Только слабые люди страдают от стресса»

При большой нагрузке и сильные люди страдают от стресса.

5. Посттравматические стрессовые состояния

Стресс, переживаемый человеком в экстремальных (травматических) ситуациях, выходит, как правило, за рамки обычного человеческого опыта, часто приводит к психической травме и возникновению различных психических расстройств. В качестве травматических признаются любые ситуации (не обязательно всегда «выходящие за рамки человеческого опыта»), в которых человек участвовал непосредственно как свидетель, если они были связаны с восприятием смерти или реальной ее угрозы, тяжелых травм и страданий других людей, испытывая при этом интенсивный страх, ужас или чувство беспомощности.

Состояние, развивающееся под воздействием психологического травматического стресса, называется посттравматическим стрессом. Комплекс симптомов, имеющихся у тех, кто пережил травматический стресс, получил название «посттравматическое стрессовое расстройство» — ПТСР (в англоязычной литературе: Роsttraumatic Stress Disorder – РТSD). Последствия травмы могут проявиться внезапно, через продолжительное время, на фоне общего внешнего благополучия человека, со временем ухудшение состояния может нарастать.

Основные симптомы ПТСР (согласно диагностическому стандарту МКБ-10) включают три группы:

1) навязчивые переживания травмировавшего события (иллюзии, бред, ночные кошмары);

2) стремление к избеганию любых событий и переживаний, ассоциирующихся с травмировавшими событиями, развитие отстраненности, отчужденности от реальной жизни;

3) высокий и возрастающий уровень эмоционального возбуждения, проявляющийся в комплексе гипертрофированных психофизиологических реакций.

Для постановки диагноза обязательно наличие в анамнезе пациента тяжелого травматического события. Длительность проявления каждого из вышеперечисленных симптомов должна быть не менее месяца с момента их первичного появления.

Самым распространенным у российских ветеранов боевых действий в Афганистане в перечне навязчивых переживаний травматического события является симптом тяжелых, зачастую кошмарных сновидений по поводу травматической ситуации (72%). У 66,7% наблюдались тяжелые переживания в ситуациях, так или иначе связанных с обстоятельствами травмы (встречи ветеранов, прослушивание песен на тему войны в Афганистане, просмотр фильмов и т. п.), а также навязчивые, ничем не спровоцированные воспоминания о травматических ситуациях (Зеленова, Лазебная, Тарабрина, 1997).

Треть обследованных ветеранов боевых действий в Афганистане рассказывали о возвращении прошлого наяву, оживании прошлого (диссоциативные состояния). С различной степенью живости им периодически кажется, что они опять в боевой обстановке, причем это состояние возникает не только в ответ на какие-то определенные раз­дражители (вырытая траншея, освещение комнаты, звук мотора само­лета или вертолета, автомобильный выхлоп), но и в ситуациях, внешне вроде бы нейтральных: «...сидишь, куришь и вдруг начинаешь разрабатывать план боевой операции. Нет связи с реальностью совсем, чувствую себя там, совсем там, в Афгане. Иногда тяжело, иногда забавно, спровоцировать может все — жара, цвет, запах» (Зеленова, Лазебная, Тарабрина, 1997). У одного из обследуемых подобная потеря связи с реальностью наблюдается постоянно в конфликтных ситуациях, связанных с эмоциональным напряжением и необходимостью самообороны: «Возвращались из гостей поздно. Хулиганы к жене пристали на улице. Что-то вдруг «замкнуло», я понял, что опять на войне, в Афгане. Побил их очень сильно. Чувствовал, что это были мои враги. Когда они убежали — враг был уничтожен, — я очнулся, понял, что не на войне, и стал успокаиваться».

В ходе диагностического интервью было установлено, что уже непосредственно в ходе боевых действий их участники испытывали ряд диссоциативных состояний. Это само по себе может рассматриваться в качестве прогностического признака, позволяющего предполагать у тех, кто испытывал подобные состояния, высокую вероятность развития в будущем ПТСР или иных эмоциональных расстройств, связанных с повышенной тревожностью. Так, 53% обследованных «афганцев» в группе ПТСР отмечали, что в ряде эмоционально напряженных си­туаций они начинали действовать автоматически, «на автопилоте», полностью теряя сознательный контроль над ситуацией. Что-либо совершив, они позже осознавали, что это сделано ими, но абсолютно не помнили, почему они действовали так, а не иначе (Зеленова, Лазебная, Тарабрина, 1997).

Не будучи клиническим симптомом ПТСР, уровень суицидального риска в обследованной выборке дополнительно характеризует состояние ветеранов-«афганцев», страдающих ПТСР. Исследователи напоминают, что, по литературным данным, более 50 тысяч ветеранов войны во Вьетнаме за период с момента окончания боевых действий и по 1990 год покончили самоубийством.

Многие из выживших чувствуют себя эмоционально «онемевшими» по отношению к себе и другим, испытывают симптомы депрессии и потери интереса к ранее значимым занятиям и межличностным отношениям. Состояние пострадавших характеризуется также избыточ­ной физиологической возбудимостью нервной системы и проявляется в нарушениях сна, повышенной раздражительности, гневливости, затруднениях с сосредоточением внимания, физиологической реактивности на ситуации, напоминающие травматические, и т. д.

Наиболее сильно ветераны войны в Афганистане, имеющие ПТСР, страдают от постоянного навязчивого вторжения в сознание неприятных воспоминаний, связанных с военным травматическим опытом, а также от чрезмерной раздражительности по различным поводам. Приступы сильной раздражительности в значительной степени беспокоят и ветеранов Афганистана, вошедших в группу «норма» (40% обследованных). Для снятия подобного рода состояний они часто употребляют алкоголь или наркотики. Большое значение в структуре ПТСР ветеранов Афганистана занимает состояние субъективного переживания психологической изолированности, отделенности от всех остальных людей, возникшее у них после возвращения домой (Зеленова, Лазебная, Тарабрина, 1997).

Состояния фрустрации

► Состояние фрустрации (от лат. frustratio — обман, расстройство, разрушение планов) — психическое состояние, вызываемое объективно непреодолимыми (или субъективно так воспринимаемыми) трудностями, возникающими на пути к достижению цели или решению задачи.

Субъективные характеристики: переживание неудачи, разочарование, напряжение. В зависимости от ситуации переживания могут быть различны: от вины и подавленности до раздражения и гнева.

Состояние фрустрации имеет многие черты стресса. Его глубина зависит от силы (величины) фрустратора, привычных форм реагирования на препятствия, опыта и умений преодоления жизненных трудностей, от фрустрационной толерантности (устойчивости к фрустраторам).

Немецкий психотерапевт Боттхер выделяет две группы реакций на фрустраторы. В первую группу входят поведенческие реакции, которые остаются в пределах нормы, т. е. в целом сохраняется конструктивное поведение.

1. В данном случае препятствие усиливает мотивацию. Мы не отказываемся от наших целей, мы продолжаем с еще большей настойчивостью стремиться к ним. Препятствие интенсифицирует наши действия, повышает наш уровень активации.

2. Препятствие вынуждает нас пересмотреть ситуацию в целом, сопоставить уже достигнутое с затратами, сопоставить используемые средства и цели, изменить средства, сохранив цель. Возможна корректировка первоначальной цели.

Адаптивное (остающееся в пределах нормы) поведение характерно для человека, у которого даже под воздействием сильных раздражителей (препятствий) состояния фрустрации не наступает. Это является следствием толерантности, т. е. терпимости по отношению к фрустраторам (Киршбаум, Еремеева, 1990).

Если толерантность низка, то человек реагирует на фрустраторы даже незначительной силы неадекватным поведением. Э. И. Киршбаум и А. И. Еремеева (1990) приводят основные типы неконструктивного поведения в затруднительных ситуациях:

1. Наиболее частая реакция в состоянии фрустрации — это агрессивное поведение: словесный отпор, оскорбление, физические нападки на человека, который вызвал ситуацию фрустрации.

Однако не всегда агрессия выливается на предполагаемого виновника. В силу своего характера и конкретных обстоятельств мы иногда не способны проявить прямую, открытую агрессию по отношению к тому, кого мы считаем виновником той неприятной ситуации, в которую мы попали. И тогда происходит смещение агрессии на другого, ни в чем не повинного человека и мы находим «козла отпущения». Например, молча выслушав несправедливые, как нам кажется, упреки от своего начальника, мы приходим домой и изливаем накопившуюся злость на жену или детей. И наоборот, мы можем молча выносить несправедливые упреки и придирки от близких (ради благополучия семьи), но зато на работе от нас достается нашим коллегам. Агрессия может быть направлена и на самого себя. Мы можем вымещать агрессию на неодушевленных предметах: со всей силой стучим, по столу, бьем посуду, ломаем в ярости мебель и т. д. Довольно часто обиженный человек представляет себе сцены мести, ничего не предпринимая на самом деле, т. е. побуждение к агрессии замыкается в кругу фантазии.

3. Часто при невозможности достичь своих целей человек начинает успокаивать себя, «усматривая» в недостигаемых целях массу недостатков, которые раньше игнорировались, или отказывается от них как недостойных столь больших трат сил. Это как в басне «Лиса и виноград»: лиса не может достать виноград, а потому он начинает восприниматься ею как зеленый и невкусный. Такой выход из дискомфортного состояния называется рационализацией.

Состояния праздности

В актуальный момент времени человек чаще находится в состоянии с негативными эмоциональными характеристиками (неудовлетворенность качеством работы, раздражение по поводу спешки или вынужденного ожидания и т. п.), чем с позитивными. Волевое самоуправление, по понятным причинам, вызывает некоторый уровень напряжения. Все это никак не следует понимать как свидетельство несовершенства природы человека. Далеко не каждое отрицательное состояние патогенно. Человек осознает в той или иной мере собственное состояние и может делать выбор предпринимать что-либо для улучшения своего состояния или нет. Применительно к тензионным состояниям важнейшим фактором его активности для изменения своего состояния выступит толерантность к напряжению.

Устойчивость к стрессу варьирует довольно сильно. Ни одна черта личности не существует изолированно от других черт. Такое сложное качество, как устойчивость к стрессу, также связано со множеством других сторон личности. Вероятно, склонность предпочитать стресс или избегать его («стрессофильность» или «стрессофобность»), как характеристика индивидуальности, также может сильно варьировать. Все, что происходит с человеком, имеет биологический и психологический смысл, но, разумеется, психологический смысл не является точным продолжением биологического смысла. Как было выше отмечено, человеку свойственна верхняя регуляция. Не рассматривая это положение широко, заметим лишь одно: не каждое движение души является благом для организма. Закономерность, вполне доступная и обыденному сознанию.

Осознанно и неосознанно (в разных случаях с разными пропорциями), стремясь делать только то, что легко и приятно, человек может приходить к состоянию праздности. Это состояние приводит к ряду негативных последствий: человек лишает себя возможности переживать радость достижения, благополучие может оказаться мнимым, деформируется развитие личности, снижается адаптированность и психологическая устойчивость.

Л. П. Гримак (1991) описывает состояние «болезненной праздности» — своеобразного недуга пожилых людей, лишенных забот о завтрашнем «куске хлеба». У них ушла в прошлое ежедневная полноценная трудовая нагрузка. Состояние это всем людям, находящимся на пенсии, не свойственно. Многие пожилые люди охотно трудятся в меру своих сил.

Особенно ярко признаки данного состояния можно наблюдать в домах для престарелых. У обитателей этих домов основная жизненная программа бывает уже реализованной. Специалисты установили, что формирует основные предпосылки к развитию состояния «болезненной праздности»: длительная относительная изоляция и гипокинезия, отвыкание от систематической трудовой деятельности и социальных контактов, от общения с внешним миром, т. е. все, что свойственно длительной госпитализации заболевшего пожилого человека, тонус нервной системы которого бывает и без того значительно снижен. Поэтому и само это изменение реактивности психики получило название «госпитализм». Это еще не болезнь, но то трудное состояние, которое очень быстро становится причиной разнообразных и серьезных психосоматических нарушений. Симптомы «болезненной праздности»: апатия, падение инициативности, утрата интересов, нежелание строить планы на будущее, нивелировка личностных особенностей.

Длительное пребывание человека в госпитальных условиях вырабатывает в нем пассивное восприятие жизни, отбивает инициативу, сковывает спонтанность проявлений собственного поведения, вырабатывает чувство зависимости. Со временем это может настолько укорениться, что любое целенаправленное действие становится трудным, а монотония оказывается основным условием существования. Человек угасает, пребывание в покойном дремотном состоянии для него становится предпочтительнее любого другого времяпрепровождения. Вот, например, как выглядит основной вид «развлечения» жильцов одного из пансионатов для престарелых. «... Я вышла в холл, — пишет автор, — где на диванах и креслах расположились те, кто уже поужи­нал. Откинув головы на спинки, раскинув руки, они замерли в самых причудливых позах. В холле стояла странная тишина — когда молчит большое собрание людей. Это молчание лишь изредка прерывалось какими-то протяжными полувздохами, полустонами, но не от болезненности или усталости, а от чего-то такого, чему и названия сразу не находилось. Такие же замершие в полудреме фигуры попадались нам и в коридоре, и во дворе...» (Синицына А., 1990, по Гримаку, 1991). Развитие «болезненной праздности» обусловлено как чисто биологическими, так и социально-психологическими факторами. К первым следует отнести процесс старения организма, сопровождающийся снижением энергетики обмена, неблагоприятными изменениями сосудистых реакций, заметным снижением подвижности нервных процессов. Острота ума страдает не столько от процесса старения, сколько от умственной неактивности. При стимулировании нейроны могут устанавливать новые связи вместо утраченных, и именно такие связи, а не сами нервные клетки определяют, насколько хорошо мы думаем и запоминаем. Следовательно, чем активнее мы в жизни, вплоть до гробовой доски, чем больше мы ставим задач перед собой, перед своим мозгом, тем больше способствуем развитию функциональных свя­зей между нервными клетками, т. е. продолжаем активно развивать собственный интеллект.

Есть еще несколько причин снижения жизненного тонуса у пожилых людей. Все они также преимущественно психологического характера. Труд, посильная работа являются наиболее мощным стимулом человеческой активности, а степень развития самой потребности в труде — основной признак культуры личности. К сожалению, приходится признать, что эта потребность далеко не всегда достаточно развита. Некоторые пенсионеры считают, что они слишком много «вкалывали» в своей трудовой жизни и теперь приобрели законное право на «настоящий отдых», т. е., по сути, на безделье. Отсутствие полноценного труда, в свою очередь, усложняет установление новых социальных связей. Старые же межличностные (приятельские, дружеские и т. п.) связи в значительной мере разрушаются со временем.

Таким образом, явления «болезненной праздности» образуют своеобразный замкнутый круг нарушений в привычной для каждого взрослого человека системе жизнедеятельности, существенно снижая повседневную активность и сопротивляемость различным болезням (Гримак, 1991).

6. Активационные состояния риска

Активация представляет собой стержневую для психики характеристику: от психофизиологических процессов до процессов, включенных в социальное поведение личности. Для ряда психических состояний может быть указан некоторый интервал, в котором величина активации оптимальна. То, насколько благоприятно активационное состояние, определяется не только близостью уровня активации к оптимуму. В зависимости от условий, ситуации, целей, стоящих перед индивидом, благоприятными могут быть состояния с различными уровнями активации.

Состояния возбуждения

Психомоторное возбуждение, как патологическое состояние, проявляется в усилении и ускорении темпа различных сторон психической активности — речи, мышления, эмоциональных процессов, а также движений. В разных случаях акцент может быть на разных сторонах. Интенсивность данного состояния колеблется в широких пределах. При легкой или умеренной степени психомоторного возбуждения речь, действия, поступки, поведение в целом сохраняют признаки целенаправленности, мотивированности, последовательности и координированности. В экстремальных ситуациях психомоторное возбуждение может возникать у здоровых людей (Большая медицинская..., 1976).

С нашей точки зрения, нет оснований рассматривать состояние возбуждения только как патологическое. Оно должно быть рассмотрено и как состояние риска. В главе 5 описаны виды настроения. Среди них было рассмотрено деятельное настроение. Доминирующее настроение всегда является почвой для вполне определенного психического состояния. В данном случае доминирующее деятельное настроение выступает как основа для возникновения состояния возбуждения. Это настроение при пониженном тонусе и повышенной активности. Для него характерен мотив старания, усердия. Острее других люди с таким настроением ощущают перегруженность делами, недостаточность активности, энергии, недостаточность отдыха, но менее других они страдают от чувства одиночества.

Используя разработанную нами методику «Профиль чувств настроения — ПЧН» (Куликов, 2003), мы смогли сопоставить интенсивность различных чувств. Оказалось, что при несколько повышенных гедонических чувствах (52,9 в Т-оценках) повышены также астенические (54,2) и меланхолические чувства (52,2).

В деятельном настроении мы выделили подвид «акцентированное деятельное настроение». К нему были отнесены лица с выраженной активностью. С помощью той же методики ПЧН мы определили некоторые характеристики чувственного тона данного настроения. Оказалось, что при повышенных гедонических чувствах (52,4) еще заметнее повышены астенические (56,5) и меланхолические чувства (52,7).

Среди астенических чувств наиболее сильны усталость, напряжение и неудовлетворенность собой, тревога. А среди меланхолических чувств в этом плане выделяются разочарование и грусть.

Важно отметить, что эти количественные параметры чувственного тона акцентированного деятельного настроения очень близки к характеристикам раздраженного настроения, являющегося неблагоприятной основой и создающего почву для астенического состояния. Людям с таким настроением свойственна продуктивная активность, поддерживаемая бодростью и азартом, позволяющая переживать радость, но цена этих достижений слишком велика. Поэтому данное состояние следует относить к состояниям риска.

Любовное «помешательство»

О различиях между влюбленностью и любовью хорошо сказано в одном из трактатов Древнего Востока «Ветви персика». Влечения человека имеют три источника: ум, душу и тело. Влечение ума порождает уважение, влечение души порождает дружбу, влечение тела порождает желание. Слияние трех влечений порождает любовь.

Влюбленность отличается от любви тем, что в ней этого слияния нет. Влюбленность похожа на спичку, а любовь на свечу: первая ярко вспыхивает, но быстро сгорает, тогда как вторая долго горит ясным и чистым пламенем. Во влюбленности есть одно-два из трех необходимых для любви влечений, заключенных в приведенной выше древней формуле. Недолговечность влюбленности объясняется отсутствием других источников триады.

В начальный период влюбленности большинство людей невольно стараются быть лучше, проявлять свои положительные качества. Недостатки партнера трудно увидеть и по этой причине, и вследствие особенностей нашего романтического восприятия избранника (эффект «розовых очков») в этот период. В любой ситуации, когда человек хочет понравиться, он не выставляет свои острые углы, не рассказывает о своих недостатках, а стремится выглядеть спокойным и уравновешенным. Такие люди в любом случае притягивают больше, чем нервные, «дерганые», измученные недовольством собой и другими. Под спокойствием угадывается сила. Теплое отношение сильного человека рождает надежду найти эмоциональную поддержку и опору.

Разумеется, в большинстве случаев влюбленность возникает не как следствие разлада в душе. Тем не менее замечено: чем меньше гармонии в душе, тем сильнее может быть влюбленность. При этом влюбленность кажется большим спасательным кругом, а на самом деле лишь на время заслоняет нерешенные проблемы личности. В разгар влюбленности человек бросается в океан страсти, целиком отдавая себя чувству, а по сути, нередко отдавая себя во власть другого и... перекладывая на него ответственность за себя.

«Романтизация» предмета любви может подогреваться обстоятельствами жизненной ситуации: неудачами в деловой сфере (усиленное желание компенсации), не удовлетворенной потребностью в эмоциональном тепле, желанием уйти из родительской семьи, если психологический климат в ней неприемлем. Такой уход из семьи часто прокладывает путь «из болота в лужу» со всеми вытекающими последствиями.

Если человек кажется во всем хорошим (слишком хорошим), не имеющим недостатков, то весьма вероятно, что у него есть тщательно скрываемое качество, по его предположению, весьма значимое для вас. «Человек без тени — дьявол».

Поведением человека управляет разум. Но оно никогда не направляется только разумом. В человеке есть немало сил, неподвластных разуму. Трудно сказать, что мощнее — разум или неподвластные ему силы, потому что неизвестно, чем и как измерять одно и другое.

Чем понятнее явление, тем легче его контролировать. Почему так непросто владеть собой в состоянии любовной тоски? Потому что в любви есть тайна, которая человеку непонятна и вряд ли будет когда-либо понятна до конца.

От романтической влюбленности избавиться трудно. Но если есть опасность расшибить лоб в сумасшедшей скачке чувств, то все-таки стоит думать и о себе, а не только об избраннике (избраннице). Безумная любовь чаще связана с внутренней несвободой, противоречиями, которые могут быть вызваны началом новой стадии развития личности. Вполне возможно, что на новой ступени своего внутреннего роста человек увидит, насколько поведение избранника далеко от того, которое рисовалось в мечтах. Но это все впереди.

Социальными нормами нашего общества не одобряется ухаживание женщины за мужчиной (явные, инициативные действия в ухаживании). Поэтому в неразделенной любви женщине нередко труднее добиваться взаимности. Проблемы при этом в значительной степени уходят внутрь личности, расстраивая душевное здоровье. Однако написанное ниже относится к страдающим и того и другого пола.

Признаки любовного помешательства:

♦ все мысли и разговоры сводятся только к любимому, хранятся все самые незначительные вещицы, связанные с любимым;

♦ избранник не успевает сделать шаг первым, даже если собирался позвонить, подойти, начать разговор;

♦ подавленное настроение («Он меня не любит») сменяется эйфорическими ожиданиями, потому что видятся признаки, что отношение улучшается («Разве можно не ответить взаимностью на такую мою любовь?»);

♦ нарушение привычного уклада жизни;

♦ рабочие обязанности выполняются с большим трудом;

♦ беспокойный сон.