Крым - новая реальность. Будущая модель развития. Экологическая безопасность. Международное сотрудничество стран Черноморского региона

ГЕОРГИЙ МУРАДОВ

заместитель председателя Совета министров Республики Крым - постоянный представитель Республики Крым при Президенте РФ

Трансформация мироустройства и перспективы развития евразийской интеграции. Крымский контекст

После трагического расчленения в 1991 году исторического пространства многонационального Русского мира наша научная и общественная мысль более двух десятилетий пыталась определить и сформулировать национальную идею для новой России.

Агрессия против Русского мира на Украине, по сути превратившаяся в этнокультурную чистку на юго-востоке страны, а также объявленная России санкционная и информационная война возродили у российского народа не только чувства патриотизма и национального единения, но и дремавшую все эти годы национальную идею, которая оказалась весьма

стр. 143

простой, ясной и отнюдь не новой. Это идея защиты национального суверенитета и территориальной целостности России, сбережения и восстановления сил разрезанного по живому Русского мира, укрепления единства и безопасности нашего цивилизационного пространства, исторически сложившегося и веками существовавшего вокруг России.

"Повивальной бабкой" этого рождения стало возвращение в Россию ее духовной колыбели - Крыма, исторической Тавриды, ставшей еще тысячу лет назад символом нашей восточнохристианской идентичности. Вместе с "крымской весной" в нашу жизнь моментально вернулись и вековые внешние угрозы, вызвавшие "прояснение сознания" российской нации, восстановившей в своей исторической памяти великие смыслы народного сплочения, консолидации общества вокруг национальных целей и нормального патриотического восприятия Отечества. Именно в эту логику вписывается и, наконец, обретающий "импульс силы" процесс евразийской интеграции и восстановления геополитического равновесия, разбалансированного глобалистскими амбициями США и их европейских партнеров, находящихся по существу в колониальной военно-политической, экономической и идеологической зависимости от Вашингтона.

Процесс восстановления наших цивилизационных сил, защиты исторического пространства будет, как показывают события, сопряжен с колоссальными трудностями и геополитическими, в том числе военными, рисками.

Сегодня мы можем констатировать, что именно худший сценарий трансформации сложившегося ранее мироустройства набрал обороты. Русский мир переживает крупнейшую со времен Второй мировой войны трагедию - за несколько месяцев в Новороссии погибли тысячи его самых верных и решительных сынов, вставших на его защиту на Украине. Против России и отлученной от Родины части ее народа развязана не холодная война, а прямая агрессия и этническая чистка. Предлогом для этого стало всего лишь желание коренного русского и русскоязычного населения Крыма и Восточной Украины сохранить свою национальную, языковую и культурную идентичность, применить к себе те самые общеевропейские принципы и ценности, которые заложены в соответствующих европейских конвенциях и на которые без устали ссылаются киевские власти.

В условиях серьезного обострения международной обстановки необходимо дать профессиональную оценку складывающейся ситуации и спрогнозировать реальные варианты ее развития, не обольщая себя,

стр. 144

как раньше, иллюзиями, что "все наладится". Эти оценки видятся следующим образом.

Первое. Нужно четко осознать, что ни Украина, ни Запад нам Крым не простят и Новороссию в покое никто не оставит. Введенные против нас санкции, незаконные и нелегитимные, завтра отменены не будут. Цель Запада заключается не в том, чтобы изменить нашу позицию. Она состоит в том, чтобы ослабить Россию и сменить власть. Поэтому катастрофичен, на мой взгляд, расчет некоторых политиков на то, что, постепенно сдав Новороссию, мы "сможем договориться" по Крыму. Это путь к поэтапному стратегическому поражению России.

Второе. Современный украинский кризис, чреватый многими рисками, - это комплексный антироссийский проект. Действия США и их союзников из ЕС и ряда других стран-сателлитов позволяют полагать, что организаторы проекта пустили в ход сценарий серьезного геополитического конфликта, вплоть до военного столкновения между Россией и Украиной, с формированием антироссийской политико-санкционной коалиции и нанесением России критического для нее ущерба. Происходят тотальная переориентация Украины на Запад и, как следствие, резкий разрыв исторических связей между братскими народами, дерусификация и украинизация русских Украины, переформатируется сознание украинцев на восприятие России как стратегического врага Украины. Положение усугубляется тем, что получившие свободу рук околовластные экстремистские структуры считают нынешнюю верховную власть недостаточно решительной в борьбе с Россией и "сепаратистами" Юго-Востока.

Сохранение на Украине агрессивной антироссийской власти, служащей инструментом в чужих руках для подрыва и разрушения России (а этой цели никто уже и не скрывает, по крайней мере в Киеве), раньше или позже приведет к большой войне. Выход только в одном - возвращении Украины к своему корню - цивилизационному единству с Россией. Именно через это единство снимается и вопрос о Крыме. Иного варианта здесь нет. Ультранационалистов и последователей фашизма - бандеровцев - мы должны рассматривать как смертельных врагов сложившейся вокруг России цивилизации. Только их полное поражение, прежде всего экономическое и политическое, обеспечит мир для России и Европы.

Третье. Всем должно быть ясно, что "русский вопрос", то есть проблема нарушения исконных прав коренного русского, русскоязычного

стр. 145

и русскокультурного населения на постсоветском пространстве существует. И путь к ее решению лежит через наращивание интеграционных усилий, через расширение Евразийского союза при одновременном акцентировании внимания мирового сообщества на непрекращающихся грубых нарушениях прав наших соотечественников в тех странах Евросоюза, где они являются коренными жителями.

Четвертое. В истерике по поводу того, что коренное русскоязычное население Прибалтики является "угрозой" и "пятой колонной", нужно четко видеть провоцирование и даже призыв к очередной этнической чистке, теперь уже в этих странах. Об этом нужно открыто говорить, а не стыдливо молчать в ответ на множащиеся провокации.

Пятое. Нам следует осознать самим и втолковать это всем, кто инспирирует санкционную и иную агрессию против России, что наша историческая выживаемость и выносливость, тем более при наличии в стране трети мировых ресурсов, гораздо выше, чем у впадающей во все более глубокий кризис безресурсной и привыкшей к комфорту Европы. Поэтому попытки нас изолировать и заставить сдаться не только бесперспективны, но и абсурдны. В этом контексте столь же тщетны усилия "евроястребов" не допустить восстановления и последующего процветания Крыма, загнанного Украиной за два десятилетия, как пасынка, в социально-экономическую нищету.

И уже переходя непосредственно к Крыму, отмечу, что обеспечение его развития и превращения в образцовый субъект Российской Федерации - задача прежде всего политическая. Поэтому применение к нему нашими технократами-финансистами их обычных лекал неприемлемо, так как способно лишь завести республику в категорию вечно проблемных регионов, которых у нас немало. Наше общество справедливо и обоснованно надеется на то, что воссоединение Крыма с Россией станет отправным пунктом для изменения изживающего себя политического и экономического уклада, возникшего в нашей стране в 90-х годах ХХ века. Оно видит в "крымской весне" перспективу формирования новой цели и нового смысла своего развития.

Граждане России, как показывают социологические опросы и как бы ни противились этому наши поборники прозападной ориентации, вовсе не хотят, чтобы наша страна была в роли придатка западного мира. Мы - вполне осознавшая себя полиэтническая цивилизация, со своей тысячелетней историей, своим культурным кодом. Поэтому сегодня для России и большинства россиян Крым - не просто форпост Черноморского

стр. 146

флота, это ключевая, неотъемлемая часть российского сознания, "точка сборки" новой российской идентичности. Без исторической Тавриды и символа российского героизма - Севастополя Россия теперь уже не сможет закрепить в своем общественном сознании национальную идею, о сути которой я упоминал вначале.

Это, так сказать, идеологическая рамка дискуссии о том, может ли Крым стать эталонным субъектом Российской Федерации. В то же время перспективы Крыма в его новом качестве зависят от самых разных составляющих, в первую очередь от эффективности экономической и социальной политики федеральных властей по отношению к полуострову, слаженной деятельности как на центральном, так и на региональном уровнях. На недавней конференции с явно провокационным названием "Ялтинская" Порошенко пообещал, что Украина "выиграет экономическое, демократическое и либеральное соревнование за умы и настроения крымчан". Безотносительно предвыборного контекста, в котором прозвучали эти популистские слова, очевидно, что Россия, претендующая на лидерство в Евразийском союзе, не имеет права проиграть в глобальном соревновании конкурирующих политико-экономических систем.

Отсюда и возник тезис о Крыме как о новом, эталонном субъекте Российской Федерации. В публичной сфере об этом одним из первых заявил глава Республики Крым С. В. Аксенов. В своих программных статьях, вышедших в "Российской газете", он четко обозначил основные векторы развития Крыма и задачи, которые планируется осуществить в ближайшее время благодаря утвержденной Федеральной целевой программе "Социально-экономическое развитие Республики Крым и города Севастополя до 2020 года". Напомню, что всего в экономику Республики Крым и города федерального значения Севастополя до 2020 года планируется вложить свыше 650 млрд. рублей бюджетных средств. Из них 260 миллиардов будут выделены в 2014 - 2015 годах. Намечен грандиозный по масштабам Крыма комплекс мероприятий по реконструкции и строительству. В первую очередь речь идет о транспортной и энергетической инфраструктурах, позволяющих связать полуостров с материковой Россией и обеспечить энергетическую независимость Крыма.

Другая задача - создание в регионе особой экономической зоны, способной ускорить социально-экономическое развитие Крыма. Практическая реализация данной идеи позволит наиболее эффективным

стр. 147

способом решить проблемы развития Крыма, обеспечить приток инвестиций в экономику, восстановить инфраструктуру, стимулировать ускорение роста регионального валового продукта. Только в этом нельзя халтурить. Должна быть сформирована абсолютно новая конструкция, способная прорвать международную блокаду Крыма. Это абсолютно новая задача, не стоявшая перед другими особыми экономическими зонами в России.

Есть и объективные факторы, влияющие на рамки данного проекта. Крым - это идеальная площадка для подобного апробирования нового экономического курса - компактная, с очерченными границами и прекрасным климатом, наличием значительного природно-ресурсного и человеческого потенциала. Полуостров занимает чрезвычайно выгодное географическое положение, так как находится на пересечении важнейших транспортных магистралей. И в древности, и в средние века здесь проходил один из этапов Великого шелкового пути. В наше время евро-азиатское транспортное пространство также занимает одно из ведущих мест в мире по объемам транспортировки различных грузов на европейский и мировой рынки. Это дает основания считать, что Крым, предлагающий один из кратчайших транзитных маршрутов в Европу, имеет высокий транзитный потенциал.

Не стоит забывать про топливно-энергетические ресурсы полуострова (в частности, газовые шельфы Черного и Азовского морей), промышленные предприятия Крыма (тяжелая, легкая, пищевая, химическая промышленность), а также перспективные сельскохозяйственные угодья республики (в том числе тепличные хозяйства и винодельческие возможности) и, наконец, его уникальный рекреационный санаторно-курортный комплекс. Даже несмотря на транспортную блокаду со стороны Украины и серьезные нарекания к организации Керченской переправы, с начала года в Крыму отдохнули и совершили деловые поездки около 4 млн. человек, что уже превышает плановый показатель в 3 миллиона. Это не только россияне и украинцы, но и гости из-за рубежа, в том числе из Турции, Германии, Китая, бизнесмены из многих стран. Кстати, зарубежным инвесторам даны личные гарантии главы республики.

Есть все основания полагать, что бюрократический запрет на ввоз в Европу товаров из Крыма и Севастополя ненадолго усложнит экономическое положение республики. Российский рынок и тем более рынок формирующегося Евразийского союза вполне смогут "переварить"

стр. 148

большинство ранее экспортировавшихся в Европу товаров. Это вопрос времени, необходимого для налаживания деловых контактов и перенаправления товаропотоков. Мы понимаем, что на пути создания из Крыма эталонного субъекта Российской Федерации будет еще немало внешних и внутренних препятствий. Главное же условие развития из разряда тех факторов, которые, с моей точки зрения, и федеральный центр, и новые крымские власти способны реально обеспечить, - абсолютная управляемость процессами в регионе, понимание интересов этнических и религиозных групп, а также контроль за взаимодействием чиновников и бизнеса. В решении стратегических задач развития Крыма у нас нет права на ошибку.

АНАТОЛИЙ ФИЛАТОВ

заместитель директора Украинского филиала Института стран СНГ (Симферополь)

Геополитика России в культурно-цивилизационном измерении. Крымский аспект

Основываясь на деятельностном подходе в исследовании социально-исторического процесса, мы можем утверждать, что формирующиеся с древнейших времен культурно-цивилизационные центры становятся и геополитическими центрами. Образование геополитических центров осуществляется под воздействием культурно-цивилизационных детерминант. Другими словами, наиболее развитые культурные очаги, формирующиеся в процессе исторического развития человечества, становятся источником образования передовых цивилизаций. Культурно-цивилизационные центры Древнего Египта, Древней Индии, Древнего Китая,

стр. 149

Древней Месопотамии, Древней Греции и Древнего Рима формировали центры геополитического влияния, которые доминировали в политическом пространстве региона.

Такая же тенденция прослеживается в последующей истории и в современном мире. Европейский культурно-цивилизационный центр, оформившийся в середине второго тысячелетия и достигший расцвета в конце прошлого тысячелетия, создал центр геополитического влияния, выразителями которого были различные государственные образования - Испания, Швеция, Франция, Германия, Великобритания, США.

Территория существования социума является не просто природно-географической средой жизни общества, а в результате определенного типа человеческой деятельности становится полем формирования собственного социокультурного пространства для воплощения на нем определенной цивилизационной модели.

Основой образования культурно-цивилизационных центров становится социокультурная система, включающая в себя все многообразие элементов социальной деятельности общества, осваивающего определенную глобальную природно-географическую территорию.

Социокультурная система являет собой комплекс различных сфер и форм человеческой деятельности - социально-организующей, экономической, политической, религиозной, научно-преобразовательной, искусства, - каждая из которых (например, религиозно-конфессиональная) или их сочетание (допустим, политической с экономической или религиозной) могут в определенном историческом интервале и определенном глобальном регионе выступать в качестве преобладающих, оказывать наибольшее влияние на образ культурно-цивилизационного центра и способы реализации его геополитических интересов.

Однако, вследствие того, что каждая из основных сфер социокультурного пространства и одновременно социума как системы выступает как фактор социокультурных изменений, ни одна из них не может рассматриваться в виде детерминирующей и определяющей социальное движение и геополитические процессы в том числе.

Более того, культурно-цивилизационные центры возникают и существуют вследствие взаимодействия различных этнокультурных традиций и сочетания разных этноконфессиональных парадигм. Что характерно и для культурно-цивилизационных центров древности.

Культурно-цивилизационные центры Древнего Египта, Древней Месопотамии, Древней Индии, Древнего Китая и Древней Греции формировали государственные образования, которые выступали в качестве центров

стр. 150

геополитического влияния в своих глобальных географических регионах. Геополитические центры, функционирующие в форматах Римской и Византийской империй и созданные, соответственно, на основе древнеримской и византийской цивилизаций, значительно расширяют в периоды своего наивысшего развития пространства своего геополитического влияния.

Характерно, что уже древняя история дает нам два основных вида геополитических центров, образующихся в формате той или иной цивилизационной модели. Древнеегипетская, древнекитайская и древнеримская цивилизации формируют геополитические центры со строгой корреляцией к самой цивилизационной модели. А древнемесопотамская цивилизация и в определенной степени древнегреческая демонстрируют перемещающиеся по пространству цивилизации геополитические центры. В этом мы находим сходство с ними современной европейской, или евроатлантической (с учетом таких ее ответвлений, как США и Канада) цивилизации, которая за историю своего существования порождала несколько геополитических центров - французский, германский, испанский, шведский, английский, североамериканский.

Во Всемирной истории четко прослеживается процесс распространения ойкумены (освоенного и осваиваемого природного пространства человеком) от менее трудоемких ареалов, обеспечивающих условия социального существования, к более сложным в этом плане природно-географическим пространствам. Этот процесс социально-исторического продвижения по пространству планеты имеет свои узловые пункты, которые характеризуются прежде всего специфическими культурными комплексами. Собственно освоение человеком природного пространства означает его окультуривание, которому подвергается в первую очередь само общество, строящееся на основе социальной деятельности.

Процесс окультуривания природно-географического пространства выстраивает Мировую ось культуры, узловые пункты которой предстают как очаги формирования эпохальных культурных комплексов, знаменующих собой глобальные этапы исторического существования общества. В этом смысле глобальные этапы исторического существования социума и очаги Мировой оси культуры совпадают. Выделяются эпохально значимые очаги Мировой оси культуры: древнеегипетский - древнемесопотамский - древнеиндийский - древнекитайский - майя, древнегреческий - древнеримский - византийский (или северосредиземноморский), евроатлантический (европейский и североамериканский).

Таким образом, фиксируется продвижение очагов глобальных исторических культурных комплексов с юга на север планеты, что дает основания

стр. 151

предполагать возникновение следующего очага Мировой оси культуры, на север от евроатлантического, на территории Урала и Южной Сибири - российского. Каждое новое природное пространство, как среда с соответствующими условиями существования человеческого общества, от Африки до Северной Европы, требует от человека все более сложных технологий освоения природных процессов, служащих источником и условиями социального существования.

Социально-исторический процесс развития человека показывает, что каждая ступень освоения экологического (окружающего природного) пространства предполагает создание новых, более совершенных способов воздействия на это пространство. Не только социальное производство (духовное и материальное), но и вся система социальной жизни становятся с каждым уровнем, на каждом новом очаге Мировой оси культуры более информационно насыщенными и энергоемкими.

Мотиватором культурного прогресса, влекущего за собой совершенствование всех сфер общественной жизни, становится востребованность новых знаний и информации, необходимых для освоения изменяющихся (новых) природных условий существования общества. Необходимость обустройства человеком новых географических территорий требует от него новых культурных технологий, с помощью которых создается социокультурное пространство. Возникновение нового очага Мировой оси культуры непосредственно связано с переходом человека к таким условиям экологической (окружающей) среды, которые стимулируют культурные достижения и цивилизационное совершенство.

Исходя из социокультурной детерминации образования цивилизационных конструкций и моделей, на платформе очагов Мировой оси культуры формируются глобально-исторические статусные типы цивилизаций, которые институционально и нормативно обустраивают окультуренное пространство существования социума. Вследствие этого, такие цивилизационные типы соответствуют отмеченным очагам Мировой оси культуры - древнеегипетский, древнемесопотамский, древнеиндийский, древнекитайский, майя, северосредиземноморский (древнегреческий, древнеримский и византийский), евроатлантический (европейский и североамериканский). С учетом перспектив формирования нового очага Мировой оси культуры следует в этом перечне мировых цивилизаций российский цивилизационный тип.

Последовательная смена культурно-цивилизационных центров, возникающих на территории определенных очагов Мировой оси культуры, детерминирует перемещение центров геополитического

стр. 152

влияния на уровне глобальных географических регионов и в планетарном масштабе. Усилия в цивилизационном строительстве, определяемые формированием социокультурного пространства социума в связи с деятельностным окультуриванием среды социального существования, стимулируют геополитическую активность и создают собственно геополитические процессы.

Определяющий выход на геополитические процессы и, в конечном итоге, геополитическое устройство мира (в масштабе глобального региона или на планетарном уровне) развитых культурных комплексов, устойчивых и продвинутых социокультурных систем, порождающих доминирующие цивилизационные типы и модели, осуществляемый посредством возникающих на их основе государственных образований, проистекает из самой природы культуры, которая императивно утверждает свои способы и результаты (продукты культуры) в пространстве функционирования общества. Развитая социокультурная система стремится осваивать новые пространства, утверждая в нем свои способы социальной деятельности. Цивилизационные конструкции в виде типов или моделей, возникающие как оформление достижений культурного комплекса, становятся доминирующими в географических пространствах, куда распространяются социокультурные интересы социума.

В процессе движения к своей собственной аутентичной цивилизационной модели Россия прошла стадии использования репродуктивной и имплантационной цивилизационных моделей.

Принятие христианства на Руси в конце Х века знаменовало собой не только, а может быть, не столько новую форму религии, но прежде всего репродукцию и имплантацию в русское социокультурное пространство ценностей и стандартов византийской цивилизации.

В начале XVIII столетия в России начинается строительство имплантационной цивилизационной модели с ориентацией на европейскую цивилизацию.

И в том и в другом случаях использовались цивилизационные модели - византийская и европейская - при наличии собственной русской/российской социокультурной платформы, благодаря которой все иноцивилизационные технологии использовались, но не копировались. Следовательно, уже изначально у нас есть основания говорить о специфике русской/российской цивилизации, в том числе в соотношении с византийской и европейской.

Показательным для контекста и представления культурно-цивилизационного пространства России является статус Тавриды/Крыма. Он передается следующими историческими феноменами:

стр. 153

- роль и место Тавриды в процессе использования византийской цивилизационной модели в X-XIV веках;

- Таврида как звено культурно-цивилизационных связей Русского государства и Византии во второй половине XV века;

- возвращение в XVIII столетии Крыма в культурно-цивилизационное пространство России как наследницы и цивилизационной правопреемницы византийского культурно-цивилизационного пространства (концепция "Москва - Третий Рим").

Статус Крыма для России наиболее явственно в историческом плане обозначается в процессе длительной борьбы России с Османской империей (Оттоманской Портой). По сути дела, это была самая длительная в человеческой истории война, продолжавшаяся 310 лет - с 1568 по 1878 год. Эту войну России есть все основания охарактеризовать как войну за византийское наследство. Россия вела эту войну в качестве цивилизационной правопреемницы Византийской империи, историческое пространство которой было захвачено турками-османами. Причем из 11 войн за этот период четыре войны Россия вела за освобождение от османского ига порабощенных народов, включенных ранее в структуру византийского культурно-цивилизационного пространства, - греков, болгар, валахов, сербов. Посему научно-исторически корректно говорить не о завоевании и даже не о присоединении Крыма Россией в конце XVIII века, а о возвращении, с учетом той значимости, которую имел Крым для русско-византийских культурно-цивилизационных связей. Эта значимость определяется и таврической историей в структуре Византийской цивилизации, и выстраиванием и реализацией проекта "Москва - Третий Рим".

Поэтому совершенно безосновательно утверждать о войне России в конце XVIII столетия против Крымского ханства. Это ясно и потому, что тогда существовал Крымский юрт в составе Османской империи (пусть и с достаточно широкими полномочиями), но уже давно не было независимого государственного образования - Крымского ханства, просуществовавшего самостоятельно несколько десятилетий в XV столетии.

Приведенные оценки позволяют рассматривать возвращение Крыма в состав Российской Федерации в 2014 году как действие прежде всего культурно-цивилизационного характера, когда политические средства лишь способствуют решению исторически назревающих и назревших задач. В этом смысле Крым для России является одним из важнейших свойств и знаков ее социокультурной традиции, цивилизационного движения и самобытности, непрерывности российской истории.

стр. 154

ФАСИХ БАДЕРХАН

заместитель руководителя Научного центра "Российско-арабский диалог"

Крымский полуостров и интеграционные процессы на постсоветском пространстве: геополитические аспекты

С начала 1970-х годов в истории западного мира наступает качественно новый ценностный переход от проекта "модерн", начавшегося после Английской революции и окончательно укрепившегося после Французской революции, в "постмодерн", который, по сути, является "контрмодерном", так как элита "постмодерна" стала союзником сил архаики, действующих на Ближнем Востоке в форме исламского экстремизма и терроризма, а на Украине - в форме экстремистского национализма и фашизма. "Постмодерн" не предусматривает жизнь по тем ценностям, которые сделали Европу образцом развития. А это - просвещение, равенство, братство, социализм, освобождение женщин, отделение церкви от государства и многое другое, что привлекало все народы мира, в том числе и арабо-мусульманские народы. Все эти ценности поставлены сегодня во главу угла. Но в рамках западной цивилизации мы пока не видим ничего, кроме двух явлений - это финансовые махинации и сексуальная патология. А на Востоке с помощью элиты "постмодерна" идет настоящая архаизация.

В рамках третьей мировой перестройки, которая началась с нападения НАТО на Югославию в 1999 году, США и определенные круги Запада, прежде всего англосаксонского происхождения, хотели решать, как минимум, три геополитические задачи:

стр. 155

- нанесение удара по Китаю как по главному экономическому сопернику;

- нанесение второго удара по России как по главному военному сопернику;

- разрушение ЕС, где главную роль играет франко-германский геополитический проект.

Главным инструментом третьей мировой перестройки являются экстремистские организации - религиозные и националистические. На Ближнем Востоке - это террористические и экстремистские организации, которые проявились в рамках так называемой "арабской весны". Их ячейки действовали и на Крымском полуострове. Что касается национал-фашистов, то они активизировались на Украине и в странах Европы.

Крым со своим стратегическим положением должен был послужить базой США для нанесения последнего удара по России. Именно там США начали создавать учебные заведения для морских пехотинцев. Они хотели осуществить контроль над всем пространством Черного моря и, следовательно, сорвать интеграционные процессы на постсоветском пространстве, особенно связанные с Украиной, Грузией, Арменией и Азербайджаном. Кроме того, они попытались и продолжают пытаться использовать крымско-татарскую карту для дестабилизации ситуации как на Украине, так и на юге России.

Многие на Украине и на Западе заявляют о том, что они не признают Крым в составе России, хотя хорошо понимают, что есть три неоспоримых фактора с точки зрения международного права:

- единственный международный договор, который определил статус Крыма в составе Российской Империи, - это Ясский мирный договор 1791 года;

- голосование всего народа полуострова за возвращение в состав России;

- поведение киевских властей, когда они не только закрывали глаза на удручающее состояние полуострова, но и способствовали проникновению туда структур военного ведомства США.

Необходимо отметить, что Россия для народов Востока вообще, и особенно Кавказа, Средней Азии и Крыма, является альтернативным (неклассическим) Западом, так же как православие является альтернативным христианством. Более того, российская цивилизация, в отличие от других, в национальном, социальном и конфессиональном, а сегодня и в политическом планах является наиболее либеральной цивилизацией, поэтому мусульманские народы, исторически населяющие Российскую империю и СССР, смотрели на Россию как на гарант их безопасности и развития. Вообще

стр. 156

народы Крыма, Северного Кавказа и Средней Азии инстинктивно понимают, что их существование и развитие происходят исключительно в рамках российского геополитического проекта.

Интеграционные процессы в рамках Евразийского союза приведут к интеграции мусульман в едином цивилизационном пространстве, как это было исторически в рамках Российской империи и СССР. Этот фактор уменьшает влияние на них извне, особенно на крымских татар - народ, который породил такого мыслителя с мировым именем, как Исмаил Гаспринский. Именно Гаспринский разработал концепцию интеграции мусульман в европейский проект "модерн" в русском его варианте. В нынешних геополитических реалиях исламизм укрепляет свои позиции как в Турции, так и в арабских странах и является инструментом в руках Запада, направленным прежде всего против России. Он, по сути, служит также инструментом архаизации не только арабо-мусульманского мира, но и крымских татар. Именно это обстоятельство должно пробудить крымских татар к правильному выбору своего пути развития.

Народы Крыма, а также все народы РФ, в прошлом - Российской империи и СССР, инстинктивно понимают, что их сохранение и развитие происходило и будет происходить исключительно в рамках российского геополитического проекта воссоединения Крыма с Россией, а значит, с Таможенным союзом и Евразийским экономическим союзом. Это будет являться фактором развития, особенно в связи с тем, что Крым станет зоной опережающего развития.

Воссоединение Крыма с Россией - это фактор мобилизации всего российского народа. Такая мобилизация нужна для исключения влияния западных стран и их структур через своих "либералов" в России на настроение всего народа. Это очень важно в условиях, когда борьба с исламизмом дошла до серьезной стадии - военной, хотя Запад понимает, что настоящая борьба находится в плоскости идеологии. Именно там находится и настоящий шанс для России, которая может предложить народам вместо "справедливости халифата" альтернативную справедливую идеологию. Для этого нужно выдвинуть перед народами России общенациональный мобилизационный проект, в рамках которого все народы без исключения, особенно народы Крыма, должны чувствовать себя органической его частью. Народ готов принять предложение властей, так как солидарность общества и власти в стране очень высока. Именно Россия сегодня имеет право быть хранительницей ценности проекта "модерн", от которого западная цивилизация ушла далеко, не предложив миру ничего кроме регресса. Регресс становится всеобъемлющим, и миру нужна альтернатива. Кроме России эту альтернативу никто на сегодняшний день не в состоянии предложить.

стр. 157

АРИФ АСАЛЫОГЛУ

генеральный директор Международного института стратегических исследований

Позиция Турции относительно воссоединения Крыма с Россией и перспективы научного, культурного и экономического сотрудничества Турции и Крыма

В историческом континууме XX века характер взаимоотношений России и Турции изменялся в очень широком диапазоне - от тесной дружбы и взаимодействия до открытой конфронтации. Отсчет нового этапа во взаимоотношениях двух стран хронологически оказался близок к началу календарного XXI века: 16 ноября 2001 года министр иностранных дел России Игорь Иванов и его турецкий визави Исмаил Джем подписали этапный для двусторонних отношений документ - План действий по развитию сотрудничества между РФ и Турцией в Евразии. В этом документе официально фиксировались условия для начала нового периода в отношениях, который должен был характеризоваться переходом от двустороннего к региональному сотрудничеству "во всех областях в духе дружбы и взаимного доверия". При этом четко обозначались географические направления будущего сотрудничества - Балканы, Южный Кавказ, Центральная Азия, Афганистан, Кипр, Ближний Восток, Черноморский регион, Средиземноморье, кооперация по евразийской проблематике в международных организациях. Документ открыл широкий коридор возможностей для взаимодействия в таких деполитизированных сферах, как торговля, культура и туризм, и должен был послужить основой для налаживания механизма политического диалога.

Символическим началом такового стал официальный визит Президента В. В. Путина в Турцию в декабре 2004 года, прервавший 32-летнюю паузу

стр. 158

в двусторонних визитах на высшем уровне. Подписанная по его итогам Совместная декларация не только ритуально фиксировала широкий спектр взаимных интересов и рост политического доверия, но и ставила задачу диверсификации сфер сотрудничества как императива поступательного развития отношений двух евразийских стран. На тот момент у Анкары и Москвы наметилось совпадение взглядов по многим региональным проблемам: обе страны разделяли обеспокоенность наступательной политикой США на Ближнем Востоке - в Афганистане и Ираке. Однако главное - пришло время, когда концентрация внешних и внутренних факторов, способствовавших улучшению отдельных аспектов российско-турецких отношений, достигла порогового уровня кумулятивного эффекта.

Ньюсмейкеры Турции 1990-х годов во многом продолжали мыслить категориями "блокового противостояния" и "теории сдерживания", поэтому находить общий язык с новой российской элитой им было непросто. Неслучайно в 1990-х годах Москве и Анкаре так и не удалось выработать взаимоприемлемые решения по взаимодействию на таких направлениях, как чеченская и курдская проблемы, найти общие подходы для осуществления сотрудничества в энергетической сфере.

Турецкая военная элита - один из главных центров силы в специфической турецкой модели политического устройства на протяжении XX века - в 2000-х годах также изменила свое отношение к развитию российско-турецких отношений.

Еще одним драйвером поступательного развития российско-турецких отношений можно назвать бизнес-элиты, выступающие за укрепление связей между Россией и Турцией. Взаимодополняющий характер экономик двух стран создавал широкое поле возможностей для развития экономических связей. Очевидный рост сотрудничества в сфере торговли, энергетики и туризма в 1990-х годах настойчиво требовал от турецких политиков выстраивания взвешенных отношений с Москвой и учета экономических интересов при формулировании внешнеполитического курса.

Деятельность российских и турецких предпринимателей явилась одним из основных локомотивов развития российско-турецких отношений начиная с 1990-х годов. В результате экономическое сотрудничество - как основа прагматизма взаимных интересов - создало возможности для улучшения политического взаимодействия. Кумулятивный эффект экономического фактора рельефно проявился именно в 2000-х годах.

Благоприятное развитие двусторонних отношений в 2000-х годах определялось тремя факторами: возросшим уровнем взаимного доверия в политической сфере, серьезной экономической заинтересованностью

стр. 159

сторон и кросскультурным взаимопониманием России и Турции.

В их нынешнем состоянии эти отношения представляют собой исключение на фоне общей напряженности международной политики последних двух десятилетий. Впервые в истории двух стран они строятся на совершенно новом, надидеологическом основании - "приверженности таким основополагающим принципам и ценностям, как демократия и верховенство права", - и детерминированы взаимовыгодным торгово-экономическим сотрудничеством.

Продвижение российско-турецких отношений к уровню стратегического партнерства основывается на двусторонних соглашениях и договоренностях, достигнутых по широкому спектру проблемных зон (вопросам транспортировки энергоресурсов, развертывания операции "Черноморская гармония" и т. д.), стремительном росте объемов двусторонней торговли и расширении экономического сотрудничества.

Упомянутое ранее комплексное взаимодействие осуществлялось со всеми регионами России. Активно участвуют такие из них, как Санкт-Петербург, Татарстан, Краснодар и другие. Верю, что Крымский регион будет оказывать поддержку российско-турецким отношениям в будущем. Ведь прошлые связи с Крымом остаются и по сей день.

Воссоединение Крыма с Россией произошло столь стремительно и безболезненно прежде всего благодаря силе историко-культурных связей между полуостровом и российской цивилизацией. В речи Президента России на церемонии присоединения новых субъектов к Российской Федерации было сказано много слов об общности судеб, о древних корнях русской цивилизации в Крыму, в том числе о роли Крыма в Крещении Руси.

Для турок слово "Крым" также наполнено историческими смыслами. Общность исторических судеб Крыма и Турции не вызывает никаких сомнений. О тесных связях Крыма и Анатолии говорит тот факт, что еще в XIX веке турецкое и крымско-татарское выражение о путешествии из Крыма в Турцию и обратно звучало, как "переехать на тот берег", как будто речь идет о двух берегах реки.

После присоединения Южного Крыма к Османской империи в 1475 году эта провинция играла большую символическую роль. Например, ныне столь популярная фигура у миллионов россиян благодаря фильму "Великолепный век", как султан Сулейман Кануни, а также его отец султан Селим Явуз провели молодость в Кефе (Феодосии), управляя Крымским санджаком (провинцией).

стр. 160

В Крыму до сих пор сохраняются выдающиеся памятники османской архитектуры, среди которых - творения величайшего османского мастера Коджи Мимара Синана в Евпатории и Феодосии. Мимар Синан - очень яркая и знаковая фигура для истории турецкой культуры.

Не стоит удивляться внимательному отношению Турции к памятникам турецкой мусульманской цивилизации в Крыму, а также к крымским татарам как живым носителям этой цивилизации.

Известно, что, хотя Турция официально не признает результатов крымского референдума, она не склонна к каким-либо резким шагам в регионе. Руководство Турции с самого начала кризиса демонстрировало, что мир и стабильность в регионе представляют для нее высшую ценность. Не стоит называть позицию Турции де-факто "пророссийской", однако очевидны склонность турецкого руководства к реальной оценке происходящего и стремление к выстраиванию долгосрочных дружественных отношений со всеми странами и народами Причерноморского региона.

На сегодняшний день российско-турецкие отношения не содержат серьезного конфликта интересов, а прагматизм внешнеполитических стратегий Москвы и Анкары позволяет заложить базу многомерного партнерства и комплементарных связей существенно большего периода, чем это было характерно для "золотого времени" советско-турецкой дружбы 1920-х годов. Россия - стратегический экспортер энергоресурсов на турецкий рынок. Обе страны интенсивно развивают инфраструктуру сотрудничества: успешно работает трубопроводная система "Голубой поток", проложенная из России в Турцию по дну Черного моря, дан старт началу сооружения "Южного потока". Российские компании обеспечивают значительную долю потребностей турецкой экономики не только в газе, но и нефти и нефтепродуктах. Государственная корпорация по атомной энергии "Росатом", управляющая всеми ядерными активами России, возводит первую в Турции атомную электростанцию "Аккую", объем инвестиций в сооружение которой составляет более 20 млрд. долларов.

В свою очередь, турецкие фирмы, более 20 лет активно работающие на российском строительном рынке, широко привлекались к сооружению объектов спортивной инфраструктуры в Сочи и реконструкции международного аэропорта в Санкт-Петербурге, а в целом по России подрядчиками из Турции на сегодняшний день реализовано контрактов на 50 млрд. долларов. Идут переговоры об увеличении расчетов в национальных валютах в рамках межбанковского сотрудничества, реальный результат

стр. 161

которого - выход на турецкий финансовый рынок ведущего российского финансового учреждения ОАО "Сбербанк", инвестировавшего в этот сектор турецкой экономики 3,6 млрд. долларов. Для повышения уровня взаимодействия и углубления связей в культурно-гуманитарной сфере создан Российско-турецкий форум общественности, первое полноформатное заседание которого состоялось 20 ноября 2013 года в Казани.

Поле потенциального сотрудничества между Россией и Турцией в сфере глобальной политики чрезвычайно широко, особенно в контексте кризисного периода, который переживают современные международные отношения. До сих пор так и не завершившийся процесс формирования полицентричной международной системы сопровождается повышением турбулентности экономического и политического развития на глобальном и региональном уровнях, что делает развитие международных отношений все менее предсказуемым.

Внешнеполитические доктрины России и Турции сходятся в том, что в условиях глобальной нестабильности и растущей взаимозависимости государств и народов невозможны "оазисы спокойствия и безопасности" и единственно надежной страховкой от возможных потрясений является соблюдение универсальных принципов равной и неделимой безопасности. И Россия, и Турция расценивают отсутствие четкого механизма, фиксирующего модель современного миропорядка, как одну из главных проблем глобальной системы международных отношений после холодной войны (яркий пример - кризис дипломатии международного сдерживания, включая нераспространение ядерного оружия массового уничтожения). Обе страны поддерживают идею укрепления ООН в роли главного арбитра и ключевого игрока современного миропорядка, считают необходимым эффективное использование международных форматов для разрешения вопросов, входящих в зону взаимных интересов, с учетом объективной взаимосвязанности вопросов безопасности, обеспечения устойчивого развития и защиты прав человека.

В своем внешнеполитическом курсе Анкара стремится совместить концепцию блоковой ответственности и солидарности в рамках НАТО с наличием независимой программы на региональном уровне. Для России и Турции как многонациональных и поликонфессиональных государств региональные конфликты на Балканах, Ближнем Востоке, а также на Кавказе входят в число первоочередных вопросов политики безопасности.

Значительное число международных инициатив, которые продвигает Анкара, пробуксовывают либо не реализуются (подобно уже забытым проектам обогащения иранского урана на турецкой территории,

стр. 162

посредничества в переговорах между Сирией и Израилем по статусу Голанских высот и т. д.). Поэтому взаимодействие России и Турции в условиях меняющейся глобальной системы международных отношений обладает серьезным потенциалом взаимовыгодного сотрудничества.

Экономический и политический вес России и Турции вместе с потенциалом культурно-исторической общности дают двум странам преимущество перед другими игроками в использовании "мягкой силы" на региональном и глобальном уровнях. Анкара видит в этом сферу приложения совместных усилий и создание зоны общей ответственности.

Фундаментальный характер и стремительный темп перемен, переживаемых в мире и регионе, наряду с серьезными рисками создают одновременно и новые возможности. На данном этапе особенно важно качественно повышать уровень взаимопонимания и избегать поспешных шагов. Задача, стоящая перед Москвой и Анкарой, - выстроить модель взаимодействия по ключевым международным проблемам и сформулировать принципы поступательного развития двусторонних отношений, которое по ряду аспектов сталкивается с рисками серьезного замедления. В нынешних условиях предсказуемость и последовательность действий обрели особое значение для углубления двустороннего сотрудничества, поскольку дают возможность спрогнозировать поведение и возможную реакцию на изменение международной конъюнктуры. Сведение к минимуму рисков недопонимания прагматических подходов и стратегических приоритетов друг друга давно стало императивом в развитии отношений России и Турции.

Быстро меняющаяся международная конъюнктура не только модифицирует характер российско-турецких отношений, но и создает зоны столкновения интересов. Одной из таких зон на сегодняшний день становится Крым, который в условиях обострения внутриполитического кризиса на Украине провел референдум о воссоединении с Россией. Происходящее на Украине не может оставить в стороне Турцию по целому ряду причин: во-первых, Турция является черноморским государством и имеет общую границу с Украиной по Черному морю, а сама Украина, как и РФ, является членом Организации черноморского экономического сотрудничества; во-вторых, у Турции достаточно широкие экономические связи с Украиной, в которых крымское направление было одним из ведущих; в-третьих, крымско-татарский фактор в условиях обострения политической борьбы в Турции имеет важное как внешнее, так и внутреннее значение.

Украинский кризис, резко изменивший контекст международных отношений, может стать прологом нового этапа и в российско-турецких

стр. 163

отношениях. Опыт предыдущих лет показал устойчивую закономерность: только ослабление "парадигмы безопасности" способно заставить Турцию проводить более самостоятельную политику, частично дистанцировавшись от своих западных союзников. При пессимистичном сценарии развития двусторонних отношений Анкара будет склонна актуализировать "парадигму безопасности", стремясь к сближению с Западом и поддержке его политики в отношении России. Важным индикатором стремления Москвы сохранить отношения с Турцией в новых реалиях, очевидно, станет позиция российских властей по вопросу крымских татар. Однако даже корректность российской стороны в этом вопросе не снимет всех проблем. Поэтому чрезвычайно важным окажется степень солидаризации Турции с новой энергетической политикой Европы, что будет определяться уровнем доступности для Турции тех альтернатив, на которые полагаются европейские страны.

СЕРГЕЙ ЮРЧЕНКО

заведующий кафедрой политических наук Крымского Федерального университета им. В. И. Вернадского

Воссоединение Крыма с Россией: геополитический контекст, результаты и модели развития региона

Воссоединение Крыма с Россией стало событием, обозначившим "разрыв непрерывности" в мировом масштабе и продемонстрировавшим обретение Россией нового статуса и готовности к "собиранию русских земель". Значение произошедшего обусловливает императив

стр. 164

изучения геополитического контекста, стратегических и тактических итогов воссоединения и возможных моделей развития Крыма.

В результате поражения СССР в холодной войне и его дезинтеграции биполярность сменилась однополярностью и США стали переформатировать мир в своих интересах. Смысловая интерпретация этого процесса нашла выражение в понятии "глобализация", акцентирующем финансово-экономическую взаимозависимость стран мира. Со временем контент глобализации был расширен за счет политической составляющей - глобального распространения демократии.

В глобализирующемся мире Россия оказалась в положении полупериферийного государства, элита которого искала легитимацию у евроатлантических стран, встраиваясь в предлагаемый ими проект мироустройства, предполагавший возможности глобального регулирования в связи с благоприятной экономической ситуацией в мировом "ядре", в том числе из-за "открытия" новых пространств и их включения в мировую экономику. Последующая трансформация роли России осуществлялась по траектории: от статуса колониального государства в 1990-х годах, через функционирование "корпорации "Россия" в начале 2000-х годов к великой державе современного периода.

Эти процессы проходили на фоне того, что разрушение великих империй, в том числе и советской, порождает несколько видов "напряжений" для их наследников: первый связан с попытками сильных соседей присоединить осколки империи или установить над ними контроль; второй - с попытками бывшего имперского центра частично или полностью восстановить свои позиции; третий - с противоречиями между вновь образовавшимися государствами. Эти виды "напряжений" отразились на внешней политике России.

Первое десятилетие XXI века показало, что глобальная интеграция, при которой все государства пользовались бы одинаковыми преимуществами, не наступила, мир был поставлен перед альтернативой: ассимиляция или конфликт. Поэтому глобальные проекты стали рассматриваться как факторы, препятствующие формированию более справедливой международной системы. Мировой финансово-экономический кризис подвел черту под мироустройством последних 25 лет, нанеся удар по мировой экономике, демонстрируя неэффективность неолиберальных доктрин, ограниченность возможностей глобального регулирования, усиление конкурентности национальных стратегий

стр. 165

в формировании новой мировой системы, усиление воздействия международных факторов на внутреннее развитие государств, изменение парадигмы глобального лидерства, императив формирования новых субъектов, транслирующих новые смыслы в качестве новых норм.

Продолжительность и глубина кризиса усилили диффузию мощи США, борьбу за ресурсы и рынки между великими державами и тенденцию к формированию крупных политико-экономических блоков, поскольку гармонизации мировой политической и экономической систем можно добиться двумя способами: создав международную политическую систему регулирования тех же масштабов, что и мировая экономика, или сократив экономические системы до таких размеров, когда ими смогут управлять существующие политические структуры. Эти обстоятельства активизировали процесс евразийской интеграции в политике России, предполагавший и участие Украины, что вызвало активное противодействие США и ЕС, политика которых стала важной причиной социально-политического кризиса 2013 - 2014 годов в Украине и обусловила глубокий украинско-российский конфликт.

Переформатирование системы власти в Украине, обозначившее рост радикального национализма, привело к опасениям населения юго-восточных регионов, что проявилось в реакции крымчан, которые на референдуме 16 марта 2014 года высказались в пользу вхождения Крыма в состав России. Эти события показали значение волеизъявления людей как геополитического фактора.

Стратегическими результатами воссоединения стали: возвращение Крыма в материнское лоно, что укрепляет российское цивилизационное пространство в религиозном, культурном и историческом измерениях; усиление России в формировании "своего" большого пространства в условиях международной конкуренции; укрепление позиций в Причерноморье; формирование образа современной победы, которого не было после 1945 года; демонстрация того, что отторжение исторических русских земель может быть преодолено мирными способами; возрождение русского национального сознания; возведение "крымского моста" между властью и обществом в России, с одной стороны, и размежевание в политической элите - с другой; ясная демонстрация того, что системная конфронтация с Западом, которая измеряется веками, продолжается.

Тактические результаты воссоединения обозначили и некоторые тревожные процессы: почти мгновенное изменение правового поля;

стр. 166

разрыв или нарушение традиционных экономических связей; изменение валютного режима; разрушение существовавшей банковской системы; быстрое повышение цен и нарушение стабильности бюджетов граждан; сложности замены правоустанавливающих документов; трудности перехода на новые стандарты; резкое изменение статуса многих объектов; политический конфликт с Украиной и связанные с этим проблемы - возможность дестабилизации снабжения Крыма водой, электроэнергией и газом; свертывание обычных маршрутов транспортного сообщения; экономические и правовые ограничения со стороны Украины и соответствующие ограничения со стороны России; сложности формирования новой политической системы с интеграцией в нее крымско-татарской общины. Эти факторы обусловливают представления о более длительном, чем предполагалось, переходном периоде.

Снижение рисков, связанных с указанными сложностями, может быть осуществлено выработкой особой модели интеграции Крыма в российское пространство. Однако ясности по поводу этой модели в настоящее время нет. Отсутствует связность между: ФЦП "Социально-экономическое развитие Республики Крым и города Севастополя до 2020 года"; заявлениями о стремлении сделать Крым "символом российской экономической модели развития"; проектами создания в Крыму особой (свободной) экономической зоны, которые оказываются синхронизированными с принятием Закона Украины "О создании свободной экономической зоны "Крым" и об особенностях осуществления экономической деятельности на временно оккупированной территории Украины"; задачами развертывания полноценной и самодостаточной группировки войск в Крыму в связи с обострением ситуации в Украине и иностранным военным присутствием вблизи границ; такими неоднозначными способами стимулирования экономики полуострова, как проект создания игорной зоны, рассчитанной на иностранцев.

Сложившаяся ситуация показывает, что проблематично успешно конкурировать в геополитической сфере с мировым центром, находясь на периферии системы, функционирующей в его интересах, поскольку у части элит возникает соблазн поддержки действий мирового центра, приносящей экономические выгоды, даже если это противоречит геополитическим интересам России.

стр. 167

КЕРИМ ХАС

эксперт аналитического центра "Международная организация стратегических исследований"

Перспективы развития российско-турецких отношений после вхождения Крыма в состав РФ

На протяжении длительного времени система международных отношений претерпевает ряд серьезных изменений. Это обусловлено и ситуацией на Ближнем Востоке, прежде всего политической нестабильностью, а также появлением новых очагов конфронтаций, например в Ираке и Сирии. Европа, в свою очередь, проходит ряд серьезных потрясений в связи с нарастающим конфликтом на Украине, влекущим за собой не только серьезные экономические последствия, но и возможную переориентацию внешнеполитических приоритетов и финансовых пространств. Все эти события проходят на границах России и Турции, взаимоотношения которых сегодня можно охарактеризовать как поступательные и устойчивые.

Вхождение Крыма в состав РФ стало одним из показательных примеров изменившейся геополитической конъюнктуры во всем мировом пространстве, обусловив очередной виток напряженности между Москвой и Вашингтоном. Полуостров занимает первостепенное положение в области безопасности не только Черноморского региона, но является и частью новой геополитической стратегии России.

Однако присоединение Крыма негативным образом сказывается не только на сотрудничестве Москвы с Киевом и западными странами, но также оказывает существенное влияние и на отношения с Анкарой. За последнее десятилетие Турция, стремительно развивающая отношения

стр. 168

с Кремлем, сталкивается с рядом проблем, происходящих непосредственно у ее границ. Во многом они могут быть описаны с точки зрения представления турецкой стороной о роли Москвы в эскалации напряженности. Так, например, присоединение Крыма стало третьим в череде подобных событий, а именно: после грузинского (2008 г.) и продолжающегося сирийского конфликтов (с 2011 г.).

Приходится признать, что за всю историю российско-турецких отношений ни Москва, ни Анкара практически никогда не шли по пути взаимного продуктивного сотрудничества в вопросе решения региональных кризисов. Сейчас же, когда дело касается стратегически важного объекта как для России, так и для Турции, а именно полуострова, особо значимым представляется возможная коммуникация правительств двух стран.

Одним из наиболее вероятных сценариев может стать переоценка Анкарой "образа врага" или, точнее, "угрозы" в зоне Черноморского региона. Так, Черное море всегда позиционировалось как своеобразный водораздел между двумя великими державами - Оттоманской и Российской империями. Со времен холодной войны территория Черного моря выступала в роли "буферной зоны" между силами Североатлантического альянса, членом которого является Анкара. В этой связи необходимо понимать, что именно Турция в то время являлась единственной страной - представительницей НАТО в данном регионе.

Позитивные изменения в представлении концепции внешней "угрозы" двумя странами стали наблюдаться лишь после распада СССР и в начале 2000-х годов. Так, например, в 2010 году в одном из наиболее значимых документов по внешней политике Турции, а именно в Концепции национальной безопасности, Россия, наравне с Грецией и Ираном, перестала выступать в образе "потенциальной внешней угрозы" для Анкары.

Более того, существенным аспектом, которому необходимо уделить отдельное внимание, является торгово-экономическое сотрудничество Москвы и Анкары, усилившееся в период 2000-х годов, отодвинувшее решение важнейших вопросов развития сотрудничества в региональном контексте на определенное время. Ввиду того, что присоединение Крыма становится очагом противостояния Москвы и стран Запада на фоне увеличившегося военного присутствия России и сил НАТО в регионе Черного моря, проблема полуострова может снова сказаться на негативных последствиях концепции "угрозы" в турецких внешнеполитических кругах. С другой стороны, в дальнейшем присутствие сил Североатлантического альянса непосредственно у границ РФ может

стр. 169

также вызывать ряд трудностей в определении внешней "угрозы" подобного соседства со стороны Москвы.

Вторым среди ощутимых последствий присоединения Крыма становится снижение потенциала регионального сотрудничества в Черном море. Речь прежде всего идет о том, что все страны - участницы Организации Черноморского экономического сотрудничества (ОЧЭС) имеют собственные региональные интересы, которые не вписываются в парадигму межрегиональной кооперации. Более того, очевидна также и разнонаправленность приверженности государств тем или иным блоковым образованиям, что, безусловно, предопределяет существенные трудности в достижении продуктивного диалога между ними. Наряду с напряженностью между Баку и Ереваном по урегулированию нагорно-карабахского конфликта, а также с грузинским кризисом, признанием Южной Осетии и Абхазии рядом государств, в первую очередь РФ, ситуация вокруг Крыма лишний раз демонстрирует весьма неясные перспективы взаимодействия стран-участниц в рамках ОЧЭС.

Третье важное последствие, которое может возникнуть после присоединения Крыма, связано с внушительным военным присутствием внерегиональных сил в Черном море, что открывает возможность трансформации региона в арену международного противостояния. Это может негативным образом сказаться на российско-турецких отношениях.

В 2008 году во время грузинского кризиса Турция обратилась к Конвенции Монтрё (1936 г.), что впоследствии позволило Анкаре получить выгоду от противостояния России и Запада, преследуя политику баланса сил. Однако в сложившейся ситуации вокруг Крыма Турция, ввиду военных действий сил НАТО и России, может быть вынуждена пойти на расширение границ конвенции и "открыть" границы Черного моря для внерегиональных акторов, что, безусловно, также негативно скажется и на двусторонних отношениях между Москвой и Анкарой. Одним из показательных моментов здесь становится представление правящей элиты Турции о том, что Москва выступает в роли своеобразного "миротворца" в решении "замороженных конфликтов" на территории Черноморского региона, действия которого приносят ощутимую выгоду Кремлю. Примером этому может служить проблема решения территориальных вопросов Абхазии, Южной Осетии, Нагорного Карабаха, Приднестровья и Крыма. Это, в свою очередь, приводит к тому, что Анкара не укрепляет, а, наоборот, теряет свои позиции.

Однако необходимо отметить тот факт, что "расширение границ" влияния сил НАТО и США, которые пытаются создать дополнительные "зоны

стр. 170

безопасности" в Черном море, подобно тому как это сделано в Средиземном и Эгейском морях, вызывает оправданные опасения турецкой стороны. Поэтому сегодня вопрос стоит достаточно остро: на смену баланса сил может прийти новый этап поляризации, запущенный именно в регионе Черного моря при участии внешних сил.

Помимо политических последствий вхождения Крыма в состав России, безусловно, существует ряд моментов экономического характера, таких как энергетический и продовольственный. Присоединение Крыма порождает возможное ограничение энергетического сотрудничества между двумя странами, которое является одним из важнейших элементов стратегического партнерства в последнее десятилетие. Существенным аспектом является энергетическая зависимость Турции от России. Так, например, первый атомный реактор в стране будет построен российской стороной, не говоря уже о высокой газовой и нефтяной зависимости государства от РФ. Это оказывает прямое воздействие на проводимую внешнюю политику Анкары и не позволяет ей открыто выступать с позиций несогласия