Дана Хейли

– Советник, хватит дрыхнуть, подъем! «Зодиак» нанес новый удар, – услышала Дана Хейли голос спецагента Кронина, когда схватила надрывающуюся звонком трубку мобильного телефона.

Электронные часы показывали 5:12 утра. Заместитель окружного прокурора была уверена, что звонит отчим, чтобы сообщить о состоянии здоровья мамы, но человеком, потревожившим ее за полтора часа до того, как сработал бы будильник, оказался Стивен. Он не поздоровался и не принес извинений за столь ранний звонок, а выдал сакраментальную фразу с прозвищем преступника‑маньяка..

– Ошибки нет? – спросила Дана хриплым голосом.

Стивен хмыкнул.

– Был бы очень рад, если бы произошла ошибка, советник, но труп без головы и квартира, залитая кровью, не фата‑моргана. Запишите адрес. Думаю, вам тоже следует приехать.

Она прибыла по указанному адресу к шести. Дана успела только выпить натощак чашку черного кофе и очень быстро принять душ. Она даже не высушила волосы и толком не вытерлась, и блузка противно приклеилась к влажной спине. Взглянув на себя в большое зеркало замысловатой формы, висевшее в крошечной прихожей, она поняла, что выглядит далеко не лучшим образом.

А вот Айрин Мориарти, встретившая ее вместе со Стивеном, выглядела, как всегда, безупречно. И когда она только успевает привести себя в порядок? Или она не человек, а киборг и не спит по ночам?

Ареной преступления стал один из неблагополучных кварталов Лос‑Анджелеса, где обитали эмигранты и бедные американцы. Дана зашла в подъезд высоченного дома, выстроенного, наверное, еще в конце семидесятых – унылая бетонная башня, ставшая прибежищем тех, кто не смог преуспеть в жизни и довольствовался небольшой съемной квартиркой, а не собственной виллой с бассейном в Беверли‑Хиллз.

На скрипящем лифте Дана Хейли поднялась на тринадцатый таж (надо же, и здесь не обошлось без мистики!). Когда двери раскрылись, она столкнулась с несколькими полицейскими. Заместитель прокурора увидела, как они обменялись многозначительными взглядами – еще бы, не так часто представители прокуратуры посещают место преступления.

– Доброе утро, советник, – нарочито громко произнес один из детективов. – Я как раз отправляюсь за кофе. Вам захватить?

Дана отказалась и пролезла под желтыми лентами, ограждавшими вход в квартиру, на которых было написано «Crime scene. Do not cross». В прихожей она и столкнулась со Стивеном и Айрин.

– Рада, что вы смогли приехать, советник, – холодно произнесла внучка писателя, и по ее тону Дана поняла, что та не была бы опечалена, если бы заместитель окружного прокурора продолжила смотреть свои сны.

– Стивен… Я хотела сказать, агент Кронин сообщил мне, что «Зодиак» снова кого‑то убил, – ответила Дана.

Айрин указала рукой в резиновой перчатке в сторону комнаты.

– Да, именно так. Если желаете, можете осмотреть место преступления.

Дана прошла в крошечный зал – и тотчас вылетела оттуда. Наверняка Айрин специально предложила ей осмотреть место преступления, понимая, что у человека неподготовленного вид его вызовет ужасную реакцию.

– Зрелище не для слабонервных, – усмехнулась Айрин.

Она явно давала ей понять, что присутствие заместителя окружного прокурора излишне. Но Дана не собиралась так легко сдаваться. Поэтому, набрав в легкие воздуха, снова шагнула в комнату.

– Браво, советник, – раздался за ее спиной насмешливый голос Айрин Мориарти.

Сделав вид, что не расслышала обидное замечание, Дана осмотрелась, стараясь не бросать взгляд на кровать, застеленную пурпурным бельем.

– Имя убитой – Кристина Монг, – сообщил Стивен.

Дане казалось, что ее уши забиты ватой. Нет, она не продемонстрирует свою слабость еще раз и не даст повода открыто насмехаться над собой!

– Ее личные вещи, в том числе водительское удостоверение, остались нетронутыми, что изначально позволяет исключить версию о разбойном нападении.

– Еще бы, ведь единственным, что он унес с собой, была ее голова! – сказал кто‑то из полицейских, и присутствующие мужчины рассмеялись.

Дана посмотрела на фотографию улыбающейся темноволосой девушки с высокими скулами и раскосыми глазами – становилось ясно, что по крайней мере один из ее родителей был азиатского происхождения.

– Двадцать четыре года, работает… вернее, работала стриптизершей, – пояснил Стивен. – Приехала в Лос‑Анджелес несколько лет назад из Канзас‑Сити, там живут ее мать и отчим. Их уже известили, и они на пути в Лос‑Анджелес.

– Вы только посмотрите! – раздался удивленный голос.

Кто‑то из полицейских присвистнул, когда увидел коллегу, державшего в руке бордовый сетчатый лифчик, выуженный из шкафа.

– А она была горячей девкой!

Дане вдруг сделалось не по себе – наверняка Кристина Монг не могла себе представить, что в ее вещах будут копаться незнакомые люди, которым безразлична и она сама, и ее страшная смерть от руки неизвестного убийцы.

– Прекратить! – прикрикнула Айрин Мориарти, и полицейский, смутившись, запихнул деталь интимного туалета обратно в шкаф. – Офицер, мне очень жаль, что приходится вам напоминать: мы находимся на месте преступления, а не в цирке. Вы обязаны с должным почтением относиться к жертве. Если вы не в состоянии сделать это, то прошу покинуть помещение!

Полицейский пробормотал извинения. Айрин Мориарти была известна своим неуживчивым характером и резкими суждениями. Ей никто и никогда открыто не противоречил.

Дана прошла на крохотную кухоньку, в которой едва уместились электрическая плита, стол с двумя стульями, холодильник и раковина с нависшим над ней шкафчиком для посуды. Покойная стриптизерша не отличалась чистоплотностью – грязные тарелки с налипшими остатками пищи были небрежно свалены в мойку, на столе валялись пустые коробки из‑под пиццы.

Появившийся на кухне спецагент Кронин приподнял крышку одной из коробок, и Дана увидела нетронутую пиццу.

– Салями, – констатировал он.

Айрин Мориарти возникла тут же, как чертик из табакерки.

– Более чем странно: жертва была вегетарианкой. Я говорила по телефону с ее родителями, и они подтвердили мое предположение – Кристина в течение семи лет не потребляла мяса. О том же свидетельствуют несколько книг с вегетарианскими рецептами в зале и продукты растительного или молочного, но никак не мясного происхождения в холодильнике.

Айрин распахнула холодильник и бегло осмотрела его содержимое.

– Да, ни мяса, ни яиц. Следовательно, Кристина никак не могла заказать себе пиццу с салями.

– Но как тогда она оказалась здесь? – задала вопрос Дана.

Айрин указала на коробки:

– Она заказывала пиццу в одной и той же пиццерии. Видите, коробки одинаковые и эмблемы совпадают. А та коробка, в которой находится пицца с салями, совершенно иная.

– Айрин, ты гений! – воскликнул Стивен.

Дана отметила, что он назвал внучку писателя по имени. И подумала: они точно спят друг с другом.

– И о чем это свидетельствует? – раздраженно спросила Дана. – Возможно, в последний раз Кристина обнаружила в пицце волос и решила прибегнуть к услугам другого продавца, благо, что здесь их навалом.

– Я не обнаружила в квартире телефонов иной пиццерии, кроме той, чьи коробки лежат на кухонном столе, – парировала Айрин и указала на потрепанный рекламный проспект, приколотый к стене. – Они подтвердили, что сегодня, около двух часов ночи, Кристина Монг позвонила им и заказала, как всегда, вегетарианскую пиццу с шампиньонами и брокколи – судя по всему, она ее любила. Однако приехавший разносчик пиццы долго звонил в дверь – ему никто не открывал. Не отвечала Кристина и на телефонные звонки.

– Сколько времени прошло между ее звонком и его появлением? – спросила, начиная прозревать, Дана. Похоже, Айрин Мориарти в самом деле обладала цепким умом, однако это не делало ее привлекательной личностью.

– Так как ночью у пиццерии было много заказов, то он появился примерно через полчаса, – ответила Айрин. – Я уже говорила с хозяином пиццерии и тем молодым человеком, который был здесь.

«Когда она успевает все сделать? – подумала с унынием Дана. – Неудивительно, что в свои тридцать с небольшим Айрин считается ведущим специалистом ФБР по поимке серийных убийц».

– Но откуда же взялась здесь пицца с салями? – спросил Стивен.

Айрин усмехнулась.

– Пока я могу только выдвинуть предположение, которое, однако, как мне кажется, является единственно верным. Убийца навестил Кристину в промежутке между тем, как она заказала пиццу, и появлением разносчика. Не исключаю, что в тот момент, когда молодой человек звонил в дверь, убийца находился в квартире и как раз отрезал жертве голову.

– Но как он узнал, что она заказала пиццу? – спросила Дана. – Ведь никакого другого, кроме работника пиццерии, Кристина не впустила бы к себе ночью.

– Серийные убийцы часто ведут наблюдение за своими жертвами, – ответила Айрин с той же холодной усмешкой. – Перед тем как напасть, они узнают их распорядок дня, выведывают привычки, знакомятся с пристрастиями. Кристина работала шесть дней в неделю, и каждый раз, когда приходила ночью домой, заказывала пиццу. Человеку, наметившему ее в жертвы, не составляло труда установить, когда следует заявиться к ней в квартиру под видом разносчика пиццы. Девушка, ничего не подозревая, открыла ему дверь, впустила в квартиру…

Айрин замолчала, и Дана была вынуждена согласиться с тем, что выдвинутое внучкой писателя предположение очень похоже на правду. Собравшись с духом, заместтель окружного прокурора вернулась в комнату и приблизилась к двуспальной кровати, стоявшей в нише, по обе стороны которой свисали занавеси изумрудного цвета. На кровати, среди подушек пурпурного сейчас цвета, лежало человеческое тело – труп Кристины Монг. Затаив дыхание, Дана внимательно рассмотрела жертву.

Хорошо сложена, заметно, что занимается спортом и следит за собой. Вернее, занималась и следила… Девушка была облачена в трусики и бюстгальтер. Легкий халат в цветочек валялся около кровати.

– Убийца снял с нее халат и протащил жертву к кровати, – сказала Айрин. – Скорее всего, «Зодиак» напал на нее в коридоре, и она не смогла оказать серьезное сопротивление. Однако она все же пыталась освободиться. Взгляните на ее пальцы…

Спецагент Мориарти подняла безжизненную правую руку стриптизерши, и Дана увидела изумрудно‑зеленые накладные ногти с серебряными звездочками. Три ногтя были сломаны, на указательном пальце под ногтем застряла крошечная черная нитка.

– Наверняка от шарфа, которым было прикрыто лицо убийцы, – прокомментировал Стивен.

Дана опустила глаза на ноги жертвы, не решаясь смотреть выше. Ибо фигуре Кристины Монг недоставало головы – она была отделена от туловища.

– Голова была отрезана очень острым ножом, скорее всего, не скальпелем, а охотничьим, с широким лезвием, – промолвила Айрин, склонившись над телом. Она бесстрашно изучала безголовое тело. – Но подробности сообщат медики.

Кровью были залиты и кровать, и пол. Айрин Мориарти заметила, кивнув на стену:

– Убийца напал на нее со спины, на что указывают брызги крови. Некоторые из них попали даже на потолок, что значит: голова жертвы была запрокинута в тот момент, когда нож перерезал артерию. Затем, судя по всему, убийца бросил ее на кровать, где девушка в течение очень короткого времени скончалась от огромной кровопотери. Не исключаю, что именно тогда пришел подлинный доставщик пиццы, и убийце пришлось на несколько минут затаиться. Однако у него недюжинное самообладание! А затем он принялся за отделение головы от туловища – Кристина была мертва и лежала на кровати.

Дане сделалось дурно – Айрин говорила о столь страшных вещах таким будничным тоном…

– Итак, мы уже сейчас можем сделать кое‑какие выводы об убийце: он изобретателен, нагл, обладает повышенной самооценкой. Касательно его внешности – он был выше Кристины, а ее рост… Гм, без головы определить точно затруднительно, однако я уже говорила с ее шефом в стриптиз‑баре и с двумя ее коллегами по цеху. Рост Кристины был метр семьдесят два, однако на работе она носила туфли на большом каблуке, чтобы казаться выше – это заводило мужчин.

Последние слова Айрин произнесла с нескрываемым презрением. Дана подумала о том, что, возможно, ошибалась, и спецагент Мориарти вовсе не спит со Стивеном, а увлекается женщинами (что однажды ей приходило в голову).

– В момент нападения Кристина была босиком. Рост ее убийцы, как мне кажется, должен быть в пределах метра семидесяти пяти – метра восьмидесяти двух, точнее скажут эксперты. Итак, нам следует искать мужчину выше среднего роста, что явно не облегчает задачу.

Дана прервала Айрин, задав вопрос:

– Так почему вы решили, что убийца – «Зодиак»? Только на основании того, что у жертвы отрезана голова?

Стивен показал Дане прозрачный пластиковый пакет, в котором покоился серебряный диск. Заместитель окружного прокурора рассмотрела подвеску, на которой имелся знак:

– Символическое изображение Рака, – произнесла задумчиво Айрин. – Кулон находился на спине жертвы, и оставить его мог только убийца. Точно такое изображение находится в ванной комнате – убийца нарисовал знак на зеркале при помощи губной помады Кристины Монг.

Дана побывала в ванной, где увидела кроваво‑красный иероглиф, выведенный рукой «Зодиака» на замызганном зеркале. Затем прошла в маленькую смежную комнатку, которая служила гардеробной. Там, около окна, она обнаружила клетку, покрытую черным платком. Сняв его, заместитель окружного прокурора увидела синего волнистого попугайчика.

– Похоже, он был единственным свидетелем произошедшего, – будто про себя заговорил, войдя вслед за ней, Стивен Кронин. – Жаль, однако, что птичка не сможет нам помочь.

– Стивен, – Дана, пользуясь тем, что они одни в комнате, снова захотела продолжить начатую тему, – ты должен знать, что мне очень жаль…

В зале послышались голоса, спецагент Кронин, ничего не сказав (только его лицо потемнело), вышел прочь. Сквозь открытую дверь Дана разглядела невысокого смешного мужчину лет пятидесяти – седые волосы, безволосое бледное женоподобное лицо, вязаная безрукавка, клетчатые штаны.

– Я – очень важный свидетель! – воскликнул он, вздевая к потолку худые руки. – Вы должны как можно быстрее допросить меня! Я его видел!

– Кого? – спросил, надвигаясь на мужчину, Стивен.

– Убийцу! «Зодиака»! Уже весь дом знает, что нашу соседку убил этот нелюдь!

– И вы, конечно же, сыграли главную роль в столь быстром распространении информации, – вновь усмехнулась Айрин Мориарти.

Мужчина, приоткрыв рот, уставился на нее, в его глазах вспыхнули огоньки любопытства, и он, прижав к груди руки, разразился криками восторга:

– О, не может быть! Вы и есть Айрин Мориарти! Я видел программу, в которой вы выступали! И читал вашу книгу о серийных убийцах! Боже, а вы мне ее подпишете? Я сейчас вернусь!

Айрин удержала его за локоток.

– Я обязательно подпишу вам книгу, однако сначала вы должны поведать нам все, что знаете, мистер…

– Соломон Бальтазаро, к вашим услугам, – представился коротышка и тотчас вцепился в руку Айрин. Затем повернулся к Дане: – Ваше лицо мне тоже знакомо! Еще бы, как можно забыть процесс над мафиозо по прозвищу Китаец! Вы – заместитель окружного прокурора Дана Хейли! Боже, я читал о вас в газетах!

Дана была крайне рада тому, что не написала никакой книги и назойливый субъект по имени Соломон Бальтазаро не собирается брать у нее автограф. Похоже, он принадлежал к наихудшему типу свидетелей – тех, что ничего не знают, но делают вид, будто им известно все, вплоть до группы крови убийцы и размера его обуви. Таких личностей Дана никогда не вызывала в качестве свидетелей, потому что адвокатам подозреваемых ничего не стоило разбить в пух и прах заявления людей, которые стремились к одному – оказаться в центре всеобщего внимания.

– Мистер Бальтазаро, вы сказали, что видели убийцу, – прервал излияния коротышки Стивен Кронин.

– По большей части я его слышал, – ответил тот с гордостью. – Хотя и видел тоже. Я живу на последнем этаже. Знаете, я работаю библиотекарем, поэтому веду в основном сидячий образ жизни, что плохо сказывается на моем здоровье, ведь мне пятьдесят два, для мужчин – критический возраст. Застой жидкости, запоры, простатит – и все из‑за того, что я мало двигаюсь! Многие вообще зарабатывают инсульт или инфаркт, но мне, конечно же, не хочется ни того ни другого, ибо, как говорит моя незабвенная мамочка, женщины в нашем роду живут очень долго, а вот мужчинам не везет. Так, моя прабабка умерла в возрасте девяноста четырех лет, а вот ее сын, мой дед, скончался в сорок шесть. Однако…

– Мистер Бальтазаро, ближе к делу! – рявкнул Стивен, и Дана была ему благодарна.

Так и есть, коротышка готов вещать о чем угодно, в основном, что занимает его самого, только не о том, что интересует их. Дане как‑то пришлось иметь дело с пожилой леди, которая уверяла, будто стала свидетелем самых нашумевших убийств. Затем вскрылось, что чрезвычайно одинокая женщина выискивала в газетах сообщения об убийствах и заявляла в полиции, что «все видела». Так она пыталась развеять свое одиночество.

– Ах, простите… – обезоруживающе улыбнулся коротышка‑библиотекарь. – Я знаю, что болтливость – мой страшный грех, но ничего не могу с собой поделать! Моя мамочка постоянно укоряет меня и говорит, что таким манером я никогда не найду себе невесту. У меня было две, но мы не сошлись в вопросах политики. Я голосую за республиканцев, потому что нашей стране нужны настоящие патриоты. А демократы отпугивают меня своей бесхребетностью, но Хилари Клинтон и ее коллега по партии сенатор Кэтрин Маккормик мне нравятся, и если одна из них решит выставить свою кандидатуру на президентских выборах, то я, так и быть, сделаю исключение и проголосую за «ослов»…[4]

Дана в ужасе уставилась на Соломона Бальтазаро. Похоже, его нельзя остановить и выстрелом из базуки.

– Но как я могу расстроить мою мамочку? Ведь всем хорошим в жизни я обязан именно ей! Она положила свою жизнь на алтарь моего воспитания. У нее было такое трудное детство – еще бы, лишилась отца, затем и матери, воспитывалась бабкой… О, если бы вы знали мою мамочку! Хотя мы часто с ней ссоримся, что лишний раз доказывает: мы – единое целое. Еще бы, она обожает котов, которые, правда, метят все углы в квартире, а я люблю собачек, они – истинные друзья рода человеческого, совершенно бескорыстные и…

– Мы хотим знать, чему вы стали свидетелем, мистер Бальтазаро! – оборвала его Айрин Мориарти. – Если вы сейчас же не сообщите это, нам придется взять вас под стражу. И, конечно же, в таком случае вы не получите от меня автографа.

Угроза возымела действие, и библиотекарь на время забыл о своей мамочке, принявшись более или менее связно рассказывать:

– Я живу один, совершенно один. Такова судьба многих обитателей больших городов. Мне пятьдесят два, я небогат и, увы, не обладаю привлекательной внешностью. Ах, простите! Так вот, чтобы как‑то скрасить одиночество, я завел себе собачку, таксу, и назвал ее Марлена. В честь Марлен Дитрих, разумеется. Сначала я колебался между именами Грета – в честь Греты Гарбо, и Элизабет, в честь Элизабет Тейлор и английской королевы, но потом решил…

Под грозным взглядом Айрин свидетель свернул ближе к нужной теме:

– Бедняжка Марлена большую часть времени дома одна, мамочка живет отдельно, да она и терпеть не может собачек, отдавая предпочтение шипящим хвостатым тварям – кошкам. Нет, кошки не идут ни в какое сравнение с собачками! Гм, так о чем это я? Марленочка так радуется, когда я прихожу с работы, и мы сразу же идем с ней гулять. Но и почти каждую ночь мне приходится снова выводить ее. А прошлой ночью у нее приключилась диарея – думаю, от подозрительных новых консервов для собак, которые постоянно рекламируют по телевизору. Я их купил, польстился на посулы, и оказалось… Ах, ну да, вас интересует иное. В общем, я всю прошедшую ночь бегал с бедняжкой Марленочкой на улицу, хотя она могла бы спокойно сделать свои делишки в квартире, я бы потом все тщательно убрал. Однако она так приучена, моя хорошая девочка, и терпеливо ждет, когда же мы окажемся на улице, где я, разумеется, тоже все убираю, потому что, засоряя город фекалиями животных…

Наконец библиотекарь сообщил, что около двух часов ночи (он не мог поручиться за большую точность) он столкнулся, выходя из подъезда, со странным типом – тот держал в руке коробку с пиццей. Тип осведомился у мистера Бальтазаро, на каком этаже обитает Кристина Монг, но библиотекарь не мог сказать ему ничего конкретного.

– Да, я сталкивался с этой молодой девушкой. Однако знаете, сколько в доме жильцов? Одни съезжают, другие вселяются, я же здесь уже двадцать восемь лет, с тех пор, как перебрался от мамочки. Откуда я мог знать, что ее зовут Кристина Монг? Мне о ней не было ничего – ну ровным счетом ничего! – известно. Каждый живет сам по себе, обособленно, замкнуто, квартиры более похожи на тюремные камеры, никто ни к кому не ходит в гости, социальный контакт на нуле, все друг друга сторонятся. Но у нас и район такой, с большим уровнем преступности… – тараторил коротышка‑библиотекарь.

Дана ощутила, что у нее кружится голова – то ли от его переливистого стаккато, то ли от голода.

Наконец Соломон Бальтазаро поведал, что странный тип направился к лифту, в то время как сам библиотекарь вышел вместе с Марленочкой на свежий воздух.

– Как он выглядел? – живо спросила Айрин, на что свидетель выдал сначала очередную нудную тираду о внешности и привычках современной молодежи, которые он не одобряет.

– Я не видел его лица. Субъект был в длинном сером плаще, на голове – бейсболка, кажется, синяя, впрочем, может, зеленая или даже красная, в темноте разве разглядишь… А горло и лицо обмотано шарфом. Черным. Да, да, я уверен, что именно черным.

Айрин и Стивен переглянулись, и Дана поняла, что они не собираются посвящать ее во все тонкости расследования. Спецагенты хотят одного: поймать «Зодиака», причем самолично, и никакая заместитель окружного прокурора им не требуется. Зачем делить с кем‑то славу, если так хочется стать единственным героем или героиней?

Когда Дана вышла из подъезда, она заметила множество репортеров, толпившихся около дома и опрашивавших жильцов, и несколько автомобилей с лейблами телевизионных каналов. Заместитель окружного прокурора постаралась как можно быстрее проскользнуть к своей машине, однако ее лицо было слишком хорошо известно представителям «пятой власти». К ней метнулись с десяток мужчин и женщин с микрофонами, сопровождаемые операторами. Протягивая поближе к Дане микрофоны, они желали знать одно – правда ли, что «Зодиак» совершил новое убийство?

Стиснув зубы и не удостаивая журналистов взгляда, Дана села в автомобиль, не ответив ни на один вопрос, и медленно поехала прочь, ослепляемая вспышками фотоаппаратов и сопровождаемая свитой из журналистской братии. До нее доносились голоса, сообщавшие: «Как вы только что видели, дамы и господа, заместитель окружного прокурора Дана Хейли, которая вела дело известного мафиозо Китайца и триумфально выиграла его, отказалась сделать какое‑либо заявление и прокомментировать сложившуюся ситуацию…»

На счастье Даны, из подъезда показались медики, выносившие жертву, упакованную в серый пластиковый мешок и пристегнутую ремнями к носилкам. Все журналисты без исключения оставили Дану и устремились к дому. Заместитель окружного прокурора выехала со стоянки и, влившись в утренний автомобильный поток, отправилась к себе в офис.

Едва она оказалась в кабинете, как зазвонил телефон – один из представителей прессы желал получить от нее эксклюзивные подробности. Дана сухо ответила, что ничем не может помочь, и проигнорировала намек на то, что если она проявит кооперативность, то в репортаже несколько раз упомянут ее имя, причем исключительно в лестных тонах. Наскоро перекусив, Дана принялась за просмотр бумаг по одному из процессов, который открывался на днях и на котором она должна будет выступить в качестве обвинителя.

Телефон звонил каждые три или четыре минуты – то были журналисты, репортеры и комментаторы. Дана перестала прислушиваться к их объяснениям и вешала трубку сразу после того, как очередной тип, представившись и назвав газету или канал, на котором работает, приступал к форменному допросу.

– Мисс Хейли, вас беспокоит Эдвард Холстон, журналист газеты «Лос‑Анджелес Пресс», – услышала она, взяв трубку после очередного звонка, приятный мужской голос. – Мы хотели бы поделиться с вами важной информацией касательно убийства, совершенного «Зодиаком»…

Дана автоматически повесила трубку и только потом сообразила, что журналист хотел не получить у нее интервью, а сам что‑то сообщить. Да ладно, что он может знать? Типичная уловка матерого журналюги – хочет привлечь ее интерес любопытным заявлением, а потом заявиться к ней на прием и завалить десятками вопросов об убийстве Кристины Монг.

Перестав реагировать на звонки, Дана отложила в сторону папку и задумалась. Похоже, «Зодиак» не так уж и умен. Он, как и все серийные убийцы, допускает ошибки.

Очередной телефонный звонок вывел ее из размышлений. Дана схватила трубку и снова услышала тот приятный мужской голос:

– Мисс Хейли, не бросайте трубку, прошу вас! Это Эдвард Холстон. Вы помните мисс Подгорную, секретаршу первой жертвы «Зодиака», русской писательницы Свентицкой? У нас имеется чрезвычайно важная информация. Не могли бы вы уделить нам четверть часа? Причем чем быстрее, тем лучше.

Дана, взглянув на часы, ответила:

– Через час в моем бюро. И попрошу без опозданий.

Что именно хотят ей сообщить журналист Холстон и русская секретарша? Может, девица вспомнила что‑либо важное и желает пролить свет на смерть своей хозяйки? Дана задумалась. Какая‑то назойливая мысль не давала ей покоя. Итак, новыми жертвами «Зодиака» стали две женщины. Одна – русская детективщица, другая – американская стриптизерша китайского происхождения. Лев и Рак. Похоже, тот, кто возомнил себя «Зодиаком», в самом деле решил довершить работу своего предшественника и замкнуть круг созвездий.

Заместитель окружного прокурора достала из ящика стола папку с документами, которую ей оставила Айрин Мориарти. Хм, эта особа уверена, что она – самая умная и сообразительная. И Стивен слушается ее, как собачка… Дана поймала себя на мысли, что как будто ревнует спецагента Кронина к внучке писателя. Что за чушь!

Забавно, подумалось ей, но и дед Айрин, и дед Стивена занимались делом «Зодиака». Правда, было это в конце тридцатых. А теперь их отпрыски ловят таинственного маньяка…

Дана накануне внимательно изучила документы, имевшие отношение к делу Джека Тейлора. Несмотря на большое количество улик, имелось и несколько противоречий и несоответствий, на которые хороший адвокат непременно обратил бы внимание, использовав их для доказательства невиновности своего клиента. Но общественное мнение изначально было настроено против Тейлора, и у него не оставалось ни малейшего шанса избежать электрического стула.

И самое важное: если даже поверить в то, что Тейлор был невиновен, то отчего «Зодиак» так беспричинно прекратил совершать убийства? Он же устранил только шесть жертв и вполне мог действовать дальше. Конечно, на время суда над Тейлором истинный убийца затаился – ведь новые жертвы доказали бы невиновность подсудимого. Но почему «Зодиак» не принялся за прежнее потом, после казни Тейлора? Серийные убийцы, как знала Дана, обладают раздутым самомнением и, несмотря на массу комплексов, уверены в своем превосходстве над полицией. Какой убийца удержался бы от того, чтобы после казни за его собственные грехи невиновного совершить новое убийство и тем самым заявить на всю страну: «Эй, придурки, вы ошиблись, поджарили на электрическом стуле не меня, а еще одну жертву»?

Конечно, Дана не была специалистом по маньякам (хотя ей и приходилось выступать в нескольких процессах по делу серийных убийц), но та же Айрин Мориарти наверняка бы подтвердила, что подобное поведение нетипично. «Зодиак» отчего‑то прекратил убивать – его последней жертвой стала восходящая звезда Аврора Демарко. Или, если принять за аксиому предположение о невиновности осужденного, казненный Джек Тейлор. И еще секретарша Квентина Мориарти Ирина Мельникофф, бесследно исчезнувшая в ночь казни Тейлора. Впрочем, что касается Ирины, тут не стоит спешить с выводами – ее исчезновение не обязательно указывает на то, что она стала жертвой убийства.

Дана никак не могла поймать какую‑то ускользавшую от нее мысль. Так почему же «Зодиак» перестал убивать? И что все‑таки произошло с Ириной Мельникофф?

Заместитель окружного прокурора пролистала фотокопии старых газет, в которых сообщалось о пропаже секретарши известного детективного писателя. Квентин Мориарти развил бешеную деятельность, назначил огромную награду – в сто пятьдесят тысяч долларов (по нынешнему курсу – миллион!) любому и каждому, кто поможет найти Ирину. Похоже, старик‑детективщик был в нее влюблен. Мориарти получил массу наводок, но ни одна не привела к обнаружению женщины – ни живой, ни мертвой.

С ней могло приключиться все, что угодно. Скажем, Ирина стала жертвой убийцы, но не «Зодиака». Подобные совпадения случаются. Или она могла пресытиться ролью секретарши писателя и сбежать от него, поскольку у нее появился возлюбленный или тайный муж. Но ни одно из этих предположений не объясняет, почему она исчезла бесследно. Стань она жертвой уличного грабителя или насильника, то ее тело непременно бы нашлось. Но этого не случилось. Тот, кто убил Ирину Мельникофф (если исходить из этого), позаботился о том, чтобы ее никто не обнаружил. Почему?

Да и косвенные улики указывали на то, что она именно стала жертвой преступления. Вот показания водителя такси, который отвез ее в район старых вилл в Голливуде. Около полуночи! Водителя хорошенько потрясли, подозревая, и вполне справедливо, в том, что он причастен к исчезновению Ирины, однако у него имелось алиби. Да и зачем ему убивать незнакомую женщину? Вряд ли тот шофер и был «Зодиаком».

Так, вот она, ускользнувшая мысль! Дана помассировала виски. «Зодиак» совершил тогда всего шесть убийств, потому… потому что ему и требовалось их совершить.

Что за прелестное объяснение! Но почему ему требовалось убить именно тех шестерых – четырех дам и двух джентльменов? Обычно убийцы‑мужчины предпочитают уничтожать жертв одного пола – или только мужчин, или только женщин. Правда, это справедливо в отношении преступлений с сексуальной подоплекой. «Зодиак» не насиловал жертвы, а всего лишь отрезал им головы и уносил их с собой. Голова Авроры Демарко всплыла спустя без малого семьдесят лет, причем эксперты не в состоянии сказать, где она находилась все данное время. И еще – зачем убийца отрезал головы и, судя по всему, опускал их в сосуды с формальдегидом?

Дана представила себе – мрачная комната (подвал или чердак), тусклый свет свечей, некое подобие алтаря, на котором стоят банки с законсервированными человеческими головами… И рядом таинственная тень – тень убийцы!

Пожалуй, ей нужно повнимательнее ознакомиться с делом первого «Зодиака». В тридцатые годы у полиции не было тех возможностей, которые предлагает современная наука – ни анализа ДНК, открытой гораздо позже, ни умных приборов, ни тонких реактивов. Изобличали и осуждали, в основном, по показаниям свидетелей и отпечаткам пальцев. Официально дело «Зодиака» закрыто, и имя убийцы известно – Джек Тейлор. Но что, если негласно провести новое расследование? Изучить как следует историю каждого убийства, попытаться отыскать ошибки и новые следы… Жаль, что ни одного свидетеля в живых, скорее всего, не осталось. Но ведь имеются документы в архиве окружной прокуратуры!

У Даны оставалось еще сорок минут до визита Эдварда Холстона и русской девицы. Гм, отчего тут везде русские – та Ирина Мельникофф, исчезнувшая без следа, тоже была родом из этой дикой страны.

Архив располагался в подземных помещениях – там находились как раскрытые дела, так и нераскрытые. Охранник пропустил заместителя окружного прокурора в небольшой кабинет, где ее встретил любезный работник архива. Узнав, что ей требуется, он обещал тотчас же принести ей все имеющиеся материалы.

Дана, воспрянув духом, продолжала размышлять. А что, если Джек Тейлор и в самом деле невиновен? И «Зодиак» так и остался безнаказанным? Каким образом нынешний «Зодиак» связан со своим предшественником? Только ли тем, что уничтожает людей, родившихся под теми знаками Зодиака, что его легендарный тезка оставил по какой‑то причине без внимания? О, сколько вопросов! И ни на один нет пока ответа.

Вернулся работник архива и поставил перед Даной большой запыленный картонный ящик.

– Здесь находятся все документы, имеющие отношение к делу «Зодиака», – сообщил он и удалился.

Дана сняла крышку, вынула тетрадь в кожаном переплете. Раскрыла ее и обнаружила… чистые страницы. Затем взяла папку – тоже белые листы. Тогда заместитель окружного прокурора вытряхнула на стол все содержимое ящика и убедилась: в нем находились одни «пустышки». Все материалы по делу «Зодиака» исчезли!

Дана обратилась к работнику архива с претензией, и тот переполошился, убедившись в ее правоте. Он не мог сказать ничего путного – ни когда произошла подмена, ни, тем более, того, кто мог ее совершить. Правда, сама Дана Хейли обратила внимание на то, что листы, находившиеся в ящике, все – белые. А ведь если бы они лежали там давно, то пожелтели бы…

– Кто имеет доступ к архиву? – заинтересовалась она и узнала, что, помимо работников прокуратуры, полицейских, агентов ФБР и правительственных чиновников, любой смертный, получив на то соответствующее разрешение, может ознакомиться с делами. Во всяком случае, с теми, что официально закрыты. Список получался более чем внушительным, и, хотя имена всех, кто побывал в архиве (по крайней мере, за последние двадцать лет), имелись в электронной базе данных, изобличить преступника было невозможно.

Дана позвонила в криминалистическую лабораторию и договорилась о том, чтобы с ящика, а также со всех «пустышек» были сняты отпечатки пальцев. Однако она почти не сомневалась: тот, кто совершил подмену, позаботился об отсутствии улик.

Теперь поднимаясь к себе в кабинет, Дана подумала, что у нее умный и ловкий противник. Зачем кому‑то понадобилось похищать документы по делу семидесятилетней давности? Только с одной целью – чтобы предотвратить новое расследование и установление невиновности Джека Тейлора.

Подходя к кабинету, она сразу увидела ожидающих ее невысокую рыжеволосую особу с хитрым личиком и высокого красавца с белокурыми локонами. То были секретарша покойной русской писательницы и журналист Эдвард Холстон. Дана пригласила их в свой кабинет. А там обнаружила на столе большой конверт. Он был адресован именно ей – на наклейке значилось: «Заместителю окружного прокурора Дане Хейли». Отправитель на конверте указан не был, но на том месте стояла какая‑то закорючка, вроде бы изображавшая подпись. Дана вызвала секретаршу, и та сообщила, что конверт доставили, когда она была в архиве.

– Мисс Хейли, не извольте беспокоиться, его проверили. В нем нет ни металла, ни взрывчатки, ни биологической заразы, – успокоила секретарша (после террористических актов 11 сентября и рассылки какими‑то сумасшедшими конвертов со спорами сибирской язвы почти во всех крупных официальных учреждениях появились особые приборы, при помощи которых контролировалась вся почта на имя госслужащих).

Только Дана изготовилась приступить к беседе с журналистом и секретаршей русской детективщицы, как зазвенел мобильный.

– Дана, – зачастил в трубке голос начальника криминалистической лаборатории, – ты просила сообщить тебе первой, как только мы получим какие‑либо результаты относительно головы актрисы, пролежавшей в формальдегиде семьдесят лет.

– Да, я слушаю, – ответила Дана, зажав телефон между ухом и плечом и одновременно вскрывая конверт. Она решила, что ей прислали документы по одному из текущих процессов.

– Емкость с головой хранилась в сухом пыльном помещении, – продолжил ее собеседник, – больше пока сказать не могу. Голова была отделена от туловища весьма профессионально, скорее всего, охотничьим ножом. Отчего наступила смерть, сказать сложно. Во всяком случае, никаких повреждений головного мозга не обнаружено. Однако на дне банки найден частичный отпечаток…

– С этого и стоило начать! – заявила Дана, вынимая из конверта какое‑то фото, почему‑то завернутое в полупрозрачную бумагу.

– Он не принадлежит ни одному из гостей на той вечеринке, ни работникам службы доставки, ни вообще кому‑либо, зарегистрированному в нашей картотеке, – заявил начальник лаборатории. – Кто именно его оставил, мужчина или женщина, сказать нельзя – отпечаток большого пальца фрагментарный. Однако я сравнил его с отпечатками того самого Джека Тейлора, «Зодиака» тридцатых…

– И что получилось? – нетерпеливо перебила Дана, снимая с фотографии тонкую оберточную бумагу.

– Он не совпадает с отпечатками пальцев Тейлора! – провозгласил начальник лаборатории. – Это, конечно, еще ни о чем не говорит, но все равно занимательно, ты не находишь?

Он говорил что‑то еще, но заместитель окружного прокурора его уже не слышала. Потому что она в тот момент сняла бумагу, посмотрела на фотографию и… отшатнулась. Телефон упал на пол.

– С вами все в порядке, мисс Хейли? – спросил участливо, глядя на хозяйку кабинета с оживлением, журналист.

А его спутница на цыпочках обошла стол, приблизилась к окаменевшей Дане и тоже посмотрела на фото.

На цветном снимке со всеми кошмарными подробностями был запечатлена отрезанная женская голова. С полуоткрытыми глазами и искривленными губами. Голова молодой китаянки. И, как была уверена Дана Хейли, это была голова убитой прошлой ночью Кристины Монг.