Пожалуйста, не умирай

продолжал посвящать себя молитве и в какой-то момент

интуитивно почувствовал, что пришло время жениться.

Поскольку я принял решение следовать по Божьему пути,

все в моей жизни должно было идти в соответствии с Его волей.

Получив указание через молитву, я не мог не последовать ему,

поэтому я отправился к своей тете, опытной свахе, и попросил ее

познакомить меня с девушкой, которая стала бы мне хорошей

женой. Так я встретил Чхве Сон Гиль — дочь известных христи-

ан из Чонджу.

Это была хорошо воспитанная девушка из праведной се-

мьи. Она окончила лишь начальную школу, но зато у нее был

такой сильный характер и такая глубокая вера в Христа, что ее в

шестнадцать лет посадили в тюрьму за отказ подчиниться япон-

скому колониальному режиму, предписывавшему всем корейцам

поклоняться синтоистским святыням. Мне сказали, что я был

двадцать четвертым по счету женихом, сватавшимся к ней, так

что эта девушка, как оказалось, была очень разборчива по части

своей будущей судьбы.

И все же, вернувшись в Сеул, я полностью забыл о нашей

встрече с ней. После завершения учебы в Японии я планировал

отправиться в китайский Хайлар — город на границе между

Китаем, Советским Союзом и Монголией.

88

· Глава 2. Слезы, потоком льющиеся из сердца ·

В Токийском университете меня распределили на работу в

энергетическую компанию в Маньчжурии, и я собирался прора-

ботать в Хайларе три года и выучить там русский, китайский и

монгольский языки. Точно так же, как перед этим я хотел учиться

в Японии, чтобы знать язык и победить японцев, я собрался в

этот пограничный город, чтобы выучить там несколько языков и

подготовиться к будущему.

Однако очень скоро стало понятно, что Япония неизбежно

проиграет войну. Тогда я решил, что в Маньчжурию лучше не

ехать, и остановил свой выбор на филиале маньчжурской энерге-

тической компании в Андоне (современный Дандон), подписав

документ об отказе от распределения. После этого я отправился

домой, в родную деревню.

Вернувшись, я узнал, что тетя, организовавшая мою по-

молвку, была в тихой панике. Дело в том, что та самая девушка, с

которой мы познакомились, не собиралась выходить замуж ни за

кого, кроме меня, и тем самым навлекала множество проблем на

свою семью. Поэтому тетя просто взяла меня за руку и отвела в

дом семьи Чхве.

Я очень подробно рассказал Чхве Сон Гиль о том, какая

жизнь меня ждет. И я предупредил ее:

— Даже если мы сейчас поженимся, будь готова разлу-

читься со мной как минимум на семь лет.

— Зачем мне это нужно? — удивилась она.

И я ответил:

— Передо мной стоит задача, которая для меня важнее се-

мейной жизни. На самом деле я собираюсь жениться ради осуще-

ствления Божьего провидения. Наш брак должен выйти за рамки

семьи, чтобы мы смогли полюбить свою страну и все человечест-

во. Скажи мне — сейчас, когда ты знаешь о моих намерениях, ты

все еще хочешь выйти за меня?»

Ее ответ был очень твердым:

— Для меня это не имеет значения. После встречи с тобой

мне приснилась цветочная поляна под луной. Я уверена, что ты

· Человек планеты, любящий мир ·

— моя вторая половинка, посланная Небесами, и я готова к лю-

бым трудностям и испытаниям.

Однако меня не отпускало беспокойство, и я снова и снова

донимал ее вопросами, но она все время старалась успокоить

меня и отвечала:

— Я готова на все, лишь бы выйти за тебя. Не волнуйся ни

о чем.

Мой будущий тесть скоропостижно скончался за неделю до

предполагаемой свадьбы, и ее пришлось отложить. В итоге мы

провели церемонию 4 мая 1944 года. Обычно в мае стоят пре-

красные весенние деньки, но в день нашей свадьбы дождь лил

как из ведра. Церемонию проводил преподобный Ли Хо Бин из

церкви Иисуса Христа. Позднее, после освобождения Кореи от

японской оккупации, преподобный Ли отправился в Южную

Корею и открыл там экуменическую семинарию Чунан.

Мы с женой начали семейную жизнь в моем общежитии в

Хыксокдоне. Я очень сильно любил ее и так заботился о ней, что

хозяйка нашего домика приговаривала: «Вот это да! Ты и впрямь

обожаешь ее, раз обращаешься с ней, как с хрупким яйцом!»

Чтобы содержать семью, я устроился на работу в кёнсон-

ском филиале строительной компании «Кашима Гуми» в Ёнсане,

продолжая при этом заниматься церковной деятельностью. Но

однажды в октябре к нам в дом ворвалась японская полиция.

«Ты знаешь такого-то и такого-то из университета Васеда?»

— потребовали они ответа. И затем, не дав мне вымолвить и

слова, выволокли меня из дома и отвели в полицейский участок

провинции Кёнгидо. Меня схватили, потому что один из моих

друзей, арестованный за причастность к коммунистам, назвал

допросчикам мое имя.

Оказавшись в полиции, я был немедленно подвергнут пыт-

кам: «Ты — член коммунистической партии, так ведь? И ты,

должно быть, действовал заодно с тем негодяем во время учебы в

Японии? Даже не пытайся это отрицать! Стоит нам запросить

информацию в Главном полицейском управлении Токио, и они

· Глава 2. Слезы, потоком льющиеся из сердца ·

расскажут нам все. Так что ты либо выдашь нам список всех

членов партии, либо сдохнешь, как собака!»

Они били меня столом, переломав все четыре ножки о мое

тело, но я так и не назвал им имена людей, которые работали со

мной в Японии.

Тогда полицейские отправились в дом, где я жил с женой,

перевернули его вверх дном и нашли мои дневники. Они принес-

ли мне эти дневники и, просматривая страницу за страницей,

требовали, чтобы я рассказал им о тех, чьи имена там были упо-

мянуты. Я все отрицал, хоть и знал, что они могут убить меня за

молчание. И тогда полицейские стали избивать меня ногами в

шипованных сапогах до тех пор, пока мое тело не превратилось в

безвольный полумертвый кусок мяса. Затем они подвесили меня

к потолку и стали раскачивать взад-вперед. И я болтался там, как

туша в лавке мясника, пока они били меня палкой. Мой рот тут

же наполнился кровью, и она начала стекать на цементный пол

прямо подо мной. Когда я терял сознание, меня окатывали ве-

дром воды. Сознание возвращалось, и они продолжали пытать

меня снова и снова.

Потом мне зажали нос и с помощью чайника стали вливать

воду прямо в горло, заставив меня глотать ее. Когда мой живот

раздулся от воды, меня бросили на пол лицом кверху, как лягуш-

ку, и начали топтаться по животу сапогами, выдавливая воду из

пищевода. Меня рвало до тех пор, пока от рвоты не потемнело в

глазах. После таких пыток глотку и пищевод стало жечь страш-

ным огнем. Боль была такой адской, что я не мог проглотить и

ложки супа. Силы покинули меня, и я мог только лежать на полу

и не двигаться...

Война подходила к концу, и японская полиция в отчаянии

шла на крайние меры. Они пытали меня так, что не описать

никакими словами. И все же я терпел и не выдал ни одного из

своих друзей. Сознание то и дело покидало меня, но я прилагал

все силы, чтобы не дать им того, чего они так ждали. В конце

концов, устав меня мучить, полицейские послали за моей мате-

· Человек планеты, любящий мир ·

рью. Когда она приехала, мои ноги были такими распухшими,

что я не мог даже встать. Двум полицейским пришлось закинуть

мои руки себе на плечи и помочь мне добраться до комнаты

свиданий.

Мамины глаза наполнились слезами еще до того, как она

увидела меня... «Потерпи еще чуть-чуть, — сказала она. — Я

постараюсь найти для тебя адвоката. Пожалуйста, потерпи еще,

не умирай!»

Глядя в мое окровавленное лицо, она умоляла: «Я знаю, что

ты хочешь поступить как лучше, но все же самое главное для

тебя — остаться в живых. Что бы ни случилось, не умирай!»

Мне было так жаль ее! Мне ужасно хотелось воскликнуть

«Мама!», обнять ее и громко разрыдаться вместе с ней. Но я не

мог этого сделать, так как слишком хорошо знал, зачем ее приве-

ли сюда японцы. Мама отчаянно умоляла меня не умирать, но я

мог лишь моргать ей в ответ заплывшими и залитыми кровью

глазами.

Все время, пока я находился в полицейском участке про-

винции Кёнгидо, госпожа Ли Ги Бон, — хозяйка дома, где я жил,

— приносила мне еду и одежду. Каждый раз при виде меня она

начинала рыдать. Я утешал ее: «Потерпите еще чуть-чуть, ведь

скоро все закончится. Японию ждет поражение, поэтому не надо

плакать!» Это были не пустые слова. Бог давал мне веру в это.

После того как полиция освободила меня в феврале сле-

дующего года, я забрал все свои дневники из дома, отнес их на

берег реки Хан и сжег, чтобы не навлечь из-за них беду на своих

друзей. Если бы я не сделал этого, рано или поздно дневники

попали бы в руки полиции и причинили бы много бед другим

людям.

Мне было очень трудно восстановить здоровье после пы-

ток. Довольно долгое время мой стул был с кровью. Но миссис

Ли, хозяйка нашего дома, а также ее сестра помогли мне и выхо-

дили меня со всей искренностью и преданностью.

· Глава 2. Слезы, потоком льющиеся из сердца ·

И вот наконец 15 августа 1945 года Корея освободилась от

японской оккупации. Это был день, которого с нетерпением ждал

каждый кореец, — день настоящего триумфа и радости! Отовсю-

ду слышались крики «Мансей!», и люди размахивали флагами

тхэгукки11 по всему полуострову.

Но я не стал участвовать в празднике. Меня снедало черное

отчаяние при мысли о том, какие ужасные беды вот-вот обрушат-

ся на Корейский полуостров. Я заперся в чулане и погрузился в

молитву. Вскоре моим страхам суждено было сбыться. Наша

родина, едва освободившись от японской оккупации, была поде-

лена надвое по 38 параллели, и Север оказался во власти комму-

нистического режима, отрицавшего Бога.

· Человек планеты, любящий мир ·