Чистенькая вдовушка

После моей победы над профессором‑сатиром в наших отношениях с Эльвирой вновь настали светлые времена. И более того, мы официально перешли на новую стадию развития отношений, начав встречаться при всех и ежедневно, а не в случайных промежутках между её работой и моей службой. Теперь мы до заката ходили гулять в парк, три раза посетили кино, а вечера заканчивали лёгким ужином в вегетарианском кафе. А потом я под ручку провожал её домой, и мы не могли наговориться, как дети после летних каникул в исправительно‑трудовом лагере. В воскресенье я даже пригласил её в цирк на экстремальное шоу «Карлики и удавы». Так пролетело восемь самых романтичных и счастливых дней, о которых можно было только мечтать…

Я сидел на работе и думал о ней, когда зазвонил телефон. Разумеется, это была она.

– Привет! – обрадовался я.

– Привет, мой милый котик! Как дела?

Даже сам тон её обращения ко мне изменился, он стал таким тёплым, не то что раньше. Хотя «котик» меня, конечно, немного напрягало, коты у нас в городке – та ещё криминальная банда, но я бы ни за что ей не признался.

В остальном я, наверное, впервые в жизни был абсолютно счастлив. А тут Эльвира ещё и приумножила это счастье:

– Что, если мы сегодня не пойдём в кино, как собирались, а встретимся у меня? Просто мама с братишками уехали к тёте на выходные. Так что я одна.

Сердце подскочило до небес и упало в штаны, боясь спугнуть удачу.

– Правда? Хорошо, я приеду, – согласился я, чувствуя, что во рту пересохло.

– Вот и ладненько, – чуть смущённо обрадовалась Эльвира. – Тогда до вечера, котик!

Она чмокнула меня через телефон и повесила трубку. Остаток дня я провёл в мутно‑розовой эйфории, боясь поверить в происходящее и совершенно не представляя, что делать, если она передумает. Наверное, просто застрелюсь или брошусь под поезд. Нереализованные долгое время гормоны вкупе с самыми искренними чувствами создавали гремучую смесь страсти, любви и пыла! А у нас, славянских чертей, это ещё и гипертрофировалось: традиционно мы сторонники долгих отношений…

В общем, кое‑как досидев до конца дня, я тихо удрал, стараясь проскользнуть мимо каптёрки капрала незамеченным. Уж он‑то, в отличие от шефа или деликатного индейца, точно пристал бы с расспросами: куда это я, чего такой странный, к чему такая спешка, почему глаза блестят и всё такое прочее… Ну его! А не отвечать – себе дороже, ещё увяжется следом.

По пути забежал в мини‑маркет, взял цимловское шампанское и подвядший букет ночных лилий. Эльвира встретила меня на пороге, с сияющим лицом, просто обворожительная в тонком домашнем халатике с небрежно заштопанными дырками и стоптанных тапках.

– Как мило, не надо было, но ладно, мне очень приятно. Иди сюда…

Она взяла меня за руку, потянула за собой и, к моему удивлению, с воодушевлённым видом потащила к компьютеру.

– Вот!

– Что? – не понял я.

– Садись, смотри. Так давно хотела показать тебе свою ферму. Я как раз тут собирала урожай…

Понятно. Значит, её лицо так сияло вовсе не от радости по поводу моего визита. Фанфары смолкли, уровень счастья в крови резко пополз вниз, в душу закралась печальная мысль о том, что ничего такого, о чём я мечтал весь день, и близко не будет. Ну разве что после «фермы»?

Я присел, вернее, плюхнулся в кресло, которое она придвинула к компьютеру для меня, и онемел от удивления.

– Смотри, я посадила сегодня мухоловок, должны вырасти через два дня. Они очень выгодные, правда, приходится кормить мясом. А мясо дорого стоит. Чтобы накормить сто грядок мухоловок, приходится убивать десять свиней. А они стоят пятьсот золотых. Представляешь?

Я слушал с раскрытым ртом, искренне не понимая – она что, воспринимает всё это всерьёз?!

– А сегодня я купила слона. Хочешь посмотреть? Правда, классный? Смотри, как он ест бамбук. Очень выгодный.

– Да, действительно так ест, это выгодно, – только и смог выдавить я, кажется, невпопад.

– А как тебе мой пряничный домик? Вот, смотри, с крыши капает глазурь. А из окошка льётся золотой свет. Это же просто чудо, правда?

– Правда, – подтвердил я, еле двигая челюстями, как робот.

Меня практически хватил паралич – я ещё не мог забыть, как был счастлив до той секунды, когда она показала мне эту свою проклятую ферму‑у‑у!!!

Ладно, я спокоен, дышу глубоко, вдох через нос, выдох через рот, глаза не закрывать, взгляд не отводить, искренне хвалить и предлагать помощь. В этом вся суть настоящего мужчины. Считаем, что моя девушка просто открылась мне новой гранью. У любого совершенства есть свои маленькие слабости. У этой, по крайней мере, одна, а не двадцать пять. Мне сразу стало легче, и я наконец впервые, как увидел её мухоловок, смог расслабиться.

– Ну что, теперь будем пить чай? – радостно спросила Эльвира.

Видимо, играть в ферму любимой девушки – это то же самое, что смотреть с ней мелодраму: всегда вознаграждается.

– А компьютер выключаем?

– Нет, ты что?! Я же вступила в их сообщество, и друзья теперь идут косяком. О, вот ещё двое, явно фермеры, потому что я буквально перед твоим приходом написала, что мне нужны соседи, помогать собирать урожай. О, неужели это она?! Жозефина Выхухоль. Вот бы уж не подумала, что у неё есть время на ферму…

– Выхухоль?!

– Да, такая фамилия, по первому мужу. Он у неё окраинец. Она хотела поменять на «ля Выхухоль», но в муниципалитете ей сказали, что у неё недостаточно документов, подтверждающих аристократическое происхождение, и что приставку «ля» утверждает сам президент. По крайней мере, так писали в газетах.

– В газетах? – невольно заинтересовался я.

– Ну да. Это же знаменитая Чистая Вдова! По идее её стоило бы назвать Частая Вдова, – не краснея, хихикнула Эльвира. – Представляешь, за последние два года она умудрилась похоронить шестерых мужей. Лучше бы от неё держаться подальше, хоть я и не мужчина. Но как не принять подругу по ферме!

– Подожди, подожди, в каком смысле похоронила шесть мужей за два года? Это что, шутка?

– Никаких шуток. Всё так и есть. А ты что, прошлогодних газет не читаешь? Тебя давно взяли на службу, ты уже практически свой чёрт в Мокрых Псах, даже странно, что до сих пор ничего не слышал о нашей вдове. Ирджи, да это просто невежливо!

– Ну да, извини.

Я, кажется, начал припоминать. Имя действительно в чём‑то было безумно знакомым. Да такое и не забудешь, даже если один раз слышал или читал…

– Точно, Жозефина Выхухоль! Я читал о ней в графе некрологов.

– Вот именно. Просто не мог ты о ней не читать и не слышать, это же были шумные процессы, которые она выиграла вчистую! За что, кстати, и получила такое прозвище. А теперь нам надо поговорить с тобой о другом. – Эльвира чарующе посмотрела на меня, кокетливо надула губки и погладила по коленке. – Знаешь, никогда не думала, что решусь на это, но…

Я обрадовался и раскатал губы для поцелуя, но, оказывается, всё было не так просто. Хорошо, что в полиции учат скрывать свои истинные намерения до последнего, потому что мгновение спустя она уже смущённо шептала:

– Короче, ну вот, не мог бы ты тоже завести ферму, дойти до двадцатого уровня и подарить мне карету для Золушки? С ней тыквы собирать в два раза быстрее. Понимаешь, как назло, никто не дарит. Потому что она слишком дорогая, на неё неделю пахать и копить надо!

– Нет, я не против, только сейчас много работы, – попробовал увильнуть я. – Но когда‑нибудь заведу обязательно.

– Когда‑нибудь? – повысила она голос. – А сегодня вечером?

– Я думал, вечер мы проведём вместе, ты мне всё‑таки интереснее, чем ферм…

Она так разъярённо посмотрела на меня, что я прикусил язык. В прямом смысле. Похоже, я посмел пренебрежительно сказать о самом высоком…

– Конечно, милая, я её заведу и пришлю тебе эту карету.

Её взгляд смягчился.

– Ну что, тогда давай быстренько ужинать и ты бежишь к себе заводить ферму?..

Я ушёл меньше чем через час. Вернее, был попросту вытолкан за дверь, после того как на скорую руку проглотил три морковные котлетки и чай с мармеладкой в форме белочки. Разумеется, всё это время меня ещё и пичкали подробнейшими инструкциями по «ферме». Вот, собственно, и всё наше свидание, кое‑что можно было завязать узлом за ненадобностью…

Но пока я брёл до своего жилья, то про ферму с мухоловками, тыквами и каретами Золушки забыл напрочь! Всё время, до глубокой полночи, мне не давала покоя эта Чистая Вдова. Оказывается, как я понял со слов Эльвиры, по прописке она принадлежала не совсем к нашему департаменту. Но проводила большую часть времени в Мокрых Псах, поскольку работала в местном охотничьем клубе егерем. Я и не знал, что тут такой есть. Конечно, егерь чисто женская профессия, мужчин туда не берут, что лично мне всегда казалось дискриминацией. Можно подумать, мужчины не умеют гладить зайчиков, чесать меж рогов оленей и кормить уточек.

Кое‑какие вопросы хотелось бы выяснить у шефа. Похоже, он опять закрывал глаза на явный криминал. Ну не мог я поверить, что все смерти её шестерых мужей – это только мистически‑роковое стечение обстоятельств! Тем более сложно поверить, что ни один из них не был жителем Мокрых Псов хотя бы до брака. Раз уж она достаточно давно здесь работала, то и супругов по идее должна была выбирать местных. Смысл искать кого‑то за тридевять земель, чтобы с завидной регулярностью возвращаться к егерской деятельности в наш округ? Уснул уже под утро. Встал весь мокрый от пота, привиделось, что рыдающая Эльвира пытается меня убить снятыми со стены лосиными рогами…

Первым делом, когда я только вошёл в участок и поздоровался с пришедшими раньше меня Чмунком и Флевретти, уютно попивающими растворимый кофе, было желание срочно закопаться в нашу базу данных. Но парни так весело болтали, что я налил кофе и себе, невольно прислушиваясь к вранью капрала о его очередной «цыпочке». Постепенно ко мне вновь вернулись мысли о дурном сне, пока меня не вернул в реальность голос Чунгачмунка.

– Вождь Блестящая Бляха, Скользкий Брат сказал, что Большого Отца сегодня не будет, он уехал на день рождения тёщи, поэтому я хотел тебя попросить отпустить меня пораньше.

– Конечно, иди, я думаю, мы с Флевретти один вечер и сами справимся, тем более работы сегодня не так много и, надеюсь, обойдётся без происшествий.

– Хук, я благодарен тебе.

– А можно спросить, что случилось? То есть, я надеюсь, у тебя ничего не случилось?

Когда происшествий нет уже больше недели, то застой, естественно, начинает отражаться на психологическом состоянии всего участка. Вообще‑то до этого дня моя голова была занята исключительно Эльвирой. Служба двигалась своим чередом, вот только сегодня что‑то неспокойно на душе. Надеюсь, это от безделья. Может, патруль организовать? Я давно уже шефа об этом прошу. А то сидим тут без дела скучные, как…

– Да у него свидание, – влез хихикающий Флевретти.

– О?! Это хорошо. И кто она?

– Не знаю. Мне пришло сообщение на сотовый от неизвестной скво. Она приглашает меня встретиться с ней сегодня в пабе «Купание красного осла»… на чашку кофе. Наверное, ей нужна помощь. Иначе зачем бы честной скво встречаться с незнакомцем? А полицейский не может отказать тому, кто нуждается в помощи. Она подписалась «Жозефина».

Память услужливо подсказала только одну Жозефину. По фамилии Выхухоль…

– А откуда у неё твой телефон? – насторожился я.

– Это я дал, – слегка смутился капрал. – Вчера в участок звонила какая‑то особа и спрашивала нашего Чунгачмунка. Она пишет диссертацию по Северной Примерике и просила дать ей его телефон. Он же у нас как экзотика! Эх, мне бы такую фишку – индеец, краснокожий, дикарь, иностранец, как это привлекает цыпочек…

– Кажется, у тебя и без того на этом фронте нет проблем, – слегка раздражённо отмахнулся я, потому что меня сейчас волновало одно. – Как её фамилия, она её назвала?

– Э‑э… мм… Что‑то не паризуанское… Там какое‑то животное…

– Выхухоль?

– Точно! Ну и фамилия! А ты что, её знаешь? Она тебе тоже звонила, что ли?

– Нет. Но странно, что ты её не знаешь, – рявкнул я. – Ты дал телефон Чунгачмунка Чистой Вдове!

Флевретти вытаращил глаза, охнул и схватился за сердце:

– Паучихе?! Да это самый страшный кошмар всех неженатых мужчин Мокрых Псов и минимум ещё трёх городков в округе! Ещё бы мне её не знать! Минуточку, вот, лезем в архивы!

Он крутанулся на стуле и начал щёлкать по клавишам, как лучший пианист мира.

– Как это я сразу не сообразил… Конечно, это она. У нас просто её чаще по прозвищу зовут. Чистая Вдова или Чистенькая Вдовушка, но сейчас мы нароем на неё информацию и вытащим госпожу Выхухоль из норы. Ха‑ха! Ну вот, смотрите, ребята.

Мы с Чмунком прильнули к экрану. Всплыла куча статей: поздравления к свадьбе, соболезнования к похоронам, распродажа имущества мужа и новые поздравления к свадьбе.

– Обратите внимание, все её мужья умирали меньше чем через месяц после свадьбы. Причём до их кончины новобрачная успевала два или три раза написать заявление в полицию о том, что супруг её избивает. Типа как в той газетной истории с Мелким Гибсоном. Все думали, что он злодей, а ему элементарно не хватало роста, чтобы даже в прыжке дотянуться до челюсти супруги.

– И причина смерти, похоже, у всех одна – сердечный приступ? – уточнил я, возвращаясь к теме.

Мы с Флевретти пристально посмотрели на Чмунка. Он нервно сглотнул.

– Ну что, друг, ты попал…

– Я не пойду встречаться с этой скво, – замотал головой вождь. – На ней проклятие.

– Посмотрите, а вот тут, в блоге, она обсуждает нашего Чунгачмунка! – опять вмешался капрал. – Похоже, ей понравилось, как ты в прошлый раз подрался в баре.

– Что вы все столпились у компьютера? Почему никто не работает? – раздался грозный голос за нашими спинами, но никто даже не подпрыгнул. Значит, вопреки первоначальной информации Большой Отец, или по‑нашему комиссар Жерар Базиликус, всё‑таки пришёл на работу. А упрекать начальство в опоздании – дурная примета, ведёт к увольнению…

– Потому что, шеф, – твёрдо начал я, – как мне кажется, вы положили под сукно ещё одно важное дело. Вернее, даже несколько… А вы же должны быть у тёщи?

– Поход к тёще отменился. Она передумала праздновать день рождения, кто‑то из племянников её обидел тем, что не смог приехать. На что вы намекаете, сержант?

– Она не из нашего департамента, – многозначительно вытаращив глаза, зашипел Флевретти.

Я не успел ответить.

– Чистая Вдова, – заглянув в экран монитора, хмыкнул шеф. – Значит, госпожа Выхухоль опять вышла на охоту?

Несмотря на все недостатки старика Жерара, я порой поражался его интуиции и цепкому уму.

– Поверьте, сержант, вот в это дело нам абсолютно не стоит лезть – связываться с женщинами себе дороже.

– Но разве смерть шестерых мужчин не достаточное основание?

– Брадзинский! Мне всё равно, сколько ещё богатеньких дураков прельстится шестым размером её бюста! Пока нас это не касается, я не буду даже…

– Кхе‑кхе. Поздно, шеф, уже коснулось, – откашлявшись, вмешался Флевретти. – Паучиха пригласила на свидание рядового Чмунка. Нашего рядового.

Комиссар на мгновение застыл, с ужасом уставившись на бедного индейца, который уже начинал заметно нервничать, взглядом ища у нас защиты.

– Ну‑у… тогда мы предпримем меры.

– Может, мне просто не ходить? – попытался вмешаться побледневший Чунгачмунк.

– Тихо, рядовой. Мне надо подумать. Конечно, можно было бы использовать эту ситуацию, чтобы… Но лучше всего оставить всё как есть. Никаких свиданий с Чистенькой Вдовушкой.

– Вы уверены, шеф? А вам не кажется, что это наш шанс вывести её на чистую воду и раз и навсегда остановить? – поспешил вмешаться я.

– Не преувеличивайте, Брадзинский, – попытался отмахнуться шеф, понимая, что отвертеться оттого, чтобы завести дело, по‑любому уже не получится. – Эта дама не в нашей юрисдикции.

– Пока не совершила преступления у нас. Хотя что это я? В Интернете информация о том, что четверо её мужей были жителями нашего города.

– Да‑да, но, к счастью, они умерли у неё дома. Не у нас! Вы понимаете? В другом округе.

– Но, шеф, – снова проявил гражданскую смелость капрал. – Я тут подумал, мы все подумали, что если она уже добралась до нашего Чмунка, то дело плохо. Следующим могу быть я! Да и кто угодно из нас! А это уже проблема‑а‑а…

– Отставить панику. Брадзинский, ко мне в кабинет!

И шеф, недовольно пыхтя, резко толкнул свою дверь. Я вошёл следом, аккуратно прикрыв её за собой. Базиликус уже стоял за столом и, опираясь на него кулаками, с суровым видом смотрел на меня.

– Брадзинский, я здесь служу уже дьявол знает сколько лет. Я перевидал тысячу преступников. И у меня есть проверенный способ бороться с ними.

– Какой способ?

Он торжественно поставил на стол бутылку контрафактного коньяка, достал стакан, налил до краёв, выпил двумя глотками, и улыбка осияла его жирное, сальное лицо.

– Вот так, сержант, учитесь, пригодится.

– Ага, – догадался я, поняв, что после стакана крепкого алкоголя для шефа никаких преступников нет.

– Теперь вы свободны, идите и приступайте к своим прямым обязанностям! То же самое передайте и остальным.

Он удобно вместился в ставшее уже тесноватым для его габаритов кресло, поёрзал, втискивая поудобнее свою нижнюю часть, и облегчённо выдохнул. Вот и всё, его работа на сегодня была сделана.

– Хорошо, но выслушайте сначала моё предложение.

– Ладно… Вы ведь всё равно не отстанете. Ну давайте, выкладывайте свою идею, – вздохнул Базиликус, недовольно хмуря брови, всем видом показывая, что будет сопротивляться. И упорно.

– Шеф, я думаю, что нам нужно отправить Чунгачмунка на это свидание. Разумеется, с его прямого согласия.

– Чего‑о?! – Базиликус начал заводиться, как всегда, когда его заставляли хоть что‑нибудь предпринимать.

– Это будет его задание. Мы прилепим ему диктофон под рубашку и будем слушать. Нам нужно собрать сведения на эту вдову.

– Да вы просто дурью маетесь от безделья!

– Мне кажется, что это вы маетесь от… – чуть было не сорвался я, но вовремя спохватился. – Прошу вас, шеф, поручите это дело мне. Я вас не подведу, – пришлось мне сказать дежурные фразы, которые всегда действуют на начальство успокаивающе и одновременно загоняют его в тупик, не давая вывернуться.

Он ещё немного пофыркал, повздыхал и кивнул, свирепо глядя на меня.

– Хорошо, Брадзинский, но если наш сотрудник пострадает… – прорычал он. – Выкладывайте свой план.

…Через пятнадцать минут я вышел к ребятам.

– Ну что там? – нетерпеливо вопросил Флевретти, крутанувшись в кресле.

Я выразительно посмотрел на Чунгачмунка. Он сразу всё понял.

– Я должен идти на задание, брат.

– Да, если сам захочешь. Тебе решать. Мы должны выяснить всё об этих смертях, и только ты можешь нам помочь.

Он побледнел, но приосанился:

– Я готов, брат.

Флевретти выразительно хлопнул его по спине:

– Ты краснокожий самоубийца, но я тебя уважаю…

– Лучше подготовь ему соответствующее снаряжение.

– Томагавк и скальпировальный нож? – пошутил капрал, сам же признал, что не смешно, и быстро поправился: – Понял, понял, сейчас всё сообразим!

Мы напичкали Чмунка всеми средствами связи и подслушивающими устройствами, которые на данный момент нашлись в участке. Прилепили на грудь диктофон, вставили в ухо микрофон, прикрыв его опущенным пером, и сунули старенький кассетный магнитофон в сумку. Всё‑таки операция была рискованная, эта вдова, судя по всему, по‑настоящему опасна. Причём не знаешь, когда и как она нанесёт удар. Хотя то, что это будет только после свадьбы, немного уменьшало опасения за судьбу Чунгачмунка, за которого я чувствовал ответственность не только как за подчиненного, но и как за надёжного друга.

И вот ровно в семь вечера, когда наш отчаянный герой, дрожа, входил в двери паба «Купание красного осла», в котором Паучиха назначила встречу, мы с Флевретти засели в полицейской машине на противоположной стороне улицы. Капрал весь извертелся за полчаса, что мы провели в ожидании. Вдова опаздывала, возможно, это были женские штучки, возможно, задержалась на работе, возможно, ещё куча всяких веских причин. Если она не придёт, мы не сможем сесть ей на хвост, но во всём есть и своя положительная сторона – мне не придётся рисковать индейским вождём, который ещё был нужен своему племени, да и нам тоже. Но ровно в девятнадцать тридцать на улице появилась направляющаяся в сторону паба стройная дама в облегающем платье выше колен. У меня было описание её внешности, и даже если бы Флевретти не толкнул меня в бок острым локтем, я сразу бы её узнал. Её нельзя было не узнать!

От этой средневозрастной красотки буквально исходило что‑то демоническое! Разумеется, в каждом из нас оно есть в той или иной пропорции, но в ней оно было явно гипертрофировано. Излучающийся от неё по всем сторонам привкус опасности заставлял расходиться прохожих и улетать воронов. Уверен, что в присутствии избранной жертвы она умела это сдерживать, но сейчас, когда она думала, что её никто не видит, вдова никак себя не контролировала и поневоле выдавала с головой.

Её внешность, должен признать, была, конечно, весьма примечательной. Мадам Жозефина выглядела слишком ярко, даже экстравагантно. Сразу понятно, что времени на «боевую раскраску» ею потрачено немало. Тщательно уложенные оранжево‑рыжие волосы в тон морковного цвета мехового манто и глубокое декольте коротенького, леопардовой расцветки платья, открывающее внушительных размеров бюст. Хвост и рожки тоже явно выставлялись напоказ, дабы будить в мужчинах низменные животные инстинкты. Черты лица, насколько я успел разглядеть, были в целом правильные, но даже на расстоянии бросался в глаза её огромный нос с хищно раздуваемыми ноздрями.

– Вот это фифочка‑а! Не хотел бы я с ней встретиться в тёмном переулке в полдень.

– Разве ты её раньше не видел? – так же тихо уточнил я.

– Ну если вживую, то, может, пару раз мельком, не более, город у нас маленький. И кто ж не видел её фотографии, если считай каждые четыре месяца появляется свеженькая статья об её очередном безвременно скончавшемся муже? Лицо там, конечно, более скорбное, но узнать можно. Обычно она выбирает себе известных и состоявшихся личностей.

– Да ну?

– Факт! А все известные у нас – богатые, понимаешь? Во‑первых, они всегда наперечёт, богатеньких холостяков много не бывает. А во‑вторых, кого ещё обсуждать народу долгими осенними вечерами? Вот именно тогда я и запомнил это красивое, как бритва, прозвище – Чистая Вдова…

Такой поэтически развёрнутой и полицейски значимой сентенции я от него не ожидал.

– Исчерпывающая информация.

– Легко! Хотя ведь, признай, она ничего, да? Может быть, нашему Чмунку даже кое‑чего перепадёт сегодня. Уж я бы не удержался, хоть и зная, что с ней рискую головой, – как всегда, в своей фривольной манере прокомментировал Флевретти.

Я посмотрел на капрала, он, видимо, понял, что заигрался, и, сделав серьёзное лицо, стал ловить на служебном портативном ноутбуке частоты диктофона Чунгачмунка. Тем временем Чистенькая Вдовушка прошла в «Купание красного осла», и мы приготовились слушать. Спустя минуту, потраченную на то, чтобы подойти к вождю, они заговорили. Техника работала исправно, небольшой треск и шумы бара не мешали нам слышать весь разговор.

Поначалу велась обычная для первого знакомства беседа. Ничего не значащий обмен вежливостями. Её голос звучал смущённо, его – сухо, хотя у него всегда такой. С её стороны замечалось стремление понравиться и завлечь, с его – обычная индейская сдержанность. Я проинструктировал Чмунка, что его задача не оттолкнуть «охотницу», а самому завлечь её в «медвежий капкан». Он явно старался, но, на мой взгляд, всё равно недостаточно, хотя, может, её как раз и привлекают такие отстранённые и на вид холодные типажи. Но если она профессионал, то ей это по барабану.

Мадам Выхухоль сказала, что не в её правилах приглашать мужчину на свидание и он может считать её порыв очень глупым и неженственным. Но когда она увидела в газете фото драки в баре с его участием, сфотографированной кем‑то из очевидцев, то уже не могла выбросить из головы его образ. Мужественный индеец, в одиночку бьющийся против целой толпы женщин, стоял у неё перед глазами, так что она больше не могла ни есть, ни спать, ни тем более работать.

– А кем вы работаете?

– Егерем. Представляете, вчера я чуть не застрелила вместо летучей мыши, на которых мы охотились, самого клиента, оплатившего лицензию! – страстно тараторила Паучиха. – А сегодня, ещё больше возбуждённая тем, что вы согласились на встречу и я уже через три, два, один час увижу вас, едва не умерла от предвкушения! Я с утра на транквилизаторах и ни шагу без успокоительного! Меня покорила ваша таинственная душа и ваш мужественный профиль с пёрышком! Ведь вы тот самый индеец, воин, вождь своего народа, недавно предотвративший гражданскую войну в каком‑то там городе Порксе, как было написано в статье. Скажите, это всё правда?

– В основном, – сдержанно отвечал Чунгачмунк.

– Да вы настоящий герой! И служите рядовым в нашей полиции?! Я не понимаю этого. Вы же, наверное, очень богатый.

– Почему вы так решили?

– Ну как? Вы ведь вождь племени и после этой вашей «фиалковой» революции даже управляли своим городом!

Быстро же она взяла нашего друга за рога…

– И сразу после этого добровольно вернулись из великой Примерики сюда, в нашу дьяволом забытую дыру? Только очень богатые чудаки способны на такое.

– Да‑да, я такой, – сказал Чмунк бесстрастным тоном.

Он явно начинал скучать. Надеюсь, выдержит до конца, потому что нельзя было сейчас дать ей соскочить с крючка. С другой стороны, хорошо, что он так немногословен: излишняя любезность могла вызвать и подозрение. А срываться сама она не собиралась, дамочка чётко знала, кто сейчас на самом деле держит леску.

– А что у вас ещё есть? Наверное, большие земли?

– Земля есть, – признал Чмунк и не соврал. Просто не уточнил, что земля у них общая на всё племя, состоит из леса и болот, а весь его народ сидит в резервации.

– Замечательно! Но вам нужна мадам скво, чтобы заниматься всем этим, когда вы в таких вот командировках?

– Хук.

– Не понимаю, что вы этим хотели сказать, но надеюсь, нечто утвердительное, – строго предположила Чистая Вдова. – Так вот, вам нужна хорошая хозяйка! Вот я, например, прекрасно себя чувствую на девственной природе. Охота в лесу – моя стезя. А где вы ещё встретите такую родственную душу? Нынче очень мало женщин увлекается загоном оленя, разделкой диких уток, выжиманием барсучьего жира, и вряд ли кто из них сможет когда‑либо понять вас.

– Вы это к чему?

– Ни к чему, ха‑ха‑ха. Я, наверное, забежала вперёд, просто я очень давно не разговаривала со столь интересным собеседником, который так хорошо понимал бы и мою дикую душу.

Ещё полчаса такого недвусмысленного щебета с вполне прозрачными заявлениями, и она распрощалась с Чмунком, настоятельно оплатив его счёт за один кофе. В последние минут двадцать дама изо всех сил напрашивалась на новое свидание, и так, чтобы в этот раз он сам её пригласил. Добившись наконец своего (Чмунк получил строгие инструкции: если всё к тому пойдёт, должно быть продолжение!), кривляясь и кокетничая, она наконец упорхнула. Уверяла, что завтра ей рано вставать ради травли енота‑полоскуна, который выходит из норы на рассвете и занимается стиркой всего полчаса, а она уже приготовила бельишко…

– По‑моему, вдовушка клюнула, – с сияющим лицом заключил капрал, снимая наушники.

– Ты всё записал?

– Ирджи, я всё слышал, как и ты, а запись должна быть у Чмунка на диктофоне.

– Что ж, отлично. – Я дал команду выдвигаться в заранее оговоренное место встречи. Мы отъехали и сделали небольшой круг. Рядовой Чунгачмунк уже ждал нас в переулке за баром.

– Хорошая работа, дамский угодник, – радостно приветствовал его Флевретти, принимая с рук на руки служебный диктофон и два маленьких микрофона. Я строго посмотрел на него, и капрал опустил глаза, постаравшись притушить широкую ухмылку на лице.

– Садись, – коротко сказал я, когда индеец втиснулся на заднее сиденье нашего «ситроена».

Машина тронулась, ушла по улице, мы прилично отъехали от «Купания красного осла», и только тогда я спросил:

– Ну, что скажешь? Твоё впечатление?

– Имей в виду, мы всё слышали, – влез Флевретти.

– Да, но нужно твоё мнение, ты с ней общался. Как она тебе?

– В каком смысле?!

– Только в служебном. – Мне пришлось добавить жесткости в голос.

– Что‑то скрывает, неприятная скво.

– Все женщины приятны, но каждая по‑своему, – оскорбился за весь слабый пол его главный почитатель – капрал. – У этой явно приятный бюст!

– Она точно что‑то замышляет.

– И мы даже знаем что, – с неуместным хохотком снова влез Флевретти.

Я цыкнул на него и попросил Чмунка продолжать.

– У неё глаза, как у дикого опоссума, готовящегося напасть на раненого койота.

– Разве такое бывает? – удивился я. – Но тебе видней. Что ещё?

Индеец подумал:

– Наверное, это всё. Пока всё.

– Что ж, и это неплохо. Ты хороший психолог, оказывается.

– Наблюдая за дикой кошкой, можно многое о ней узнать. Даже когда она только умывается, думая о своём, – мудро сказал вождь. В этот момент мы как раз подъехали к гостинице, где он жил.

– До встречи завтра в участке, – попрощался я. – И если она вдруг позвонит, сразу дай мне знать в любое время ночи!

Он вышел, по‑индейски отсалютовал нам кулаком правой руки, а мы поехали дальше. Я попросил Флевретти подбросить меня до угла и загнать машину на стоянку. Он собирался вернуться обратно в участок, а я пошёл до дома пешком, как обычно. Ложиться спать было ещё слишком рано, отчётов на завтра писать не нужно: поскольку вся запись велась в голосовом режиме на диктофон, то теперь это задача капрала. Мне же стоило как следует продумать все действия Чунгачмунка, повернись ситуация с вдовой так или иначе.

Что, если на завтрашнем свидании она проявит б о льшую активность? Или, наоборот, что‑то почует и откажется встречаться с нашим «подсадным»? Могут ли юристки‑феминистки доказать в суде, что второе свидание равносильно вступлению в брак, и на основании этого требовать для мадам Выхухоль наследства внезапно умершего Чмунка? А что, если при попытке избавиться от краснокожего «мужа» Чистая Вдова потеряет инициативу и наш сотрудник сам расправится с ней? Мыслей было много, не все они радостные, хотя надежда умирает последней…

И кстати, по большому счёту все варианты в конце концов приводили к одному: в первую очередь нужно выяснить, каким образом она «незаметно» ликвидировала своих мужей. Тогда мы будем вооружены и сможем защитить нашего напарника. Но чтобы это выяснить, потребуется провести целое расследование – полицейское, медицинское, журналистское, а как это сделать, чтобы не спугнуть егеря Выхухоль? Сворачивая к своей гостинице, я уныло признал, что остался на том же, с чего начал.

– Брадзинский!

– Шеф? – Я чуть не столкнулся с комиссаром прямо в дверях.

– Чудесный вечер, сержант, – слишком уж весело вскричал старина Жерар, чтобы я поверил, что это правда.

– Да, пожалуй, – через паузу сказал я, подозрительно глядя на него. – А что вы здесь делаете?

– Просто проходил мимо и прохожу дальше, – заторопился шеф, но, пройдя два шага, обернулся: – Ну и как там Самка Каракурта?

– Вроде мы её называли Чистенькой Вдовушкой или Паучихой. Откуда новое прозвище?

– Так, взбрело, – попытался отмахнуться комиссар, но я уже почувствовал запах убегающей дичи.

– Так вы её знаете?

– Нет, это моя жена знает. То есть она слышала, что кто‑то её так называл.

– У вас с ней были отношения и вы молчали об этом?! – поднажал я.

– Ещё бы мне об этом прямо тут и орать! – повысил голос шеф. – Да если моя жена узнает, что мы… провели всего один вечер в баре соседнего городка, накачавшись мозельским… Мне повезло, и я… в общем, я уехал домой. И ничего не было!

– Совсем ничего? – мягко уточнил я.

– Совсем! – уже на всю улицу продолжал орать шеф. – Кто ты такой, чтобы лезть в мою личную жизнь?! Слышал вообще когда‑нибудь такое словосочетание? Если расскажешь хоть что‑то этой своей Эльвире, я на неё в суд подам с требованием защиты чести и достоинства!

– Достоинства? – ещё раз уточнил я.

Базиликус покраснел так, что я подумал, что его вот‑вот хватит инфаркт.

– Брадзинский, – страшным шёпотом произнёс он, – если ты доведёшь расследование и посадишь её, обещаю представить тебя к медали за отличие в службе. Но если в ходе расследования всплывёт моя связь (подчёркиваю, короткая и ни к чему не обязывающая) с этой озабоченной дамой, я собственноручно повешу тебя на самом высоком дереве на нашей привокзальной аллее!

– Зачем?

– В назидание всем остальным молодым идиотам!!!

– И вам хорошего вечера, – пискнул я в спину шефа, удаляющегося по улице.

…На следующий день я явился на работу пораньше. Во‑первых, не выспался, во‑вторых, так и не решил для себя, чем же мой толстый неопрятный шеф так привлекал столь разных женщин в свои молодые годы? Мадам Фурье, директриса ведьминского университета мадам Шуйленберг, а теперь ещё Чистая Вдова… И я подозревал, что это далеко не весь список. Надо будет пообщаться на эту тему с Флевретти, уж он‑то в этом городе знает всё и обо всех.

Мне повезло, несмотря на ранний час, капрал был уже на ногах и задумчиво потягивал через трубочку адскую смесь из томатного сока и перца. Как он умудрялся делать это трубочкой, ума не приложу, по‑моему, такую густую массу можно было есть только ложкой. Но это неважно, важно лишь то, что Флевретти злоупотреблял перцем только в состоянии сильного расстройства нервов. Подобное при его общей легкомысленности случалось крайне редко. Так что перебор с перцем плохой признак…

– Что‑то произошло? – Я решил, что мои вопросы о личной жизни Жерара подождут.

– Представляешь, вчера ночью узнал, что обе мои русалочки икряные и обе не от меня.

– Жестоко, – только ради того, чтобы его поддержать, вздохнул я, хотя никакого сострадания к этому беспринципному ловеласу не испытывал. – Но ты ведь уже вроде как переключился на кого‑то другого. Сам же показывал, какие тебе приходят эсэмэски с поцелуями.

– Ну да, кое‑какой романчику меня наклёвывался. С младшей библиотекаршей из университета ведьм. И всё равно я шокирован поведением своих бывших подружек…

– Давно бывших?

– Давно, но разве это имеет значение? Я всё равно всех помню и надеялся на их верность ещё хотя бы года на три.

– Кстати о верности, – оборвал его я, отнимая трубочку. – Ты случайно не в курсе реальных отношений нашего комиссара и мадам Выхухоль?

– Ну‑у… я… не особо в курсе. – Флевретти многозначительно посмотрел на коробку из‑под томатного сока.

– Здесь две минуты добежать до ближайшего магазинчика и вернуться обратно с соком.

– А я как раз собирался посидеть в Интернете. Поискать кое‑что по заданной теме.

– Что‑нибудь нужно, кроме сока? – уточнил я уже от дверей.

– Нет, перца у меня полугодовой запас. Но, надеюсь, вы не сочтёте это служебным принуждением, сержант?

– Что вы, капрал, я давно мечтал угостить вас исключительно по дружбе.

Мини‑маркет действительно находился через дорогу, метрах в пятидесяти от участка. Я быстро нашёл полку с соками, выбрал предпочитаемый Флевретти томатный сок для кормления младенцев, то есть самый аллергенный и модифицированный. Подумав, вернулся и взял ещё одну коробку на всякий случай. Ибо этот тощий шантажист мог закапризничать.

В очереди на кассу прямо передо мной стояли две молодые чертовки, которые, по обыкновению, о чём‑то шумно болтали. Я невольно прислушался…

– Говорят, вчера видели Чистенькую Вдовушку в магазине нижнего белья, она выбирала себе новый пеньюар и кружевные утягивающие трусы.

– Да ну?

– Вот и да! А это может значить только одно…

– У неё новый претендент?

– Хоть к гадалке не ходи! Рог даю, что в городе скоро будут кого‑то хоронить.

– Уже известно кого?

– Я бы сказала, но мы тут… – Она демонстративно обернулась и улыбнулась мне. – Злобный день, сержант Брадзинский. Как поживает ваш друг, этот краснокожий индеец, кажется, из Примерики?

– Так это что, он? – шёпотом просемафорила первая.

Вторая молча пихнула её локтем, так и не снимая с лица радостную улыбку.

– Спасибо, всё в порядке, – сухо кивнул я, положил перед кассиршей мятую банкноту и, не дожидаясь сдачи, рванул на выход.

– Говорят, дикари едят пауков, – язвительно донеслось мне вслед. – Но у нас, в Мокрых Псах, всё наоборот!

Я решил не оборачиваться, а лишь прибавил шагу.

Похоже, вскоре весь город будет знать о нашей тайной операции. Никогда не предполагал, что сплетни могут распространяться так быстро. Хотя, с другой стороны, может, всё не так уж плохо? Если все уже в курсе, значит, вдова всерьёз взялась за дело. И получается, что мы на правильном пути. Чунгачмунк верно разыграл свою линию, шеф, я уверен, всё равно проболтается своей жене, а значит, Чистая Вдовушка будет крайне осторожна и не нанесёт удар в спешке. Когда за тобой с интересом наблюдает всё женское население города, лучше быть поосмотрительней.

К моему возвращению в участок наш краснокожий вождь уже был там.

– Заперлись в кабинете с шефом, что‑то обсуждают, – мотнул головой капрал.

– Пришли вместе? – уточнил я.

– Да, буквально сразу после тебя. О‑о, сержант расщедрился на две коробки!

Счастливый Флевретти левой рукой забрал у меня пакеты с соком, а правой протянул два распечатанных листка.

– Это всё, что удалось нарыть. Официальной информации, разумеется, нет, но я вскрыл пару ЖМЖ.

– Женские Мёртвые Журналы? – уточнил я. – Но это личные закрытые архивы! Преследуется по закону.

– Поэтому и две коробки с соком, – беззаботно пожал плечами Флевретти. – Кстати, заодно я только что познакомился с чудной цыпочкой из пригорода. Надеюсь, это несколько утешит меня после бессердечного предательства Ней и Рейды. Обещаю, что даже не пойду смотреть на их икринки…

Он ещё что‑то там говорил, но я уже не слушал. Крепко держа заветные листки, я уселся за свой рабочий стол и погрузился в чтение. Что ж, пара‑тройка моментов могла действительно показаться интересной для следствия.

Аврелия R.I.P.: «А лейтенант Базиликус, оказывается, ещё очень даже ничего».

Мускат: «Наконец‑то мне удалось заполучить в свою постель настоящего полицейского, он пузатый и неопрятный, но это так возбуждает!»

Самка: «Она отбила его у меня, и кто, моя лучшая подруга! Его, самого видного офицера в этом зачуханном городишке».

Секси‑Киска: «Бабушка говорит, что они только пили чай (ха‑ха, три раза!). Знаем мы этих полицейских…»

Просто Красавчик: «Он отказал мне, противный, сказал, что предпочитает женщин. Как жесток этот мир! Понятно, почему все женщины Мокрых Псов просто сходят от него с ума. Куда всё катится, увы и ах!»

Ну и в таком ключе примерно до самого конца. Впрочем, из всего этого меня заинтересовала одна строка про подругу. Не могла ли месть вдовы принять столь уродливые формы? Что, если измена комиссара нанесла бедной женщине такую психологическую травму, что она кинулась просто убивать мужчин? То есть выходить замуж и ставить крест до того, как избранник её бросит? Интуиция в голос вопила, что в нашем мире такое вполне могло иметь место.

Пользуясь тем, что дверь в кабинет шефа всё ещё была закрыта, я быстро поставил перед Флевретти новую задачу:

– Ты знаешь, кто скрывается под этими никами? Кто такая Самка?

– Не знаю. Все эти чертовки давно сменили ники, умерли, уехали из города, ушли из Интернета. Это старые архивы, им по десять – пятнадцать лет. Сока будет маловато.

– Куплю ещё.

– Другой разговор. А это официальный запрос или так, между нами, мальчиками? – хихикнул капрал, поднимая руки вверх. – Делов‑то на пять минут!

Неожиданно дверь кабинета распахнулась, и громкий голос шефа приказал:

– Сержант Брадзинский, загляните‑ка к нам на минуточку.

– Да, шеф. У вас тут был секретный разговор?

– Именно. – Комиссар дождался, пока я войду, и жестом попросил закрыть за собой дверь. – Осторожность лишней не бывает. Я же знаю, что у вас нет тайн от Эльвиры Фурье. Она девушка проницательная, узнает даже то, о чём вы будете молчать. Так что мы просто решили подстраховаться, чтобы не завалить дело.

– Хорошо, а при чём тут она?

– При том, что невесте нужна свидетельница на свадьбе.

– То есть как на свадьбе? Уже?! – Я уставился на потупившегося индейца.

– Да, рядовой Чунгачмунк готовится стать мужем. Не по своей воле, но он уже дал согласие на матримониальное предложение, поступившее от мадам Выхухоль сегодня за завтраком. Она весьма торопится по причине того, что о её планах уже говорит весь город.

– За завтраком?! Но вы должны были встретиться завтра за ужином!

– Она позвонила мне вчера поздно вечером и попросила перенести свидание на утро, выпить кофе вместе, сославшись на то, что завтра не может, у неё большая уборка в лесу, надо подмести тридцать шесть гектаров. Я позвонил Большому Отцу, и он дал мне чёткие инструкции, приказав ничего пока тебе не говорить, чтобы мадемуазель Эльвира не выведала. Вы же с ней каждый день встречаетесь.

– Не каждый. – Я резко обернулся к шефу. – Но это нереально, они же только вчера познакомились!

– Да, наша Паучиха – женщина напористая. Что она тебе сказала, рядовой? – Шеф обернулся к Чмунку с явным сочувствием.

– Сказала, что хочет выйти за меня замуж. Что раз она чувствует, что это судьба, то уверена, что я чувствую то же самое. Зачем тогда медлить в угоду условностям и обществу? Хук.

– Да, но как вообще ты мог ответить ей, что согласен?!

– Я выполнял приказ. Это было нужно родной полиции и моему Большому Отцу, – вскинув подбородок, отчеканил Чунгачмунк.

– Понимаете, сержант, вчера ночью мне не спалось, я не поленился и поднял наши архивы, – поманил меня пальцем Базиликус, переходя на заговорщицкий шёпот. – Так вот, время между её браками сокращалось в геометрической прогрессии. Такое впечатление, что наша Чистая Вдовушка вошла во вкус и катится по наклонной, всё набирая и набирая скорость. Уверен, что, подталкивая нашего друга к столь быстрому браку, она намерена избавиться от него в ту же ночь! Ну в крайнем случае на следующее утро.

– Какова тогда моя роль в операции, шеф? – с нескрываемой обидой вздохнул я.

– Не хмурьтесь, сержант, разумеется, это ваше расследование и вы продолжаете вести его до конца. Наши маленькие тайны останутся при нас, и мы скорректируем их согласно вашему ходу ведения дела.

– Если мадам навязывает нам ускоренную свадьбу и у вас уже есть свои соображения, я не буду вмешиваться, – подумав, согласился я. – Но мне необходимо знать, откуда и в какой отель отправятся молодожёны, чтобы обеспечить нашему сотруднику надёжное прикрытие и подготовить всё к задержанию преступницы.

– Да, самое главное, свадебный обряд состоится уже сегодня, ближе к полуночи, – подтвердил комиссар. – Таково странное желание новобрачной.

– Хук! – кивнул мне Чмунк. – Мы проведём его в городском парке. У дуба. По индейским обычаям.

– Круто! – присвистнул я. Это всё больше походило на какой‑то бредовый сон, но…

– Преступная скво сказала, что её прежние мужья умерли оттого, что брак с ними был зарегистрирован в городской мэрии. Поэтому теперь она хочет вернуться к силам природы. Маниту всегда сильнее мэра и магистрата.

– Хук, – вынужденно согласился я. – Шеф, а этот брак будет иметь юридическую силу?

– Да, он вполне законен, но для этого необходим хотя бы один свидетель. И мы намерены сделать им Эльвиру Фурье.

– Почему именно её?

– Во‑первых, на этом настаивает сама вдова. Весьма удобно иметь в свидетельницах скандальную журналистку, всегда готовую биться за правду. Тем более что и сама мадемуазель Фурье не откажется дать в газету заметку о своём участии в языческом свадебном обряде, проведённом в нашем городе впервые за долгие годы. Согласитесь, о таком свидетеле можно только мечтать.

– Согласен. А во‑вторых?

– Во‑вторых, ваша подруга‑журналистка имеет острый глаз, если что‑то пойдёт не так, её показаниям вполне можно доверять.

– Хорошо. В какой отель поедут новобрачные?

– Вот это, к сожалению, ещё неизвестно, – развёл руками Жерар. – Выбор места проведения первой брачной ночи по традиции всегда оставался за невестой. А она решила сделать жениху сюрприз.

– Ну что ж… – Я задумчиво поскрёб подбородок. – По идее это должно быть достаточно уединённое место, старое, романтичное, с минимумом постояльцев. Под это описание в Мокрых Псах подходит не более трёх отелей. Я думаю, мне стоит прямо сейчас объехать их все.

– Действуйте, – подтвердил мои полномочия шеф. – Но будьте бдительны, не спугните её.

Я быстро вышел из кабинета.

Несмотря на свое обещание в пять минут найти Самку, Флевретти виновато развёл руками:

– Пока ничего. Именно эта дамочка оказалась самой закрытой. Сплошные пароли и коды защиты. Ирджи, мне нужен ещё хотя бы час. Не нарою – верну сок…

Я молча кивнул и покинул участок.

Городок у нас небольшой, но, как вы уже, наверное, поняли, шумный и яркий. В первом романтическом отеле под названием «Чертополоховый уголок» сегодня точно не ждали никаких новобрачных. Они вообще никого не ждали, потому что весь нижний этаж находился в состоянии капитального ремонта и все вещи были перебазированы в помещения верхнего этажа. Пожилой чёрт, хозяин отеля, с ног до головы перемазанный извёсткой, шумно ругался со своей супругой, которая умудрилась босиком пробежаться на кухню и назад по свежепокрашенному полу и теперь истерически костерила мужа на неаполипьянском наречии. Я понял, что лучше уйти, не рискуя приставать к парочке с лишними вопросами…

Во втором, который находился практически на окраине городского парка, где и ожидалась чмунковская языческая церемония, было довольно тесно из‑за большой общины догревских домовых, праздновавших чей‑то день рождения. Как известно, подобные пьянки с традиционной дракой затягиваются дня на два, на три. Так что в отеле тоже не ждали сегодня молодой четы. У них хоть и были свободные номера, но по закону они предупреждали всех желающих въехать о празднике домовых. Поэтому в гостиницу на это время никто не селился, наоборот, организовывался спешный отъезд или переселение уже живущих постояльцев на чердак и в подвалы. Выпивший домовой – существо неуправляемое, рисковать не хотел никто…

Оставался последний маленький отель «У призрака». На регистрации покачивался сквозняком мой старый знакомец Вильям – призрачный хозяин отеля. Как будто ничего не изменилось, но сегодня он выглядел гораздо веселей, чем в нашу первую встречу, когда я приехал сюда с судебным приставом, вынужденно исполняя позорный долг, чтобы закрыть его «прогоревший» отель. Но, к счастью, тогда всё обошлось, и злой рок вернул ему и отель, и бизнес.

Увидев меня, он очень обрадовался.

– Какой приятный сюрприз, сержант! Искренне рад, что вы зашли. Позволите угостить вас чашечкой кофе? Правда, вам придётся сварить его самому, но все ингредиенты за наш счёт.

– Почему нет? – Я пожал плечами и быстро прошёл за барную стойку. Взял с полки банку кофе «Ограбика», сыпанул в чашку две ложки и включил электрический чайник.

– Судя по вашим напряжённым скулам, вы всё‑таки зашли к нам не в гости. Неужели у нас опять проблемы? Но поверьте, сержант, мы регулярно платим налоги, и пока никто из постояльцев не жаловался. Конечно, у нас не лучший сервис, гостям всё приходится делать самим, но зато в плане тишины…

– Никто и не сомневается, – успокоил его я, пытаясь похлопать привидение по плечу. – Не волнуйтесь, это всего лишь плановый обход. Я, собственно, как раз и хотел уточнить, как у вас с этими самыми, с постояльцами? Отель не пустует?

– Что вы, при наших‑то ценах!

– То есть все номера заняты?

– Неужели вы хотите у нас поселиться? – не поверило привидение. – Увы, господин офицер, в ближайшие два дня никак. На сегодня весь отель зарезервировала мадам Жозефина Выхухоль. А завтра к нам приезжает футбольная команда гномов из‑под Прибамбаса.

– Будут играть с нашими зомби?

– Да, и это важный матч. Зомби обычно выигрывают.

– Мне всегда казалось, что гномы шустрее. – Я намеренно затягивал разговор.

– Да, но они вечно нарушают правила, не умеют играть коллективно и, получив мяч, не отдают его никому, даже судье. А уж если мяч поймает вратарь, его не отнять и под угрозой пистолета…

– То есть мы выигрываем по очкам? – спросил я, прихлёбывая кофе.

– Чаще всего. Плюс, конечно, пенальти, угловые и постоянная игра большинством против меньшинства. Зомби, конечно, неповоротливы, но зато методичны и аккуратны.

– Ну что ж, спасибо за интересный рассказ, пожалуй, мне пора. Так какой номер, вы говорите, зарезервировала мадам Выхухоль?

– Все номера! – напомнил призрак. – Все три! Ума не приложу, зачем ей это понадобилось.

– Да уж, женской логики нам, мужчинам, никогда не понять, – делано посокрушался я, берясь за ручку двери. – Надеюсь, увидимся на футбольном матче.

– Непременно, сержант, всего хорошего. И если вам понадобится наш отель, пожалуйста, звоните заранее. Мы сделаем для вас хорошую скидку.

Позвонить‑то я позвоню, думал я, возвращаясь к участку, только как ты будешь поднимать трубку?

Да ладно, всё это неважно. Солнце клонилось к закату, значит, до предполагаемого обряда оставалось всего несколько часов. Нужно было где‑то переждать, подойдёт любой бар, кроме францисканского, там слишком крепкое пиво, а мне сегодня нужна ясная голова. В кармане зазвонил телефон.

– Ирджи, какого дьявола происходит? – без предисловия накинулась на меня Эльвира, едва я поднял трубку. – Мне только что звонил Чунгачмунк и просил быть свидетельницей на его свадьбе!

– И? – осторожно уточнил я.

– Ты хоть знаешь, на ком он собирается жениться?! На той самой вечной вдове Паучихе, похоронившей шесть мужей и строящей планы на седьмого. Задница Люциферова, парня надо спасать!

– Вообще‑то об этом я и собирался с тобой поговорить. Понимаешь, не всё так просто, и более того, нам очень понадобится твоя помощь.

– Тебе и Чмунку?

– Не только, – прокашлялся я. – Ещё комиссару Базиликусу и Флевретти. Мы все четверо ведём это дело.

– A‑а, новое полицейское расследование с махровой подставой. – Голос Эльвиры сразу сменился – с раздражённого на заинтригованный. – Имей в виду, эксклюзивный репортаж мой.

– Договорились.

– Тогда я вся твоя. Рассказывай, что надо делать.

Разумеется, я рассказал ей всё. Ну, точнее, то всё, что я знал. Личные тайны и подстраховки, скрываемые от меня, не удалось узнать и ей, наверное, оно и к лучшему…

Примерно через полчаса, почти полностью обнулив свой телефонный счёт,[1]за подробнейшим разговором с моей девушкой я дошёл до участка.

Шефа и Чмунка не было. Утомлённый Флевретти мирно спал за рабочим столом. Я вытащил из‑под его локтя смятый лист бумаги, на котором от руки было написано: «Жозефина, в девичестве Экорше,[2]по первому мужу Выхухоль, по второму Лутрэ,[3]по третьему Фукс, по четвёртому Зорро, по пятому Ренард,[4]по шестому Пётит Грис,[5]она же Чистая Вдова, Чистенькая Вдовушка, Чёрная Вдова, Паучиха, Самка Каракурта и Самка. Справки и документы представлю завтра. С тебя три сока минимум!»

Я не стал его будить. Парень прекрасно справился с задачей и заслужил отдых.

Итак, теперь у нас на руках имеются все доказательства того, что нынешняя Чистая Вдова и есть та самая Самка, которую много лет назад обидел тогда ещё молодой лейтенант Базиликус. А значит, причина её преступлений может носить психологический характер. Что будет необходимо учесть при задержании и ведении дела в суде. В противном случае женский суд присяжных легко оправдает её и выпустит на свободу. А наша цель если и не тюремный срок, то как минимум сумасшедший дом с принудительным лечением.

Но дальше всё пошло как по накатанной. Примерно через час после меня заявился комиссар Базиликус, от него пахло кофе, а на мундире оставались следы сахарной пудры.

– Всё идёт по плану. – Широко улыбаясь, он обнял меня за плечи и отвёл в сторону от бесстыже храпящего капрала. – Час назад кто‑то заказал в агентстве авиабилет в Примерику.

– Один? – вздрогнул я.

– Естественно.

– На какой день?

– На завтра. Сам Чунгачмунк только что доложил, что мадемуазель Фурье дала согласие. Церемония пройдёт через шесть часов в городском парке. Надеюсь, твоя Эльвира не забудет включить диктофон в сумочке?

– По крайней мере, я попросил её об этом, шеф.

– Отлично, отлично, мой мальчик. В проведение самого обряда мы не вмешиваемся. Наша задача появиться на первый же вызов из отеля. Кстати, ты выяснил из какого?

– Отель «У призрака». Мадам Выхухоль скупила там все номера на ночь.

– Прекрасно. Будьте с капралом поблизости. Вас вызовут. Дальнейшие действия по обстановке.

– Слушаюсь, комиссар. Я могу спросить, кто нас вызовет?

– Полагаю, сама мадам Выхухоль, или уже тогда мадам Чунгачмунк. В крайнем случае врачи «Скорой помощи».

– Но вы уверены, что с Чмунком ничего не…

– Успокойтесь, сержант, нет причин для волнений. Я держу это дело под своим личным контролем, – хмыкнул Базиликус, направляясь к себе в кабинет.

– Именно этого я и побаиваюсь, – пробормотал я ему вслед, но он не услышал.

Время тянулось медленно. Мне пришлось вынужденно усесться за свой рабочий стол и попытаться забить голову ничего не значащими отчётами прошлой недели. Пришлось собрать волю в кулак и терпеть, в конце концов, на данном этапе от меня всё равно ничего не зависело.

Кое‑как дотянув до одиннадцати ночи, я разбудил капрала, силой заставил умыться, взять табельное оружие и пешком, без служебной машины, переулками отправиться к отелю «У призрака». Машину не брали в целях конспирации. Всё ещё дремлющего на ходу Флевретти приходилось едва ли не тащить на своём горбу. Он вяло оправдывался тремя бессонными ночами подряд и настырно давил на жалость. С кем и где он их проводил, я жёстко попросил его не рассказывать, хотя капрал жаждал поделиться, мгновенно забыв о своих неверных пассиях. Иногда его лёгкому отношению к жизни можно только позавидовать, но в свете сегодняшних событий это уже бесило…

С трудом не разругавшись, мы добрались до гостиницы, обошли её дворами и нашли себе место за пустыми мусорными баками.

– Сколько нам здесь торчать?

– Не знаю. Обряд в парке начнётся в двенадцать. Не представляю, сколько он проходит у индейцев племени теловаров. Мы должны засечь молодожёнов в тот момент, когда они приедут в отель, и явиться на помощь товарищу по первому зову.

– А какой у нас зов? – зевая, уточнил Флевретти.

– Пока не знаю. Скорей всего просто телефонный звонок.

– Мы что, час, два или три будем сидеть на холодном асфальте, нюхая мусорные баки? Ирджи, скажи честно, а что, нельзя было дождаться телефонного звонка в каком‑нибудь баре? Тут есть одно приличное местечко за углом, и всё недорого…

– Будем ждать здесь. Привыкай к тяготам патрульно‑постовой службы, – отмахнулся я и упреждающе вскинул руку, прислушиваясь.

Послышался рокот подъезжающей машины, скрипнули тормоза, и открылась дверца, высаживая на тротуар новобрачных. Как я отметил, Эльвиры в салоне не было, возможно, выполнив обязанности свидетельницы, она тихо слиняла срочно готовить материал для экстренного выпуска «Городского сплетника». Хм, могла бы сначала хотя бы позвонить мне…

Первым из авто вышел наш Чунгачмунк. Он был одет в национальный костюм своего племени. Кожаные леггинсы, традиционно оставляющие голую задницу, впереди фартук с бахромой, через плечо охотничья сумка, украшенная вышивкой и бисером, на ногах парадные мокасины, в руке томагавк, а лицо расписано праздничной раскраской, хотя сам дьявол не разберёт, чем у этих индейцев праздничная раскраска отличается от боевой. По мне, так и то и другое ужасно…

Невеста выглядела соответствующим образом. Правда, индейский наряд племён Северной Примерики она найти не смогла, но попыталась максимально адаптироваться под некий нафантазированный образ дочери природы. Нарядилась в какой‑то балахон на бретельках, увешалась деревянными бусами, распустила волосы и шла босиком. Вождь предупредительно открыл перед ней дверь в отель и, пропустив вперёд, вошёл следом. Вид у него был сосредоточенный и суровый, а у невесты хитрый и весёлый. Она виляла бёдрами и кокетливо хихикала, оглядывая нашего индейца похотливым взглядом собственницы. Вернее, мне как‑то так показалось, хотя при свете фонарей можно было и ошибиться.

– Не хотел бы я быть на его месте, – сиплым шёпотом заметил Флевретти. – Ты видел, как она облизывала губы? У меня аж волосы на ногах дыбом встали…

Меня тоже неслабо пробило морозом по коже, но времени на сантименты уже не оставалось. Надо спасать друга и товарища по службе! Мы решительно вышли из укрытия и встали у дверей так, чтобы нас не было видно из окон.

– Что дальше?

– Теперь нам осталось только дождаться телефонного звонка Чмунка, – напомнил я.

– А если ему будет не до звонка? Ну мало ли чем там таким противоестественным занимаются эти «дети праматери Земли»…

– Отставить недостойные фантазии, капрал! Если в течение получаса он не откликнется сам, мы войдём уже со «скорой помощью», чего не хотелось бы.

Я достал сотовый и быстро набрал номер шефа:

– Они на месте.

– Отлично, сержант. Ждите дальнейших указаний. Но не своевольничайте.

– А если ему понадобится помощь?

– Я уже сказал, всё под контролем, никаких вмешательств. – В голосе комиссара послышался металл. – Иначе оба будете наказаны, вплоть до понижения в должности. Конец связи.

И он повесил трубку. Мне ничего не оставалось, кроме как плюнуть на асфальт, растереть каблуком и, зло стиснув зубы, ждать, ждать, ждать…

– Вон их окна, кажется. – Зевнувший Флевретти указал пальцем вверх. – Смотри, только что зажглись.

За окнами какое‑то время наблюдалось невнятное движение, но занавески были слишком плотными, чтобы можно было что‑то различить. Приходилось терпеть и молчать.

Прошло длинны‑ы‑ы‑ых пятнадцать минут. Пятнадцать минут тишины, замершего времени, застывшей вечности и напряжённейшего ожидания. И тут вдруг в конце улицы раздался тревожный звук приближающейся сирены. «Скорая помощь»! Я бросился к крыльцу отеля, на ходу выхватывая пистолет и пинком ноги распахивая двери.

Дремавший за стойкой призрак только и успел продрать глаза, когда мы с капралом уже бежали по коридору.

– Что произошло?! Нас грабят? Пожар?! Куда вы? Полиция‑а!

Крик быстро смолк, видимо, Вильям сообразил, что полиция‑то как раз уже здесь.

Мы в одну минуту взлетели по узкой скрипучей лестнице на второй этаж. Ещё секунда, и с криком: «Откройте дверь, все арестованы!» – я плечом высаживал дверь под номером «3».

Отчаянный Флевретти, вооружённый лишь авторучкой, вломился следом. Нашим взглядам предстала ужасающая картина – в комнате царил полный разгром! Перевёрнутые стулья, опрокинутая ваза с фруктами, разлитое по полу шампанское, разбросанная одежда, стянутая на пол постель. А прямо у стены, на смятой шёлковой простыне, изогнутое в неестественной позе, лежало бездыханное тело вождя Чунгачмунка с хлопьями розовой пены на губах…

Сама Чистая Вдова, в одних утягивающих трусах, рискованно раскачивалась на старинной скрипящей люстре, вцепившись в неё, как кошка.

– Ну у неё и фантазия, – невольно выдохнул капрал.

– Ого, да у вас здесь есть чему поучиться! – раздался за спиной голос Эльвиры.

– Офицер, уверяю вас, руководство отеля не имеет к этому никакого отношения, – жалобно довершил подоспевший призрак.

В эту минуту я готов был убить их всех! И вдову, и Эльвиру, и Флевретти, и Вильяма! А главное, этого самонадеянного старикана Жерара, не продумавшего ничего и подставившего под удар и бессмысленный риск нашего сотрудника! Чёрт побери, моего лучшего друга! Я бросился к индейцу, пытаясь привести его в чувство. Всё бесполезно, сердце уже не билось! В двери протиснулись два санитара, один отодвинул меня:

– Извини, сержант, уступи место профессионалам. Нас сюда вызвала какая‑то дама. – Он зачем‑то подмигнул мне, улыбаясь. – Так где тут пострадавший? Ага…

Больше не говоря ни слова, даже не пытаясь откачать жертву, сделать какой‑нибудь укол, приложить к груди эти, как их, бьющие током штуки, они просто переложили тело на носилки, и через две минуты машина «скорой помощи» с рёвом унеслась прочь.

– Вам придётся пройти с нами в отделение, – с трудом сдерживая ненависть в голосе, прорычал я.

– А что такое? Я ни в чём не виновата. За что вы меня арестовываете? – пыталась возмущаться вдова, пока Флевретти за ногу стаскивал её с люстры. – Милочка, вы свидетельница этого полицейского произвола!

– Угу, как же, забодалась я сегодня быть свидетельницей, – столь же мрачно пробурчала Эльвира, едва сдерживая слёзы, но профессионально щёлкая фотоаппаратом.

– Пока никто не арестован. Я просто вежливо прошу вас пройти в участок. Но если вы откажетесь…

– Мы доставим вас туда в наручниках, отлупив дубинкой по почкам, – завершил пыхтящий капрал, только что получивший пинок пяткой в лоб.

Чистая Вдова подумала, разжала руки, капрал не успел отпрыгнуть, и они вместе рухнули на ковёр. К моей дикой жалости, никто не свернул себе шею. Эльвира ушла так же незаметно, как и появилась. Она действительно спешила к нам на помощь, но, учитывая, что её оставили в глубине парка и не взяли в машину, добиралась пешком на каблуках по нестриженым газонам слишком долго.

Когда мы доставили одевшуюся в халат Паучиху к нам в полицию, шеф уже ждал нас на месте. Он ещё с порога так наорал на нас и так рассыпался в извинениях перед вдовой, что привёл нас с Флевретти в новый шок. Я не успел и рта раскрыть, чтобы прямо высказать ему всё, как он сопроводил эту стерву в свой кабинет, прикрыл дверь и шёпотом приказал нам:

– Бегом в отель! Осмотреть всё, я уверен, что там должна быть видеокамера. И поищите охотничью сумку Чмунка, в ней был диктофон. Головой отвечаете за сохранность этих записей!

Мы с капралом переглянулись и наперегонки кинулись выполнять приказ. На этот раз до отеля рванули на служебной машине, я за рулём. Долетев, мы практически прошли сквозь беднягу Вильяма, ничего не объясняя и даже не потрудившись извиниться. Пока капрал рыскал по комнате, я не удержался и набрал номер больницы:

– К вам только что доставили умершего индейца…

– Чунгачмунка? – ответили мне. – Всё нормально, приходит в себя. Мы хотели сделать ему промывание желудка, но парень категорически отказывается, говорит, что ещё не наобщался с богами.

– Так он жив?!! – едва не во весь голос заорал я.

– На данный момент да. Но если и впредь будет употреблять такие сильные наркотики неизвестного растительного происхождения, то вряд ли долго протянет. Так что, не мешать ему?

– Какого дьявола, выполняйте свою работу! – почти плача от счастья, зарычал я. – Промойте ему желудок, всё