Разделив их страдания

ак же, как и в Сеуле, я задался целью подробно изучить

весь Токио. Когда друзья отправлялись куда-нибудь в

Никко полюбоваться пейзажами, я отставал от компании и

обходил районы Токио один за другим. Я увидел, что в этом

современном и внешне ухоженном городе живут очень бедные

люди. И я уже который раз отдавал им все деньги, присланные

мне из дома.

В те времена жители Японии тоже голодали, и многие ко-

рейские студенты испытывали денежные затруднения. Раз в

месяц мне выдавали продуктовые карточки, и я раздавал их

студентам, которые не могли их себе позволить, говоря им:

«Только ешьте досыта — все, что вы хотите». Я не переживал о

том, как заработать денег, ведь я мог пойти поработать где-

нибудь поденным рабочим и получить хороший ужин. И еще мне

нравилось зарабатывать деньги, чтобы платить за учебу студен-

тов, не имевших средств. Помогая людям и стараясь накормить

их, я буквально наполнялся энергией.

Раздав все деньги, которые у меня были, я устраивался раз-

возчиком товаров и разъезжал в велосипедной повозке по всем

районам Токио. Однажды в Гиндзе, районе сияющих огней, я вез

в своей повозке телеграфный столб, и он внезапно вывернулся

наземь прямо на перекрестке. Все вокруг кинулись прочь, спасая

78

· Глава 2. Слезы, потоком льющиеся из сердца ·

свою жизнь. Такие поездки помогли мне хорошо изучить геогра-

фию токийских улиц, словно линии на моей ладони.

Я был рабочим среди рабочих и хорошим другом для них.

Как и пропахшие потом работяги, я брался за дело и трудился до

тех пор, пока с меня не начинал литься градом пот. Это были мои

братья, и они могли вонять чем угодно. Мы укрывались лоскут-

ными одеялами — такими мерзкими и грязными, что по ним

косяками разгуливали черные вши. Я без колебаний пожимал

протянутые руки рабочих, покрытые толстой коркой грязи. Их

пот, перемешанный с грязью, был полон обезоруживающей

сердечной теплоты. Именно их горячие сердца так сильно притя-

гивали меня...

Первое время я работал на сталелитейном заводе в Каваса-

ки и на верфи. К верфи приставали баржи, перевозившие уголь, и

мы, сбившись в группы по трое, работали до часу ночи, чтобы

погрузить на баржу 120 тонн угля. Нам, корейцам, хватало и

одной ночи, чтобы выполнить работу, на которую у японцев

уходило три дня.

Люди, на которых мы работали, порой выжимали из рабо-

чих все соки. Чаще всего это были бригадиры, напрямую разда-

вавшие рабочим указания. Они забирали себе 30% жалованья

рабочих, и те ничего не могли с этим поделать, будучи совер-

шенно бесправными. Эти бригадиры нещадно эксплуатировали

слабых и заискивали перед сильными. Один из них так меня

взбесил, что я однажды пришел к нему с парой своих друзей и

потребовал, чтобы тот выплатил рабочим всю зарплату в полном

размере.

«Если ты нанял людей, будь добр заплатить им все, что они

заработали!» — вот что я сказал ему.

Он отказался, и тогда мы пришли к нему на второй и на

третий день. Мы были полны решимости надавить на него и

заставить сдаться. В конце концов, я ударил его, и он рухнул на

пол. Вообще-то я достаточно сдержанный и неагрессивный чело-

· Человек планеты, любящий мир ·

век, но если меня как следует разозлить, весь мой непокорный и

упрямый нрав, оставшийся с юных лет, тут же вылезает наружу.

На сталелитейном заводе в Кавасаки были цистерны для

хранения серной кислоты, и рабочим приходилось чистить их,

залезая внутрь и сливая остатки сырья. Испарения от этой кисло-

ты крайне токсичны, и человек не мог находиться в цистерне

более пятнадцати минут. Но люди шли на риск и трудились даже

в таких ужасных условиях, чтобы заработать себе на пропитание.

Вот какой бесценной была еда.

Сам я постоянно ходил голодным, но все же следил за тем,

чтобы пища не стала для меня самоцелью. Я чувствовал, что мне

нужна конкретная причина для того, чтобы съесть ту или иную

порцию еды. Обычно, садясь за стол, я спрашивал себя о причи-

нах своего голода: «Я действительно усердно потрудился? Для

кого я работал — для себя или на благо общества?» Глядя на рис

в своей тарелке, я говорил ему: «Я съем тебя, чтобы набраться

сил для еще более великих свершений, которые будут еще полез-

нее для общества, чем мои вчерашние дела». И тогда рис одобри-

тельно улыбался в ответ. В такие моменты трапеза становилась

для меня радостным таинством. Но если я чувствовал, что не

могу произнести эти слова, я пропускал еду, каким бы голодным

ни был. Вот и получалось, что я чаще всего ел раз или два в день.

Я ограничивал себя двумя приемами пищи в день отнюдь

не из-за плохого аппетита. На самом деле, принимаясь за еду, я

мог проглотить за один присест просто немереное количество.

Однажды я съел зараз одиннадцать больших мисок пшеничной

лапши, а в другой раз проглотил семь тарелок риса вперемешку с

курицей и жареным яйцом. Но все же, несмотря на такой аппетит,

я продолжал отказываться от обеда и до тридцати с лишним лет

ограничивал себя двумя приемами пищи в день.

Чувство голода чем-то сродни ностальгии. Эта голодная

ностальгия была мне слишком хорошо знакома, однако я чувст-

вовал, что пожертвовать одним приемом пищи в день — это

меньшее, что я могу сделать ради блага мира. Еще я не позволял

· Глава 2. Слезы, потоком льющиеся из сердца ·

себе носить новую одежду и никогда не отапливал комнату, как

бы холодно ни было. Когда холод становился нестерпимым, я

заворачивался в газету и согревался, словно в шелковом одеяле.

Поэтому я очень хорошо знаю, каким бесценным может быть

простой газетный лист.

Порой я уходил в район Синагава, где жили одни бедняки,

и ночевал вместе с ними, укрывшись тряпьем. В теплые солнеч-

ные дни я собирал вшей у них с волос и делился с бедняками

своей трапезой. На улицах Синагавы всегда было много прости-

туток. Я часто беседовал с ними и выслушивал истории их жиз-

ни. Мы становились хорошими друзьями, не выпив и капли

спиртного. Некоторые утверждают, что для того, чтобы открыть

свое сердце и начать откровенно рассказывать о себе, нужно

хорошенько напиться, но это не более чем оправдание. Когда эти

женщины понимали, что я не пьян и искренне желаю им добра,

они делились со мной всем, что лежало у них на сердце, и расска-

зывали о своих бедах и несчастьях.

Где я только не работал во время учебы в Японии! Я был и

вахтером в офисном здании, и писцом, писавшим письма для

неграмотных. Я был и простым рабочим, и бригадиром. Мне

довелось побывать даже в роли гадалки! Когда мне срочно нуж-

ны были деньги, я писал и продавал каллиграфии. Однако я

никогда не запускал учебу и относился ко всем этим вещам как к

части учебного процесса. Я перепробовал множество различных

профессий и познакомился со множеством разных людей, и в

результате научился понимать людей гораздо глубже. Благодаря

накопленному опыту я могу с первого взгляда определить, чем

человек зарабатывает на жизнь и хороший ли у него характер.

Мне не нужно ломать голову над этим: тело само подскажет мне

ответ.

Я уверен, что для того, чтобы стать действительно хоро-

шим человеком, необходимо пережить множество самых разных

трудностей, пока тебе не исполнилось тридцать. Нужно спус-

титься вниз, в самые глубины отчаяния, на самое дно человече-

· Человек планеты, любящий мир ·

ского существования, чтобы понять, каково это. Необходимо

научиться находить новые возможности даже в сущем аду. Мы

можем возродиться и шагнуть навстречу новому будущему, лишь

когда выберемся из глубин отчаяния и обретем новую реши-

мость.

Мы не должны смотреть лишь в одном направлении —

важно видеть одновременно и тех, кто занимает верхние позиции,

и тех, кто находится в самом низу. Научитесь наблюдать за вос-

током, западом, югом и севером. Успех в жизни зависит от того,

насколько хорошо мы умеем видеть глазами души. Для этого нам

необходимо пережить множество испытаний и запомнить свой

опыт. Нам важно сохранять самообладание в любой ситуации,

всегда быть доброжелательными к людям и уверенными в себе, а

также научиться приспосабливаться к любым обстоятельствам.

Человек с достойным характером должен всегда учитывать,

что, достигнув самого высокого положения, он рискует упасть на

самое дно. Большинство людей боятся падать с высоты, поэтому

они стараются всеми силами удержаться на вершине. Однако

если вода перестает течь, она быстро протухает. Так и человек,

занявший высокое положение, должен найти в себе силы, чтобы

спуститься вниз и подождать какое-то время, чтобы потом снова

подняться. Будет возможность — и он поднимется еще выше, чем

раньше. Именно такой человек может стать по-настоящему вели-

ким и достойным восхищения многих людей, действительно

хорошим лидером. Все эти испытания человек должен пройти до

того, как ему исполнится тридцать лет.

Я учу молодых людей тому, что они должны пережить в

своей жизни все, что только можно. Им необходимо прямо или

косвенно пройти через все испытания, существующие в нашем

мире, словно штудируя энциклопедию. Лишь тогда они смогут

по-настоящему найти себя. Сущность человека — это присущий

ему субъективный характер. Если кто-то способен уверенно

заявить: «Я могу объехать всю страну и не найти никого, кто

способен одержать надо мной верх», — значит, такой человек

· Глава 2. Слезы, потоком льющиеся из сердца ·

уже готов взять на себя любую задачу и уверен в ее успешном

выполнении. Тот, кто живет именно так, достигает реального

успеха. Успех ему просто гарантирован. Вот к какому выводу я

пришел, когда жил в Токио как нищий.

В этом городе я ел и спал вместе с рабочими, мучился от

голода вместе с бродягами, познал все мыслимые трудности и

защитил целую диссертацию по философии страданий. Лишь на

этом основании я смог понять Божью волю и Его труды по спа-

сению человечества. Прежде чем вам исполнится тридцать, вы

должны стать настоящим королем страданий, и тогда на вас

снизойдет слава Царства Небесного.

· Человек планеты, любящий мир ·