Снаряжение предполагаемой зимовки на острове Генриетты

«На основании договора от 17 мая 1937 года, заключенного между Морским отделом Архангельского территориального управления Главсевморпути и Высокоширотной экспедицией Главсевморпути, ледокольный пароход «Садко» передан экспедиции в аренду на срок 90 суток. На борту парохода: экипаж судна – 43 человека, экспедиционный состав – 28 человек, состав полярной станции островов Де Лонга – 6 человек, строителей – 8 человек и пассажиров до острова Диксон – 3 человека. Грузов на борту, включая уголь и пресную воду, – 1 600 тонн».

Загрузкой снаряжения весом в сотни тонн руководил старший помощник капитана Эрнст Германович Румке. «Непрерывно поднимали ящики, тюки, бочки с лаконическими надписями: «Садко» – высокоширотная экспедиция», «Садко» – Генриетта». Чего только здесь не было! Имущество высокоширотной экспедиции было огромно. Вслед за тюками меховой одежды на борт тащили тяжелый ящик с глубоководной лебедкой; керосиновые лампы чередовались с рыбными консервами, шоколад грузили вслед за мылом. Звероловные капканы, ящики спичек, папиросы, сетки для добывания планктона, бочки с квашеной капустой – все это находило свое место в обширных трюмах корабля.

На далеком скалистом острове Генриетты, на котором за все время лишь один раз побывал человек (это был Мельвиль, участник экспедиции трагически погибшего в 1881 году Де Лонга), мы должны были оставить зимовщиков. Они везли с собой три разобранных дома, радиостанцию, большие запасы продовольствия, снаряжения и даже... стиральную машину.

Погрузка производилась под аккомпанемент душераздирающего собачьего воя и лая – зимовщики острова Генриетты взяли с собой около тридцати ездовых собак.

На палубе было так тесно, что с трудом удавалось лавировать среди ящиков, бочек и тюков, ожидавших своей очереди для погрузки. Румке, словно вездесущий дух, витал над этим хаосом. Он один мог безошибочно сказать, где и что находится».

Снаряжение зимовщиков с корабля «Георгий Седов»

Для проведения второй зимовки «я настоятельно рекомендовал доставить на «Седов» утепленную палатку – вроде той, какая была установлена папанинцами на дрейфующей станции «Северный полюс». Нашу аварийную палатку, сшитую из простой парусины, ветер продувал насквозь. В случае аварии корабля разместиться в ней было бы трудно. А утепленная палатка, как показал опыт папанинцев, может до известной степени заменить жилой дом на дрейфующем льду».

Рекомендательный список снаряжения для смены зимовщиков содержал в себе перечень следующих предметов: «5 фонарей «летучая мышь» и 20 стекол к ним, 130 ламповых стекол, горелки, фитили, пять электрических карманных фонарей, 100 кило стеариновых свечей.

Не были забыты и канцелярские принадлежности. Чтобы радистам не пришлось пользоваться этикетками от консервных банок и карандашными огрызками, я советовал доставить на самолете 10 кило писчей бумаги, 20 общих тетрадей в клетку, флакон чернил и 100 карандашей.

Даже наш кок принял участие в составлении заявки. Мегер говорил, что поварам вовсе необязательно возиться каждую декаду с ремонтом посуды, как это приходилось делать нам. Поэтому он представил длинный перечень насущно необходимых для камбуза предметов: три эмалированных чайника, два чайника для заварки чая, двадцать чашек, три ножа для мясорубки, четыре сита, поварская ложка и дуршлаг, нож для резки хлеба. Особенно настаивал кок на присылке соляной кислоты, которая была необходима для лужения медной посуды».