Фазы нормального развития

По мнению Малер, фазы нормального развития перекрывают друг друга, и эмоциональные качества, свойственные каждой фазе, продолжают в какой-то мере существовать в течение всего жизненного цик­ла. Но определенные достижения в сфере развития, характерные для каждой из фаз, проявляются в определенные периоды в младенчестве или раннем детстве (Mahler et al., 1975, p. 3,48).

Нормальная аутистическая фаза (от рождения до 1 месяца)

Малер говорит, что новорожденный (младенец в возрасте до 1 ме­сяца) «проводит большую часть своего времени в полуспящем, полу­бодрствующем состоянии», просыпаясь первое время только тогда, когда его тревожит голод или другие внутренние неудобства (р. 41). В течение этого времени новорожденный младенец занят установ­лением нового для себя психологического баланса, и именно внут­реннее психологическое состояние, а не внешний мир, представ­ляет для него наибольший интерес. Фактически, новорожденный, по-видимому, защищен от внешнего мира тем, что Фрейд называл барьером против стимулов (stimulus barrier), чем-то вроде ракови­ны, не пропускающей слишком сильные раздражители. Малер при­знавала, что существуют также краткие периоды, когда новорож­денный спокойно и внимательно следит за окружающей обстанов­кой.

Но большую часть времени новорожденный ведет себя так, как будто только его внутренние ощущения, а не ощущения, поступаю­щие из внешнего мира, имеют для него значение.

В последние годы некоторые исследователи, используя новейшие технологии видеосъемки, показали, что новорожденные дети, на са­мом деле, более чувствительно реагируют на свою мать, чем это мож­но заметить невооруженным глазом. По словам сотрудницы Малер Энни Бергман (Bergman, 1999), Малер знала об этих открытиях и в частных разговорах высказывала некоторые сомнения относитель­но аутистической фазы. Тем не менее все еще не исключено, что это понятие может обозначать важный этап в развитии.

Нормальная симбиотическая фаза (1-5 месяцев)

В возрасте около 1 месяца ребенок начинает получать больше удовольствия от определенных стимулов, исходящих от матери, — от прикосновений, запахов, тона голоса и того, как его берут на руки. Но он еще не знает, что эти ощущения отдельны от него самого. Младенец все еще живет в сумеречном состоянии, находясь под воз­действием иллюзии, что он и мать есть одно целое. Малер говорит, что именно это недифференцированное состояние, о котором мы мо­жем только догадываться по внешним приметам, и есть то, что она подразумевает под термином «симбиоз» (1975, р. 8, 44). Первый явный знак того, что ребенок уже способен получать удо­вольствие от внешних ощущений, которые пока, главным образом, представляют собой впечатления от общения с матерью, — это соци­альная улыбка. На втором месяце жизни ребенок время от времени начинает останавливать пристальный взгляд на лице матери, и, после того как делает это несколько дней подряд, он вдруг смотрит ей в гла­за, и на его лице появляется первая в жизни социальная улыбка. Не только лицо матери способно притягивать взгляд и вызывать улыбку ребенка, но она — тот человек, который, скорее всего, будет смотреть и улыбаться в ответ. Она говорит с ребенком сюсюкающим голоском и подражает его гулению. Взаимный пристальный взгляд похож на тот, которым обмениваются люди, искренне любящие друг друга. Это взгляд, разрушающий границы между людьми. Взаимный любящий взгляд, вместе с взаимными улыбками и теми словечками, которыми мать имитирует гуление своего малыша, укрепляют иллюзию един­ства, возникающую у ребенка (L. Kaplan, 1978, p. Ill; Mahler et al., 1975, p. 45).

Согласно Малер, для симбиотического состояния ребенка харак­терно ощущение всемогущества, ощущение, что весь мир находится в совершенной гармонии с его желаниями. Мать поддерживает это иллюзорное чувство, эмпатически угадывая нужды ребенка. Она чувствует, что ее малыш голоден, и дает ему грудь, она чувствует, что ему нужно отдохнуть, и позволяет ему спокойно заснуть у себя на груди, как бы слившись с ней воедино. Сливаясь с ее телом, ребе­нок, очевидно, наполняется ощущением, что мир находится в пол­ной гармонии с его потребностями.

Бергман недавно добавила, что, хотя мы и не можем точно знать, что на самом деле чувствует младенец, матери часто сообщают, что они испытывают чувство единения со своим ребенком. Они гово­рят, что «утрачивают привычное ощущение себя в этом мире. Они красноречиво и явственно описывают свое симбиотическое состоя­ние, отвечающее состоянию, в котором, предположительно, находит­ся ребенок» (Bergman, 1999, р. 8).

Малер признавала, что мать не может быть совершенно эмпатич-ной и чувствительной, ни одна мать не в состоянии угадать любую потребность своего ребенка. До некоторой степени, дети сами учат­ся помогать себе, они научаются тому, что определенные сигналы, например молчание матери, означают, что они должны как-то дать ей знать о своих потребностях. Но для каждого ребенка бывают мо­менты, когда он вынужден терпеть холод, неприятный вкус, неудоб­ство, голод, громкий шум, пыль, яркий свет и т. д. Неизбежно и то, что младенец не всегда приятно сливается с телом матери, а иногда и напрягает собственное тело в ответ на раздражающие стимулы. И это напряжение имеет свою пользу. Это его самый первый способ отодвинуться от матери — отделить себя от нее (L. Kaplan, 1978, р. 100-104; Mahler et al, 1975, p. 53).

С другой стороны, для достижения равновесия ребенку требуется заботливая, внимательная к его нуждам и любящая мать. Малер гово­рит, что ребенку не нужна идеальная мать, но, используя выражение Д. В. Уинникота (D. W. Winnicott), ему нужна «достаточно хорошая» или «нормально преданная» мать. Малер утверждает, что материнская забота и преданность — это биологически обоснованная необходимость. Человеческий младенец, по сравнению с новорожденными других ви­дов животных, более беззащитен и дольше зависит от матери, нужда­ясь в защите с ее стороны от враждебных, разрушительных стимулов и в обеспечении его благополучия (р. 7,45,49).

Материнская забота необходима и для правильного психологи­ческого развития ребенка. Малер говорит, что симбиотическая фаза очень важна для первоначального развития того, что Эриксон назы­вал «чувством доверия» (a sense of trust). Ребенок должен в доста­точной степени испытывать комфорт и облегчение от возникающих напряжений, чтобы развить в себе веру в то, что мир — это хорошее место. Более того, ощущение приятного симбиоза — единства с ма­терью — обеспечивает подрастающего младенца внутренним чув­ством, которое Малер называла «якорем безопасности». Когда ребе­нок выходит из симбиотического состояния и все более поворачи­вается лицом к внешнему миру, он не чувствует себя одиноким и беспомощно плывущим по течению. Он знает, что у него есть спаси­тельный якорь доброты и комфорта (р. 45, 59, 110).

Фаза отделения/индивидуации

Промежуточная фаза дифференциации (5-9 месяцев); Симбиотическое состояние выглядит, как безмятежное время блажен­ного единства. Если это так, почему ребенок начинает стремиться выйти из этого состояния? Малер полагает, что силы созревания под­вигают младенца развивать способность действовать независимо и исследовать более широкий мир. Мощные внутренние побуждения подталкивают малыша оглядываться вокруг себя, пробовать пере­вернуться, самостоятельно сесть, тянуться, чтобы схватить какую-нибудь вещь и т. д.

К 5 месяцам ребенок уже знает, что его мать отличается от других людей. Поэтому малыш улыбается матери и знакомым людям, но не всем остальным. Это осознание, по-видимому, развивается постепен­но и, можно сказать, почти пассивно. В 5 месяцев исследования малыша становятся более сфокусированными на своих предметах, продолжительными и активными. Теперь, даже находясь на руках у матери, ребенок проводит значительную часть времени, рассматри­вая разные вещи вокруг нее. Когда его кладут в кроватку, он отвора­чивается, чтобы посмотреть на окружающие его предметы. В возра­сте около 6 месяцев ребенок отстраняется от матери, чтобы лучше видеть ее. (Это отстранение представляет собой резкую противопо­ложность прежнему слиянию с матерью.)

Разглядывая мать, малыш дотрагивается до ее лица и тела, хвата­ет вещи, которые она носит, такие как брошка или очки, чтобы как следует изучить их. Он также начинает использовать «метод повтор­ной проверки», активно сравнивая мать с другими людьми и окру­жающими объектами, он смотрит на нее, затем на другого человека, затем опять на нее. Так или иначе, ребенок более не отождествляет себя со своей матерью. Он — уже во многом независимая личность, которая активно исследует свою мать и внешний мир. Малер гово­рит, что ребенок «вылупился из яйца» (р. 53-56).

В течение этого периода дети исследуют также и новых для себя людей, тактильно и визуально. Обычно они делают это с серьезной и спокойной сосредоточенностью, очень непохожей на ту радостную непосредственность, с которой они изучают свою мать. Малер, за­имствуя термин у Сильвии Броуди (Sylvia Brody), называла это по­ведение «таможенной проверкой» (р. 56). В определенный момент, как правило, в возрасте около 7 месяцев, многие, но не все, дети на­чинают испытывать тревогу при виде незнакомых людей. У некото­рых малышей эта тревога бывает очень острой, и при появлении поблизости незнакомого человека, они начинают плакать. Малер обнаружила, что это чаще всего происходит с детьми, чей симбиоти-ческий период протекал слишком напряженно. Такие младенцы, не сумев развить в себе основополагающего чувства доверия, не ждут от взаимоотношений с людьми ничего хорошего. Дети, которым по­счастливилось испытать достаточно гармоничные отношения во время симбиотической фазы, не проявляют особого страха при виде незнакомых людей, и рассматривают их с удивлением и любопыт­ством (pp. 57-58),

Как мы помним из нашего разговора о Боулби (глава 3), дети в этот период жизни проявляют также тревогу при разлуке (separation anxiety). Они расстраиваются, если, например, мать оставляет их одних. Малер обнаружила, что тревога при разлуке в этом возрасте в первую очередь принимает форму общего уменьшения энергии и понижения настроения. Выдвигается предположение, что ребенок обращается внутрь себя в попытке удержать там образ отсутствую­щей матери (Bergman, 1999, р. 13).

Таким образом, в течение этой фазы ребенок отдаляется и отодвигается от матери, находя при этом интересные вещи в окружающем мире, но в то же время испытывая страхи. Малер говорит, что технически в основе всего этого лежат два процесса. Первый процесс- это процесс отделения, который в этот период главным образом относится к увеличению физической дистанции между ребенком и матерью, торой процесс — индивидуализация, которая включает вовлечение эго в перцептуальное исследование окружающего мира, появление запо­минания того, где находятся мать и другие объекты, и развитие осознания собственных возможностей (Mahler et al., 1975, p. 63-64).

Ранняя практическая фаза (9-12месяцев). Практическая фаза ступает в свои права, когда ребенок начинает ползать. Как только малыш приобретает способность самостоятельно перемещаться в любую сторону, а затем стоять и передвигаться, держась за предметы, его энтузиазм в отношении исследования окружающего больного мира значительно повышается. Он часто отползает на некоторое расстояние от матери, используя мать как опорную базу. Как отвечала Эйнсуорт (см. главу 3), малыш исследует новые для себя вещи в окружающей среде и часто бывает полностью поглощен ими а какое-то время, затем оглядывается на мать, чтобы убедиться, что на здесь (или даже возвращается к ней для «подзаправки»), прежде чем опять пуститься в свои путешествия.

Во время этих исследований отношение матери является очень важным. Многим матерям, в том числе тем, которым казалось трудным постоянно поддерживать близкие и интимные отношения, свойственные ранним фазам, нравится, что ребенок обретает независимость. Они осознают, что все, что нужно ребенку во время его исследования мира, — это стабильное присутствие матери, ее спокойная доступность.

Другие матери испытывают тревожные или двойственные чувства глядя на исследовательский пыл своего ребенка, и им плохо "дается быть для него надежной и безопасной опорной базой. Мать может без нужды прерывать деятельность малыша или передавать му свою тревогу. Это подрывает энтузиазм ребенка, подталкиваю­щий его двигаться навстречу миру.

Собственно практическая фаза (12-15месяцев). Малер подчеркивает, что сила воздействия врожденных побуждений к движению и исследованию, так же как и удовольствие малыша от этой деятельности, становятся наиболее интенсивными, когда ребенок начинает ходить. Малыш, который теперь уже может по-настоящему ходить на своих ногах, искренне радуется появившейся у него способ­ности по-новому передвигаться и изучать мир и испытывает неподдель­ный восторг от своих открытий. Все, что он видит вокруг, живое или неживое, приводит его в восхищение. Ребенок, только что научивший­ся ходить, ведет себя так, будто весь мир создан для его исследований, как будто «мир — это его игрушка» (Mahler et al., 1975, p. 71). Удары и падения не слишком беспокоят его, и он часто кажется совершенно безразличным к присутствию матери. Иногда малыш, конечно, ог­лядывается на мать, чтобы убедиться, что она все еще здесь, что она по-прежнему доступна. Но отличительная черта этой фазы — глубо­кий интерес, с которым ребенок проводит исследования. В это вре­мя у него «любовный роман с миром» (р. 74).

Малер говорит, что это тот самый период, когда дары окружаю­щего мира могут пересилить эмоциональную бедность. Только в тех случаях, когда мать бывает слишком навязчивой или же недоступ­на, энтузиазм малыша значительно понижается. Как правило, удо­вольствие, получаемое ребенком от оживленных передвижений и исследований, безгранично.

Возобновление отношений (15-24 месяца). Во время наблюде­ния за детьми на своей игровой площадке Малер и ее коллеги замети­ли, что в возрасте 15 или 16 месяцев с малышами происходит значи­тельная перемена. Хотя они по-прежнему с удовольствием ходят, бе­гают, прыгают и играют, не особенно считаясь с матерью, теперь они очень хорошо осознают ее присутствие. Они начинают приносить ей предметы, которые находят во время своих исследований: кусочек печенья, игрушку, обрывок пакета, камешек, трехколесный велоси­пед. Кроме того, они начинают следить за ее передвижениями и уже не кажутся столь безразличными к ударам и падениям. Теперь они чувствуют боль и хотят, чтобы мать пришла и облегчила ее. Короче говоря, они начинают остро осознавать присутствие в их жизни мате­ри и свою потребность в ней (Bergman, 1999, р. 18-20). Как будто ма­лыш, который во время практической фазы увлеченно путешество­вал по миру с чувством своего всемогущества, вдруг думает: «А где же моя мама? Почему я один? Она мне нужна».

Малер считает, что причиной этих изменений является когнитив­ное развитие, которое описано Пиаже. В ходе своих исследований внешнего мира, так же как и во время спокойной игры, дети посте­пенно все больше узнают о том, как разные объекты существуют и функционируют отдельно от них. И вскоре ребенок осознает, что его мать — отдельная от него личность и что она много делает для него. Таким образом, к ребенку приходит понимание, что мир — это не его игрушка, что на самом деле он — «довольно беспомощный, маленький и отдельный от других человек» (Mahler et al., 1975, p. 78). При­няв точку зрения Эриксона, можно сказать, что ребенок начинает испытывать сомнения.

В течение следующих нескольких месяцев ребенок переживает нечто вроде кризиса. Он разрывается между конфликтующими стремлениями. Он хочет утверждать и расширять свою автономию, но в то же время он хочет, чтобы мать была рядом. В какой-то мо­мент он эмоционально говорит «Нет!» в ответ на любые требования или просьбы родителей, отстаивая свое право не подчиняться ка­ким бы то ни было авторитетам. В следующую минуту он цепляется за мать и следует за ней повсюду, требуя постоянного внимания. Он соблазняет мать подарками, приносит ей книжку, догадываясь о ее вере в пользу чтения для ребенка. Многим детям в этом возрасте нравится игра в «догонялки», когда родители догоняют и ловят их. Игра забавляет ребенка, потому что она позволяет ему внезапно ощутить свою независимость, вырываясь и убегая, и тут же вновь обрести единство, будучи пойманным.

Иногда ребенка охватывает чувство нерешительности. Например, на детской площадке, организованной Малер, дети порой останавли­вались в нерешительности на пороге новой игровой комнаты, не зная, стоит им туда входить или нет. Остановка на пороге, видимо, отража­ла их внутренний конфликт: пуститься в увлекательное путешествие в новую комнату и покинуть мать или остаться с ней (р. 96).

Этот период — трудное время для матери. Поведение ребенка часто становится раздражающим и требовательным, и кажется, что он и сам не всегда знает, чего хочет. И здесь Малер снова подчер­кивает важность спокойного присутствия и эмоциональной доступ­ности матери (р. 79). Если мать будет воспринимать поведение ре­бенка как естественную стадию его развития, которая должна быть пройдена, — как обычный и предсказуемый «трудный возраст», — она сможет оставаться спокойной. Она не даст вовлечь себя в борь­бу самолюбий и не станет отстраняться от своего ребенка в отмест­ку за плохое поведение. Тогда ребенок будет чувствовать себя сво­боднее, самостоятельно познавая вещи и зная, что его волю при­знают и уважают.

Начало развития эмоционального постоянства объектов и консолидация личности (24-30 месяцев). Ребенок, переживающий кризис возобновления отношений с матерью, находится в довольно затруднительном положении, так что вполне закономерен вопрос о том, как же он выходит из этой ситуации. Как ему удается разрешить конфликт между потребностью в автономии и потребностью в мате­ринской заботе? В значительной мере ребенок достигает этого, вырабатывая у себя положительный внутренний образ матери, который он может сохранять даже тогда, когда ее нет рядом. Поэтому, даже если он и скучает без нее, он тем не менее может функционировать независимо в ее отсутствие. Такой внутренний образ носит название «эмоционального постоянства объектов» (emotional object constancy) (Mahler et al., 1975, p. 109).

Малер говорит, что для установления постоянства объектов необ­ходимо соблюдение двух предварительных условий. Во-первых, ре­бенок должен развить у себя понимание постоянства объектов (object permanence), о котором писал Пиаже. То есть ребенок должен знать, что объекты (включая людей) существуют даже тогда, когда они на­ходятся вне поля его зрения, и он не может следить за их передвиже­ниями. Это понимание, как мы видели в главе 6, формируется в воз­расте от 18 до 24 месяцев.

Во-вторых, ребенку необходимо ощущать то, что Эриксон назы­вал основополагающим доверием (basic trust), — знать, что мать — надежное и предсказуемое существо и будет рядом с ним, когда ему это потребуется. Чувство доверия начинает развиваться у малыша еще в симбиотической фазе, и это развитие продолжается во время фазы дифференциации, практической фазы и фазы возобновления отношения (р. ПО).

В настоящей фазе ребенку нужно сформировать внутри себя об­раз «хорошей матери». Формирование этого образа — комплексный процесс, но ребенок достигает этого в большой степени с помощью ролевых игр. В своей игре он использует различные объекты, кото­рые представляют родителей, других людей и самого ребенка, и та­ким образом консолидирует образ матери в своей психической структуре. Сделать это не всегда легко, поскольку ребенок может испытывать некоторую напряженность в отношениях с матерью. Малыш может тяжело переживать разлуку с матерью или испыты­вать фрустрацию (в том числе, во время приучения к горшку и, воз­можно, от ранних проявлений эдипова комплекса), а также может сердиться на мать. Поэтому он может испытывать трудности, пы­таясь представить мать цельной личностью, одновременно любя­щей и сердитой, способной ценить ребенка, несмотря на собствен­ные смешанные чувства любви и гнева. Но если ребенок получает достаточно позитивных впечатлений, эмоциональное постоянство объектов, так же как и основы самоуважения, все-таки закладыва­ются в его психике. Это развитие — еще не законченный процесс, изменения в этой области будут происходить и в последующие годы. Но достижения этой фазы, которая завершается к трем го­дам, имеют решающее значение.