!

Если подобные эпизоды вызывают лишь смех, то к проникновению туристов в охранную зону знаменитого Дальневосточного морского заповедника лично я отношусь все же отрицательно, между тем отдыхающих на его территории хватает, егеря запрещают лишь жечь костры.

Впрочем, отдыхающие отдыхающим рознь… Смотритель расположенной близ маяка метеостанции рассказал:

– В прошлом году девчонка приезжала, тоже автостопом. Но у нее вещей куда меньше, чем у вас, и неспроста. Она полуостров наш вплавь решила обойти! Вещи все в мешок резиновый сложила, как‑то его приспособила и поплыла… Не знаю, чем ее затея кончилась.

…Наконец достигаем присмотренной по карте бухты – и, о радость! – на участке почти в полкилометра стоит всего одна палатка! Знакомимся с соседями: семья из трех человек, владивостокцы, приехали отдохнуть и помедитировать, позаниматься духовными практиками. Тут же сказали, что были на пресловутом Пидане: «Эгрегор там несомненно существует». Понятно, наше появление восторга у них не вызвало, и глава семейства ненавязчиво старался нас спровадить, причем главный аргумент был неожиданным:

– Мы же нудисты…

Когда же обрадованно мы ответили, что тоже предпочитаем купаться без тряпок, последовало еще более неожиданное продолжение:

– Но мои дамы будут вас стесняться…

Мало того, когда мы позднее стали купаться голышом, соседи сделали нам замечание!

Я не стал задавать вопрос, знают ли соседи значение слова «нудизм», как, впрочем, и «эгрегор». Вообще стоит заметить, что дальневосточники и в этом вопросе отличаются, по нашим наблюдениям, консерватизмом – за все время мы только раз видели даму, загорающую «топлес», что например, на крымских пляжах уже давно почти общепринято…

Впрочем, бухта большая, места всем хватит. Поставив на скорую руку лагерь, приступаем к осмотру своих временных владений – впечатления удивительные! Территория полуострова – это покрытые лесом сопки, высотой до полукилометра над уровнем моря, при маленькой площади полуострова перепад высот получается значительный. Причем заросли во многих местах благодаря все тому же сиреневому кустарнику настолько густые, что продраться через них практически невозможно. А где нет кустов – по долинам круто падающих к морю речушек и ручьев, – там столь же густые камыши. Как объяснили работники заповедника, на небольшой – около полусотни квадратных километров, если считать по карте, – территории полуострова живет даже по крайней мере одна семья леопардов! Более того, я не сомневаюсь, что и обнаружение новых видов здесь возможно, конечно, не крупных, величиной не более кошки, – непролазные заросли предоставляют им надежное укрытие. Чуть позже (об этом речь впереди) мы побывали в «классической» уссурийской тайге – так вот, там передвигаться куда легче!

Интересно, что на полуострове даже имеется намек на высотную зональность, во всяком случае, биоценозы здесь весьма разнообразны: это и упомянутые заросли, и сравнительно чистые леса, и мелколесье, и даже… альпийские луга с особым набором растений. Особый интерес представляют также реликтовые корейские сосны, растущие на скалах, – теперь я знаю, где японцы подсмотрели идею своих знаменитых бонсаев! Последние, правда, чаще обнаруживаются не на вершинах гор, а ближе к берегу моря, на скальных выходах. Вообще берега здесь очень скалисты и обрывисты – во многие симпатичные бухты с берега попасть либо чрезвычайно трудно, либо просто невозможно! Но сделать это стоит. Правда, любителей собирать на пляжах «подарки моря» здешние отмели разочаруют – они покрыты крупной галькой и валунами, все выброшенное прибой перетирает почти мгновенно. Зато среди тех же скал хватает природных ванн, по колено глубиной, дно и стены коих просто усеяны морскими звездами и ежами. Чуть реже попадаются крабы и кукумарии, в нескольких метрах от берега начинаются заросли морской капусты, а подводные части скал сплошь обросли мидиями, причем раковины их крупнее черноморских в среднем раза в три!

Кстати, благодаря сильному прибою и начинающимся почти сразу глубинам вероятность встретить здесь пресловутого крестовика крайне мала – плохо приспособленный к противодействию течениям, не любит он таких мест.

Долго мы не могли понять, почему экскурсионные лодки, появляющиеся в «нашей» бухте, почти всегда движутся по одному маршруту, подолгу задерживаясь у выступающих из воды метрах в ста скал. Вскоре загадка разрешилась: там держатся ластоногие. Местные жители почему‑то именуют их нерпами, но, по‑моему, эго типичные морские котики, не очень пугливые – по крайней мере метров с семидесяти они достаточно спокойно дают за собой наблюдать…

Лично меня наиболее впечатлили на полуострове Гамова даурские лилии. Великолепные оранжевые их цветы на фоне скал'(в трещинах коих часто и закрепляются эти растения) выглядят чрезвычайно эффектно. Мало того, на цветках постоянно порхают, переливаясь изумрудом, хвостоносцы Маака – две изюминки дальневосточной природы «в одном флаконе»!

А ночью мы любовались яркими голубовато‑зелеными огоньками светлячков. В центральной России живет только один их вид, причем излучающие свет самки бескрылы и сидят в траве, приморские же светляки горят на лету, что выглядит весьма необычно.

Излазив берег полуострова и истратив немалое количество фотопленок, мы решили побывать на другом участке Японского моря – близ Зарубина. Несмотря на то что сместились всего на двадцать километров, здесь пейзажи были уже совсем другие, напоминающие Восточный Крым: сравнительно пологие горы, соленые озера да и лесов настоящих практически нет, так, кустарник… Зато бухты здешние очень мелководные – можно пройти метров двести, и все будет по пояс, и имеют песчаное дно, благодаря чему детям и собирателям‑коллекционерам здесь раздолье: первые не утонут, а вторым достаются раковины и иные морские диковины. Тем более раздолье здесь для любителей подводного плавания и ныряния, нужно лишь отойти подальше от массы отдыхающих. Несмотря на то что берега здешние доступны для автотранспорта и палаток хватает, большинство «пляжных туристов» предпочитают останавливаться пусть и в местах массового скопления, но поближе к источникам пресной воды: рек и родников маловато. Если не лениться ходить за водой за два‑три километра, можно разбить лагерь в замечательных безлюдных бухтах, отделенных скалами от «цивильных» мест. Заметно, что еще недавно безлюдным был весь берег – пресловутая погранзона, следы коей встречаются нередко. Например, доты всех размеров и разной степени защищенности попадаются у самого уреза воды с интервалом в полкилометра…

Именно здесь мы на себе почувствовали, что такое настоящий тихоокеанский тайфун. Вечером небо заволокло тучами, подул ветер, но вначале это не казалось чем‑то незаурядным, и даже заморосивший ночью дождик был вполне обычным. Утром же ветер усилился настолько, что палатку, когда мы вылезли из нее, буквально перевернуло вверх дном. После того как восстановили ее положение, закрепив оттяжки камнями, – новая «картина маслом»: под порывом ветра наш домик утратил полусферическую форму, его сплющило, прижав к земле! Именно в этот момент хлынул дождь – причем не сверху, капли летели практически параллельно земле! Видеть летние кафе под матерчатыми навесами (с логотипами «Балтика», «Кола» или «Пепси») приходилось каждому? Так вот, уже собрав вещи и проходя мимо подобного павильончика на «цивильном» пляже, я решил перепаковать рюкзак под крышей, но обнаружилось, что дождь под нею точно такой же, как и «на улице»! Несмотря на довольно большую площадь павильона, в нем не было ни одного сухого пятачка!

В то же время ничего катастрофического в разыгравшейся стихии, в общем, не было. Более того, наши осенние ливни иногда куда более неприятны, в данном же случае дождь и ветер были довольно теплыми. Проходя мимо лагерей пляжных туристов, мы заметили немало сорванных тентов и палаток, однако приморцы воспринимали погоду как данность, без какой‑либо паники. Люди спокойно разгуливали под дождем в купальниках или… гидрокостюмах, а многие даже купались, катаясь на полутораметровых волнах (что, несмотря на мелкое море, конечно, уже весьма рискованно).

Да и мы шли (до автобуса было около пяти километров) довольно спокойно, и волновало нас только одно – ну как увидят наши родственники по телевизору очередное «стихийное бедствие» на Дальнем Востоке? Переживать будут… Так, кстати, и случилось: позже мы узнали, что центральные каналы передавали репортажи с места событий типа «Хабаровск смыло, Владивосток затопило»…

К 22 часам мы достигли Владивостока, где собирались ночевать у знакомой туристки, выяснилось, что общественный транспорт здесь уже не ходит! Ни муниципальный, ни маршрутки – только такси. А ехать нам предстояло через весь город. Пока раздумывали, как быть, к нам подошел парень лет тридцати, спросил: откуда и куда с такими рюкзаками? Узнав о наших затруднениях, с ходу повел к себе домой трех незнакомых людей! Человеком он оказался творческим – серьезно занимается художественной ковкой, открыл даже небольшую мастерскую. Заказов много – почему‑то во Владивостоке литье используется редко, кованые вручную ограды нередко можно увидеть во многих местах города, даже на переходных мостиках.

На следующий день осмотрели город, однако описывать его здесь вряд ли стоит, все же это не путеводитель по памятникам архитектуры. Отмечу лишь интересный момент – во всевозможных уличных торговых точках наряду с интернациональными хот‑догами, привычными беляшами, чебуреками и «сосисками в тесте» продаются корейские пянсе: это вареные на пару «булочки», размерами чуть превышающие беляш, с мясо‑овощной (преимущественно капустной) начинкой. Чрезвычайно сытно – после двух порций чувствуешь, что плотно пообедал, и по сравнению с традиционной выпечкой куда полезнее – по крайней мере отсутствует канцерогенное горелое масло. Думаю, подобное кушанье будет пользоваться спросом в любом городе. Предприниматели – дарю идею.

В этот же день настал долгожданный момент – наконец‑то мы приступили к криптозоологической работе. На филфаке университета нам подсказали координаты владивостокских этнографов – и ученые рады были поделиться интересующей нас информацией.

Итак, как поживает «летающий человек»?

– Я сам заинтересовался этим вопросом, – говорит Владислав Викторович Подмазки, знаток нанайского и удэгейского фольклора, автор недавно изданной книги, посвященной обычаям этих малых народов, – У нас несколько лет назад много о нем писали и говорили. Что могу сказать…

У удэгейцев и орочей есть много рассказов, что их шаманы летают или они сами. Во время камлания или во время сна. Люди уверяли, что под мышками у них перья вырастали и человек превращался в птицу или полуптицу. Было даже представление о «летающих тиграх». Это уже ближе к реальности. Много есть рассказов о том, что идет охотник по тигриному следу, а тот вдруг обрывается. При этом удэгейские охотники в следах разбираются с детства, если бы тигр повернул и шел, ступая след в след, они бы не удивлялись и историй не рассказывали. Причем люди это исключительно честные – врать у них просто запрещено.

Мне дважды рассказывали о следах «летающих тигров» очевидцы. Такие же случаи были со следами людей. Удэгейцы – люди простые, сложных объяснений не ищут: раз оборвался след – значит человек (или тигр) взлетел.

Добавляет другой этнограф, доктор наук Сергей Васильевич Березницкий:

– Да, есть такой сюжет о птицелюдях‑оборотнях. Но это чистый фольклор, кумулятивный сюжет. Иногда обиженный человек превращается в такое существо, но это именно оборотень, потусторонний дух, а никак не биологическая реальность.

Последнюю точку в расследовании истории «летающего человека» поставила беседа с главным его популяризатором, как раз в 1990‑х годах и открывшим тему для широкой публики, А. И. Ремпелем.

– Да, писал я о «летающем человеке» – вышло две статьи, основанные на рассказах людей, но особенно ничего к тем давним публикациям прибавить не могу, другой информации, в общем‑то, и нет. Знаменитый фильм, на котором виден летящий человек над Пиданом, купили то ли корейцы, то ли японцы, причем оригинал. Так что у нас его нет. Специальные опросы мы в селах не проводили. Расследовали ли знаменитый случай семьи Иваницких (убийство монстра, заползшего под кровать)? Нет. Это нам в редакцию письмо пришло, отзыв на публикацию. Автор письма уверял, что случай имел место под Петропавловском‑Камчатским, это мы в газете сократили название. Просили читателей откликнуться, но больше подобных сообщений не было. И я не знаю, есть ли на самом деле семья Иваницких или нет…

М‑да. После всего услышанного я как‑то сразу охладел к поискам «летающего человека» – похоже, это все же смесь чисто сказочного сюжета с газетной «уткой»… Особо надо подчеркнуть, что (даже удивительно) никто из этнографов, с коими мы беседовали, скепсиса вообще не проявлял. Напротив, саму возможность существования не известных науке животных ученые отрицали. И, например, к «гигантским змеям» отношение было совсем иным. Тот же Подмазкин комментирует эти рассказы так:

– Во‑первых, даже известные виды змей бывают длиннее, чем пишут в литературе. Я сам видел амурского полоза длиной до трех метров (против двух с копейками в справочниках). А удэгейцы рассказывают о еще более крупной змее, как бы хозяине других змей, хозяине реки, – как правило, они желтого цвета, по крайней мере желтых оттенков. Есть рассказы и о еще больших змеях, настоящих драконах, в преданиях их именуют Сиурами. Я это связываю с влиянием Китая, хотя кто знает…

Доктор Березницкий также кое‑что добавил к сказанному:

– Да, по огромным змеям материалов много, еще со времен Арсеньева. Характеристики разные: драконоподобные существа, думаю, образ их сложился под влиянием Китая, но есть и аборигенный пласт поверий о_ больших змеях‑хранителях Симму. Они как бы охраняли водную стихию и особенно болота. Последние – это как бы в представлениях пограничная зона между мирами. Один из удэгейцев нарисовал мне подобное существо в блокноте – в виде крокодила, с лапами. В общем, может быть, какая‑то основа в этих преданиях и есть…

Но если о существовании реального прообраза «гигантских змей» мои собеседники говорили все же робко и неуверенно, то – меня это даже просто потрясло – никто из них, профессиональных ученых, не сомневался в действительном существовании диких обволошенных людей! Рассказов о них очень много, в том числе и свидетельства очевидцев, а здешние малые народы, как уже говорилось, не врут!

Общую информацию о них дала JI.E. Фитисова, научный сотрудник Дальневостого отделения РАН:

– У коренных народов есть представление о диких человекоподобных существах, ростом раза в полтора превышающих обычного человека. Называют их по‑разному: тунгу, канга, калму, кэлму. Как правило, они выступают хозяевами определенной местности. Распространено поверье, что в их… ммм (собеседница замялась)… гениталиях можно найти шерсть и когти промысловых животных. Охотники, победившие такого хозяина, забирали их себе и носили в сумке, как амулет, обеспечивавший удачу при охоте на соответствующих животных. Пожалуй, это единственный явно сказочный мотив. В остальном же поверья прозаичны: живут эти существа в горах и тайге, одежды нет, часто покрыты шерстью.

Сама Лидия Евгеньевна, впрочем, специализируется на этнографии русского населения{Приморье заселяли переселенцы из Украины и южной России – казачьих земель), а вот Василий Подмазкин лично общался с очевидцами‑удэгейцами:

– Очень много легенд (зому) о человекоподобных лесных обитателях, хотя и не избегают те иногда встреч с людьми. Как правило, очень высокого роста, их называют удэгейцы «онку». Покрыты волосами. Очень громко кричат, отсюда и название – «он‑кууу». Говорят, крики немного похожи на крик рыбного филина. Оставляют следы большого размера. Я сам говорил с очевидцами. В п. Самарга. Шел человек с реки домой зимой – и наткнулся на ЕГО следам, а потом и Самого увидел. Похож на медведя, но шел на двух ногах. Особо подчеркну, что в сказках таких существ нет, только в несказочных рассказах. Многие охотники говорили мне, что видели следы и слышали крики. Думаю, он существует на самом деле. Судя по рассказам, живет выше в горах, а здесь проходит во время миграций. Интересно, что удэгейцы в горы не ходят – это считается запретным…

Что и говорить, консультации, подобные вышеприведенным, позволяют экономить много сил и времени, так что нам повезло встретить во Владивостоке столько действительно знающих специалистов. И все же, для того чтобы окончательно сформировать мнение о криптозоологических проблемах в Приморье, надо было провести опросы сельских жителей и самостоятельно – все же у аномальщиков и фольклористов подходы разные.

…Утром следующего дня отправляемся в тайгу. В планах у нас было восхождение на гору Ольховая (хотя восхождение – это громко сказано, высота горы менее двух километров, и путь к ее вершине, судя по, путеводителям, несложен), осмотреть находящиеся рядом пещеры, а главное – увидеть хоть краем глаза настоящую уссурийскую тайгу, ну и пособирать информацию о криптидах.

Как обычно, начал я эту работу еще в пути.

И вновь столкнулся с розыгрышем. Подобравший меня у самого Владивостока водитель заявил, что родился, вырос и долгое время жил под Магаданом, края те хорошо знает и считает удивительными. Услышав о моем интересе к криптозоологии, с ходу поведал о «стойбище» «снежных людей», и о вороватости его обитателей:

– На складе в тундре стали вещи пропадать, даже 250‑килограммовые бочки с горючим. Чукчи не возьмут… В общем, стали следить, и я смотрю в бинокль: весь волосатый, ростом метра два с половиной, две бочки на плечи взвалил и убегает. Потом вполоборота повернулся и на нас посмотрел… И вот что интересно – всегда брали только полные! Хотя рядом и пустые валялись.

К сообщению я отнесся достаточно серьезно – расположила к собеседнику одна деталь в поведении «реликтового гоминоида», о коей не каждый знает: примат, оглянувшись, повернул не голову, а весь корпус… Записал я основные моменты сообщения, а между тем собеседник уже рассказывал об убитом его отцом «олене с просто гигантскими рогами – явно реликт доледниковой эпохи», о виденных кем‑то живых мамонтах и саблезубых Тиграх… Когда же я поинтересовался, не слыхал ли он про обитающую на Чукотке большую кошку типа снежного барса, оказалось, и на нее он охотился и даже снял пятнистую шкуру.

– А какого цвета пятна были? – невинно поинтересовался я. Водитель замялся, и я пришел ему на помощь: – Может, черные?

– Да, да, точно, черные, – обрадовался собеседник. Все стало ясно…

Спустя час я ехал уже в другой машине, тойоте‑полуторке. Вел ее упитанный мужик пролетарской внешности, с явно самодельными наколками на руках. Как обычно, завожу разговор о тайнах природы. К «снежным» и «летающим» людям шофер отнесся равнодушно, заявив, что не видел их и не слышал ничего от знакомых. Затем я спросил о «питонах»… Услышав вопрос, водитель на несколько секунд замолк, а потом вдруг сказал странно изменившимся голосом:

– Посмотри на мои руки!

Смотрю: кожа у водителя вдруг, несмотря на жаркую погоду, стала «гусиной». Нервно передергивая плечами, тот пояснил:

– Ты в самую точку попал с этими огромными змеями. Видел я такую. В детстве. Испугался на всю жизнь – с тех пор как услышу, вот так реагирую.

Было это чуть севернее, в районе реки Суворовка. Там водохранилище и скалы у реки. Вот там в камнях я ее и увидел. Толщиной сантиметров тридцать, длиной – трудно сказать, но соответствующая. Мне лет десять было, но я и полозов, и щитомордников до того не раз видал – в тайге ж живем. А эта – просто ужас. Меня она не тронула, просто ползла, но я сам от нее рванул – прямо через кусты, бурелом… В себя пришел в колхозном саду – есть там такой.

Поглядывая на водителя, я заметил, что он вновь покрылся мурашками (вряд ли даже профессиональный актер сможет изобразить такое), а потому, извинившись, перевел разговор на другие темы.

Как обычно, в разговорах «за жизнь» также всплывало немало нового и поучительного. Так, показав на торгующих вдоль обочины сельхозпродукцией аборигенов, один из водителей сказал:

– Здесь они собственной продукцией торгуют, не то что на владивостокской трассе – все китайское. Не понимаешь? У китайцев же все дешевле, но народ стал «просекать», что продукция их – из одной химии. Вот теперь через бабок деревенских ее и сбывают. И тем удобнее: проще у китайцев взять, чем самой выращивать, и у «гостей» затоваривания нет. Перестанут люди на этот трюк покупаться, еще что‑нибудь придумают.

Это непобедимый народ – китайцы. Запас живучести и предприимчивости у них колоссальный. Аж страшно. Едят все. Медуз сушат – и едят! Вон, рядом на заброшенном карьере пруд есть, так оттуда китайские рабочие по полмешка лягушек каждый день тащат. На обед себе. Я увидел – репу зачесал: попробуй, поймай! А они как‑то ловят. Землю захватывают. В поле вдруг – ррраз! – жердей натащили, пленку привезли, теплицы построили – помидоры зреют. Через месяц узнали о самозахвате, приезжают власти – китайцы попрятались. Уехали менты – они тут как тут. Все же обязали их все снести – они и снесли, как раз предварительно урожай собрав… Урожай богатый: и работать они умеют, и удобрений не жалеют. Все знают, что химия, и все равно сбыт есть: дешево же получается. Сейчас теплицы снесли, куски пленки по всем полям вокруг валяются. А китайцам что – на следующий год в другом месте поставят… Это народ будущего. Учатся моментально. Вот собственный джип начали выпускать – По виду совсем как тойота‑«крузер». Начинкой, конечно, не тойота… Но – бегает. И стоит 20 тысяч баксов, а тойота – больше шестидесяти. Конечно, все бросились китайские машины покупать. Да, изнашивается, но три вместо одной! Но они их доведут – учатся быстро. В общем, страшно…

К слову, скажу свое мнение о китайских мигрантах, отнюдь не претендуя на истину. Вопрос сложный, за две недели, конечно, не поймешь, но все же… Я бы не сказал, что их в Приморье так уж много, как пишут в газетах. По крайней мере на глаз не заметно. Играют они в основном роль гастарбайтеров, и отношение к ним у дальневосточников двойственное: с одной стороны, многие опасаются, что «оттяпают они у нас Дальний Восток – просто колонизируют его, в тайге уже поселения возникают», с другой – все признают, что заняты китайские рабочие в тех сферах, куда все равно коренные жители не пойдут. При этом трудятся добросовестно и чрезвычайно эффективно, хотя и не соблюдают никаких правил по охране природы, это признавали все… Пассионарный народ.

Особенно грустно, когда китайскую деловитость и предприимчивость сопоставляешь с менталитетом живущих рядом россиян‑дальневосточников. Да, пьют (ясно чего) много по всей стране, но в Приморье, пожалуй, больше среднего! В деревне Монакино, последнем населенном пункте на нашем таежном маршруте, в заметном подпитии были даже торговцы на обочине – просто удивительно, как в таком состоянии они ухитряются общаться с покупателями?

Впрочем, надо отдать должное – гостеприимство в Приморье тоже развито выше среднего. Ни разу в здешних деревнях мы не сталкивались с какой‑либо агрессивностью или хамством, даже со стороны выпивох, каковые обычно любят цепляться… Правда, в то же время многие говорили нам примерно так: «Не бойтесь, вы туристы, ходите по тайге смело – никто вас не обидит, не зарежет». Так что, вероятно, все же какие‑то основания опасаться таежников есть… Пожалуй, это логично, здешняя тайга – это не подмосковный лес и даже не сибирский: здесь и женьшень растет, и горбуша с кетой в реках нерестятся, и тигры‑леопарды встречаются, олени‑пантачи, да и золотишко, говорят, моют… Словом, криминальные промыслы в Приморье столь же многочисленны и разнообразны, как и мир растений‑животных… Еще когда готовились к экспедиции, один из «консультантов» писал буквально так: «Увидите в тайге дым костра, просто людей – не подходите. Люди там очень плохие».

Не исключаю, что в каких‑то отдельных случаях занимающиеся незаконным промыслом граждане действительно могут причинить вред туристам, например, приняв их за конкурентов или просто нежелательных свидетелей, но все же считаю такую возможность крайне маловероятной. В тайге мы, правда, людей не встречали, но просто с деревенскими жителями общались много, и, повторю еще раз, все были доброжелательны и приветливы. Доказывает это и исключительно хороший автостоп на таежных дорогах: останавливается практически каждая машина, даже не имеющая мест, даже идущая во встречном направлении!

Подтвердилось сказанное выше и вечером того же дня на «кордоне» – егерском пункте охотхозяйства. Тамошние мужики, хотя и были в подвыпившем состоянии, с ходу стрельнув у нас «четвертной» («Обратно пойдете – вернем. Денег нет, выпить надо, а в долг не верят»), оставили на ночлег, накормили ужином (суп был чисто охотничьим – мяса раза в два больше, чем картошки), подробно объяснили расположение троп и ориентиров в окрестностях да и просто поговорили «за жизнь»:

– Туристы на Ольховую ходят нередко… Иногда и издалека приезжают. В прошлом году девчонка приезжала из Москвы. Как и вы, автостопом. Сама – метр с кепкой, а рюкзак больше ваших. Когда ее подвозили, двое мужиков его в кузов еле закинули! До подножия лесовозная дорога есть. Вот только… Не пришлось бы вам обломаться. После тайфуна вода в реках поднялась, а до Ольховой три переправы. Там лесорубы уже неделю сидят – ждут. Да еще, по прогнозу, завтра новый тайфун ожидается…

Укладываясь спать и проходя через сени, я обратил внимание на некие клубочки на всевозможных гвоздях и вешалках, торчащих из бревенчатых стен. Присмотрелся – спящие ласточки! Лесники подтвердили, что они постоянно прилетают на ночлег в дом через открытую днем дверь, людей почти не боятся и утром, не паникуя, ждут, когда хозяева откроют выход наружу.

Шагая следующим утром по указанному, неплохо укатанному проселку, через километр уткнулись в… море разливанное: вышедшая из берегов речка Алексеевская катила свои воды по дороге. Впрочем, здесь они были еще неглубоки – менее чем по колено, а вот чуть дальше…дойдя до первого брода, мы серьезно задумались… Именно в этот момент на другом берегу показался «Урал»‑лесовоз, почему‑то пустой, въехал в реку (глубина оказалась как раз по радиатор), а на нашем берегу притормозил.

– Я на разведку ездил. Там наши мужики сидят. Но до лесосклада не доехал. Не советую вам идти – впереди еще три переезда, глубина такая же примерно, но течение куда сильнее – горы! Накупаетесь. Да и дожди на днях снова обещают…

Делать нечего, решили изменить маршрут. Ждать много дней у моря погоды нам не улыбалось: отпуск короткий, билеты на самолет куплены. Впрочем, особого разочарования не было: горы и пещеры здесь, в общем, типичные, мало отличаются от, скажем, расположенных гораздо ближе к нам и уже виденных уральских. Интересовала тайга, а она здесь везде примерно одинакова…

И, в общем, разочарован я не был: за три дня мы забрались на несколько горок километровой высоты, походили по распадкам, посмотрели эндемичные растения, до того известные только по книжкам… Впрочем, к ним быстро привыкаешь. На заросли элеутерококка колючего – знаменитого биостимулирующего растения, соперника женьшеня – мы даже чертыхались: уж очень нелегко по ним продираться. Безусловно, впечатляют многолетние лианы: в более густых участках леса они, как и положено, обвивают стволы деревьев, на старых вырубках и опушках чаще стелются. Два вида лиан – лимонник китайский и актинидия коломикта – имеют съедобные плоды, но‑в начале сентября они только еще начинают созревать… Актинидия (здесь ее почему‑то называют «кишмиш»), как и следовало ожидать, по вкусу напоминает киви (относящееся к тому же роду), лимонник вкусовыми свойствами не впечатляет… Впрочем, знаменит он в первую очередь своими тонизирующими свойствами – говорят, удэгейцы специально пекли лепешки с ягодами лимонника, позволявшие им по нескольку дней без отдыха преследовать зверя, но я почему‑то сильного «энергетического» эффекта не почувствовал. Кофе, ей‑богу, стимулирует не хуже. Вероятно, дело в индивидуальных особенностях организма. Встретили мы и еще одно знаменитое растение‑биостимулятор – аралию маньчжурскую (просто удивительно, почему в Приморье столько растений обладает тонизирующими свойствами), а вот их царь – женьшень – не лопался. Хотя, признаюсь, краем глаза я его искал…

Зато попались дикорастущие барбарис и красная смородина, знакомые москвичам лишь по выращиваемым на дачах культурным сортам. Даже грибы были преимущественно незнакомых видов: с виду вроде бы обычный подосиновик, но присмотришься – и цвет нижней стороны шляпки другой, и не синеет она… Особо удивили грибы с яркими желто‑лимонными шляпками, растущие на пнях и стволах деревьев на манер наших опят. Местные жители называют их иволинскими, считают одним из самых вкусных видов и собирают помногу, даже продают вдоль трасс… Для полноты картины упомяну моих любимых бабочек – нельзя сказать, чтобы здешние виды были так уж ярче наших, но что в среднем крупнее – это факт. И нередко попадаются реликтовые виды семейства Парусников – с «хвостиками» на задних крыльях…