Глава 4. Она все-таки вернула свою силу

Она все-таки вернула свою силу. За это он восхищался ею. В тайне от всех, под покровом ночи он признавал, что она была просто великолепна. Ее энергия сливалась с его мощью, как Инь и Ян. Он чувствовал, как она через эти потоки проникала к нему под кожу, как с каждым вздохом и стоном занимала все больше места в его мыслях, в его душе. Да, и у него была душа. Раньше всё то небольшое пространство, которое было в его душе, занимала жажда боли и крови. Теперь же это место было занято ею и только ею. Как искусно она играла, верх мастерства. А может, нет? Может, все это было правдой? Мужчина закрыл глаза, стараясь дышать глубже, чтобы не сорваться и не стереть с лица Земли пару городов, чтобы не начать сеять смерть везде и всюду. Он терпеть не мог неопределенность и сомнения. Он всегда был во всем уверен, абсолютно. Но сейчас он сидел, как последний кретин, в одиночестве, таком родном и до боли знакомом, и думал о ней, пытался понять ее. Давно нужно было убить эту потаскуху, отдать на растерзание всем демонам, какие только у него были, чтобы они насиловали ее по очереди, а он смотрел. Но он не мог на это решиться. Уже один раз нечто подобное он сделал, находясь на грани помешательства. Больше такого не повторится. Никто, кроме него не тронет эту женщину, чтобы она не сделала. Он будет ею болью, ее адом, ее ночным кошмаром. С остальными он разберется сам. Видеть, как чужие руки трогают ее тело, оставляют на нём синяки, пусть даже и по его приказу... Мужчина выпустил столб огня в ближайший шкаф, просто испепеляя его в своей необузданной ярости. Почему ее боль отдавалась в нем так сильно? Это дико бесило. Он не хотел чувствовать ее боль, ее эмоции, ничего, связанного с ней, как это было раньше. Надо было сразу ее убить, а лучше — не связываться изначально. Ведь предлагали ему Хаос и Боль какую-то маньячку, но он выбрал эту хитрую стерву. И поплатился за это. Мужчина усмехнулся. Дьявол поплатился за свои грехи. И наказанием ему стала человеческая ведьма, жалкая слабая девчонка. Он рассмеялся истерическим хохотом, сотрясая стены ада, пытаясь доказать себе, что все еще жив и может адекватно оценивать ситуацию. Но смех был искусственным, не настоящим. Истерические нотки, выдающие его неуверенность, резали слух. Мужчина резко замолчал, не в силах больше обманывать себя. Если смеяться, то только когда смешно. Никакого притворства. Сейчас ему смешно не было.

Каким он был идиотом, когда думал, что все эти сногсшибательные оргазмы — его рук дело. Да, она, несомненно, права в том, что мужчины страдают от самомнения. И он не стал исключением. Слишком уж он привык получать все, что пожелает. Эта ведьма обставила его в его же собственной игре. Невероятно! И он опять же восхищался ею. Он не мог припомнить ничего подобного, никогда в аду не происходило такого вероломного и наглого вторжения в жизнь Повелителя. Все знали, куда это может привести. К Аиду раньше срока, если повезет. В небытие, если — нет. Чаще не везло. Он не щадил никого. Почему же она была до сих пор жива? Почему дышала? Он так решил. Хотя, всем уже давно стало понятно, что не он так решил, а она. ОНА, которая стала его навязчивой идеей, его одержимостью. Он всё так же выдергивал из земного мира грешниц и забавлялся с ними, всё так же мучил демониц, но все было не то. Ощущения были не те. Что в ней было такого особенного? В чём заключалась её тайна? Этот вопрос он задавал себе по тысяче раз на дню, устраивая мозговой штурм, который из раза в раз не приносил никаких результатов. Это его пугало. Смешно, но он боялся чувств и эмоций, которые она вызывала в нём. А главное — почему так происходило? Как мог он, сам Дьявол, не знать ответа на какой-то вопрос? Кто тогда?

Она была влажной! Мысль о том, что она могла хотеть его по-настоящему не давала ему покоя. Эта влага, что блестела тогда на его пальцах, и которую он не раз видел впоследствии... Что это было? Умелый обман? Или все же настоящее желание? Он надеялся узнать об этом из дальнейших записок. Пока было понятно лишь то, что она сама в первый раз была шокирована. Значит, дальше могла и симулировать, обманывая его в очередной раз. Поддаться на ее уловки с нежностью... как будто он был молодым демоном, совсем зеленым. Нет, он был повелителем ада, Великим Дьяволом. И кто поставил его на колени? Человеческая ведьма? Не бывать этому! Она получила сполна за свое вранье, за измену, за все. Больше он не мог забрать у нее ничего. Сила и душа находились у него. Он хотел снова сломать ей эту чертову руку, но не решился. Что его останавливало от того, чтобы убить ее окончательно? Он часто видел, как взяв ее в последний раз, просто разорвет на куски. За предательство. За обман. За крушение его надежд. За то, что превратила его в тряпку своей "любовью". Все, «от» и «до», было сплошным обманом. Надо было быть полным идиотом, чтобы повестись на все эти трюки и дать ей шанс. И он был им, и до сих пор оставался. Пока она жива и находится рядом с ним, он будет этим самым идиотом. Изменить ничего уже невозможно. Да он и не хотел. Его поразила глубина тех чувств, что появились в его душе с её появлением в аду. Он хотел и не хотел одновременно их испытывать.

Мужчина со злостью стукнул кулаком по столу, за которым сидел, и поджёг лежащие на нём бумаги. Как он ненавидел эту ведьму! Сильнее ненавидеть просто нельзя. И в то же время он хотел её. Дико, страстно, хотел её, как животное в период горячки. Его горячка с ней никогда не заканчивалась. Он и убивал, и ласкал её в своих фантазиях. Что мешало ему сейчас пойти к ней, вытащить из карцера и насиловать, пока она не умрёт, издав последний звук, содрогаясь в конвульсиях? Он просто не хотел больше насиловать тело. Он хотел её взаимности. Хотел вернуть ту иллюзию, что она подарила ему, но потом жестоко разбила. Только теперь он желал, чтобы иллюзия стала реальностью. Но она упорно отталкивала его. Это было неудивительно после всего того, что он сделал с ней перед тем, как поместить в этот карцер. Но ведь она заслужила. В этом не было сомнений. По крайней мере, у него. После того, как он дал ей всё, что только мог, она посмела его предать. Дрянь!

Мужчина не находил себе места. Он хотел убивать. Это желание не оставляло его ни на минуту с тех пор, как эта стерва опять перевернула его жизнь вверх дном. Желая хоть чем-то себя занять, чтобы окончательно не свихнуться от созерцания ее истощенного грязного тела на фоне каменных стен и земляного пола, он достал три записки, решая перечитать их заново. Он опять пытался найти ответы на свои вопросы. А вдруг повезет?

* * *

Как ему нравились эти записки! Теперь он понял, что поступил правильно, позволив ей их писать. Сколько всего нового он узнал. Может, что-нибудь, да и пригодится в будущем? Может, она сама даст ему подсказку, как её сломать окончательно?

Записка № 4.

Их первый секс. Он помнил его до сих пор. Это было ни с чем несравнимое соитие, сорвавшее у него тормоза раз и навсегда. Он просто хотел потешиться с ней, хотел вспарывать ее тело когтями, насилуя душу через физический контакт. Но с этой ведьмой его ожидания никогда не оправдывались. Только он начал двигаться в ней, как что-то в нем умерло и возродилось вновь. Душа как будто нашла то, что давно искала. Правда, тогда он этого не понял, захваченный новыми непривычными ощущениями. Она же сориентировалась сразу и начала извлекать выгоду из этого, казалось бы, удручающего положения, мгновенно. Она ушла тогда от него победителем. Так им и осталась. Несмотря на то, что он чуть не убил ее, лишил души и запер в карцере, лишенную всего, она все равно была победителем.

Тогда он впервые попробовал её кровь. Он до сих пор видел эти алые капли, заключающие в себе её жизнь, на своих пальцах, ощущал их на своём языке. Он помнил, как она дрожала, когда он провёл языком по ране на щеке, пробуя её кровь на вкус. Она везде была вкусной. Будь то кровь или желание. Просто потому, что это была она. Мужчина судорожно втянул носом воздух, сминая в руках исписанный листок. Её кровь... так и манила его пойти к ней прямо сейчас, исполосовать её тело когтями и пить эту рубиновую жидкость, стекающую по её нежной коже, пока он не напьётся. А этого не случится никогда. Значит, он будет вонзать когти в её плоть ещё и ещё, пока эта жажда не пройдёт, или она не умрёт. А умереть он ей не позволит. Никогда.

И да, она была абсолютна права, говоря, что он никогда не замечал того, что происходило в её душе. Тело было важней. Теперь всё изменилось. Теперь его интересовало тело вкупе с её душой. Он уже был в её теле и не раз, хотел быть и в её душе тоже. Пусть сама душа находилась сейчас в небытие, это было неважно. У неё была другая душа, человеческая, которая боролась до последнего, сопротивлялась до конца. Он сломит её сопротивление. Как он пока не знал, но то, что он это сделает не вызывало у него сомнений.

Записка № 5.

Женщины, с которыми она жила, были отъявленными психопатками. Они даже при жизни страдали от психических расстройств, толкавших их на безумные кровожадные убийства. Ему не было их жаль. Ольге тоже, как он понял. Это ещё больше заставляло восхищаться ею. Она была так похожа на него. Из неё бы вышла отличная королева! Она бы затмила своей силой даже его, но, увы, теперь вся её суть была у него.

О, как она была права в своих рассуждениях о любви! Это странное чувство, подчиняющее себе, делающее тебя лишь куклой без права голоса. И неважно кто ты: повелитель ада или простой человек. Есть вещи, которые не подчиняются тебе, а заставляют тебя подчиняться им. Любовь — из этого разряда. Он не мог сказать, что любит её. Если любовь — это желание разрушать и калечить, то тогда да. Он любил её неистово и страстно. Если же любовь — это нечто светлое, облагораживающее душу, то скорее нет, чем да. Он запутался во всех этих определениях и чувствах! Ведь он не был жесток с ней, когда они жили вместе, когда она играла в игру под названием «Обмани Дьявола — получи приз». Он сорвался, когда она пошла против правил, наплевав на его чувства, просто закрыв на них глаза, словно он ничего не значил. Тогда он бил её, пытал и насиловал, подавлял морально, и это доставляло ему столько удовольствия, что не описать словами. Значит, его любовь имела два цвета? С Ольгой только так. Она вызывала у него противоречивые желания. Он чертовски устал от этого. Дьявол устал от любви. Опять получался какой-то каламбур. Что пряталось за его «любовью»? Привязанность, желание обладать телом, что? Он понимал, что не найдёт ответа, пока она не даст ему ещё один шанс. Как можно рассуждать о любви, когда он не испытывал её ранее?

Вил. И зачем он отправил этого идиота к ней тогда? Опять проявил глупость, не подумав о том, что этот молодой демон был так падок на человеческие чувства и эмоции, а Ольга была опытным психологом и просто хитрой сукой! Ну, ничего, они оба поплатились за всё. Ольга больше не имела права голоса, а Вила он просто отдал на растерзание падальщикам. Его смерть была крайне мучительной. Он не давал ему умереть очень долго, заливая в горло свинец, чтобы тот не мог кричать, и пытал вновь и вновь. Почему она это сделала? Он не понимал. Почему?! В голове у мужчины снова проносились картины диких, поражающих до глубины души своей жестокостью убийств. Он убил Вила уже сотню раз в своём сознании, и ему всё было мало. Он хотел его крови потому, что никто не имеет права брать то, что принадлежит ему. Никто! Но больше всего он хотел убить Ольгу, ему не хватало воображения, чтобы придумать пытки для неё. Всё, что было изобретено раньше, казалось недостаточным для неё. Мужчина яростно сжимал и разжимал кулаки, пробегая глазами по записке вновь, зачитывая её до дыр.

Зачем он тогда позволил ей помыться, да и ещё мазь эту дал? Он просто спятил окончательно. Он был ослеплён ею, их близость, и эти оргазмы сделали своё дело. Неконтролируемый порыв нежности застал его врасплох. Её тело было в идеальном состоянии. Он любил все эти шрамы, порезы и синяки. Они доставляли ему эстетическое удовольствие. Это было сродни искусству. Он видел в этих причудливых кровавых узорах нечто недоступное для других людей. Он выводил своими когтями различные фигуры, наслаждаясь каждой каплей крови на её теле, пытался сделать шрамы максимально глубокими, чтобы она не могла от них избавиться никогда. Чтобы она всегда знала, кому принадлежит, чья она вещь. Именно вещь. Больше она не имела над ним власти. Да, не имела! Мужчина слегка покачал головой, признавая всю фальшь своих слов. Она имела власть, неуловимую, непонятно откуда взявшуюся, власть над ним. Но он не позволит себе слабость во второй раз. Нет. Он замучает сотни тысяч грешниц и демониц, заполнит ад их оглушительными криками и завалит свою спальню трупами, но больше он не пойдёт к ней, не будет ничего предлагать и слышать в ответ "нет". Он заставит её валяться у него в ногах и молить о пощаде. Она будет умываться слезами и кровью, прося его прикоснуться к ней и позволить быть его игрушкой.

Записка № 6.

Роковой для него день. Эта ведьма обладает острым умом и феноменальной проницательностью. Она выживет в любых условиях. Она сломала себя тогда, чтобы потом сломать его самого. Сделала всё, что он приказал сделать: слизывала с него кровь, покорялась ему. Он, конечно, заподозрил подвох, но повиновение, отражавшееся в её глазах, обмануло его, отдав власть в руки этой дряни. Как посмела она его касаться? Ни одна рабыня не позволяла себе такого! Они всегда дрожали от страха в его присутствии, при одном только упоминании его имени, они были готовы убить себя, лишь бы не идти к нему снова. А она позволила себе прикоснуться к его лицу, а потом схватить за волосы. Она получала удовольствие от их секса. Ему это не нравилось. Рабыни должны кричать от боли, орошать слезами его тело, в жалких попытках доставить ему удовольствие, но никак не стонать от удовольствия и двигаться с ним в такт. Теперь он знал, что вся эта нежность была показной, наигранной, лживой. Тогда он думал, что эти прикосновения были так интимны, так сокровенны. Это толкнуло его в пропасть. Жители ада, в принципе, не знали, что такое нежность. Никто никогда так нежно не проводил пальцами по его щеке, никто никогда не занимался с ним сексом. Он всегда брал демониц и рабынь, это был односторонний секс. Они знали, что вряд ли выживут, и принимали секс как должное, как предсмертную агонию. Она же вела себя с ним, как человек, подчиняясь ещё не забытым до конца людским инстинктам и рефлексам. И ему понравилось получать ответ на свои действия, видеть отдачу. Ему понравилось не насиловать, а именно заниматься любовью. Любовью... Что за глупое слово! Она просила его любви. Она получила ее сполна. Он влил в неё достаточно боли, чтобы навсегда отбить охоту любить. Но теперь был готов сам просить её любви. Мужчина зашипел, выпуская столб пара изо рта. Никогда он не будет просить ни о чем, а о любви — тем более. Пусть сгниёт в том подвале. Он сдержит себя, не даст ей проникнуть ещё больше в его душу, в его мысли.

Женщины. Зачистка. Опять этот придурок Вил всё ей растрепал. И как в аду могли быть такие болтливые, ни на что не годные демоны? Как эта ведьма смогла окрутить его? Использовала ли она свою магию или ей просто повезло, что Вил оказался слабым жалким идиотом? Почему он так поздно понял, что она продолжала увеличивать силу? Почему упустил это из виду, позволив ей и дальше беспрепятственно колдовать? Она вылечила двух женщин. Зря! С чего это вдруг она решила проявить к ним доброту? Не делай добра — не получишь зла. Эта высказывание оказалось, как нельзя кстати. Она поплатилась за свою доброту, но и в этом были свои плюсы. Это позволило ей выйти на новый уровень в её игре против него. Невероятно! Казалось, будто события специально складывались так, чтобы помочь ей, всё играло ей на руку. Расчётливая сука! Такая же, как и Судьба. Все они суки. Какого черта эта девка оказалось у него, здесь в аду? Он был уверен, что без вмешательства Судьбы не обошлось. Она была искусным кукловодом и манипулятором. Как он их обеих ненавидел! Но сделать ничего не мог.

Мужчина открыл портал, вглядываясь в лицо женщины, которая опять глядела в пустоту, иногда проводя по правой руке пальцами, как будто ища в ней поддержку. Это был, скорее, неосознанный жест, уводящий её ещё дальше в недра прошлого, заставляющий вспоминать прошлую жизнь и, возможно, о многом жалеть.

— Что же мне с тобой делать, милая? — спросил Люцифер сам себя, дотрагиваясь рукой по вибрирующей поверхности зеркала, вызывая энергетические волны на его поверхности.

Может, уже пора было вытащить её оттуда? И что делать с ней? Он убьёт её точно, если она ещё хоть раз выкинет какой-нибудь фокус. Она не понимала, что ходила по краю, что в любой момент могла сорваться в пропасть. Или убить уже её, и дело с концом? Он найдёт себе новую игрушку, новую шлюху для утех. Но она не была шлюхой, пусть он и называл её так часто. К шлюхам он не чувствовал ничего, кроме голой похоти. От них нужен был лишь разовый доступ к телу, а к ней он хотел забраться в душу и поселиться там навсегда. Что за чертовщина происходила? Почему его так тянуло к этой ведьме?! Будь проклят ад, но он узнает причину! Или просто убьёт её, не в силах мучить себя и дальше. А пока пусть сидит там, в этой сырости и плесени, темноте, одинокая и никому не нужная. Он даже Адама к ней больше не пустит, только разве что для того, чтобы передать листы и ручку. Уж очень ему было интересно узнать её мысли, самые сокровенные тайны, и, наконец-то, раскрыть мотивы её поступков, понять, что ею двигало в тот или иной момент.А потом решит, что с ней делать. Сейчас ещё слишком свежа была обида, что просто душила его. А он не хотел принимать скоропостижных решений, поддавшись эмоциям. Больше эмоции не будут ему диктовать, как поступать. Он подчинит себе и их тоже потому, что он Повелитель Ада!

* * *

— Вот как ты заговорил, мой дорогой, — сказала женщина, сверля глазами мужчину в отражении. — Сука... а ведь ты прав! — рассмеялась она. — Я, правда, сука, самая настоящая сука! А ты — влюблённый идиот, сам того не понявший, но уже давно сдавшийся на милость победителя — Ольги. Мы, женщины, имеем над вами, мужчинами, безграничную власть. Надо только уметь ею воспользоваться правильно. И почему же ты, о великий Повелитель Ада, лукавишь, а точнее, нагло врёшь? — укоризненно сказала Судьба и погрозила пальцем отражению. — Не хорошо врать самому себе. Ты любил, мой дорогой, ещё как любил! Проще не вспоминать, правда? Но придётся, — наигранно грустно произнесла она, выключая изображение.

Мужчины и женщины. Идеально подходят друг другу. Первые слишком глупы и принимают всё на веру, а вторые очень коварны. Да это же идеальная схема! Все довольны, все счастливы. И никакой любви никому не надо. Женщины ездят мужчинам по ушам, а они и рады расстилаться перед ними ковриком. Женщина рассмеялась, вновь поражаясь тому, как устроены люди, и пошла дальше, наводить порядок в людских судьбах.