Соотношение истинного и ложного сознания

Схема 5 является «достроенной» схемой 1, отражавшей лишь структуру истинного семантического континуума. В верхней правой части размещены гиперзнаковые, псевдознаковые формы, составляющие ложный семантический континуум, репрезентирующий собой структуру ложных онтологий псевдоморальнсго субъекта. К ложным семантическим знакам относятся:

1. Псевдоценности — «эвалюативные символы», программирующие стремление и попытки целостного Человека заместить Родом Абсолют, инкорпорировать космический универсум, превратив его во «вложенную систему» человеческого универсума, а символы культа — ценностями культуры.

2. Псевдонормы — «прескриптивные символы», «прескриптивные ценности», программирующие экспансию нецелостного индивида в пределы Рода и Абсолюта, его стремления превратить Социум в сверхонтологию, а символы культа и ценности культуры заместить нормами гипердолженствования и гиперэвдемонизма.

3. Псевдознания — «дескриптивные символы», «дескриптивные ценности», «дескриптивные нормы», программирующие экспансию «объективированного субъекта», «гносеологического субъекта» в глубинные слои мироздания, пытающегося запаковать в дескриптивный знак всю тотальность семантического континуума, а все формы бытия — в Абсолютный Объект.

Если процесс распаковывания онтолого-семантического вакуума ведет к расширению Вселенной Человеческого Духа, к развертыванию всей тотальности содержащихся в нем миров, то процесс запаковывания высших семантических, онтологических, ментальных форм в низшие ведет к последовательной вселенской объективизации Субъекта, унификации многообразия проявлений его экзистенции и, в конечном счете, к его самоуничтожению.

Видимо, наступила пора уточнить понятие «парадигмальный концепт», чтобы отличить его от семантического «псевдоиерарха», структурирующего собой ареал ложных значений, в их числе и моральных. Парадигмальный концепт — это знак, завершающий собой иерархию истинных значений, он распространяет свое влияние в семантическом универсуме «сверху вниз». Во-первых, он структурирует систему значений в пределах собственной семантической ниши. Во-вторых, обусловливает сущность и содержание парадигмального концепта, стоящего на более низком уровне семантического универсума. От него необходимо отличать «гиперпарадигмальный концепт», пытающийся структурировать систему значений, валентность и энергетическая насыщенность которой более высокого уровня, нежели у новоявленного «семантического самозванца». Гиперпарадигмальный концепт пытается оказать свое репрессивное воздействие на структуру семантического поля «снизу вверх» («взерх по лестнице ведущей вниз»), в целях формирования ложных гиперпарадигмальных ареалов значений (репрессивных форм сознания). Наряду с истинными формами морали существуют и ложные: гиперпарадигмы добра, долга, блага, знания.

Понятия, ранее хорошо «удерживавшие» в своем содержании строго определенные связи и отношения реальности, но волею методологических преобразований ставшие абстрактными объяснительными принципами, Л.С. Выготский называл «мещанами во дворянстве». Он выявил основные стадии отлета абстракции от реальности, которую абстракция призвана отражать. Л.С. Выготский их называл стадиями «растягивания» конкретного понятия с некоторого конкретного структурного образования на всю целостность универсума.

На первой стадии появившееся открытие перестраивает обычное представление о той области явлений, где оно наблюдалось и было сформулировано. На второй стадии происходит распространение тех же идей в соседние области. Наблюдается «растягивание идеи» на более обширный материал, который она охватывает. Появляется более отвлеченная ее формулировка. На третьей стадии идея овладевает почти всей дисциплиной, изменяя ее строй и объем. Отделенная от породивших ее фактов, она существует в форме более или менее абстрактно сформулированного принципа. Благодаря тенденции к интеграции знаний, идея легко переносится на соседние дисциплины. На четвертой стадии она становится объяснительным принципом, открыто включаясь в ту или иную философскую систему. На пятой стадии, развившись в мировоззрение, частная идея вновь возвращается в то лоно, из которого она возникла. Новой идее, как «новому дворянину», указывают на ее «мещанское», то есть действительное, происхождение. Ее ограничивают теми областями, откуда она пришла (37, 1, 302-305).

Однако не все абстрактные идеи возвращаются в свое собственное лоно. Некоторые из них навсегда «окостеневают» на своей четвертой, парадигмальной стадии. «Дворянским уделом» долженствования, например, стала деонтология — парадигма морали, в основании которой лежит долг. За пределами деонтологии долг теряет статус категорического императива, обнаруживая свое действительно «мещанское происхождение», попадая в высшие сферы морали, в основании которых лежат принципы добра и свободы. В пределах деонтологии «нравственный долг» в качестве объяснительного парадигмального принципа бессодержателен так же, как и добро в пределах «аксиологии». Вот почему Дж. Мур так и не сумел определить «добро» в рамках этической доктрины, базирующейся на добродеянии. Подобного рода задача логическим путем не может быть разрешена: объяснительный принцип невозможно обосновать объясняемыми им феноменами.

На наш взгляд, понятие «распаковывание семантического континуума», проясняющее внутренние механизмы процесса истинного миропостижения, должно дополниться противоположным по смыслу и содержанию понятием «запаковывание семантического континуума», способствующим выявить истинную механику идеологического процесса во всеобщих исторических координатах. Это понятие прекрасно фиксирует процесс, связанный с искусственным, а главное, насильственным инкорпорированием высших семантических форм низшими в их стремлении достичь максимальной смысловой валентности, превратиться в символ.

Двусторонний процесс распаковывания и запаковывания семантического континуума, субъектом которого выступает внутренне противоречивый феномен человека, в котором «противоестественным» образом синтезированы бесконечность и конечность, абсолютность и релятивность, гармония и хаос, бытие и небытие. Он одновременно выступает субъектом и истинных и ложных онтологий, истинных и ложных форм сознания, и не всегда в этом странном симбиозе истинные структуры превалируют над ложными. Исторические эпохи различаются не только по способам производства вещей, но и по способам производства идей. «Продуктивность» духовного производства эпохи в преобладающей мере зависит от того, в какой мере истинное сознание преобладает над сознанием ложным, насколько мировоззренческий процесс оказывается более или менее независимым от процесса идеологического.

Как известно, впервые понятие «идеология» использовал Дестют де Траси в «Элементах идеологии» (1801 г.), определяя ее в качестве науки об идеях, о том, как они возникают. Определенное влияние на процесс конституирования «идеологии» в общественном сознании в качестве именно ложного сознания оказал Наполеон, называвший всех либеральных мыслителей и критиков своей политики «туманными метафизиками» и «идеологами», понимая под ними людей, оторванных от жизни, не обладающих чувством реальности (78).

Известно, что основоположники марксизма под идеологией понимали определенный тип мыслительного процесса, основанного на превратных, извращенных, ложных посылках. Идеология как форма ложного, иллюзорного сознания оторвана от реальной почвы и в перевернутом виде, словно в «камере-обскуре», изображает людей и их отношения. «Историческая реальность, — писал Ф. Энгельс, — выброшенная им (идеологом — Ю.Ф.) за дверь, влетает обратно в окно» (203, 91), При этом он указывает и на объективную предпосылку ложного сознания — неполнота знания о реальности. Он отмечает, что «тот, кто строит системы, должен заполнять бесчисленное множество пробелов собственными измышлениями, т.е. иррационально фантазировать, быть идеологом» (203, 318).

В отличие от своих предшественников, В.И. Ленин идеологию различает на истинную и ложную. Истинная идеология — это совокупность взглядов, отражающих сущностные интересы передовых, революционных классов. Ложная идеология, напротив, является отражением интересов реакционных, контрреволюционных классов и общественных групп.

Что же заставило В.И. Ленина «ревизовать» взгляды своих учителей на феномен «идеология», обнаруживая в нем проявление не только ложного, но и истинного сознания? Основной причиной, по всей вероятности, стало страстное желание помочь истории при помощи целенаправленного насилия ее преждевременным родам идеальной формы социального бытия. Именно «нетерпение масс», а не строго научное обоснование стало причиной конституирования репрезентирующей идеальное социальное бытие идеологемы в качестве «продукта» истинного, научного сознания.

Ведущую роль в духовной жизни идеология обретает в ситуации, когда менее универсальные онтологические слои пытаются центрировать собой всю остальную онтологическую структуру мироздания и находят в ложном сознании не только обоснование своим притязаниям на гиперонтологичность, но и репрессивное средство, способное насильственно переструктурировать Я субъекта под приоритеты развития ложных форм бытия. Существовать и развиваться ложные онтологии могут в ситуации, когда субъект оказывается объектом воздействия двух основных факторов: сверхидеала и сверхнасилия.

Анализируя основные вопросы марксизма, Г.В. Плеханов ставит в заслугу К. Марксу то, что он показал, «каким образом история мышления обусловливается историей бытия» (130, 3, 180). При этом он делает вывод о том, что существует некая «условная ложь» общества, имеющая самое вредное влияние на теоретическую мысль, и «чем более обнаруживает жизнь лживость этой идеологии, тем возвышеннее и нравственнее становится язык этого класса» (130, 3, 186). Если продолжить мысль, Г.В. Плеханова, то тогда напрашивается следующая посылка: история ложного мышления обусловливается историей ложного бытия, и лишь с преодолением последнего исчезает первое. Иными словами, если предпосылки формирования и функционирования идеологии как ложного сознания содержатся в самом мыслительном процессе, то истинные ее причины коренятся в онтологиях, претендующих обрести сверхцелостность. Тогда становится объяснимой метаморфоза понятия «идеология» в марксизме на его ленинском этапе развития: объектом революционного преобразования мыслился не весь мир человека, а лишь определенная его составная часть — социум, гипертрофированно наделявшаяся признаками сверхцелостности. Фактически «строилась» ложная социальная онтология, которая могла породить лишь ложную форму сознания. И, наоборот, идеология, опираясь на социальные репрессалии, побуждала создавать искусственные онтологические структуры, насильственно разукореняя субъекта в исторически складывавшихся формах бытия.

Если истинные формы морали интегрируются в универсум мировоззрением, то есть естественным процессом распаковывания семантического континуума, то ложные гиперпарадигмальные формы морали формируются и функционируют в рамках идеологии (ложное сознание) как процессе запаковывания семантического континуума.

Итак, если мировоззрение — это процесс естественного распаковывания семантического континуума, порождающий бесконечное множество истинных смыслов и значений, то идеология — это процесс искусственного запаковывания семантического континуума в низшие знаковые формы, унифицирующий смысловую плюральность экзистенции.

Конкретная семантическая форма, искусственно наделяемая статусом бесконечного знака, становится носителем сверхидеала, программирующего тотальное насилие, сверхнасилие низших форм бытия над высшими.

Сверхидея — это идея, порожденная в рамках истинного сознания и относящаяся к процессу развития вполне конкретного онтологического слоя, но спроецированного на процесс развития более высоких онтологических слоев или даже всего мироздания, а потому превратившаяся в элемент репрессивного идеологического сознания.

Если истинные формы морали возникают и функционируют в связи с естественным укоренением определенных инстанций (уровней) целостности субъекта в органичных им онтологических слоях мироздания, то ложные формы морали — порождения искусственного укоренения низших инстанций (уровней) субъективности в более высоких слоях бытия. Это неестественное и неорганичное укоренение оказывается возможным лишь при опоре на соответствующие виды насилия, как внешнего, так и внутреннего, Таковыми являются гиперпарадигмальные формы морали («мещане во дворянстве»), устанавливающие свои правила и порядки на более высоких ярусах универсума морали. Генетически производные формы морали пытаются обрести более высокий функциональный статус над породившими их формами морали за счет гипертрофии имманентных регулятивных механизмов, находя этому обоснование в ложных формах сознания.

В отличие от истинного сознания, способствующего эманации высшими онтологическими системами низших, ложное сознание, напротив, стремится «запаковать» низшие слои онтологии в более универсальные семантические монады, с тем чтобы центрировать вокруг них всю структуру мироздания (природоцентризм, социоцентризм, антропоцентризм). Истинное сознание всегда придерживается иерархии, которую венчает Абсолют (космоцентризм). Ложное сознание пытается «переиерархизировать» мир таким образом, чтобы его пирамиду завершало не Ничто, а Нечто, которым в антропоцентризме выступает целостность Рода, в социоцентризме — целостность Социума, а в при-родоцентризме — объективные законы естественной необходимости, открываемые Наукой,