Стихийная магия

И снова потянулись учебные будни. Надо отметить, сейчас они уже не казались мне такими однообразными, как раньше. Видимо, сказывалась меньшая скорость «проглатывания» новых знаний, поэтому у меня еще оставалась возможность подмечать разные интересные моменты в жизни Академии. А ведь их была масса. К примеру, как-то раз целители перемудрили с экспериментальным составом и устроили в лаборатории взрыв, выбросивший недоучек в окна и перепортивший половину травяных запасов Велиссы. А днем ранее ученики Массвиша упустили из-под контроля особо мерзкий экземпляр неживого помощника, который потом обнаружился в женской общаге. Намеренно это произошло или случайно, я не знаю, но возмущенных криков было много.

Или еще случай был — главный повар при приеме товара что-то недоглядел, и в одном мешочке вместо стандартных приправ оказалась совсем другая травка. В общем, после обеда те, кто попробовал наваристый суп, внезапно обнаружили, что туалеты в Академии рассчитаны на прием ограниченного количества посетителей, которое явно не соответствует числу обучающихся в ней адептов. А незадолго до этого комендант нашей общаги решил устроить генеральную уборку, но что-то напутал в стандартном плетении, и два дня адепты заходили к себе в комнаты исключительно через окна, пока вызванная из Кальсота бригада плотников в спешном порядке восстанавливала разрушенные лестницы. Отметился и Хор, умудрившись за одну ночь трижды попасться на глаза Марве и с позором быть выгнанным из женского дома. Причем каждый раз из разных комнат.

Случаев было много, какие-то откровенно меня забавляли, какие-то веселили, некоторые заставляли задуматься, но ни в одном из них я участия не принимал. Максимум — выступал в роли наблюдателя. И даже при коллективном отравлении я умудрился остаться в стороне, в тот день больше налегая на фруктовый десерт, поэтому только следил за тем, как Велисса разносит пострадавшим свежеприготовленный отвар, и в меру своих сил помогал ей. Керисан на это время то ли затаился, то ли ждал подсказок сверху, но пока меня серьезными заданиями не беспокоил, да и подлянок не устраивал. А обычные периодические просьбы выяснить какие-то мелкие детали из жизни Фалиано и его друзей трудностей не создавали, поэтому я всерьез сосредоточился на стихийной магии.

Занятия с мастером Ралином, начавшиеся несколько десятиц назад и протекающие весьма успешно, начали потихоньку приносить свои плоды. Я уже сносно овладел всеми основами его науки, выучил приемы концентрации силы, аккумулирования ее в пространстве, а также мог пользоваться прикладными структурами, позволявшими магу быстро собирать энергию из окружающего мира. И если раньше я считал, что подобные знания не принесут мне никакой пользы, то сейчас видел: стихийная магия весьма специфическая штука и может быть необходимой как в быту, так и в войне.

К примеру, если рядом протекает речка, то за сутки хорошо обученный маг может окружить немаленькую армию непроходимой трясиной, в которой та благополучно утонет. Или во время засухи квалифицированный стихийник может без затруднений организовать ливень. Да мало ли что! Управлять пожаром, менять русла рек, выводить на поверхность подземные воды, насылать на недругов град размером с куриное яйцо — это только то, что первым приходит на ум. А вообще возможности выпускников данного факультета не измеряются скудными резервами их ауры, поскольку такие маги в любой момент могут «подключиться» к стихиям и работать с энергией напрямую.

Короче, зря я так пренебрежительно относился к изложенной в имевшейся у меня эльфийской книге теории. Ралин быстро доказал мне, что и стихийная магия способна открыть одаренному большие перспективы. Недаром ведь бытовики являются наиболее востребованными в Империи. А после крепкого усвоения основ мы плавно перешли к практике, и я стал обучаться работе со стихиями. Вначале по старинке, используя вспомогательные плетения, но мастер требовал, чтобы я постепенно отходил от них и учился воздействовать на основные природные элементы только своим разумом. Разумеется, с первого раза, да и со второго, это у меня не получилось, поэтому Ралин терпеливо продолжал нагружать меня теорией.

Так пролетали дни, десятицы, но прорыва что-то не происходило. Я никак не мог двинуться дальше и продолжал воздействовать на стихии лишь с помощью плетений. Нет, я прекрасно усвоил методику, мог без запинки перечислить все необходимые действия, которые совершает маг при подобной работе, мог даже выполнить их, но все равно без четко сформированной структуры ни вода не желала литься туда, куда я хотел, ни огонь не хотел подчиняться и продолжал гореть согласно законам физики, а не велению моего разума.

Мастер видел, что я все делаю правильно, но никак не мог обнаружить причину неудачи. Раз за разом он заставлял меня выполнять простейшие упражнения, с которыми благополучно справлялись адепты второго курса, но прогресса все не было. И если в изучении остальных дисциплин я продолжал двигаться дальше, то в стихийной магии уткнулся в непреодолимый барьер. Однако я не собирался сдаваться и продолжал долбить эту преграду в одной точке, надеясь на успех. Ралин даже как-то завел разговор о том, что не все одаренные обладают способностями к стихийной магии, но мне удалось уговорить его продолжить занятия.

А хуже неудач на стихийном факультете было странное ощущение в моем сознании, сидевшее в голове словно заноза. Оно никак не хотело уходить, день ото дня становясь все заметнее. И если поначалу это ощущение вызывало лишь дискомфорт, то спустя несколько десятиц разрослось до такой степени, что трансформировалось в раздражение. Я начал злиться по любому поводу. Буквально все в окружающем мире меня нервировало, и даже безобидные шутки друзей вызывали желание брякнуть в ответ что-нибудь оскорбительное. Разговоры с родственниками ничего не дали, это оказались совсем не их эмоции, поэтому помочь они ничем не могли. Вскоре я начал смутно догадываться, что это чувство было вызвано моим провалом в изучении стихийной магии, но ничего со все больше усиливающейся ненавистью поделать не мог.

И вот однажды я настолько озверел, что утратил над собой контроль. Движимый одними эмоциями, я нагрубил Хору, сильно обидел Кису, а потом выпрыгнул в окно. Просто в тот момент мне подумалось, что эти нелюди, да и вообще все вокруг достали меня до невозможности! Именно поэтому я не пошел коротать ночь в библиотеке, не отправился бродить по территории Академии, а усилил плетение левитации и поднялся на крышу общаги. Там я разлегся на нагретой солнцем черепице и принялся бездумно смотреть на медленно темнеющее небо. И только тогда я почувствовал, что ярость постепенно оставляет меня, улетая в этот безбрежный океан над головой, а взамен приходят спокойствие и умиротворение.

В этот момент я и осознал, чего именно мне не так хватает в моей жизни. Неба, полета, крыльев. Ведь я уже забыл, когда летал в последний раз, а мое подсознание все еще помнило это невероятное наслаждение. Какой-то частью себя я оставался драконом, и именно она не давала мне покоя в последнее время, упорно стремясь в небо. Пусть я находился в человеческом теле, пусть я целиком сосредоточился на учебе, но сейчас ко мне пришло понимание, что полеты для дракона — не просто приятное времяпрепровождение, они необходимы для его полноценной жизни. Как кровь для вампиров. Вроде и без нее можно обойтись, но жизнь сразу превращается в существование.

Найдя причину своего странного поведения, я стал размышлять, как ее устранить, но вскоре понял, что в реальности ничего сделать не смогу. Превращаться в дракона прямо в Академии было бы верхом идиотизма, и даже отлучка в Кальсот не поможет, ведь за мной точно будут следить друзья Фалиано, а раскрываться перед ними я не хочу. Так что мне остается только одно — сны. Они должны помочь, но если этого не случится… Мне все-таки придется рискнуть и сменить тело. Найдя решение, я прекратил отлеживать бока на черепице и вернулся в комнату, где встретился с весьма обеспокоенными взглядами друзей. Но не успел я открыть рот и извиниться за свою выходку, как Хор спросил:

— Алекс, что с тобой происходит в последнее время? Ты сам не свой!

— Просто мне было так плохо, что я неосознанно начал злиться на всех, кто рядом. Даже на вас.

— Это-то мы прекрасно почувствовали, — сказала Киса. — Мы можем чем-нибудь помочь?

Я вздохнул и опустил глаза:

— Нет.

— Ты хоть объясни, в чем причина. Ты чем-то болен? — не отступала девушка.

— Можно сказать и так.

— А чем? Симптомы что-то подозрительно похожи на признаки вампирского голода. Может быть, с тобой кровью поделиться? Ты только скажи!

— Нет, это не голод, но нечто весьма сходное по характеру, — невесело усмехнулся я.

— Да объясни же толком! — не выдержал Хор. — Хватит темнить!

Понимая, что он не отстанет, я признался:

— Несколько месяцев назад, перед поступлением, я побратался с представителем нечеловеческой расы, и сейчас частичка его крови и характера во мне настоятельно требуют заняться любимым делом. А этого я сделать не могу, поэтому и приходится мучиться. Хорошо хоть сейчас осознал, что именно происходит, и теперь буду сдерживать свое желание, а то ведь тяжело было злиться три десятицы и даже не понимать причины этой злости.

— Так в чем проблема? — удивился демон. — Давай завтра отправимся в город! Ведь давно уже там не были, да и вольницам не следует лежать без дела.

— Нет, Хор, поход в Кальсот мне не поможет.

— А что, думаешь, там не найдется твоего нового любимого занятия?

— Уверен в этом.

— Так с кем же ты побратался? И чего от тебя требует кровь брата? — спросила Киса.

К этому моменту я уже придумал достаточно разумное объяснение и вполне убедительно ответил:

— С гномом. А, как вы сами понимаете, никаких гор в округе нет, а шахт — и подавно. Так что мне остается только сцепить зубы и потерпеть. И не волнуйтесь, больше так я срываться не буду, но если вдруг покажусь вам злым и раздражительным, то сразу говорите, чтобы я мог взять себя в руки. Ладно?

Друзья заверили, что прекрасно меня понимают и обижаться не собираются. Это меня утешило, поэтому остаток вечера прошел спокойно. А ночью я попросил Темноту подарить мне сон с небом и долго летал в бескрайней синеве, где совсем потерялись понятия верха и низа, наслаждаясь полетом и свистом ветра в гребне. Однако наутро понял, что неприятное ощущение не исчезло до конца. Нет, оно стало меньше и уже не грозило лишить меня контроля над эмоциями, но все равно осталось неприятной занозой в разуме, говоря о том, что полеты во сне — это всего лишь полумера. Мне необходимо летать наяву.

Пытаясь отвлечься, я опять с головой нырнул в учебу, сосредоточившись на стихийной магии. Видя мою настойчивость, Ралин решил пойти мне навстречу. Как-то на одном из занятий он сказал:

— К сожалению, ты так и не научился воздействовать на стихии напрямую. Скажу тебе честно, если бы ты был моим обычным адептом, я давно бы предложил организовать твой переход на любой другой факультет. Но так как ты занимаешься факультативно и не желаешь сдаваться, то попробуем пропустить этот шаг и перейти к слиянию. Если ты еще помнишь основные категории, то знаешь: слияние — это полное погружение сознания мага в определенную стихию, которая позволяет ему оперировать ею, как своим собственным телом. Однако прежде чем перейти к попыткам, я обязан спросить — ты действительно этого хочешь?

— Да.

— Не стоит так спешить с ответом. Дело в том, что для тебя риск очень велик. Слиянию начинают обучаться лишь адепты четвертого курса, которые прошли долгую предварительную подготовку. Ты же так и не научился воздействовать на стихии сознанием, а значит, вполне можешь не удержать контроль и раствориться в них, в итоге полностью лишившись разума. А после этого Фалиано мне не скажет спасибо, так что подумай еще раз — хочешь ли ты обучаться дальше? Поверь, никто тебя не осудит, если ты откажешься.

Я задумался, а мастер не стал мешать моим размышлениям. Перебрав в памяти все известные знания о слиянии, я сделал вывод, что ничем особенным оно мне не грозит. Ведь в нем главное — не потерять ощущение собственного «я», а в результате получить контроль над стихией. Практика у меня уже есть — благодаря клятве верности и способностям вожака я мог управлять одновременно почти сотней разумных существ. Не думаю, что управление стихией окажется сложнее. Да и потом, мое сознание в любой момент может подстраховать Темнота, которая не даст мне «раствориться», так что риск вообще сводится к минимуму.

Придя к такому выводу, я заявил:

— Я хочу попробовать.

Мой ответ совсем не удовлетворил мастера, однако он не стал меня отговаривать, а принес большую жаровню с несколькими сухими поленьями и подпалил их огненным шаром. Древесина быстро занялась, и вскоре маленький костерок стал весело потрескивать у моих ног.

— Вглядись в огонь! — приказал Ралин. — Попробуй увидеть его сущность, попробуй почувствовать его силу, попробуй мысленно проникнуть в него.

Я вглядывался в язычки пламени, видел искры, чувствовал жар, но проникнуть в его сущность у меня никак не получалось. Снова и снова, до боли в глазах я напрягался, стараясь мысленно отделиться от тела и войти в этот сгусток энергии. Нет, мне без проблем удавалось посмотреть на него со стороны, увидеть костер магическим зрением, но это все было не то, что нужно. Я не мог в прямом смысле войти в него, а оставался лишь наблюдателем. А мастер продолжал гипнотизировать меня своим голосом:

— Войди в него, ощути себя огнем, повелевай пламенем, почувствуй его!

Я старался изо всех сил, но результатов, которые описывались в многочисленных учебниках, все не было. Когда дрова прогорели, Ралин на миг прикрыл глаза, и порыв ветра выдул вон весь пепел и угольки. Я не смог заметить никакого плетения, поэтому понял, что мастер только что продемонстрировал мне возможности практического применения слияния.

— Не расстраивайся, — мягко сказал он, поднимая опустевшую жаровню. — Мало у кого слияние получается с первой попытки.

— А почему вы начали именно с огня, а не с воздуха, например? — поинтересовался я.

— Потому что именно эта стихия считается наиболее легкой для освоения. Далее следуют вода, земля, ну а подчинить себе стихию воздуха для разума одаренного наиболее проблематично. Это во многом связано с теми ощущениями, которые испытывает маг в момент слияния. Но, если хочешь, в следующий раз мы можем попробовать с водой.

— Нет, давайте, я еще попытаюсь с огнем, а там уже посмотрим.

К следующему занятию я готовился основательно. Перечитал кучу литературы, выданной Бреннаром, и даже посоветовался с подругой, но так ничего внятного от нее не добился, кроме совета не опускать руки. Как будто я сам этого не понимал! Но в итоге все оказалось напрасно — огонь так и остался для меня безжизненным сгустком энергии. Я перепробовал все рекомендации, обнаруженные в литературе, старался следовать указаниям Ралина, но результатов не было.

Может, меня смущало то, что многочисленные описания самого процесса слияния так и не были подведены к какому-нибудь единому знаменателю, а все маги-стихийники в своих работах рассказывали о том, что чувствовали сами и какие приемы использовали для этого. Но, как я подозревал, все их ощущения основывались лишь на работе подсознания, которое могло выдавать им любые образы, совсем не связанные с реальностью. И поэтому одному магу для слияния нужно было обжечь руку пламенем, так как боль облегчала проникновение в суть стихии, а другой вызывал из памяти воспоминания о пожаре, в котором чудом уцелел, и благодаря страху получал необходимый контроль. Я же не мог никак подобрать ключик к этому состоянию и продолжал наобум перебирать описанные методики, смутно опасаясь того, что даже если и выберу правильную, то все равно не смогу распознать ее с первого раза.

В общем, мастер в тот день тоже не дождался от меня никаких прорывов, но все равно не показал своего разочарования:

— Алекс, лишь немногие маги могут качественно работать со всеми четырьмя стихиями. Наверное, тебе просто неподвластен огонь, поэтому не стоит концентрироваться на одном тупиковом направлении. В следующий раз выберем воду и попробуем с ней.

К новому занятию я готовился так же тщательно, но когда в назначенное время пришел на стихийный факультет, Ралин вместо того, чтобы принести тазик с водой и начать новый сеанс гипноза, велел следовать за ним. Мастер не стал пользоваться порталом, а вышел на улицу и направился к воротам. Там он сделал отметку в книге дежурного и вместе со мной покинул пределы Академии. Я не требовал пояснений и молча следовал за преподавателем, который направился не по дороге, ведущей в город, а свернул на едва приметную тропинку, спускавшуюся с холма и скрывавшуюся в ближайшей роще.

Вскоре наша прогулка закончилась у рукотворного родничка, который наверняка брал свое начало из подземного источника, питавшего колодцы Академии. Тонкая струйка воды вытекала из каменной глыбы с аккуратным отверстием и нишей посередине, падала на камни и превращалась в небольшой ручеек, устремлявшийся дальше в лес.

— Сядь у родника, — приказал мастер. — Смотри на воду, расслабься и постарайся уловить ощущение текучести, постарайся стать со стихией одним целым, постарайся ее почувствовать…

Я вглядывался в струйку воды, блестевшую в лучах солнца, и пробовал поймать нужное ощущение. Блин, да кабы знать, что именно должно получиться, хоть какие-то результаты у меня уже давно бы появились, но в этом и заключалась загвоздка! Финальная стадия в книгах описывалась настолько общими словами, что я никак не мог ухватить ее суть. Это как с обучением в драконьем гнезде — Мудрейшая десятки раз подробно объясняла мне, как нужно закрывать свои мысли, но в результате я научился этому абсолютно случайно, сам того не осознав. Я покорно следовал советам Ралина, но в глубине души понимал, что они не помогут.

Чувствуя, что от напряжения глаза начинают побаливать, я рискнул их прикрыть и постарался обобщить все, что знал о слиянии. Десятки различных методик, сотни способов слиться со стихией всплывали из глубин моей памяти, анализировались, но не собирались складываться в четкую и понятную инструкцию. И тогда я снова почувствовал знакомое раздражение, наполняющее мое сознание. Несмотря на ежедневные полеты во сне, мне все труднее становилось брать эмоции под контроль, поэтому сейчас, опасаясь, что опять сорвусь, я отрешился от голоса Ралина и сосредоточился на окружающем мире.

Я слышал шорох листвы от небольшого ветерка, чувствовал запахи травы и полевых цветов, ощущал солнечные лучи, припекавшие макушку, и постепенно разжимал когти ярости, стиснувшие мое сознание. Не сразу, но мне это удалось, и я смог вдохнуть с облегчением. Задумавшись, почему именно сегодня приступ был таким сильным, я принялся размышлять над тем, что же вызывает само чувство ярости. Ведь, по идее, у меня должна усиливаться тоска по небу, желание расправить крылья, но не появляться раздражение. Или оно у меня возникает как подсознательная реакция на то, что я не меняю тело? В принципе это возможно. Мне хочется сбросить тесную душную оболочку, поэтому я начинаю ее ненавидеть, а это чувство крепнет с каждым днем…

Так, стоп! Что-то мелькнуло в сознании. Что-то похожее на объяснение моих проблем со стихийной магией. Итак, о чем я думал? О чувствах. Они усиливаются, порождают желание вырваться из тела… Так вот же разгадка! Не зря мастер каждый раз советовал мне почувствовать стихию, не зря в своих трудах маги писали о том, что чувства облегчают слияние. Да, именно они являются катализатором данного процесса, причем неважно какие. Это все субъективно, и если у мага вдруг получилось слиться со стихией, он просто запомнит, что чувствовал в тот момент, и именно это ощущение психологически поможет ему повторить свой опыт. А значит, все эти инструкции — бред и я занимаюсь ерундой. Мне лишь нужно вспомнить то ощущение контроля над чужим телом, которое давала клятва верности, а потом каким-то образом поместить свое сознание в стихию. Что ж, попробуем.

Я сосредоточился и постарался отделиться от тела, сохранив при этом все свои ощущения, чтобы не потерять над ним контроль. Я постарался почувствовать воду, постарался войти в ее сущность, как будто в тело человека через канал клятвы, но мои попытки успехом не увенчались. Раз за разом пытаясь подтвердить свою догадку и инстинктивно догадываясь, что она была верной, я не терял надежды, но замечал, что во мне снова пробуждается раздражение.

Когда же оно стало совсем нестерпимым, я завис над родничком бесплотным духом и постарался расслабиться. И в этом мне снова помогли ощущения. Я вдруг почувствовал дуновение ветерка, ласкающего кожу, и снова страстно захотел полетать. И тогда я подумал — а что мешает мне это сделать в таком состоянии? Ведь сейчас мое тело сидит безвольной куклой перед Ралином, а сам я парю в пространстве. Жаль только, при этом наверняка не получится услышать свист ветра, ощутить тугие потоки воздуха…

Неосознанно потянувшись к разлитой в пространстве энергии, я устремился в небо и неожиданно почувствовал, что у меня появились ощущения. Нет, не те, которые передавало моему сознанию тело, а совсем иные, необычные, но весьма приятные. Сосредоточившись на них, я внезапно ощутил себя многоруким и многоглазым существом. Я видел мастера и себя на земле с сотен разных точек, я мог коснуться одновременно каждого листика на окружающих полянку деревьях, я мог чувствовать воздух вокруг… Да я и сам был воздухом!

Осознание этого факта заставило меня счастливо рассмеяться, а эйфория, захлестнувшая сознание, лишила тормозов, и вместо того чтобы хотя бы мельком задуматься над последствиями, я начал испытывать новые возможности. Я превратил свое многорукое тело в тугой поток воздуха и взмыл ввысь, а потом обрушился на крону ближайшего дерева, срывая с него десятки листьев. У самой земли я выровнялся и прошелся по кустам, чувствуя, как меня приятно щекочут их ветки. Зачерпнув невидимой ладонью пригоршню воды из ручейка, я рассыпал ее мириадами ярких радужных брызг, но внезапно ощутил боль. Эту боль посылало мне мое старое тело.

Посмотрев на него, я увидел, что Ралин отчего-то оставил роль гипнотизера-наблюдателя и яростно бьет меня по лицу. Я прекратил свои шалости и мгновенно вернулся в свое тело. Мне это удалось без особых проблем и напомнило времена использования дара Основателя. Но всего секунду я сравнивал эти ощущения, а потом жесткий кулак мастера врезался мне в нос, вызвав противный хруст и вспышку острой боли.

— …! — выругался я, схватившись одной рукой за пострадавший орган, а второй отбив кулак Ралина, летевший мне в глаз. — Какого хрена?!

Мастер наконец оставил попытки меня покалечить и спросил, тяжело дыша:

— Алекс, с тобой все в порядке?

— Нет, вы только что сломали мне нос, а это, если не знаете, весьма болезненно! — недовольно ответил я, формируя лечебное плетение. — Зачем это было нужно?

— Прости, я хотел привести тебя в чувство.

— Могли и подождать немного, я бы наигрался вдоволь и вернулся сам, — пробурчал я, смывая в ручейке кровь с лица.

Мастер счел нужным пояснить:

— Алекс, я испугался, что ты потеряешь разум. Ведь тебе каким-то образом удалось провести полное слияние. Без предварительной тренировки, практически без подготовки и неожиданно даже для меня.

Я удивленно посмотрел на него и уточнил, не веря своим ушам:

— То есть вы были изначально уверены, что магия стихий мне недоступна, но все равно продолжали обучать?

— Да. Но я рад, что ты оказался таким настойчивым, ведь полное слияние говорит о выдающихся способностях, которые я, к сожалению, так и не смог в тебе разглядеть. Скажи, а что ты почувствовал в тот момент и как получилось, что вместо воды ты выбрал воздух?

— Ну, сперва радость, потом ощущение нового тела с большими возможностями, а вскоре эйфорию, которая заставила сразу перейти к экспериментам над этим телом. Ну а почему воздух, я даже не могу объяснить. Просто я долго пытался почувствовать то, о чем вы говорили, а потом вдруг ощутил ветерок на своей коже и потянулся за ним… Вот как-то так.

— А ты случайно не испытывал страха или ощущения, что распадаешься на части?

— Нет.

— Странно, — задумчиво пробормотал мастер, но все же осторожно спросил: — Сможешь снова повторить слияние?

В ответ я потянулся к ветру и отделился от своего тела, сразу поймав нужное ощущение. Чтобы продемонстрировать Ралину, что у меня все получилось, я превратил сгусток воздуха, которым себя видел, в плотную фигуру, а потом зачерпнул воду из чаши в камне и вылил ее на себя. Капли превратились в туман, который быстро принял человеческие очертания. Мастер некоторое время ошеломленно разглядывал меня, а потом приказал:

— Возвращайся. Для первого раза достаточно.

Я скользнул в свое тело, а туман тут же расплылся бесформенным комком и опустился на траву, покрыв ее капельками росы. Тем временем мастер справился с удивлением и вполне обычным тоном принялся читать мне лекцию о том, какие опасности могут подстерегать одаренного при слиянии. Оказывается, вероятность растворения в стихии с последующим лишением разума — далеко не самая главная проблема. Более важно, что в момент полного слияния тело мага остается полностью беззащитным. Это ведь не клятва, где существует возможность управления сразу несколькими телами, это — совсем иное. И зря я потратил время на бесплодные попытки, приняв эту идею за решение проблемы. Хотя, надо сказать, если бы не она — вряд ли у меня вообще что-нибудь получилось бы.

В общем, я сразу понял: в бою стихийную магию использовать не рекомендуется. Да, я в момент слияния могу легко обойти защиту противника, ведь воздух есть везде, но он-то в этот момент может меня убить одним слабым ударом. Кому такое надо? Правда, существует возможность использования различных защитных амулетов, которые работают без контроля сознания, но такой тип защиты никогда не был абсолютно надежным и все равно не давал стопроцентной гарантии успеха… Нет, хватит гадать! Лучше поспрашивать у Ризака, как должны действовать в магических поединках квалифицированные стихийники.

А еще одним неприятным моментом, о котором сообщил Ралин, было то, что в состоянии слияния из ауры мага выходила сила, поэтому важно было не допустить магического истощения, а значит, нужно постоянно следить за изменением интенсивности энергетической составляющей. А как же иначе? Ведь это при первоначальном воздействии, которое мне так и не удалось освоить, задействуется энергия, содержащаяся в самой стихии, а при слиянии ее требуется намного больше. Вот она и поступает из ауры мага, давая возможность его разуму обретать тело. Так что теперь мне нужно не только постоянно контролировать расход силы, но и следить за тем, чтобы мастер не увидел, как она появляется из пустоты.

Были и другие моменты, но все они оказались гораздо незначительнее. Более того, я подумал, что Ралин отчего-то всерьез испугался моего неожиданного успеха и теперь всеми силами старался убедить меня в том, что каждое последующее действие, направленное на развитие моих способностей, должно им контролироваться. В общем, мне пришлось пообещать, что во избежание весьма неприятных последствий я не буду самостоятельно ставить эксперименты, и только тогда мастер закончил лекцию, нагрузил меня списком литературы, которую прочие стихийники изучали на пятом цикле, и вместе со мной вернулся в Академию.

А этим же вечером, болтая с друзьями, я вдруг понял, что больше не чувствую ни капли раздражения. Нет, оно даже не спряталось в глубины моего подсознания, а окончательно меня покинуло, сменившись ощущением умиротворения и свободы. Поэтому ночью, лежа в постели, я все-таки рискнул нарушить обещание, данное Ралину, стал ветром и совсем немного порезвился над крышами зданий Академии. Нет, разумеется, это не было полетом в чистом виде, но все равно оказалось прекрасным времяпрепровождением, доставившим мне море восторга.

Однако лучшей наградой для меня стала похвала подруги. Когда я нырнул в полусон, чтобы продолжить анализ полученных знаний, Темнота крепко обняла меня и радостно сказала:

— Молодец! Я не предполагала, что ты научишься слиянию так скоро и с таким поразительным результатом.

— А что же здесь такого поразительного? — не понял я. — Все оказалось просто, достаточно было уловить нужное состояние, и дело пошло.

— Нет, Алекс, все совсем не так, как ты думаешь. Полное слияние со стихией, которого ты добился, способны проводить только маги, достигшие уровня мастера. Нет, частичным вполне могут пользоваться адепты четвертого цикла Академии, но ведь эта возможность появляется у них в результате постепенного усложнения задач и развития изначальных способностей к управлению стихией. Ты же переступил этот отрезок пути и смог слиться со стихией безо всякой подготовительной работы. Я горжусь тобой, Алекс!

Мне было приятно принять заслуженную похвалу и совсем немного позаниматься самолюбованием, но я сразу же вспомнил ошеломление Ралина, заново проиграл момент, когда он пытался привести меня в чувство, вполне обоснованно подозревая, что его ученик лишился разума, и понял, что этот неожиданный успех поставил меня на грань раскрытия. Ведь если Ризак наблюдал за постепенным совершенствованием моих боевых навыков, поэтому ни слова не сказал, когда мы тренировались с Фаррадом, то мастеру довелось увидеть, как практически необученный адепт вдруг ни с того ни с сего овладел высшим уровнем мастерства стихийной магии. Было от чего выпасть в осадок!

То-то он потом потратил так много времени, добиваясь, чтобы я осознал всю опасность подобных занятий, то-то он предупреждал меня о недопустимости самостоятельных практических занятий. Нет, он не испугался последствий эксперимента и даже не волновался обо мне. Ралин просто нагружал меня информацией, надеясь, что я не замечу своей ошибки, и тем самым выкраивал время для разговора с ректором. Ему же нужно было выяснить, что теперь делать с адептом, который за десятицу достиг того уровня, к которому остальные идут долгими годами. А теперь, похоже, совсем недалек тот час, когда все друзья Фалиано во главе с ним самим соберутся вместе да и придут к единственному логическому объяснению моих странных способностей.

Но что они станут делать тогда? Сдадут Темного мага Совету или же попытаются использовать в своих играх? Оба эти варианта меня совсем не устраивают. Нет, я был совсем не против поиграть на стороне Фалиано, но не хотел, чтобы меня использовали втемную.

— А Алкис ведь тоже обучался в имперских Академиях? — поинтересовался я у подруги, просчитывая возможные последствия своего раскрытия.

— Да.

— И что, неужели в этой же самой? — похолодел я.

— Нет, что ты! Он учился в столичной Академии и с большим трудом смог ее закончить, получив звание мастера.

— С трудом? А подробнее можешь рассказать?

— Я поняла, что тебя интересует, — отозвалась Темнота. — Нет, Алкис не демонстрировал такую потрясающую скорость обучения, как ты. Он был обычным адептом и ничем особенным не выделялся. Разумеется, ему пришлось очень постараться, чтобы скрыть от всех свои возможности оперирования разными типами магии, но никто из преподавателей так и не смог догадаться, почему Алкис никогда не знал проблем с нехваткой силы. О том, что именно этот адепт был моим избранником, имперцы узнали намного позднее, поэтому можешь не волноваться, сейчас преподавателям этой Академии не с чем сравнивать твои успехи.

— Хоть это радует, — буркнул я.

Итак, шансы, что во мне признают Темного, остаются достаточно большими, но все же катастрофических размеров не приобретают. Вероятнее всего, Фалиано с компанией будет продолжать списывать мои стремительные достижения на врожденные способности, а значит, пока не стоит ожидать, что ректор, пригрозив разоблачением, открытым текстом попросит меня разделаться с его недругами в Совете. Поэтому будем учиться дальше, пока есть такая возможность. Кстати, нужно уточнить один моментик:

— Я смогу овладеть остальными стихиями или Ралин был прав?

— Разумеется, Алекс, тебе по силам научиться управлять всеми стихиями. Причем не только на уровне мастера. У тебя имеются огромные возможности, которыми в свое время не смог воспользоваться Алкис, поэтому прошу тебя, не оставляй попыток.

Я уловил некий подтекст в ответе подруги и рискнул спросить:

— Скажи, а мне нужно было поступить в Академию только ради того, чтобы научиться стихийной магии? Это и есть следующая ступенька, о которой ты говорила?

— Не все так просто, — улыбнулась Темнота. — Тебе действительно нужно научиться управлять всеми стихиями и кое-что понять о своих возможностях, но и остальные знания также важны. Поэтому не стоит сосредоточиваться только на одном направлении, как это сделал твой предшественник. Тебе нужно всесторонне развиваться, ведь овладение стихийной магией — всего лишь один из следующих этапов, но далеко не конец пути.

— Значит, Алкис во время своего обучения выбрал стихийный факультет и только поэтому не смог сделать новый шаг?

— Да, и это моя ошибка. Именно поэтому я не хочу контролировать процесс твоего обучения и управлять им. Да, я прекрасно вижу, что ты расстраиваешься, когда я отказываюсь предоставлять тебе необходимые знания. Разумеется, было бы легче, если бы я сразу снабдила тебя всей информацией, необходимой для следующего шага, но мне не хочется ошибиться снова. Поэтому сейчас ты сам выбираешь пути своего обучения, сам устанавливаешь его скорость и сам определяешь его целесообразность, а я лишь устраняю мелкие неточности в полученных тобой знаниях.

Слова Темноты я переваривал долго. Это что же получается, предыдущие избранники были заранее снабжены всеми необходимыми инструкциями и действовали согласно намеченному плану? Они, выполняя все рекомендации и подсказки, терпеливо развивались и совершенствовались, переползая со ступеньки на ступеньку, но в итоге так и не смогли достигнуть конца лестницы. А в моем случае Темнота полностью устранилась из процесса, предоставляя мне действовать самому и вмешиваясь только в самых крайних случаях. Типа моего возвращения с того света. Нельзя не отметить, что такой подход принес результат, но в этом случае я даже не могу выяснить, что меня ожидает в конце пути, а это весьма обидно.

— А может, все-таки откроешь секрет? — спросил я, лукаво посмотрев на подругу. — Чтобы я ненароком не сбился, блуждая в потемках.

— Нет, Алекс. Ты не собьешься, ведь у тебя есть прекрасный ориентир, которого не было у всех моих предыдущих избранников.

— И какой же?

— Ты сам.

Это было весьма лестно услышать, и все мои неосознанные подозрения о том, что предыдущие Темные маги, узнав, что их ждет в конце, малодушно сходили с дистанции, быстро развеялись, так толком и не оформившись. Действительно, ведь все это время я жил, подчиняясь собственным желаниям, а не инструкциям подруги, и благополучно преодолевал дистанцию. Да, зигзагами, петляя, как бешеный заяц, перепрыгивая сразу несколько ступенек, а потом возвращаясь назад, но я упорно двигался по выбранному пути и не собирался останавливаться. Может быть, именно этой свободы выбора так не хватало моим предшественникам, которые привыкли жить согласно советам и рекомендациям?

Вздохнув, я понял, что так и не дождусь ответов на вопросы, долгое время будоражащие мое воображение, а поэтому сосредоточился на новых знаниях и принялся анализировать информацию о стихийной магии, принимая во внимание уже собственный практический опыт. Но на следующий день подтверждений моим опасениям не обнаружилось. Ректор не стал тащить меня на допрос, Велисса и Ризак нисколько не изменили свое отношение ко мне, да и Керисан пока не беспокоил. А Ралин на следующем занятии вообще упорно делал вид, что ничего необычного не произошло, и принялся кропотливо развивать мои возможности контроля над воздухом.

Короче, можно было заявлять, что мои успехи на поприще стихийной магии не спешили превращаться в неразрешимую проблему. Хотя развиваться дальше отчего-то отказывались. Несмотря на многочисленные попытки, мне так и не удалось провести слияние с какой-нибудь другой стихией, что несказанно радовало мастера, находящего все больше объяснений моему феномену, но сильно огорчало меня. Так что мы с ним продолжали совершенствовать мои навыки работы с воздухом и пополняли базу теоретических знаний.

А еще через несколько десятиц все это отошло на второй план, так как в Академии вместе с сезоном дождей наступила пора соревнований.