Записка № 9. Кровь и любовь

Видел то, что хотел,

Видел отблески рая

Красной каплей любви

В глупой пене надежды.

Ты один на один убивал мою нежность... (с)

Атакама "Ты".

Ад. Кругом был ад. Но уже совершенно другой. Я стала другой. Больше я не была рабыней, живущей в подвале и трясущейся от страха. Теперь я жила в апартаментах самого Дьявола и считалась его личной игрушкой.

Меня это более чем устраивало. Дни проходили не то, чтобы весело и интересно — спокойно, я бы сказала. В моем распоряжении было все, что бы я ни попросила. И телевизор, и ноутбук, и книги… абсолютно все. Загадка с WI-FI так и осталась для меня загадкой. Откуда здесь мог быть интернет? Но, сделав скидку на то, что это ад, я перестала задаваться вопросами и просто наслаждалась свободой. Конечно, бдительность я не теряла ни на минуту. Люцифер смягчился по отношению ко мне, очень смягчился. Но я была уверена, что он пытался докопаться до правды об убийстве Дины. Поэтому с каждым днем я становилась все покорней и покорней, выполняла все его требования и не перечила. Пусть он привяжется ко мне так сильно, как только возможно, чтобы подозрения пали на кого угодно, кроме меня.

Перевернувшись на спину, я открыла глаза. На меня в упор смотрели два сверкающих глаза, к силе и мощи которых я давно привыкла.

— Ты еще не ушел? — удивилась я присутствию Люцифера в спальне. Он всегда уходил еще до того, как я просыпалась.

— Ты этим огорчена? — спросил он, стягивая одеяло вниз и обнажая грудь. Я спала в одних трусиках. Опять же — ОН так хотел. Великий Дьявол терпеть не мог бюстгальтеры потому, что не мог быстро справиться с застежкой. С трусиками все было проще. Они чуть ли сами не спрыгивали с меня, когда он смотрел этим своим пронизывающим до костей взглядом.

Уже тогда я заметила, что происходило что-то странное. Что бы я ни говорила, но симпатия была взаимной. Его прикосновения не оставляли меня равнодушной, его бархатный голос, скользящий вместе с поцелуями по телу, превращал каждый миллиметр кожи в минное поле. Одно неверное движение, и я взрывалась, задевая его осколками. Тогда я этому не придавала особого значения. Почему мне нельзя хотеть мужчину? Пусть я и в аду. Секса хочется везде. Низшие человеческие инстинкты. Причина подобной страсти выяснилась позже. И удивила всех без исключения.

— Нет, — честно ответила я. — Мне надоело просыпаться одной. Как будто тебя и не было рядом.

— Как же не было, крошка. А кто сотрясал этой ночью стены ада своими криками? — Он провел рукой по груди, оттягивая соски, и я в ответ непроизвольно застонала. — Черти думали, что я лично пытал какого-то великого грешника. Столько восхищения в их глазах я давно не видел, — усмехнулся Люцифер и сжал мою левую грудь. — Сколько страсти в такой малышке… Я восхищен.

Его рука заскользила по животу и остановилась в самый неподходящий момент. Я издала разочарованный вздох и посмотрела на него с мольбой. На это он лишь рассмеялся, но не злобным смехом, который я слышала раньше, а теплым, согревающим, заставляющим улыбнуться в ответ.

— Тебе так нравится мучить меня, — надула губки я. — А если я так же поступлю ночью?

— Бросаешь мне вызов, Ольга? — Взгляд прожигал меня, оставляя ожоги по всему телу. А мое имя, произнесенное им, заставляло тело вибрировать от еле сдерживаемого желания.

— Да! — дерзко ответила я и, убрав его руку, заменила ее своей.

Твердо смотря на него, не отводя взгляд ни на секунду, я прикоснулась к себе там и закусила губу, сдерживая стон. Пальцы задвигались в страстном танце, лишь дразня своими движениями. Мне нужны были его пальцы, он. Воздух в комнате накалился до того, что стало трудно дышать. Я догадывалась, что жар исходил от Люцифера, он просто пылал. Из ноздрей даже пар шел. Любая нормальная девушка испугалась бы, но только не я. Вся моя нормальность, если она, вообще, была, осталась на Земле. Здесь я вечно ходила по краю, ставя все на кон. Пальцы вошли глубже, я закричала и выгнулась, выпуская искры из другой руки прямо в Люцифера. Даже из больной руки выходили искры, столько во мне было силы. Энергия так и тянулась к нему. Свет в комнате замигал, перед глазами все поплыло, и я на мгновение была дезориентирована. Когда я, наконец-то, пришла в себя, Люцифер уже был во мне, а сама я была придавлена его телом к постели. Передать ощущения от секса с ним просто невозможно. Во мне бушевали потоки энергии, словно проникая через поры к нему под кожу и сливаясь с ним, с его энергией. Наше соитие происходило и на уровне молекул, и на уровне тел. С моей стороны сумасшедшая страсть проявлялась в глубоких царапинах на его спине от каждого нового толчка и душераздирающих криках, которые оглушали даже меня саму. С его — в низком глубоком рычании и все больше убыстряющихся движениях.

— Детка, ты знаешь, что нужно сделать, — прохрипел Люцифер мне на ухо, кусая шею и совершая последние, самые глубокие проникновения.

Да, я знала. Он всегда в конце просил меня давать выход энергии. И в этот раз столб света вырвался из моей руки. Только в этот раз он не ушел в пустоту, не растворился, а ударил в спину Люцифера. Я закричала, больше от испуга, боясь, что он подумает на меня, будто я специально это сделала. Но потом волна оргазма накрыла меня, и он кончил вместе со мной. Реальность на время была вытеснена его прерывистым дыханием и судорогами, проходящими по моему телу. Отдышавшись и придя в себя, я сказала:

— Прости, пожалуйста. Я не знаю, почему она ударила в тебя. Я не хотела причинить тебе боль. — Пальцы коснулись его лица, все еще горящего, как после лихорадки.

Он захватил палец и слегка прикусил. Я с шумом втянула воздух, удивленная таким поступком.

— Это было классно, малышка. Я получил оргазм еще и где-то на уровне нервных клеток, — сказал он и поцеловал меня. — Но твоя энергия явно тянется ко мне. Почему?

— Не знаю, — пожала плечами я. — Может потому, что… Да нет, ерунда это все. Я не знаю, почему.

— Договаривай, Ольга.

— Ну, ты мне нравишься… Может, поэтому? А так, у меня больше нет никаких вариантов.

— Правда, нравлюсь? — Казалось, он не верил ни одному моему слову.

— Да, — смущенно ответила я и поцеловала его грудь. — Почему ты сомневаешься в моих словах?

— Рабыни никогда не признавались в симпатии ко мне. Таких, как Дина, я не беру в расчет. Но и ни с одной мне не было так хорошо, как с тобой. В чем твой секрет, Ольга Ланская?

Я опять пожала плечами, не зная, что ему сказать. Мне тоже было интересно узнать, в чем же мой секрет.

— Кстати, что это ты такое делаешь в той электронной штуке днями? — Сменил тему, показывая на ноутбук.

— Смотрю фильмы, новости с Земли, общаюсь с людьми…

— Тогда расскажи-ка мне, что ты делаешь на сайте сатанистов под ником «Принцесса Ада»?

Люцифер вышел из меня, перекатываясь на спину. Он выглядел довольным и умиротворенным. С таким Дьяволом мне нравилось разговаривать обо всем на свете!

— Ну, я просто рассказываю им, как выглядит ад и… вы — адские создания. Они верят, представляешь? Мне даже какое-то звание дали на их сайте, — улыбнулась я. — Ты же не против таких невинных шуток над ними?

— В общем-то, нет. Не хочешь принести мне пользу своими «невинными» шутками? — загадочно спросил он.

— Пользу? Конечно. А как?

— Сатанисты приносят мне жертвы и читают молитвы. Но эти молитвы — чушь полнейшая, выложенная идиотами в сеть. Я дам тебе тексты, а ты передашь их им. Будем забирать души «моих последователей». Как тебе идея?

— Отлично, — весело сказала я.

— Тебе их даже не жалко?

— Ни капли.

Люди, отдающие себя мраку, не достойны жалости. У каждого есть своя голова на плечах. Я судила по себе. Никто не заставлял меня становиться на пути тьмы, поэтому я и не имела права себя жалеть. Нужно уметь отвечать за свои поступки, за свои убеждения и никогда не идти на попятную. Я верю в это и сейчас. Жалость к себе — худшее, что может быть. С себя надо спрашивать в три раза больше, чем с других. Жалость к людям, которые этого не заслужили, тоже не имела права на существование. Тем более — в аду. Люцифер должен был видеть, что я подходящая для него пара. Мы с ним были очень похожи. Наши убеждения почти не расходились, особенно, по таким «кровавым» вопросам.

Он задумчиво посмотрел на меня, наверное, ставя галочку напротив графы «жестокость». После убийства Дины мне было легко решиться на очередной неблаговидный поступок. Ад вышколил меня, закалил, вылепил из меня ведьму под стать окружающей обстановке.

— Ладно. Позже принесу тебе эти тексты. Расскажи, как тебе живется в аду в новом статусе?

— Хорошо, правда! Только… мне не хватает общения и какого-нибудь занятия.

— Можешь с чертями общаться. Больше не с кем, уж извини. Насчет занятий… есть у меня одна должность для тебя.

— Я согласна, — выпалила, не давав ему договорить. Я готова была делать все, что угодно, лишь бы не сидеть в этих четырех стенах.

Бровь Люцифера поднялась.

— Ты уверена?

— Да!

— Тогда назначаю тебя инспектором по кругам ада.

— Что?! — Мои глаза округлились.

— Будешь ходить по кругам ада и следить за деятельностью демонов и чертей: за пытками, за тем, чтобы они не проявляли жалость и не халтурили, чтобы вовремя переводили грешников на новый круг, и так далее. Что, уже не так уверена в своем желании здесь работать? — с улыбкой спросил он, видя, как я помрачнела. — А что ты хотела? Какая еще работа может быть в аду? Дворником у входа?

— Я согласна, — неохотно ответила я, чтобы опять-таки не проявлять слабость. — Можно мне Вила в помощь?

— Вила? Я смотрю, ты с ним сдружилась, — подозрительно сказал он.

— Вил — прикольный чертенок. Да и он все объяснить мне сможет. Не тебя же дергать по всяким мелочам, — мило улыбнулась ему я и прижалась к его все еще горячему телу.

— Хорошо. Я пришлю его к тебе. Как твоя рука?

— Ничего не болит, правда, есть такое ощущение, будто… там происходит какая-то деятельность. Может, энергия бегает по венам? — Улыбка стала еще шире. — Или рука отрастет в скором времени до нормального состояния? Как ты думаешь, это возможно?

— Не знаю. — Он выглядел растерянным. Дьяволу загадали задачку, которую он не мог разгадать. — Марш в ванную. Скоро пришлю к тебе Вила, — отдал приказ Люцифер и, подарив мне еще один жесткий поцелуй, ушел.

В душе все мои мысли крутились вокруг новой работы, Вила и Люцифера. Я играла в опасную игру. Настолько опасную, что даже неправильная мысль могла сгубить меня. Можно ли обхитрить самого Дьявола? Если только сбить его с толку тем, чего у него никогда не было — любовью и заботой. Казалось бы, что может быть проще? Но на деле все было куда сложней. Он не был идиотом и чувствовал что-то неладное, не доверял мне до конца. Да, и я сама потихоньку сдавалась, проникаясь все большей симпатией к нему. Мне были обеспечены райские условия, если говорить об аде. Райские условия в аду… оксюморон. Как бы смешно это не звучало, но выглядело именно так. Люцифер проявил заботу обо мне, обеспечил отличные условия для жизни, я была первой, к кому он так отнесся… по-человечески, что ли. Если он узнает об обмане, мне придет конец. Страшный конец. Я буду кричать так же громко, как и в его постели, только уже от боли. Мысли о добровольном признании так и лезли в голову, но я их упорно отметала. Во лжи нужно идти до конца. По крайней мере, тогда я была в этом уверена.

Выйдя из ванной, я обнаружила в комнате Вила, сидящего на полу.

— Привет! Ты чего на пол уселся?

— Это же спальня Хозяина. Мне здесь даже дотрагиваться не до чего нельзя, — сказал Вил, но на меня не посмотрел.

— Как дела? — осторожно спросила я, не зная, с какой стороны к нему подойти. Вроде так с ходу и не скажешь: «Не сдавай меня Дьяволу. Я сделаю все, что ты скажешь!»

— Отлично, Ольга, — без энтузиазма ответил Вил и опустил голову еще ниже.

— Эй, ну прости меня, — тихо сказала я, садясь рядом с ним. — Мне пришлось убить Дину. Хотя теперь я понимаю, что зря. Но время не вернуть назад. Ты же уничтожил нож, так? Значит, никаких следов. Мелиссу тоже убили. Расслабься, все хорошо. Главное — сам не проговорись.

— Он узнает, Ольга. Мы не сможем обмануть ЕГО. Как ты этого не понимаешь? — удрученно произнес черт и чуть ли не заплакал.

Меня это дико взбесило. Я не плакала, будучи лишь слабой земной девчонкой, а он, черт из ада распускал нюни! Схватив его за плечи, я растрясла Вила и серьезно сказала:

— Хватит ныть, черт возьми! Ты хочешь умереть? Хочешь быть разделанным на сотни кусочков? Поджаренным? Сваренным? — Он отрицательно мотал головой на каждый вопрос. — Я тоже. Поэтому прекращай хандрить. Пока мы оба молчим, все будет хорошо. Запомни — молчим!

— Я понял. Буду молчать.

— Но со мной разговаривать можно. — Я потрепала его по рожкам, пытаясь растормошить. — Меня с сегодняшнего дня сделали инспектором кругов ада. Представляешь?

— Кем? — не понял Вил.

— Инспектором кругов ада! — рассмеялась я. — А ты — мой помощник.

— Помощник? Я думал, меня сюда вызвали, чтобы казнить.

— Нет! Ты мой друг, и им останешься. Люцифер разрешил нам общаться. Ну что, сейчас я подходящим образом оденусь, и пойдем следить за порядком? — Подмигнула ему я.

— Лучше тебе туда не ходить, Ольга. Не знаю, почему Мастер позволил тебе это сделать, но ты не выдержишь этого похода по кругам ада.

— Выдержу! — уверенно сказала я.

Выдержу и докажу Люциферу, что он не ошибся. Мой боевой настрой быстро сошел на «нет», когда мы оказались на месте. Хотя конкретного места не было. Вил перенес нас в какую-то адскую пустыню, под ногами — раскаленная земля, над головой — свинцовое небо, и воздух был словно пропитан тяжестью, он страшно давил на мозг, заставляя клетки мозга задыхаться. Мне стало плохо почти сразу, ноги подкосились, но Вил подхватил меня.

— Давай уйдем отсюда. Хозяин все поймет. Ты ведь человек, тебе не вынести того, что ты увидишь дальше.

— Нет! Идем, — бодро сказала я, крепко сжимая дрожащими руками плечо Вила, ища поддержку.

Ядовитый воздух забивал легкие, отравляя внутренности. Я начала кашлять кровью, голова закружилась, и я уже была готова сдаться, лишь бы не умереть, но внезапно картинка сменилась другой — еще более страшной. Помещение непонятных форм и размеров появилось перед моими глазами. Оно было «оформлено» в темно-зеленых и белых тонах. Стояла невыносимая вонь, и отовсюду раздавались крики и странные звуки, как будто кого-то тошнит. Рука Вила сжала мою сильней, готовя к тому, что я увижу дальше. Мы прошли вперед. Голова моя опять закружилась, только теперь от тошноты. Вокруг бегали люди и набивали рты различной едой. Они выглядели, как обезумевшие, сошедшие с ума. Некоторых рвало в углу, другие просто катались по полу и плакали от боли. Затем вставали и заново шли к столам с едой.

— Зачем они это делают? — прошептала я Вилу.

— Это круг чревоугодия, — пояснил Вил. — Самый легкий для восприятия. Здесь находятся люди, которые всю свою сознательную жизнь только и делали, что ели. Половина из них еще и обманывала людей. Они иногда переходят на круг обмана. Грешники, вообще, кочуют по кругам. Нет таких людей, на которых был бы всего лишь один грех. Ты же понимаешь, что, почувствовав запах крови, остановиться невозможно. Вот и они не смогли.

— Но зачем они сейчас едят?

— Это их наказание. — Вил щелкнул пальцами, и на территории появились до этого невидимые существа в капюшонах. — Это их каратели.

Один из карателей ударил человека, задыхающегося на полу, по спине, заставляя встать и пойти к столу. Другие тоже начали бить людей и запихивать им в рот продукты. Меня затошнило с новой силой, и я даже наклонилась, чтобы меня вырвало, но картинка опять сменилась.

Темное помещение, слабо освещенное и довольно-таки мрачное, было следующим в моем «путешествии». Никого не было видно, и я уже хотела было обрадоваться, как раздались голоса, наперебой что-то шепчущие.

«Я не предам. Верь мне»

«Я люблю тебя, бабушка. Мне не нужна твоя квартира. Я просто люблю тебя»

«Купите наш товар, и вы не пожалеете!»

«Это вино абсолютно безопасно. Я проверял»

«Я люблю тебя»

Голоса окутывали меня, словно пленка. О чем они говорили? Мне было неприятно их слушать. Уши резало от различной высоты голосов, а в голове нарастал шум.

— Это круг обмана, — сказал Вил. — Здесь распределены по различным уровням обманщики и лгуны. Все, что ты сейчас слышишь — это, скажем так, гимн этого круга.

Вроде ничего страшного не было. Если грешников просто заставляли произносить ложь, к которой они прибегали в жизни, то это было очень гуманно и совсем не в стиле ада. Стоило мне об этом подумать, как передо мной упал человеческий язык и появился человек, орущий что-то с вытаращенными глазами, которого держало существо, выглядевшее равнодушным к происходящему. Человек беззвучно кричал, а его язык танцевал на полу. Глаза были налиты кровью, она почти вытекала из них. Я закричала в ответ, и человека убрали.

— Почему, почему все так?! — причитала я, вытирая слезы. — Что страшного во фразе «Я люблю тебя», даже если это обман? Что?! Неужели за это стоит так наказывать?

— Ольга, то, что ты видела — пустяк. Самое простое наказание. Этот обманщик находится на первом уровне круга. Дальше — страшней.

— Что значит "дальше"? Сколько всего кругов?

— Всего — пять. Но каждый делится на множество уровней. Например, грех обмана любимой девушки, не приведший ни к чему страшному и обман в размере страны, когда голодали целые города. В общем, уровни создали, чтобы… кхм… никого не обидеть.

Я опять оперлась на Вила, этот язык так и плясал перед глазами, вызывая новые рвотные рефлексы. Это был лишь второй круг ада, а я уже была не в себе.

— Так, все же, скажи, неужели за любой обман человек попадает в ад?

— Да. Ольга, тебе кажется, что мелкий обман — это не обман. Но ваша человеческая жизнь оплетена нитями лжи и обмана, нитями света и тьмы, понимаешь? Обманывая своего парня сегодня, ты делаешь нить добра все тоньше, а нить зла — толще. Все очень сложно. Никакие поступки людей не остаются незамеченными. Никогда. За все нужно платить. Стоимость расплаты зависит от тяжести греха. Но платят все. Поверь, Ольга. Исключений нет.

— Давай уйдем. Я не выдержу, — взмолилась я, но Вил лишь сочувственно посмотрел на меня.

— Мы не можем, Ольга. Сюда не входят просто так, на экскурсию, понимаешь? Придется пройти до конца. Выхода нет. Я предупреждал тебя. Держись, дальше — хуже. Если ты хочешь быть «инспектором» — тебе придется к этому привыкнуть. То, что ты видела — это так, мелочи. Настоящий ад разворачивается в глубинах круга, куда ты и попадешь, если согласишься на эту работу. Подумай об этом, как следует.

Я кивнула, собирая мужество в кулак, и мы очутились на новом круге. Пустота. Так бы я могла описать этот круг. Третий круг ада — предательство. Цвет пустоты, смешение цветов, ведь предательство не имеет цвета. Я ступала очень осторожно, ожидая каких-нибудь частей тел на своем пути. Но ничего такого не происходило. Мы шли по этому месту, лишенному жизни и, казалось, самого времени и пространства. Яркий свет ослепил меня на мгновение, и я закрыла глаза, спасая их от слепоты. И лучше бы не открывала никогда. Лучше бы осталась слепой.

Люди, всех возрастов и национальностей, были прикованы к распятиям или что это такое было, я не знаю. По телам стекали ручейки крови, смешиваясь в грязную лужицу у их ног. Предатели. Изменники. Вот кем были эти люди. Люди, для которых не осталось ничего святого. Глаза запали, щеки впали, цвет лица — мокрый мел. Их руки были слишком тонки, чтобы ими шевелить. Вены проступали так четко и ярко. Они были похожи на узников концлагерей. Только, думаю, здесь было в разы страшней. Ведь они не смогут умереть. Абсолютная безысходность. Страх и депрессия сжали голову в стальных тисках. Бедная голова, на ней уже, наверное, были трещины. Паника затопила меня, крича о том, что нужно бежать, немедленно спасаться бегством.

К одному из людей подошел страж, опять в капюшоне, и начал что-то делать с ним. Я не могла видеть из-за его широкой спины. Он проводил руками по телу, будто ковырялся в нем. Когда он развернулся, я увидела в его руках сердце. Живое, бьющееся человеческое сердце. Оно билось в руках этого стража, истекая кровью. Пело свою собственную песню. Песню боли. Посмотрев на человека, чье сердце сейчас держал в руках страж, я зажмурилась. В самом центре грудной клетки зияла дыра, внутренности — наружу. В этот раз я не смогла сдержаться — меня вырвало.

— Вил, пожалуйста,— всхлипывала я, загибаясь на земле, — давай уйдем отсюда. Умоляю!!!

Я хваталась за него, как только не прося уйти, но он был непреклонен. Когда в желудке не осталось ничего, даже желудочного сока, я вдохнула этот гнилой воздух и опять начала задыхаться. Вил помог мне подняться.

— Осталось два круга. Самых страшных, — с паузой сказал он, от чего я затряслась от страха и подступающих рыданий.

Моя психика готова была самоуничтожиться прямо сейчас. Но я должна была пройти этот путь до конца. Должна!

Мрак. Чернота. Полное отсутствие видимости. Всепоглощающая темнота. Я закричала, зовя Вила, который был рядом, но выпустил мою руку. Страх медленно сводил меня с ума. Я видела рожи этих стражей и сердца грешников. Мне казалось, будто кровь течет рекой вокруг меня, а я хожу по ней, пачкая ноги. Слезы опять покатились по щекам. Невозможно было сдерживать это нервное напряжение.

Я вся подобралась внутри, настраиваясь на очередную жесть. Долго ждать не пришлось. Зажегся яркий свет, прорезая темноту, и раздались крики. Крики полные боли, боль была сконцентрирована в них. Эти звуки пробирали до костей, кровь застывала в жилах. Желудок опять поднялся к горлу. Он хотел просто выскочить и никогда не возвращаться назад. Передо мной развернулось шоу из крови. Актеры — грешники принимали самые замысловатые формы, пытаясь увернуться от рук карателей, от их орудий. Людей били всевозможными способами, совершая над ними все виды насилия. На «сцену» вышел маленький мальчик, лет десяти. Но маленьким он был лишь на вид. На лице яростно горели глаза, злобная улыбка скривила губы. Он жаждал крови. Я могла это почувствовать.

— Что, что здесь делает ребенок, Вил? — дрожащим голосом спросила я.

— Видишь мужчину, лежащего в углу? — Он указал на какой-то предмет непонятного вида.

Так это был мужчина!

— Да.

— Он изнасиловал этого мальчика. Мальчишке девять лет было. Он насиловал его и измывался над ним больше месяца, выкрав из дома. Теперь фантом этого мальчика каждый день приходит к нему и проделывает те же вещи с ним.

— Мальчик тоже в аду? — не могла поверить я.

— Нет. Это лишь его фантом. Демон принял облик этого мальчика.

Я вернулась к просмотру шоу. Мальчишка подошел к телу мужчины и пнул его. Тот зашевелился, но никак больше не отреагировал. Тогда «ребенок» ударил его по спине железной битой, непонятно откуда взявшейся у него. Жалобный стон раздался со стороны мужчины, и мое сердце стало биться чаще. Мальчик пнул тело еще раз и начал расстегивать штаны.

— Нет, нет, нет… Вил, убери это! — закричала я, закрывая глаза руками. В этот самый момент раздался крик мужчины, и картинка сменилась.

Сердце стучало уже где-то в ушах, дробясь на миллионы ударов. Последний круг. Последнее испытание. Люциферу придется нанимать мне врача. Я была уверена в этом. Теперь по ночам мне будут сниться кошмары, и я буду кричать не от движений Люцифера внутри себя, а от дикого страха, выедающего мозг.

— Где мы теперь? — заикаясь, спросила я, осматриваясь вокруг.

Алый цвет. Цвет крови. Мурашки побежали по коже, заползая внутрь. Цвет крови… Это могло означать лишь одно — желудок мне больше не понадобится. И мозг тоже. Потому что, кому нужна каша вместо мозга в голове? А мой уже начал в нее превращаться.

— Это круг убийства, — объяснил Вил. По его голосу можно было подумать, будто он и сам боялся.

— Нет, — захныкала я. — Нет… только не это.

Но никто не спрашивал меня. Я сама подписалась на это. Лучше бы разводила и дальше сатанистов. Зачем полезла в это адское пекло?! Мы прошли вперед. Ноги приклеивались к полу и окрашивались в красный. Пол был покрыт чем-то вязким, липким и очень противным.

— У меня все ноги уже грязные. Что это?

— Кровь, — просто ответил Вил.

Я закричала и начала прыгать на месте, пытаясь не наступать на кровь, но она была везде. Оперлась руками о стену, чтобы удержать равновесие, но, когда убрала руки — увидела, что ни были все в крови. Перед глазами пронеслась яркая вспышка, и я осела в эту красную жижу, не в силах больше стоять. Вспышка повторилась еще раз, и я почувствовала запах жареного. К моим ногам упал кусок чего-то дымящегося.

— Это же кожа!!! — завопила я, закрывая рот рукой.

Тормоза сорвало окончательно. Я не понимала, где я и кто я. Нервная система начала умирать, сигнализируя мне об этом. Я сорвалась с места и понеслась, куда глаза глядят. Подальше отсюда, подальше от крови и боли. Сзади я слышала шажки Вила, но не понимала, что это за звук. Страх гнал меня вперед. Остановила мой бег в никуда все та же вспышка, только уже направленная в мою сторону. Страшная боль обожгла спину, разрывая ткань одежды и кожу. Опять запах паленого. Снова боль, и вспышка перед глазами.

— Лю…ци…фер… — пробормотала я, уплывая вдаль, радуясь, что это все закончилось. Еще чуть-чуть…

— Не трогать ее! — заорал Вил.

Больше я его не слышала.

* * *

Я подскочила на кровати, колотя руками того, кто прикасался ко мне.

— Не трогай меня! Нет!!! Я расскажу ему все! — Слезы падали на губы и смешивались с проклятиями, которыми я сыпала на неизвестного.

— Успокойся! — словно раскат грома, раздался голос Дьявола. — Я уже обо всем знаю.

Я открыла глаза, воспалившиеся от слез, и взглянула на него с опаской. Мне это кажется. Меня убили там, в том ужасном месте. Сейчас я на каком-то круге ада, и меня мучают с помощью его фантома. Я заплакала сильней.

— Если прямо сейчас не успокоишься — я отстегаю тебя плетьми. Считаю до шести. Раз.

Его голос, такой твердый и уверенный, моментально привел меня в чувство. Да и страх наказания сделал свое дело. Неважно, где человек находился, боли он боялся в любом случае. Я всхлипнула в последний раз и замолчала, не издавая ни звука. Прозвучало только три. Страх отпустил меня.

Люцифер поднял мое лицо за подбородок и заглянул в опухшие глаза.

— Ты слышишь меня?

Я кивнула.

— Скажи что-нибудь.

— Что именно? — тихо ответила я, боясь сделать неверное движение.

— Это тоже сойдет. Все хорошо, малышка. Того демона уже убили. Поверь, ему было куда больней, чем тебе.

Я улыбнулась. Прямо как тот мальчишка на круге насилия. Вздрогнув, я взглянула на Люцифера. Он внимательно следил за мной.

— Я становлюсь такой же, как ты, — недоуменно произнесла я.

— Поясни.

— Сейчас я испытала самую настоящую радость, получила мысленное удовлетворение от того, что ты сказал. Смерть этого демона принесла мне наслаждение. — Я поморщилась. — Как же так?

Люцифер, казалось, получил не меньшее удовольствие от моего признания.

— Ты потрясающая, Ольга, — сказал он и наклонился для поцелуя.

Целоваться, когда я находилась на грани помутнения рассудка? Только он так мог!

— Но я не сделала ничего из того, что ты сказал. Ничего не записала, не проследила, я сама там чуть не умерла, — расстроенно произнесла я, прерывая поцелуй.

— Ты прошла проверку. Этого достаточно. — Люцифер провел рукой по спине.

— Больно! — возмутилась я, ощущая боль, как от ожогов. Вся спина горела, а после его касаний — плевалась искрами.

— В этом и суть, девочка моя. Боль — это все, что тебя ждет со мной. Твой статус не имеет значения. Значение имеет лишь БОЛЬ.

Его голос, почти надрывный, будто он говорил, испытывая большое вдохновение, завораживал меня, притягивал к себе.

— Я не знал, какую бы проверку тебе устроить. Ты сама помогла мне. И, признаться, я восхищен. Ты выжила и почти не тронулась умом. Я был уверен, что уже не увижу тебя.

— Что? То есть... Это было сделано специально?! Ты... ты хотел убить меня? — Я отодвинулась от него, находясь в шоке. — Нет же. Прежде, чем делать тебя своей личной рабыней и ставить на тебе метку, я должен был убедиться, что ты этого достойна.

— Достойна чего? Быть приложенной раскалённым железом?! Велика честь! — фыркнула я.

— Ольга, — он начал злиться. — Раскалённое железо — лишь инструмент. В этом кроется глубокий смысл.

— А что, если бы я не выжила?

— Не выжила бы и не выжила. Мне слабые рабыни не нужны. Хочешь жить — борись за свое место под солнцем, Ольга. Иначе никак.

— Ясно, — удрученно сказала я, чувствуя себя преданной. — Зачем же ты тогда спас меня?

— Нападение демона не входило в мои планы. Это не ты проявила слабость.

— И что теперь будет?

— Церемония. — Его глаза зажглись не добрым светом. — И либо ты выдержишь, либо нет.

Он удалился, а я так и осталась сидеть, потрясенная услышанным. Или выдержу или нет... Люцифер ставил на мне эксперименты. Я его ни разу не волновала. Дура! Уже раскатала губу на райскую жизнь в аду. Я решила, что выдержу любые пытки. Столько боли было пережито, не время отступать назад. Раскаленное железо — так раскаленное железо. Я удивлю его в очередной раз!

* * *

День церемонии был ознаменован страхом. Я сидела в комнате и нервно перебирала руками платье. На самом деле, это сложно было назвать платьем. Черное полупрозрачное платье в пол, на голое тело, выделявшее все сокровенные места, было моим официальным нарядом на этот день. Волосы — убраны в высокую прическу, на лице — яркий макияж, состоявший из ярко-алых губ и подведенных черным карандашом глаз. Выглядела я очень сексуально, но это не приносило мне никакой радости. Лишь дикий страх.

Через какое-то время за мной зашёл черт. Этот чёрт был в костюме. В первый раз это меня очень удивило. Но в аду официальный стиль тоже соблюдался. А тут, вообще, церемония... просто церемония. Я не знаю, как ее можно назвать. Меня сделают вещью перед всем адом. Церемония унижения? У них это считалось высшей честью. Может, так оно и было на самом деле? Тогда мне весь этот ужас казался... ужасом. Вырядили как непонятно кого, так еще и делать собираются непонятно что со мной. Неизвестность очень пугала. Хотя Люцифер дал ясно понять, что меня ждет — боль. Почему-то от этого не становилось легче. Это как прием у стоматолога. Ты знаешь, что тебя ждет, знаешь, какой будет возможная боль, но колени все равно трясутся.

Но я понимала всю важность данного мероприятия. Либо выдержу, либо умру. Поэтому, при появлении сопровождения, я отбросила и все плохие мысли в сторону, приняв равнодушный и даже бесстрашный вид. Пусть видят, что я не боюсь. Пусть это видит он.

Мы подошли к огромной двери, напоминавшей дверь его спальни. Только эта была более помпезной, сделанная явно для сокрытия от посторонних глаз каких-то страшных вещей. Если я ожидала увидеть красивый зал с длинным накрытым столом, то я ошибалась. Зал действительно был шикарен, словно из старинного фильма. Да вот только остальной антураж не соответствовал моим ожиданиям. По центру зала стояла какая-то устрашающая конструкция с ремнями. Это для меня. Я поняла сразу. Вокруг, по периметру помещения, размещались люди в костюмах. Мужчины в смокингах и женщины в платьях. У каждого в руках был бокал с шампанским, и они внимательно следили за мной. Так и хотелось показать им язык или сделать какую-нибудь другую глупость. Нервы скакали как напряжение в щитке, грозясь замкнуться где-нибудь в сердце и убить меня.

— Ольга, добро пожаловать в ад. — Люцифера восседал на троне в центре зала, и все вокруг стихло. Сама жизнь остановилась при его появлении. Он прожигал меня взглядом, видимо, ожидая моей реакции.

— Это честь для меня, Хозяин, — тихо сказала я и опустила глаза. Интуиция руководила моими действиями.

— Сними платье, — отдал приказ.

Я замешкалась. Кругом были лю... демоны и черти. Секунда промедления стоила мне удара плети, разорвавшего платье в два счета. Я вскрикнула и упала на колени.

— Ты разочаровываешь меня, Ольга, — с деланым разочарованием произнес он. — Приковать ее.

Тут же меня подхватили на руки какие-то существа и поместили на эту странную конструкцию. Ноги заковали, руки привязали ремнями. Больную руку привязывали дольше, натягивая ремни до боли. Но я молчала. Даже взглядом не выдавала себя.

— У тебя есть выбор, Ольга. Шесть ударов огненными плетьми. Или шестьсот шестьдесят шесть — простыми тонкими. Решай.

Он издевался, шутил. Что за выбор? Шестьсот шестьдесят шесть ударов?! Да он сам-то такое сможет пережить? Естественно, я выбрала шесть ударов огненными плетьми. Возможно, я ошиблась в своем выборе, ведь не мог Дьявол предлагать мне это просто так.

— Шесть огненными, — уверенно сказала я. — Хозяин, — добавила, вспомнив, в какой я тут роли.

— Ты сделала свой выбор, — тоном палача произнес он, и по моей спине побежали противные мурашки, не предвещавшие ничего хорошего.

В комнате появилось существо в капюшоне с плетьми в руках. Ничего особенного. Подумаешь, шесть ударов таких плеток. Не стеклянная — переживу. Больше я никогда не недооценивала Дьявола. Ко мне подошла демоница и стала растирать тело каким-то гелем. Я сразу вспомнила Вила и его "огнепроводящий" гель. Уже тогда в душу начали закрадываться сомнения о том, что я сделала правильный выбор.

Тело обдало приятным холодом, и я расслабилась.

— После каждого удара ты будешь произносить слова клятвы мне. Если хоть раз запнешься — число ударов увеличится вдвое. Ясно?

Я опешила. Вывел меня из ступора удар по ногам.

— Да, Мастер, — быстро ответила я.

Никто не предупредил меня о первом ударе. Плеть просто коснулась моей спины, оставляя дымящийся след на ней. Жуткий крик сотряс моё горло, заставляя охрипнуть мгновенно. Слезы не то, чтобы брызнули из глаз... забили фонтаном.

— Я, раба Люцифера, Владыки Ада, клянусь повиноваться ему во всем, исполнять любое его желание, стать его тенью, — монотонно говорил Люцифер, а я пыталась успевать повторять за ним.

Голос сел безвозвратно. Я повторяла слова, моля всех богов не упустить ни одну букву, ни один звук. Нос забивал запах горелой плоти, тело взрывалось от боли, но я продолжала произносить слова. Произнеся последнее слово, я выдохнула, ощущая себя героем. Новый удар не заставил себя ждать. Еще один и еще один. Я плакала и ссохшимися губами повторяла за ним эти слова, даже не понимая, что они значат.

— Я становлюсь Вашей вещью, без прав, и единственной моей обязанностью является удовлетворение Вас, Хозяин, — прошептала я остатками голоса и опустила голову, закрывая глаза.

— Смотреть на меня.

Приказ Мастера. Я подняла голову и уставилась на него безумным взглядом.

— Вишес, подойди к ней, — распорядился Люцифер, и какой-то уродливый черт приковылял ко мне. — Дотронься до нее. Не бойся. Трогай грудь, соски.

Лапы черта коснулись груди, и я дернулась, не в силах кричать. Мне было дико противно. Тело орало от боли, все больше кожи на спине сжигалось, а грудь и живот были залиты кровью от вспоротой шипами плети кожи. Когда руки черта дошли до низа живота, я перестала дергаться. Хозяин отдал меня, значит, так надо.

Внезапно Вишеса поразила молния, и он... превратился в кучку пепла.

— Эта участь ждет каждого, кто посмеет тронуть мою рабыню, — жестко сказал Люцифер и обвел всех присутствующих взглядом.

Жители ада забились в углы от его свирепого взгляда. А я улыбнулась... Он помечал территорию, хотя этого абсолютно не требовалось.

Боль отключала мозг, я не могла держаться дольше. Силы покидали меня со скоростью света. Я начала проваливаться в темноту, свисая на ремнях.

— Ольга, это не все. Метка. Без нее ты не станешь моей рабыней. Либо ты выдержишь...

— Либо умру, Мастер, — закончила я, не боясь его перебивать. Страх сделал меня бесстрашной, как бы нелепо это ни звучало.

Жалкие крохи сил вернулись ко мне, чтобы выстоять, чтобы дойти до конца. Меня сняли с распятия и положили на пол, предварительно надев ошейник. Что-то острое вошло в шею, причиняя локальную боль. Я не пыталась сорвать ошейник, это было бессмысленно.

— Ползи ко мне, рабыня, — приказал Люцифер с совершенно невозмутимым выражением лица.

Я поползла. Опираться я могла лишь на одну руку, и это сильно мне мешало. Так еще и ноги не хотели действовать в такт остальному телу. Я просто не могла тащить их за собой. Они одеревенели. Устав до дрожи в теле, когда все немеет, я упала. Не осталось никаких мыслей, ничего. Пустота и желание умереть. Но невидимая сила подпитывала меня, легкими искорками, появляясь на пальцах. Это был знак. Поверив в это, я доползла до Люцифера, восседавшего на троне в своем истинном обличье. Он был голым, абсолютно. Я упала к его ногам, целуя их и про себя моля прекратить пытку. Про себя — потому что голос действительно пропал.

— Иди ко мне, Ольга, — нежный голос ласкал слух, даже этим доставляя боль.

Нежность в условиях кровавых пыток сломала меня окончательно. Я поднялась к нему на колени и судорожно обняла его. Защита. Безопасность. Сила. Слезы катились и катились, а он просто гладил меня по голове.

— Осталось совсем чуть-чуть, — прошептал он и снял ошейник, проводя рукой по тому месту, что сейчас саднило. — Я поставлю метку. Будь к этому готова. Но сначала — секс. Сделай это сама, малышка. Опустись на него.

Я посмотрела вниз, на его восставшее достоинство и испытала благоговейный страх. Вот она, моя смерть. Сейчас смешно, а тогда от страха и чувства обреченности хотелось лезть на стену. Но вместо этого я опустилась на его член, позволяя ему растянуть меня до боли, подстраивая под свой размер.

— Двигайся.

Приказы не обсуждаются, поэтому, собрав все силы, я встала и опустилась. Эти движения не приносили никаких ощущений, даже боли, ставшей такой родной. Я просто поднимала и опускала свое тело, движимая желанием подчиниться ЕМУ. Люцифер сжал меня своими руками, вонзая когти в тело, и застонал. Его стоны мне нравились. Они доставляли удовольствие. Он сломал меня.

Убрав руки с моей талии, он достал из воздуха маленький железный круг и повертел его в руках, иногда бросая взгляд на меня. Это и было то самое раскаленное железо, на которое я даже не обратила внимания. Круг не дымился, не был красным... Какой коварный обман зрения.

Люцифер остановил меня, беря власть в свои руки. Движения убыстрились, и я, как тряпичная кукла, обмякла на нем. В момент кульминации, он содрогнулся, изливаясь в меня, и... приложил железку к шее. Перед глазами расцвели пятна всех цветов, а тело пронзила боль, сносящая все на своем пути. Меня подкинуло вверх, и по всему телу побежали потоки энергии. Они взрывались во мне, отдаваясь сиянием от измученной кожи. Закричав в последний раз, я упала Люциферу на руки. В тот же момент зал исчез, а на его месте появилась наша спальня. Он уложил меня на кровать и встал.

— Я смогла? Я сделала это? — прошептала потрескавшимися губами я, хватаясь за него ослабевшими руками.

— Смогла, моя девочка, смогла. Теперь ты только моя, — нежно, но в то же время властно сказал он, дотрагиваясь до метки на шее.

Я даже не вздрогнула. Больше не имела права. Улыбка пробилась на моём постаревшем лет на двадцать лице. Я смогла... Эта мысль грела меня, пока я забывалась беспокойным сном.