Ради любви Мины

Галдар не спал с самого дня сражения. Всю долгую ночь он простоял на страже в темной пещере, где укрылись оставшиеся в живых силы Рыцарей Тьмы. Минотавр отказался передать дежурство кому-либо другому, хотя многие подходили к нему, предлагая снять с него это бремя. Он лишь тряс в ответ рогатой головой, и постепенно от него отстали.

Выжившие после битвы лежали в пещере, уставшие, напуганные, молчаливые. Раненые изо всех сил старались заглушить стоны и крики боли, чтобы шум не привлек к ним внимание врага. Большинство из них шептали имя Мины и удивлялись, почему она не приходит утешить их. Умиравшие отходили с тем же именем на губах.

Галдар нес свою стражу не из боязни нападения. Этим занимались другие. Часовые, укрываясь в густой листве, следили, чтобы к ним не подобрались незамеченными эльфийские разведчики, посланные на их поиски. Ранним утром двое эльфов обнаружили их убежище, и солдаты расправились с ними быстро и решительно — свернув разведчикам шеи, они бросили тела в глубокую и стремительную Тон-Талас.

Галдар пришел в бешенство, когда узнал, что его люди схватили эльфов живыми и только потом лишили их жизни.

— Я хотел допросить их, остолопы! — ревел он в ярости, замахиваясь на одного из часовых.

— Остынь, Галдар, — поспешил успокоить его Самоал, положив руку на плечо минотавра. — Что толку было их мучить? Они бы, конечно, отказались говорить, а их крики могли привлечь внимание.

— Они бы рассказали мне, что они с ней сделали. — Галдар опустил руку, но продолжал зло смотреть на провинившихся. Те сочли за лучшее исчезнуть. — Они бы рассказали мне, где ее держат. Я бы туда пробрался. — Он гневно сжимал и разжимал кулаки.

— Мина оставила приказ пленных не брать, Галдар. Она велела немедленно предать смерти любого эльфа, которого мы обнаружим. Ты сам поклялся исполнять все ее приказы. Ты что, хочешь стать клятвопреступником? — спросил Самоал строгим голосом.

— Не хочу, — рявкнул минотавр и снова занял свой пост. — Я обещал и сдержу свое слово. Разве я вчера не сдержал его? Я стоял там и смотрел, как ее схватил этот выродок, эльфийский король. Отъявленный враг захватил ее живой. И унес, торжествуя. Что они с ней собираются сделать? Какой ужасной казни предать? Позабавиться, сделать рабыней, замучить, убить? Я обещал ей, что не буду вмешиваться, и не вмешался. Я сдержал свое слово. Но я горько пожалел, что дал его.

— Помнишь, что она сказала нам, друг? — спокойно спросил Самоал. — Вспомни сам ее слова? «Они думают, что берут в плен меня. Но это я беру их в плен, всех до единого». Помни эти слова и не теряй веры в Мину.

Галдар простоял у входа в пещеру все утро. Он видел, как поднималось к зениту солнце, как сверкало его гневное око сквозь щит, и бешено завидовал даже небесному светилу. Ведь оно могло видеть Мину, а Галдар не мог.

Он изумленно следил за сражением с зеленым драконом, видел, как с неба дождем лилась его кровь. Минотавр не любил драконов, даже тех, кто сражался на их стороне. Старая поговорка его народа, известная еще со времен великого Кеза, героя минотавров, гласила, что драконы воюют лишь на одной стороне — своей собственной. Галдар слышал предсмертный хрип Циана, чувствовал, как содрогнулась земля от падения чудовища, но думал только об одном — что все это значит в судьбе Мины.

Капитан лучников подошел к нему и тоже стал смотреть на битву. Он принес минотавру еду — пойманную в пещере крысу — и воду. Галдар напился, но есть отказался. Другие хотели есть больше него, а еды у них не было. Капитан пожал плечами и съел крысу сам. Галдар продолжал нести свою вахту.

Проходили часы. Раненые тихо стонали, некоторые умирали. Солнце стало клониться к западу — огромный кроваво-красный шар, мерцавший за прозрачным занавесом. Искаженное и деформированное солнце, подобного которому Галдару никогда не приходилось видеть. Он отвел взгляд в сторону. Как противно смотреть на небо сквозь их магический щит, странно, как сами эльфы могут это выносить.

Он невольно закрыл глаза и задремал стоя, как вдруг голос капитана прорезал тишину подобно взрыву:

— Ты только посмотри на это!

Галдар в страхе раскрыл глаза и схватился за меч:

— Что такое? Где?

— Солнце! Нет, не смотри на него. Так можно ослепнуть! — Самоал прикрыл глаза ладонью. — Черт побери, что это такое?

Галдар посмотрел на небо. Свет был такой яркий, что глаза заслезились и ему пришлось быстро отвернуться. Он промокнул глаза рукой и прищурился. Солнце напрочь сожгло этот щит. Теперь оно сверкало ярко и ослепительно, как будто только что родилось и наслаждалось своей силой. Полуослепший, он снова опустил взгляд.

Мина стояла перед ним, омытая сияющими солнечными лучами.

Галдар готов был испустить крик радости, но она приложила палец к губам, призывая к молчанию. Минотавр широко улыбнулся. Он не стал рассказывать ей, до какой степени рад ее видеть. Она же обещала вернуться, и он не хотел, чтобы она думала, будто он в ней усомнился. На самом деле он вовсе и не беспокоился о ней. В глубине сердце ничуть не беспокоился. И он показал большим пальцем через плечо:

— Что это означает?

— Шит обрушился, — объяснила Мина. Она была до того бледной и уставшей, что едва держалась на ногах. Затем протянула ему руку, и минотавр с радостью и гордостью принял ее. Девушка оперлась на его правую руку. — Заговор сломлен. Сейчас, когда мы с тобой говорим, многотысячное войско генерала Догаха пересекает границу Сильванести.

Опершись на сильную руку минотавра, Мина вошла в пещеру. Все так обрадовались, что, забыв об осторожности, стали выкрикивать слова приветствия, но она попросила их замолчать.

Люди собрались вокруг нее, тянули к ней руки. Очень уставшая, она все же обратилась к каждому со словами утешения, назвала каждого по имени. Она не стала ни пить, ни есть, пока не обошла всех раненых и не попросила Единого Бога вылечить их. Склонив голову, Мина помолилась у изголовья каждого умершего, стоя на коленях и держа в руках их остывшие руки.

Только после этого она напилась воды и села отдохнуть, созвав рыцарей и офицеров на военный совет.

— Нам осталось совсем недолго укрываться здесь, — сообщила она им. — Я намерена дождаться армии генерала Догаха и вместе с нею захватить Сильваност.

— Когда он должен оказаться здесь? — спросил Самоал.

— Догах и его войско движутся очень быстро. Они не встречают никакого сопротивления, так как все приграничные патрули были отозваны для сражения с нами. Армия эльфов дезорганизована. Генерал Коннал, их командир, умер. Щит рухнул.

— Каким образом, Мина? — спросил Галдар. — Скажи, как ты обрушила их щит.

— Я сказала правду их королю. Я рассказала ему, что щит убивал его народ. И король сам ликвидировал щит.

Рыцари рассмеялись, наслаждаясь иронией этого события. Все были в прекрасном расположении духа, радовались возвращению Мины и чудесному избавлению от щита, который так долго не позволял им сразиться со старыми врагами.

Обернувшись к Мине, чтобы задать ей какой-то вопрос, Галдар увидел, что она заснула. Осторожно он поднял девушку на руки — она была легкой как перышко — и отнес в дальний угол пещеры, где давно приготовил для нее постель — охапку сухих сосновых игл у каменной стены, накрытую одеялом. Он опустил ее на импровизированное ложе, укрыл еще одним одеялом. Она не проснулась.

Минотавр сел рядом с ней и прислонился широкой спиной к стене. Он останется тут и будет охранять ее.

Капитан лучников присоединился к Галдару, предложил ему еще одну крысу, и теперь минотавр не стал отказываться.

— Почему все-таки их король обрушил щит? — удивлялся он вслух, размалывая зубами кости грызуна. — Почему он уничтожил единственную защиту эльфов? Какой в этом был смысл? Эльфы, они хитрые. Как бы тут не было ловушки.

— Никакой ловушки тут нет, — успокоил его Самоал. Сложив одеяло, он сунул его под голову и вытянулся на холодном каменном полу пещеры. — Вот посмотришь, через неделю мы будем гулять по улицам Сильваноста.

— Пусть так, но все-таки почему он это сделал? — настаивал минотавр.

— Почему да почему? — Самоал с хрустом зевнул. — Ты видел, как он на нее смотрел? Видел, как он нес ее на руках? Влюбился он в нее, вот и все. Ради любви Мины он и щит обрушил.

Галдар застыл на месте. Он стал обдумывать ответ своего товарища и решил, что тот был прав. Уже укладываясь спать, он тихо прошептал в ночь:

— Ради любви Мины.

Эпилог

Далеко от той пещеры, в которой спала Мина, охраняемая своим небольшим войском, Гилтас смотрел в окно Башни Беседующего-с-Солнцами. Уже светало, и предрассветные лучи казались Гилтасу похожими на копья воинов Берилл, армия которой, должно быть, как раз сейчас переходила границу Квалинести. Соламнийский Рыцарь Герард предложил интересный, но рискованный план, и теперь они с маршалом Меданом ожидали согласия короля, которое могло принести народу Квалинести либо спасение, либо окончательную и бесповоротную гибель. Гилтас сделал свой выбор. Он — король, а значит, несет ответственность за своих людей. Но он медлил. Этот момент он еще мог провести, стоя у окна и наблюдая за восходом солнца, за игрой первых лучей на зеленой листве деревьев его милой родины.

На острове Шэлси Тассельхоф и Палин неотрывно следили за приближением Берилл и ее миньонов. Они слышали, как надрываются трубы, как кричат в страхе люди. Они звали Золотую Луну, но ее здесь уже не было. Осколки магического устройства для путешествий во времени валялись рассыпанными по полу, украшавшие их драгоценные камни потускнели в упавшей на них тени драконьих крыльев.

Золотая Луна не видела солнца в этот рассветный час. Не видела она и нашествия драконов. Она находилась в глубоких водах океана, окутанная его тьмой. Гном все время ворчал, суетился, что-то крутил здесь и отвинчивал там, откачивал воду, гонял насосом масло, продувал сифон и дергал за разные ручки. Золотая Луна не обращала на него внимания. Она была погружена в собственную темноту. Мысли ее плыли на север вместе с рекой мертвых.

Сильванеш стоял в одиночестве в Саду Астарин, рядом с умиравшим Древом Щита, наблюдая за тем, как освобожденные от щита солнечные лучи иссушают вывороченные из земли корни.

Приостановив свою армию на подходах к Сильванести, генерал Догах, командующий войском Рыцарей Тьмы, внимательно наблюдал, как преобразилось над поверженным щитом солнце. На рассвете следующего дня он приказал начать наступление на Сильваност.

[1]Здесь и далее перевод стихов В. Мещей.

[2]Пер. Г. Трубицыной.

[3]Табард — накидка, которую носили рыцари поверх доспехов.