Метод социологического эксперимента

Спорт в современном мире по-прежнему престижен и респектабелен. Он играет важную роль в социально-политической жизни, является серьезным аргументом и средством при формировании политического курса, общественного мнения, социальных программ. По этой причине многие государственные и спортивные руководители, общественные и политические деятели, чиновники различного уровня обращаются к спорту, стремясь принять личное участие в инновационном процессе его развития, внести предложение рационалистического характера. Делается это ради удовлетворения личных амбиций, обеспечения своего карьерного роста, из-за сложившейся конъюнктуры. С другой стороны, многие руководители, деятели науки, образования, спорта искренне хотят внести личный вклад в дело развития и улучшения физкультурно-спортивной сферы. Как бы то ни было, указанную профильную сферу регулярно лихорадит от разного рода новшеств, внедрение которых приводит не только к непредсказуемым и не прогнозированным заранее негативным последствиям, но иногда вызывает результат прямо противоположный ожидаемому. Чтобы всего этого не происходило, а процесс развития спорта принял плановый и научно обоснованный характер, необходимо повсеместно и регулярно использовать практику социологического эксперимента.

Эксперимент, как один из наиболее эффективных социологических методов востребован там и тогда, где и когда в массовую практику употребления пытаются ввести некий фактор, воздействие которого на стабилизацию, или изменение состояния значимых социальных явлений, процессов желательно, но в достаточной степени научно-теоретически и производственно-практически не обеспечено по причине отсутствия нужного объема информации. Социологический эксперимент призван не только предоставить нужную информацию, но и применить ее на уровне ситуативного моделирования.

«Как разновидность углубленного, аналитического социологического исследования и одновременно как метод сбора информации о факторах, воздействующих на изменение состояния тех или иных социальных явлений и процессов, а также о степени и результатах этого воздействия, эксперимент имеет большую научную и практическую ценность» [см.12, С.131].

От наблюдения эксперимент отличается не столько активным воздействием (оно есть и во включенном наблюдении), не столько созданием необычных для естественной ситуации условий (они создаются и при лабораторном наблюдении), сколько внедрением в ситуацию некоего нового фактора, влияющего на заданные параметры социального объекта и среды его существования. Именно в этом заключается и основное отличие методики эксперимента в социологии.

Общая логика организации и проведения социологического эксперимента следующая:

1. выбираются две сходные по своим существенным качественным и количественным характеристикам группы: экспериментальная и контрольная;

2. экспериментальная группа помещается в условия воздействия экспериментального фактора;

3. по истечению запланированного времени обе группы сравниваются на предмет возникновения несоответствия их существенных и в прошлом однородных характеристик. Так выявляется и измеряется воздействие экспериментального фактора.

Все характеристики, свойственные обеим группам при этом делятся на три части:

- вводимые в экспериментальной и отсутствующие в контрольной группе характеристики называются факторными;

- характеристики, важные для исследователя, на которые осуществляется экспериментальное воздействие, называется контрольными;

- характеристики не интересующие исследователя, несущественные с точки зрения предмета и цели анализа, называются нейтральными (независимо от того, носят и они постоянный или переменный характер).

Обычно выделяют две видовые пары экспериментов: полевой или лабораторный, линейный или параллельный эксперимент.

Полевые и лабораторные эксперименты различаются по характеру экспериментальной ситуации:

- полевые эксперименты протекают в естественных для заданного социального контингента условиях (со студентами работают в аудиториях, с учащимися - в школе, с рабочими — на заводе, со спортсменами — на стадионе или в спортзале);

- лабораторные эксперименты отличает искусственный для заданного контингента характер формируемой ситуации, где воздействие экспериментального фактора (факторов) можно максимально чисто проявить при изоляции группы от постороннего влияния. Такими нетипичными условиями могут быть: для жителей деревни — условия светского раута, для законопослушных граждан — тюремное заточение, для спортсменов футболистов — занятия на компьютерном имитаторе, для легкоатлетов — зал биомеханических тренажеров.

Линейные и параллельные эксперименты различаются по признаку временной соотносимости контрольной и экспериментальной групп:

- при линейном эксперименте одна и та же группа сначала является контрольной, а впоследствии экспериментальной, то есть их существование диахронно;

- при параллельном эксперименте контрольные и экспериментальные группы существуют одновременно, синхронно или параллельно.

Одной из актуальных проблем, влияющих на чистоту и результат социологического эксперимента, выступает проблема грамотной выборки или адекватного подбора состава экспериментальных и контрольных групп. Мало того, что по своим существенным характеристикам эти группы должны соответствовать друг другу. Они еще должны являться моделями, с высокой точностью подобия отражающими состав и структуру социальной генеральной совокупности, то есть той социальной базы, для которой и на основе которой социологический эксперимент, собственно, и организуется. В прикладной социологии существует несколько методов отбора экспериментальных и контрольных групп:

- метод попарного отбора;

- метод структурной идентификации;

- метод случайного отбора.

Социологический эксперимент, как любое углубленное научное исследование имеет свою логику развития, в процессе развертывания которой последовательно разрешается ряд стандартных проблемных вопросов, связанных с разработкой программы и плана проведения эксперимента, начиная от определения актуальности темы эксперимента, заканчивая проверкой эффективности его результатов. Не будет лишним еще раз уточнить, что целью любого эксперимента является поиск и обнаружение причин, определение и описание характера и направленности значимых изменений социального объекта под воздействием привнесенного в ситуацию нового фактора.

Было бы нелепостью полагать, что полученные в процессе развертывания полевого этапа конкретно-социологического исследования количественные и качественные результаты можно прямо использовать для социологического анализа или, тем более, для корректировки практической деятельности и социальных отношений. Для того, чтобы эти результаты, чаще всего сами по себе ничего не выражающие и не обозначающие, стали социологическими данными, или, более того, социологическими показателями, они обязаны претерпеть целый ряд превращений, операций по математической и аналитической обработке и соотнесению. Все процедуры превращения просто результатов полевого исследования в социологически значимые результаты объединяются в этап обработки собранной информации.

Этап обработки собранной информации распадается на несколько подэтапов:

- проверки информации;

- кодировки информации;

- собственно обработки (обобщения) информации;

- объяснения (или интерпретации) информации.

Подэтап проверки информации предполагает проверку отработавшего или отработанного, использованного методического инструментария по трем показателям: точности, полноты, качества.

Проверка на точность заключается в скрупулезном просмотре заполненных и собранных анкет и бланков на предмет их правильного заполнения согласно инструкциям и другим подводящим методическим документам, а также на предмет исправления ошибок там, где это возможно без подтасовок.

Проверка анкет и бланков на полноту заполнения связана с выбраковкой незаполненного более, чем на 30% инструментария и окончательным составлением из этого инструментария общего массива, содержащего собранную информацию и подлежащего обработке.

Проверка анкет и бланков на качество заполнения заключается в их просмотре и мини-корректировке обратной связи, то есть нечеткого, небрежного, неясного, некорректного, неоднозначного прочтения, создающего трудности для обработки.

В заключении данного подэтапа все документы общего массива полученной информации подлежат обязательной нумерации и поступают на подэтап кодирования.

Подэтап кодирования информации в общем массиве методических документов (инструментария) состоит в присвоении каждому отдельному минимальному, относительно автономному и завершенному блоку информации (по обратной связи) своего математического выражения — кода, например, каждой позиции ответа анкеты.

Кодирование есть минимальная математизация, упорядочивание, формальная организация всего массива полученной обратной информации. Кодирование не касается содержательной стороны этой информации, а ограничивается лишь учетом формы. В системе кодирования «важно не значение самого числа..., а лишь порядок кодов, который при обработке информации должен оставаться непрерывным и строго заданным. Непрерывность кодов означает, что ни один из них не может быть «потерян», а строгая упорядоченность кодов — что перемена их мест не допускается. В противном случае «ломается» вся структура информации» [см.12, С.144].

Кодирование осуществляется двумя способами: сплошной нумерацией всех позиций (порядковая система) или автономной нумерацией каждого блока (позиционная система).

Следующим подэтапом выступает собственно обработка первичной информации. По сути дела эта обработка заключается в процедуре обобщения полученных результатов, на основании которой рождаются (получают) социологические данные.

Социологические данные (обобщенные результаты) можно получить, обработав первичную информацию, содержащуюся в анкетах и на бланках, как на компьютере, так и вручную. Для этого существуют и постоянно обновляются специальные компьютерные программы, на которые обязан ссылаться использующий их социолог в официальных документах. На сегодняшний день данный способ обработки информации не всегда и не всем доступен по двум причинам: во-первых, из-за дороговизны указанных программ, во-вторых, из-за того простого обстоятельства, что любая программа (кроме самообучающихся) предполагает вполне ограниченный перечень операций. Опытный социолог в процессе ручной обработки может выйти на такие обобщения, которые не обеспечивает ни одна компьютерная программа. Однако, ручная обработка первичной информации есть процесс достаточно трудоемкий. Обычно вручную рекомендуется обрабатывать от нескольких десятков до нескольких сотен анкет и бланков.

Процедуру обобщения принято осуществлять в разных формах. Наиболее распространенными из них выступают группировка и сравнение, практикуемые в одной связке, симбиозе.

Группировка, то есть распределение респондентов, документов, ответов, других элементов обратной информации по двум и более группам, на основе их однородности в соответствии с определенным признаком, может быть простой (если группировочный признак один) и сложной или комбинированной (если группировочных признаков два и более). Целью группировки является выделение рядов распределений или распределительных рядов, представляющих собой ряды чисел, то есть количественное выражение результата группировки.

В зависимости от выбранного признака, простая группировка осуществляется по трем видам шкалы измерения: номинальной (пол, возраст, национальность, прочее); ранговой (степень включенности в некий процесс, степень, уровень представленности некоего фактора, признака); интервальной (числовая величина, количественная характеристика, сравнение по количеству). Примером ранговой шкалы ранжированного ряда может выступать отношение юного поколения к спорту (профессиональная, ежедневная практика тренировок, регулярные занятия, разовые занятия, отсутствие всякой причастности). Примером интервальной шкалы выступают возрастные диапазоны: 9-10 лет, 11-12 лет, 13-14 лет, 15-17 лет, 18 лет и старше.

Операции с номинальными, ранговыми и интервальными рядами осуществляются с помощью таких математических приемов, как вычисление процентной величины по следующей формуле ni/n · 100%, где n - общее число документов, ni – число документов в i-й группе.

Что касается комбинационной группировки, то она бывает трех видов: структурная, типологическая, аналитическая. Структурная группировка осуществляется по некоему объективному признаку (возраст, пол, образование, прочее). Типологическая группировка учитывает субъективный признак, оценки, которые могут быть измерены по ранговой шкале (например, высокая, средняя, низкая удовлетворенность от регулярных занятий спортом и отсутствие такой удовлетворенности).

Если в случаях структурной и типологической комбинационной группировки имеют место автономные друг от друга распределения по нескольким признакам, то при аналитической группировке выявляется связь между этими признаками (например, между возрастом, полом, образованием и степенью удовлетворенности регулярными занятиями спортом). В последнем случае сравниваются уже не внутренние, а внешние ряды распределений.

И внутренние, и внешние распределительные ряды могут иметь как числовую (математическую), так и текстовую (описательную) характеристику, осуществляемую при помощи таблиц.

Важно понимать, что процедура составления таблиц «не представляет собой отдельный вид математической операции, обобщения первичной социологической информации. Это только форма отображения рядов распределений, имеющая преимущество в том, что в ней кратко даются пояснения числовых значений соответствующих групп» [12, С.154].

Итак, ни таблицы, ни графики не представляют собой обобщающих математических операций. Зато они несут в себе функцию вербальной иллюстративности, наглядности. Помимо неглубокого обобщения за счет расчета процентных величин в социологии используются такие служащие для более глубокого обобщения математические процедуры, как:

- расчет средней арифметической величины (получение усредненных величин для сравнения);

- расчет дисперсии (степени разброса значений дисперсионного признака);

- расчет коэффициентов корреляции (показывающих взаимодействие и тенденцию изменения изучаемых явлений).

И все-таки самый глубокий, не формальный, а содержательный анализ социологических данных уже не может довольствоваться, ограничиваться математическими методами. Он требует всестороннего объяснения этих социологических данных, то есть их социологической интерпретации.

Подэтап интерпретации (объяснения) заключается уже не просто в сравнении обобщенных социологических данных по внутренним и внешним рядам, а в сопоставлении, соотнесении их с социологической программой, в результате чего они превращаются в социологические показатели. Процедура интерпретации также может быть многоэтапной, многопластовой, в процессе чего социологические показатели сравниваются между собой и с показателями других типовых социологических исследований. Здесь допустимо говорить уже не просто о социологических показателях, а о показателях первого, второго, третьего порядка.

Конечно, многослойная интерпретация в разведывательном исследовании не так уместна, как в описательном или, тем более, аналитическом. Но в любом случае минимальная исходная интерпретация социологических данных имеет место в любом типе социологического исследования и требует сравнить их, во-первых, между собой, во-вторых, со знаниями и программными установками исследователя, в-третьих, с внешними, общими для них предметными признаками, факторами.

Итак, на уровне разведывательного исследования интерпретация ограничивается рождением и констатацией социологических показателей; на уровне описательного – содержит их организационный, структурно-функциональный анализ; на уровне аналитического – делает причинно-следственный анализ. Но во всех случаях интерпретация есть последняя процедура по обработке информации, данных, показателей на предмет доказательства или опровержения выдвинутых гипотез исследования, подготавливающая их к изложению в виде аналитических материалов и документов.

Аналитические документы и материалы в самом общем виде включают следующее:

- отчет по итогам исследования;

- приложение к отчету;

- аналитическую справку.

Они содержат исследовательские выводы, рекомендации к практическому использованию, и всю связанную с этим официальную, регламентирующую и разъяснительную информацию.

Аналитический отчет где-то дублирует материал программы, а где-то представляет собой как бы программу наоборот. Если в программе основным видом логического вывода выступает дедукция (переход от общего знания к частному путем развертывания, интерпретации и операционализации понятийного аппарата с выходом на исследовательские гипотезы), то в отчете доминирует индукция (логический переход от частного знания к общему путем объединения, сведения в некое целое социологических данных и показателей с выходом на вариант ответов на гипотетические вопросы программы).

Отчет содержит несколько глав, располагающихся в следующем порядке.

Глава 1. Краткий повтор основных разделов методологической и методической программы исследования.

Глава 2. Паспортичка исследования или перечень основных социально-демографических характеристик объекта (пол, возраст, образование, партийность, прочее).

Глава 3 и последующие отображают поиск ответов на сформулированные в программе гипотезы (по одной на каждую гипотезу). Возможен вариант разбиения главы 3 на параграфы при условии существования одной гипотезы.

Последняя глава содержит общие выводы и практические рекомендации.

Объем отчета вполне соразмерим с объемом программы исследования, а может и превышать последний.

Аналитическая справка составляется на основе отчета в качестве его выжимки объемом в 5-25 страниц. В аналитических разделах справки логика изложения выводов и рекомендаций по сравнению с логикой отчета как бы перевернута. В отчете вывод вырастает из анализа. В справке каждый вывод – констатация подтверждается и иллюстрируется числовыми величинами (таблицы и графики не используются).

Приложение к отчету - это полный архив проделанного социологического исследования, включающий программу, план, инструкции, инструментарий, протокольные документы, социологические данные в линейной, табличной, графической форме. Здесь же обязательно архивируются все без исключения документы, которые по каким-то причинам не вошли в отчет, включая неразвернутые гипотезы и особые мнения.

На данном этапе заканчивается проведение социологического исследования и может быть начата его практическая реализация.

Практическая реализация результатов проделанного конкретно-социологического исследования может происходить как со знаком плюс, так и со знаком минус или вообще не осуществляться. Все зависит от целей его заказа и реальных возможностей его воплощения. Целого заказа конкретно-социологического исследования могут вступать:

- подтверждение ранее внедренного социального проекта, учет и контроль его нормального социального функционирования;

- разведка и прогнозирование социальной реакции и последствий на практическое внедрение некой инновации;

- закрытие или существенное сокращение финансирования действующего проекта;

- научное планирование и системное развитие некой социальной сферы, области, проблемы;

- корректировка управленческой практики и управленческих решений по тому или иному вопросу, связанному с охватом социального контингента (базы).

В любом случае цель и направление практической реализации результатов конкретно-социологического исследования получают свое социологическое обеспечение.

Понятно, что одного научного (в данном случае) социологического обеспечения для успешной реализации имеющего социальные последствия проекта явно недостаточно. Требуется, прежде всего, политическая управленческая воля, решимость, линия, курс. Следующим шагом выступает правовое обеспечение и поддержка. Затем не обойтись без материально-финансового обеспечения. Обычным камнем преткновения любого профессионального проекта является его кадровое обеспечение. Далее следует подумать о инженерно-конструкторском, экологическом решении и так далее. Любое из перечисленных условий, в случае его невыполнения либо притормозит, либо воспрепятствует практической реализации результатов конкретно-социологического исследования.

Поэтому социология – это, конечно же, существенное подспорье в практике, например, развития и совершенствования сферы физической культуры и спорта в нашей стране, но отнюдь не панацея от всех бед. Зато социология - это научный показатель социального пульса общественной реакции, массовой оценки любого, охватывающего некую социальную базу явления. Социология есть научный показатель степени прогрессивности или реакционности политики с точки зрения ее социальной поддержки. В понимании данного момента кроется ответ на вопрос о том, стоит ли развивать и совершенствовать социологическую науку в целом и ее рабочий механизм – конкретно-социологические исследования.

Заключение. Спорт и власть

Проблема разумной оценки вполне ожидаемого результата выступления наших спортсменов в Ванкувере в силу своей злободневности заставляет взглянуть на современный отечественный спорт с совершенно других позиций, с позиций диалектического закона взаимоперехода количественных и качественных изменений. Гипотетико-дедуктивное предположение о качественно новом, до сих пор не исследованном социально-политическом состоянии современного российского спорта требует серьезного философско-социологического анализа.

Начнем с философии математики.

Говорят, что в Академию древнегреческого философа Платона мог войти лишь тот, кто знал математику. Современная наука также ценит математику, возведя ее в ранг одного из столпов и эмпирического, и теоретического знания. Но похоже, несмотря на привычку насыщать исследования сложными математическими расчетами, мы так и не научились применять их в жизни даже на уровне простого сложения целых положительных чисел. Похоже, современная социально-гуманитарная ветвь научно-философского знания так и остается на уровне гегелевской «дурной бесконечности»: объем литературы огромен, а с прорывом в качество почему-то не сложилось.

Между тем, не следует забывать, что математика не всегда была «чистой наукой», также как не стоит уподобляться мистикам и пытаться разглядеть за интегралами, дифференциалами, производными и корнями некий магический смысл. Числа есть результат высшего уровня абстрагирования, чистая форма в своем количественном выражении. Но любая форма всегда отягощена содержанием, соотносима с содержанием и, в конечном счете, это содержание проявляет.

Цифра «три» складывается из трех единиц. С количественной точки зрения все ясно: 3=1+1+1. А с качественной? Не пора ли задуматься и, наконец, понять, что у тройки совершенно другое качество, отличное от того, которым характеризуются три единицы? Обратимся к примеру!

Со времен Аристотеля человечество узнало о политике довольно много, в основном благодаря гению этого великого философа-энциклопедиста, а также благодаря трудам Никколо Макиавели, Томаса Гоббса, Гуго Гроция, Клаузевица, Фридриха Энгельса. Не говоря уже о наших отечественных систематизаторах философии политики: В. И. Разине, Ф. М. Бурлацком, Г. С. Арефьевой. Уже давно известно, что в основе политики лежит вопрос о захвате, сохранении и отправлении государственной власти, что власть вездесуща, может принимать любые обличия и проникать во все области, сферы общества: экономику, социальные отношения, науку, религию, искусство. В этом ряду образование и спорт отнюдь не являются исключением. Вот наша первая «единица».

Эволюционист Герберт Спенсер – яркая звезда на небосклоне позитивистской философии и социологии XIX-XX веков, создав учение о социальном институте, дал нам вторую «единицу», а сложив «один» и «один», показал, что полученная в результате сложения «двойка» есть число совершенно иного качественного уровня. Политический социальный институт уже у Спенсера принципиально отличается от простой политической формы. Но всей глубины отличия не видит даже он. Чтобы стать социальным институтом некая политическая деятельность должна сначала организационно оформиться и охватить большие массы людей, затем стать традицией, передаваемой из поколения в поколение и распространяющейся в пространстве и во времени. Далее, эта теперь уже традиционная организационная форма должна набрать такое влияние, чтобы обратить на себя самое пристальное внимание со стороны государственной власти, получить официальное государственное признание и легитимность, правовое подтверждение законности своего существования. На этом уровне легитимная политическая форма становится социальным институтом, приобретая цели и задачи, логику и мотивацию, ориентированные на собственное институциональное развитие, а лучше сказать, на сохранение и отправление концентрируемой в себе части политической государственной власти. Ведь любая политическая организационная форма, имея санкцию от высшей власти, неизбежно становится агентом и проводником этой власти, то есть ее частью.

Таким образом, какие бы первоначальные цели и задачи имеющая политический характер организация перед собой не ставила, превращаясь в политический социальный институт, она перерождается и во главу угла своего дальнейшего функционирования и развития ставит вопрос о власти, причем во всех ее доступных формах и проявлениях. Вот в чем заключается новое качество полученной сложением двух единиц двойки.

Третьей единицей в нашем уравнении выступает спорт. О политической природе современного спорта мы также узнали не вчера. На протяжении ряда лет зарубежные и российские философы и социологи пытаются привлечь к этому факту внимание мировой общественности. Среди наиболее продвинувшихся вперед отечественных исследователей указанного вопроса можно назвать В. И. Столярова,

М. Я. Сарафа, других авторов. Но, говоря о социально-политических корнях любительского, профессионального, олимпийского спорта, об областях и формах взаимовлияния спорта и политики, мы как-то не удосужились заметить, что спорт, став одним из влиятельных политических институтов современности, переродился, превратившись из организации по развитию спортивной деятельности в организацию по сохранению и отправлению спортивно-политической власти. Вот что действительно из себя представляет сегодняшний российский спорт.

Анализ результатов выступления сборных команд разных стран на Олимпиаде в Ванкувере дает интереснейшую статистику. Оказывается, более 70 % всех золотых медалей были выиграны зарубежными спортсменами, которые тренируются либо нашими российскими тренерами, либо по нашим российским педагогическим технологиям, либо и то и другое вместе взятое [см.39]. Почему же этим тренерам и технологиям не нашлось места в собственной стране?

Вернемся к математике. Уравнение 1+1+1=3 показывает, что на Олимпиаде в Ванкувере высветились не наши спортивные достижения, а проявилась наша реальная политика, точнее российский социально-политический институт спорта, для которых эти достижения стали делом второстепенным, а возможно, и чем-то не особо нужным. В данном контексте очень хочется задать вопрос: «Раз уж сложилась такая ситуация, то может быть в первую очередь нашему спорту не нужен такой спортивный социально-политический институт, может быть есть какой-то альтернативный вариант, позволяющий возродиться спорту, освободившемуся от своего социально-политического институционального диктата и детерминизма»?

Еще один архисложный, постоянно решаемый философией и социологией, так до конца не решенный вопрос о роли личности и народных масс в истории. Не сумеем решить его росчерком пера и мы, но вот понять, что в научно-философском контексте решения данного вопроса фундаментальную роль играет концепция власти или, более конкретно, власти социальных институтов, мы должны. Виноват ли Тягачев, кто-то другой в падении результатов выступлений российских сборных на последних Олимпийских играх? И да, и нет. Они виноваты как агенты, носители распределенной власти социально-политического института спорта, но не виноваты как люди, включенные в безличный бюрократический институт. Наконец, высокие спортивные чиновники правы как руководители, ратующие за развитие спортивной бюрократии. Правы потому, что социально-политический институт спорта есть не что иное, как бюрократический механизм, создающий оптимальные условия для перспективного функционирования не спорта самого по себе, а спортивной бюрократии, то есть той же распределенной институциональной власти. Не будет же в конце концов нормальная бюрократия уничтожать самое себя. Как бы ее изнутри не изменяли.

Таким образом, изменить сложившуюся ситуацию могут только люди или силы, стоящие вне и над властью спортивного социально-политического института, способные противопоставить его распределенной власти еще более высокую распределенную власть. Другими словами, государство может забрать полномочия у одного института и передать карт-бланш другому, предварительно создав этот другой. Политическая воля может проявить себя как под давлением угрожающих власти обстоятельств, так и в виде акта стратегического предвидения. Выбор за политической волей.

И все же не хотелось бы ограничиваться столь пессимистическим выводом. Ведь ответ на вопрос о том, как коренным образом изменить ситуацию в российском спорте в лучшую сторону, несомненно, имеется. Как есть и уверенность, что воссозданный институт спорта снова неизбежно начнет закукливаться и работать не на идею, а на себя. Но это в будущем, а двадцать-тридцать лет для рывка в области спорта и спортивных технологий Россия однозначно получит.