Глава 7. Эдуард Вачаганович сидел в командирском кресле машины и задумчиво курил трубку

Эдуард Вачаганович сидел в командирском кресле машины и задумчиво курил трубку. Иногда, после слишком сильного толчка или резкого поворота, он ворчливо выговаривал Васе:

– Потише, куда гонишь? У меня от этих прыжков застревает дым в легких.

– А вы бы бросили курить, капитан, – обернувшись, весело отозвался штурман.

– За дорогой смотри, советчик, – проворчал Эдуард Вачаганович и более миролюбиво добавил: – Уже не могу – больше тридцати лет курю, еще мальчишкой начал. Хотелось повыпендриваться перед сверстниками, вот, мол, какой я взрослый. Так и привык, теперь сам мучаюсь, – капитан набрал полную грудь дыма, но не успел выпустить его, как машину сильно тряхнуло. Неожиданно вездеход на большой скорости выскочил из редколесья и по инерции съехал с каменистой площадки на обширную песчаную поляну. Васе понадобилось какое‑то время, чтобы сообразить, где они оказались. Он резко нажал на тормоз, но было поздно – они остановились метрах в двадцати от кромки песчаного озера и начали быстро погружаться в песок.

– А чтоб тебя! – откашливаясь дымом, словно простуженный дракон, закричал Эдуард Вачаганович.

– Зыбучие пески! – крикнул штурман и снова нажал на акселератор. Двигатель взревел, колеса яростно закрутились, но это лишь ускорило погружение.

– Всем наверх! – не переставая кашлять, скомандовал капитан и, поднявшись, быстро распахнул люк.

Возле выхода на какое‑то время образовалась потасовка. Более молодые Вася и Николай пытались вытолкнуть первым капитана, но старый космический волк не желал покидать машину первым, помня об основном правиле всех командиров кораблей: он покидает судно последним. В конце концов Эдуарду Вачагановичу надоело бороться со своими подчиненными, и он хрипло заорал:

– Молчать! Кто здесь старший?! Марш наверх! – И только после этого штурман с механиком наконец выскочили из вездехода.

Командира вытаскивали за руки. Продолжая кашлять дымом и чертыхаться, тот выбрался из машины в самый последний момент. Держа его за руки, Вася с Николаем ползком потащили капитана по песку к спасительному каменному берегу. Со стороны, в своем блестящем, серебристом комбинезоне, он был похож на большую рыбу. Эдуард Вачаганович широко открывал и закрывал рот, иногда хрипло восклицая:

– Пески! Зыбучие пески, Альдебаран[7]им в глотку! Я же предупреждал!

На камни вся троица выбралась тяжело дыша. К тому времени вездеход уже скрылся под толщей песка, и ужасное озеро, в несколько секунд поглотившее многотонную машину, снова обрело безмятежный вид гигантской песочницы.

– Вот это да! – потрясенно покачал головой Вася. – Так быстро сожрать такую махину! Вот это хищник!

– Я тебе говорил – не гони? – сурово спросил капитан и, не дожидаясь ответа, рявкнул: – Десять нарядов вне очереди! Будешь драить камбуз с сортиром до самой Угеры.

– Ладно, – и так убитый горем, ответил штурман.

– Я тебе говорил, что «зы» – это зыбучие пески? – не унимался командир.

– Говорили, – пробурчал провинившийся.

– Еще десять нарядов за невнимательность.

Вася с тоской посмотрел на Эдуарда Вачагановича, но промолчал.

– А я тебе говорил, что у меня дым застревает в легких от твоих прыжков? – еще больше распалился начальник. – Значит, еще десять нарядов за покушение на здоровье командира.

Штурман удивленно посмотрел на космического волка и лишь пожал плечами.

– Оставить нас без еды, без воды, без колес в джунглях! – откашливаясь, бушевал капитан. – Без оружия!

– Вот, я взял, – Николай показал винтовку, которую чудом успел прихватить из тонущей машины. – И комплект ампул, пятьдесят штук.

– Разве это оружие! – махнул рукой Эдуард Вачаганович, но затем посмотрел на механика и одобрительно проворчал: – Хоть один нормальный человек нашелся – ружье забрал.

– А вы‑то? – тихо сказал Вася.

– Что я? – не понял капитан.

– Себя‑то вы нормальным разве не считаете? – спросил штурман.

– Еще десять нарядов, – последовал ответ.

– Вы тогда сразу пожизненно назначьте меня сортирным работником, – вконец расстроился Вася.

– Все, хватит болтать, – вставая, сказал командир корабля. – Дальше идем пешком. Надеюсь, больше половины пути мы уже проехали, и возвращаться обратно считаю форменным малодушием. В дороге питаться будем дичью.

– Как бы нам самим ею не стать, – глядя на густые заросли, тихо проговорил Вася, а Николай поправил на плече ружье и деловито сказал:

– Ученые со станции тоже шли пешком. А у них, насколько я понял, из оружия были только молоток и пила.

– Дошли они или нет, нам неизвестно, – вздохнул штурман. – Мы знаем только, что они из лагеря отправились на юг, а где эти люди сейчас… Может, их давно съели.

– Еще пять нарядов, – всматриваясь в лес, сказал Эдуард Вачаганович.

– За что? – почти выкрикнул Вася.

– За пессимизм, а значит, и за попытку деморализовать членов спасательной экспедиции, – ответил капитан и, ни на кого не глядя, зашагал вперед.

По каменной кромке песчаного озера идти было легко, но вскоре она кончилась, и пришлось войти в лес. Они шли медленно, постоянно озираясь, чтобы не проглядеть крупного хищника и не попасть к нему в лапы.

– Какой был вездеход, – пройдя с километр, с горечью проговорил Эдуард Вачаганович. – Сказка, а не машина.

– Да, – вздохнул Вася. – Там остался мой шлем. На заказ делал. Когда я еще такой получу?

– А у меня кинокамера, – с сожалением проговорил Николай.

– Нашли о чем жалеть! – в сердцах воскликнул капитан. – Я там свою трубку обронил, и то молчу, – он похлопал себя по карманам комбинезона и добавил: – И табак тоже.

Внезапно Эдуард Вачаганович поднял руку, призывая спутников последовать его примеру.

– Пусть мне оттяпают ухо, если это не тропинка, – тихо проговорил он. – Кажется, мы подошли к границе обитаемых джунглей, Бетельгейзе[8]им в глотку.

– Может, это звериная тропа? – всматриваясь в едва заметную дорожку, предположил Николай.

– Эх вы, следопыты, – проговорил командир. – У мягколапых хищников не бывает звериной тропы, а травоядные оставляют столько следов, что с человеческой тропкой никак не спутаешь. Я старый охотник и толк в этом деле знаю.

– А нас случайно не слопают в конце этой тропинки? – спросил Вася. – Был такой ученый‑этнограф[9]– Вадим Каплун[10], его именем назвали планету в созвездии Волосы Вероники. Так вот я читал в его книжке, что дикари любят полакомиться человечинкой.

– Значит, плохо читал, – отмахиваясь от мошек, бросил через плечо Эдуард Вачаганович. – Одно дело наши дикари, другое – ихние. Да здешний дикарь только увидит тебя, у него от страха зубы повыпадают.

– А если не повыпадают? – не отставал штурман.

– Ну ты‑то уж точно от этого только выиграешь, – сказал механик. – Не придется два месяца чистить сортир.